ОВПБ ЕС и национальные интересы Великобритании

В послевоенной внешней политике Великобритании преобладало настороженное отношение к европейским партнерам: «Я их всех прекрасно знаю. Совсем недавно наша страна пролила немало крови и истратила огромное количество денег, чтобы спасти четырех из них от нападения оставшихся двух»[66], - заявил Клемент Эттли, бывший премьер Британии по поводу первого европейского объединения после Римского договора, в которое вошли всего шесть стран.

На протяжении всего XX века Великобритания последовательно отстаивала интересы короны по всему миру. Однако Соединенному королевству не хватало средств для поддержания глобального внешнеполитического лидерства. Кроме того, Лондон стремился влиять на европейскую безопасность, и активно участвовал в формировании внешней политики в первые десятилетия своего членства в Европейском союзе: «Главными причинами, побудившими стороны к такому военному союзу, являются внутриэкономические проблемы и стратегические цели. В условиях финансово-экономического кризиса Великобритания вынуждена существенно сократить расходы на военный бюджет»[67].

Великобритания рассчитывала, что «там, где подход ЕС совпадает с интересами Великобритании, позиция Великобритании будет усиливаться». В первые десятилетия своего членства Великобритания действительно играла существенную роль в процессе формирования внешней политики и политики безопасности Европы и ей удавалось сочетать национальный внешнеполитический курс и внешнеполитическую линию Евросоюза: «Участвуя в европейской интеграции, в том числе и на внешнеполитическом уровне, Британия стремится занять место европейского политического лидера с наименьшими для себя потерями, как финансовыми, так и суверенными»[68].

Однако с развитием европейской интеграции на формирование внешней политики Европейского союза все больше стали оказывать наднациональные органы европейского союза, призванные в своей деятельности учитывать интересы всех членов ЕС и формировать внешнеполитический курс Евросоюза в соответствии с идеями европейской интеграции и европейскими ценностями. Национальный внешнеполитический курс Великобритании и внешнеполитическая линия Евросоюза в условиях формирования многополярного мира разошлись. Показательно, что с момента создания европейских сообществ политические круги Великобритании относились скептически к идее передачи полномочий по формированию общей внешней политики стран Европы наднациональным органам: «В процессе создания общей европейской политики и политики безопасности ЕС Великобритания всегда стремилась сохранить свой национальный суверенитет в области внешней политики»[69].

В новом тысячелетии в Великобритании также убеждены, что определять внешнеполитический курс могут только национальные правительства: «В рамках Лиссабонского договора Великобритания добилась принятия специальной декларации, в которой подчеркивалось, что Общая внешняя политика и политика безопасности не может влиять на реализацию национальной внешней политики страны-члена ЕС».

Тем не менее, Европейский союз стремится в рамках ОВПБ задавать общий тренд внешней политики членов ЕС: будь-то европейская санкционная солидарность или политика в отношении торговых партнеров, не входящих в единый европейский рынок. Именно поэтому британские политические деятели выступали с заявлениями о проведении суверенного внешнеполитического курса правительством Великобритании: «реализация независимой внешней политики Соединенного Королевства является ключевой политической линией»[70].

Формирование общей внешней политики и политики безопасности наднациональными органами Европейского союза стало одной из детерминант выхода Великобритании из состава Европейского союза. Во многом британский евроскептицизм был вызван стремлением европейских наднациональных структур влиять на формирование внешнеполитического курса Великобритании.

В связи с этим, в британском внешнеполитическом ведомстве неоднократно делали заявления, что проведение самостоятельного внешнеполитического курса правительством Великобритании составляет основу суверенитета и является гарантом реализации национальных интересов Соединенного королевства: «Мы не можем передать часть своей внешней политики Службе внешнеполитической деятельности ЕС. Сильный Форин Офис – это залог нашего успеха в ЕС. Сильная британская дипломатическая служба, которая защищает интересы Соединенного Королевства, никогда не была и не будет заменена»[71].

После подписания Лиссабонских соглашений, в которых было отмечено о планах создания внешнеполитического ведомства Европейского союза, Великобритания взяла курс на развитие национальной дипломатической службы. В 2012 году Уильям Хейг заявлял о намерениях британской короны увеличить финансирование внешнеполитическим ведомствам с целью увеличения возможностей Великобритании по проведению суверенного внешнеполитического курса: «Мы планируем вложить дополнительные финансовые средства в развитие национальной дипломатической службы»[72]. Расширение возможностей Соединенного королевства по проведению суверенного внешнеполитического курса и подготовка к созданию внешнеполитической стратегии глобальной Британии началась задолго до Брекзита. Консерваторы, еще до Брекзита, заявляли, что «Британия проводит свою собственную внешнюю политику, отличную от общей политики ЕС»[73]. Комментируя стремление европейских интеграторов передать в ведение наднациональных структур ЕС часть внешнеполитических функций государств, Уильям Хейг заявил: «Я никогда не считал, что ЕС мог бы или должен был бы проводить свою независимую внешнюю политику как отдельное национальное государство»[74].

Невозможность совмещать соблюдение Общей внешней политики и политики безопасности Европейского союза с проведением национального внешнеполитического курса является одной из причин выхода Великобритании из состава Европейского союза.