Провинция Юлинг, Денбар 11 страница

Приказания Тамасу были даны предельно четкие – оскорбительно четкие. Отец до сих пор не простил его за участие в неприятном инциденте при высадке. «А чего он ожидал? – думал Тамас. – Я находился под командованием майора Аллард-Ляо, она приказала нападать. Это, конечно, не оправдание, и я это знал. Я просто подчинялся приказу». Исполнение приказа старшего по чину – самое распространенное оправдание неверных действий. По правде говоря, приказ Кассандры атаковать казался Тамасу верным. Второй «Безумный» явно не желал неприятностей. Возможно, именно поэтому они не стали атаковать соединения Сент-Ива. Пока что Легкая Кавалерия Рубинского также избегала начала перестрелки со Вторым батальоном, но Тамас понимал, что такое положение не могло сохраняться долго.

«Однако сами мы первыми огонь открывать не будем, чего бы они от нас ни ожидали».

Звено Легкой Кавалерии, которым командовал Тамас, ожидало приказа в четырехстах метрах к западу. Они расположились точно посередине между враждующими сторонами. Им даже не разрешили перенастроить прицелы своих сканеров до тех пор, пока противник не начнет стрелять непосредственно по ним, и то только в том случае, если первые выстрелы сделают солдаты Второго «Безумного». Марко Рубинский дошел даже до того, что дал точное определение выстрела. По его мнению, выстрелом можно было считать только намеренное разряжение оружия с враждебными намерениями в сторону противника с причинением ущерба. Благодарю тебя, отец, за эту великую мудрость.

На вспомогательном мониторе «Enforcer’а» внезапно высветились четыре новых символа. Тамас быстро расшифровал коды, определив, что перед ним вражеские мехи – «Thunder», «Cataphract», «Snake» и «Huron Warrior». Он тут же натянул нейрошлем и включил подачу хладагента в жилет. Мехи Конфедерации. Все до единого.

– Всем приготовиться, – приказал он.

Чтобы проверить свои подозрения, он развернул «Enforcer’а» так, чтобы видеть новых противников, и дал максимальное увеличение на мониторе. Знаков Звездной Лиги на мехах не было, только обычная эмблема Капелланской Конфедерации.

– Завести двигатели, проверить боеготовность оружия. Никаких компьютерных прицелов, но готовьтесь вступить в бой в любой момент.

Тамас наблюдал за тем, как вражеское звено приближается, развернувшись в боевой порядок. Вероятность конфронтации возрастала с каждой минутой.

В конце концов, относительно капелланцев отец не давал ему никаких указаний.

Сан вэй Джерри Госсетт, служащий во Втором полку Резервной Кавалерии Конфедерации, расположенном на Пурво, направлял новую модель «Thunder’а» прямо в лапы смерти. В этом он был уверен. Его семидесятитонный мех был оснащен тремя средними лазерами, LRM и мощной пушкой «Кали Яма», расположенной на правой руке. И все это вооружение было приказано не использовать до тех пор, пока войска Сент-Ивского Союза абсолютно однозначно не оставят ему иного выбора.

Конечно, произвести первый выстрел часто означает произвести и последний. К тому моменту, когда мне разрешат стрелять, может оказаться слишком поздно. Но если канцлеру требуется его смерть во имя процветания Синь Шена, что ж, он ее получит.

Второй батальон Восточных Гусар переместился, уступая его звену дорогу, и он остановился. У него была безопасная частота для связи со Вторым Безумным, но Госсетт решил воспользоваться общим каналом.

– Вам было приказано захватить этот объект, – произнес он без дополнительных предисловий. – Почему приказ до сих пор не выполнен?

– По приказу, – мгновенно пришел ответ, – Первый Лорд Ляо подрезал нам крылья. Нам приказано применять силу, только если нам не остается ничего другого, только в целях самообороны.

Ответ не стал для Госсетта неожиданностью. Именно к этому он и готовился. Но теперь он зафиксирован и записан на мониторах. Теперь можно было переключаться на безопасный канал.

– Ждите здесь, – приказал Госсетт, направляя своего «Thunder’а» прямо на противника. Следом за ним двинулись и остальные три меха.

– Что вы собираетесь делать?

Госсетт криво ухмыльнулся, словно мысль о том, что он приносит себя в жертву Конфедерации, доставляла ему удовольствие.

– Я предпочитаю борьбу, – спокойно ответил он и подумал: «Воля канцлера будет исполнена».

Госсетту показалось, что он услышал ответную усмешку одного из противников:

– Мы вас поддержим.

Легкая Кавалерия совсем не реагировала на приближение мехов Конфедерации, несмотря на то что четыре тяжелые машины выстроились прямо перед ними. Мехи Госсетта остановились в десяти метрах от Легкой Кавалерии. Остановившись перед «Wardog’ом», Госсетт по общему каналу связи произнес:

– Я уполномочен требовать, чтобы вы уступили территорию. В противном случае мне придется вас уничтожить.

– Думаешь, ты сможешь? – мгновенно последовал ответ. – Что-то я не заметил символики Звездной Лиги, которая могла бы прикрыть ваше вмешательство во внутренние дела.

В дальнейшие пререкания Госсетт вступать не захотел. Он попытался протиснуться между «Wardog’ом» и стоявшим рядом с ним «Cestus’ом», однако «Wardog» быстро преградил ему дорогу. То же самое повторилось, когда «Thunder» попытался обойти «Wardog’а» слева. Стиснув рычаги управления, Госсетт опустил руки «Thunder’а» и попытался отпихнуть «Wardog’а» плечом. Но и в этот раз «Wardog» оказался быстрее и толкнул его так, что «Thunder» чуть было не упал. Госсетту пришлось судорожно схватиться за рычаги, изо всех сил стараясь удержать меха от падения. И это ему удалось.

Подобные действия можно рассматривать как повод к открытию огня. Госсетт снова бросился вперед, выставив обе руки вперед. Поскольку правую руку «Thunder’у» заменяла мощная пушка, в рукопашной схватке на нее рассчитывать не приходилось. «Wardog» отлетел назад, с силой ударился о стену завода, а затем повалился вперед прямо на «Thunder’a». Миомерные мышцы сократились, и левый кулак «Wardog’а» с силой врезался в правый бок «Thunder», круша пластины брони. Осколки металла посыпались на землю.

Госсетт вздохнул с облегчением и про себя поблагодарил сент-ивского вояку. Он проскользнул вперед, а потом сзади ударил «Wardog’а» по левой ноге. В тот же момент он понял, что его товарищи вступят в такую же борьбу, пытаясь вызвать в рядах противника цепную реакцию и разорвать плотный строй вражеских мехов. Впоследствии можно будет уверенно заявить, что они вступили в борьбу, защищая жизнь своего командира, причем не применяя оружия. Насколько хорошим окажется такое оправдание, сказать было нельзя, поскольку все внимание Госсетта сосредоточилось на кулачном бое с «Wardog’ом».

Два громадных меха пихались и толкались. «Wardog» получил некоторое преимущество в борьбе кулаками, а Госсетт больше полагался на изощренные пинки. Дикая драка, без радиосвязи, без присущего сражению мехов нестерпимого жара в кабине. «Похоже, наши шансы уравнялись», – подумал Госсетт, в глубине души рассчитывая на это.

Наконец удар, которого Госсетт ждал с самого начала, обрушился на голову «Thunder’а». Его правая похожая на глаз камера разбилась, засыпав кабину осколками феррогласа. Оправившись от легкого шока, потому что если бы такой удар пришелся чуть правее, то мог бы и убить Госсетта, он наконец направил оружие на «Wardog’а». Госсетт нажал спусковой курок среднего лазера. Рубиновые лучи энергетических потоков поразили корпус и левую ногу вражеского меха, почти полностью уничтожив броню и оголив каркас ноги. В следующий момент он активизировал мощную пушку «Кали Яма». Двенадцатисантиметровые снаряды вывели из строя правую руку «Wardog’а». Броня слетела, миомерные мышцы обнажились, и снаряд переломил каркас руки.

Потеряв почти две тонны брони, «Wardog» не удержал равновесия и навзничь рухнул на землю. «Thunder» еще раз с силой пнул поверженного противника в разбитую правую ногу и практически оторвал ее в бедренном суставе. «Теперь-то уж он точно не поднимется», – с удовлетворением подумал Госсетт.

Но наслаждаться победой ему пришлось недолго. Госсетт начал разворачивать меха, чтобы прийти на помощь кому-нибудь из своего звена, и тут же чуть не рухнул от мощного удара в спину.

Звено Легкой Кавалерии! Он сразу же понял, что это лазерный удар. Ощущения спутать было невозможно. Ментальная боль затопила все его существо, он слышал яростные крики умирающего меха. Лазерный луч проник через поврежденную броню на спине и попал в ракетный отсек. Перед глазами все поплыло, боль сделалась невыносимой. И прежде чем мрак поглотил его, он успел подумать о Сунь-Цзы Ляо и о том, что сегодня он хорошо послужил своему канцлеру.

Тамас никак не мог избавиться от ощущения, что он присутствует при обычной драке двух уличных банд. Сначала последовал вызов, потом толчки, а потом кровавый кулачный бой, только вместо выбитых зубов и крови на землю летели куски брони. Воины Конфедерации сражались изо всех сил. После того как один из мехов Кавалерии получил сильный удар по голове и повалился на соседа, началась цепная реакция. Мехи падали один за другим, как цепочка костяшек домино.

«А как только один бандит получит по голове так, что больше не сможет подняться, в ход пойдут ножи и пистолеты», – подумал Тамас.

– Оружие к бою, – скомандовал он, как только увидел, что «Thunder» готовит к бою лазерную пушку. – Как только кто-то из воинов Конфедерации или из батальона Восточных Гусар выстрелит в наших, незамедлительно открывайте огонь.

Отдав краткий приказ, Тамас выстрелил из большого лазера в спину «Thunder’a», сумев попасть в ракетный отсек. Тамас зло ухмыльнулся. Впервые совершив агрессию по отношению к представителю Капелланской Конфедерации, он чувствовал себя превосходно.

Но как и у водителя «Thunder’a», торжество Тамаса оказалось кратковременным. Легкая Кавалерия не была готова к бою в полной мере, и под сине-белыми лучами лазеров Второго Безумного полка Лиги Свободных Миров они начали отступать. Лазерные лучи впивались в броню, поврежденную толчками и пинками, разрушая внутренние структуры мехов. Снаряды автопушек довершали ущерб. Те, кому это удалось, быстро отступили. Однако Тамас не собирался уступать. И тем не менее под напором двойного звена Гусар ему пришлось это сделать.

– Отступаем, – приказал Тамас, пытаясь отбиться от наступающих мехов противника. Связавшись с командным центром Легкой Кавалерии, он попросил соединить его с полковником Рубинским.

– «Церес Металз» занят Гусарами. Соединение Легкой Кавалерии оказывало активное сопротивление врагу. Повторяю, активное. Ответственность за уничтожение одного меха подтверждаю...

Он прервался, потому что заметил, что удачный выстрел из РРС, осуществленный «Vindicator’ом» Легкой Кавалерии, только что снес голову «Tempest’у» Восточных Гусар. Кабина была полностью разрушена, а водитель нашел свою смерть в пламени.

– Подтверждаю уничтожение двух мехов противника, – произнес Тамас и начал стрелять. Температура в кабине угрожающе поднималась. – Ожидаю, что количество увеличится.

«Кассандра гордилась бы мной», – подумал Тамас. Это было его единственным оправданием. Отец, напротив, будет очень недоволен, узнав, что Легкая Кавалерия оказала активное сопротивление оккупационным войскам Звездной Лиги.

Командный пункт Легкой Кавалерии думал точно так же:

– Ваш отец будет очень недоволен. Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь передал?

Тамас ухмыльнулся, хотя и невесело:

– Скажите ему, что все было спокойно, пока кому-то не выбили глаз.

Хунань, Сент-Лорис
Сент-Ивский Союз

Кассандра поерзала на стуле, глядя из окна гостиничного номера на заходящее солнце. Когда солнце зашло за горизонт, она закончила отчет о ситуации на Индикассе. Полчаса назад она получила сообщение о сражении около завода «Церес Металз», в котором принимала участие Легкая Кавалерия Рубинского. Судя по сводкам, соединение Тамаса разгромило противника, сохранив две трети личного состава. Что ж, неплохо, Тамас.

Держа в руках отчеты, она встала, подошла к стене, чтобы зажечь свет, и начала бродить по огромной комнате. Гостиница «Эндевор» предоставила ей лучшие апартаменты, с обитой бархатом мебелью, выкрашенными в кремовый цвет стенами и с пушистым ковром, который полностью заглушал звук ее шагов. Но это ее не радовало. Кассандра чувствовала себя тигрицей в клетке, а не почетной гостьей. «Если мне так не по себе вдали от границы, неудивительно, что Казаки буквально на стену лезут», – подумала она.

Первый полк Казаков принял ее очень тепло, точно так же, как Легкая Кавалерия Рубинского. Правда, немного более необузданно, возможно, более грубо, но так же тепло и гостеприимно. И Кассандра отлично знала, что Казаков сослали на Сент-Лорис за то же, за что и ее, – они потрепали силы Сунь-Цзы. Все было бы неплохо, если бы Кассандра не подозревала, что мать направила ее сюда, чтобы она училась у Казаков, чего делать не следует.

«Но ведь я была права, – думала она. – Миротворческие войска, как же! Кузен провоцирует нас, намереваясь захватить наши территории. Мои действия были абсолютно правильными, вот только слишком рано я это сделала. Политически это было неверно».

Кассандра понимала, что ее действия фактически помогли Сунь-Цзы осуществить его планы даже быстрее, чем он рассчитывал. Но как еще можно было остановить силы Конфедерации? Кэндайс сама не раз говорила, что если Сунь-Цзы принял решение, с пути его не свернешь. Если уж борьбы не избежать, то не лучше ли нанести первый удар? Что ж, действия Тамаса Рубинского на Индикассе подтверждали, что ее тактика была верной.

Кассандра свернула бумаги в трубочку и стала постукивать ею по ладони. Хорошо хоть мать продолжает держать ее в курсе дела. Что ей еще здесь делать? Нахмурившись, Кассандра со злостью бросила бумаги на стол. «Я должна быть на границе», – с тоской думала она. А вместо нее вдоль границы с гуманитарной миссией путешествовала Куан Инь.

Однако беспокоили ее не только отчеты о боях на Индикассе и путешествие сестры. Кассандра бросила взгляд на только что брошенные ею бумаги, желая, чтобы они тут же сгорели у нее на глазах. Здесь были сообщения о восторженном приеме капелланских войск. Мать предупреждала ее, что так и будет. Усилия движения Синь Шен затронули сердца многих граждан Сент-Ива. Даже некоторые армейские соединения были замечены в прокапелланских настроениях, во что Кассандра отказывалась верить.

Наши народы связывает общая культура, общая история. Между прочим, так всегда говорит ее мать. Неужели она боится именно этого? Кассандра упрямо тряхнула головой. Она не могла поверить в то, что ее мать чего-то боится. Капелланская пропаганда, ничего больше. По крайней мере, большая часть сообщений. Кассандра рухнула в кресло и уставилась в окно, где сгущались сумерки. Мы будем бороться! Это ее принципиальный ответ матери. Я буду бороться! Кассандра знала, что нужно было делать на Индикассе. Знала она и то, что ей нужно делать сейчас. Сент-Ивский Союз победит.

Но сомнения не оставляли ее.

Парк Ши-Цонг-Ксин
Пиндейл, Денбар
Сент-Ивский Союз

Февраля 3061 г.

Чжун шао Ни Тен Дхо направил своего «Victor’а» через мелкий, заросший пруд центрального парка Пиндейла. Каждый шаг гигантского меха взбаламучивал воду и поднимал со дна грязь и ил. Дхо физически ощущал легкое потрескивание феррокрета и всю восьмидесяти – тонную громаду своей машины. В воду врезались снаряды. Лучи РРС и лазеров, попадавшие в пруд, испаряли огромные количества воды. Над прудом стоял густой туман, прорезаемый хвостами ракет и лазерными лучами. Казалось, что «Victor», проходя по спокойному, тихому миру, превращал все вокруг себя в хаос.

Мехи, двигаясь по парку, оставляли за собой обломки оплавившейся брони. Дхо изо всех сил старался сохранить контроль над своим мехом, несмотря на то, что в верхнюю часть корпуса и в голову машины уже попали несколько ракет дальнего радиуса действия. «Мы хотели, чтобы они остались и боролись. А теперь нам нужно выжить, потому что желание наше осуществилось», – думал он.

Командир батальона сообщил, что силы противника состоят из двух отрядов наемников, нескольких соединений местной милиции, укомплектованных мехами, взятыми из музея, и полностью вооруженного батальона. Некоторые из защитников Сент-Ива все еще оставались на улицах города, пытаясь защитить его, но основная часть оставшихся мехов была здесь – в парке. Дхо мог рассчитывать только на собственное звено, большую часть второго звена и Рейнджеров Аркады из Третьего звена. Всех остальных унес ветер.

Или они находятся где-то на семидесяти восьми квадратных милях этого чертова города. Если разделить нас еще на полигоне не удалось, то в городе это произошло само собой.

Дхо посмотрел на монитор, на котором отображалось состояние мехов его людей. Около шестидесяти ракет ближнего радиуса действия поразили только что отремонтированный «Jenner» Эванса. Сейчас на нем практически не осталось брони, каркас и миомерные мышцы меха виднелись в дюжине пробоин. К счастью, Эванс успел катапультироваться. Его кресло вылетело из кабины, и практически в тот же момент взорвался двигатель, и мех исчез в дыму и пламени.

Дхо заметил, что после этого происшествия Воины Хустейнга стараются держаться подальше от противника. И обвинять их в этом нельзя. Редкий мех устоит перед таким ударом. Его «Victor» добрался до берега, осторожно выбрался на берег и тут же наткнулся на носитель SRM. Машина не обладала высокой скоростью, полностью полагаясь на то, что мощные ракеты заставят мехов держаться от нее подальше. Но Гауссовы пушки мехов могли справляться с этой угрозой достаточно эффективно.

Дхо нажал на спусковой крючок, и пушка Гаусса, вмонтированная в правую руку «Victor’а», выплюнула ферроникелевый снаряд. Снаряд пролетел через когда-то прекрасный парк подобно серебряной молнии и впился в бок вражеской машины, срывая пластины брони. Он разорвался прямо в кабине. Дхо мог только представлять, какие ужасные разрушения принес кусок металла, летящий с такой бешеной скоростью. Не самая легкая смерть, но что делать? Он напомнил себе две основные заповеди победы: безжалостность и полная преданность воле канцлера.

По крайней мере, эти заповеди можно было считать заповедями политически корректного поведения на поле боя. Ими можно было защититься в случае поражения, да и на воинов, чьей обязанностью было проливать как можно больше крови, они действовали успокаивающе, поскольку однозначно снимали с них всякую ответственность. Даже после десяти лет, проведенных в отставке,

Дхо помнил о них и свято верил в их незыблемость. И хотя сейчас с обеих сторон проливалась капелланская кровь, победа Конфедерации наполняла его гордостью. «Для этого нас и послали сюда», – думал он.

– Воины Хустейнга, говорит чжун шао Дхо, – произнес Дхо по общему каналу связи. – Собираемся в центральном парке.

Он понимал, что услышали его немногие – ведь уже три призыва остались практически безответными. Многие находились вне покрытия сети, в бетонных подвалах, на узких улочках, кто-то слишком увлечен боем, у кого-то разбито радио, а кто-то вообще не знает, где находится центральный парк.

Впрочем, одно он для них мог сделать.

– Для тех, у кого нет карты, сообщаю: центральный парк – это большое открытое пространство в центре города.

Дхо направил «Victor’а» в тополевую рощу, обламывая ветки и валя целые деревья. Заметив вражеского «Rifleman’а» из наемных войск, он развернул верхнюю часть корпуса так, чтобы тот не мог его поразить. Из парка вылетели три ракетные установки, но этой угрозой можно было пренебречь, по крайней мере пока. «Что ж, есть какое-то преимущество в том, чтобы быть самым большим мальчиком на поле боя», – подумал он.

– Второй, запиши на мой счет еще пятнадцать очков.

– Хорошо, но за тобой еще двадцать.

«Victor» Дхо выпустил из пушки Гаусса очередную смертельную порцию ферроникеля. «Rifleman» потерял правую ногу, так как снаряд угодил прямо в бедренный сустав. Вражеский мех упал. Дхо включил мониторы, чтобы посмотреть, откликнулся ли кто-нибудь на его призыв. Но, кроме Рейнджеров Аркады, защищавших юго-восточные ворота парка, никого не увидел.

Он включил канал связи, чтобы прочитать небольшую лекцию, но потом передумал. Пусть они не умеют играть по правилам с врагами и даже друг с другом, но если я хочу сохранить их жизни, то лучше мне не наставлять их на путь истинный. Подобные действия шли вразрез с философией Капеллы, но всему свое время.

– Если вы, ребята, собираетесь играть в свои игры, делайте это на личном канале, – в конце концов сказал он.

Внезапно в наушниках раздался чей-то голос. Дхо ожидал услышать кого-нибудь из Рейнджеров Аркады, но вместо них на связь вышел кто-то другой:

– Это относится и к нам, чжун шао Дхо?

Голос был знакомым, несмотря на то что радиоволны лишали его индивидуальности. Дхо судорожно перебирал в памяти всех своих солдат. Голос сильный, спокойный и уверенный – это же Арис Сунь! Дхо посмотрел на монитор, расположенный над его головой, и увидел трех новых мехов, подходящих к нему с трех разных направлений. «Wraith» Ариса находился совсем близко. Мехи его звена вошли в парк с ближайшей улицы и сейчас продвигались к центру, сея панику в рядах защитников Денбара.

Батареи пушки Гаусса перезарядились, и Дхо снова выстрелил в «Rifleman’а», который оказался настолько упрям и глуп, что пытался подняться с земли. На этот раз Дхо не ограничился только снарядом, но еще и пустил в действие средние лазеры. Изумрудные лучи впились в грудь вражеского меха, уничтожив главный гироскоп.

– Полагаю, моих воинов в городе вы не видели? – спросил он, поскольку «Rifleman» оставил всякую надежду встать на ноги.

«Wraith» нацелился на бронированную машину противника, и та мгновенно кинулась наутек, чтобы выйти из зоны поражения лазеров меха.

– Видели, – любезно сообщил Арис. – Они не отвечали на ваши сообщения, потому что мы были вынуждены соблюдать режим радиомолчания.

Несмотря на то что парк буквально кишел солдатами Денбара, Ни Тен Дхо с удивлением обнаружил, что непосредственно рядом с ним никого нет. Он развернулся и выпустил снаряд из пушки Гаусса во вражескую «Cicad’у», которая находилась довольно далеко. Эстафету от него принял «Wraith» Ариса, он прикончил противника импульсными лазерами.

Только сейчас Дхо внимательно рассмотрел «Wraith’а». На мехе Ариса он увидел эмблемы Дома Хирицу и Капелланской Конфедерации.

– Что-то я не вижу на вашей машине цветов Звездной Лиги, – сказал он.

– Всему свое время, чжун шао, – откликнулся Арис Сунь. – Мастер Нон скоро развеет ваше беспокойство.

Командир Воинов Хустейнга в своей кабине кивнул, словно Арис мог его увидеть. Другими словами, канцлер и Первый Лорд подготовил нам очередной сюрприз...

Но когда битва закончилась, в душе Ни Тен Дхо пробудились прежние сомнения. Он огляделся вокруг. Сломанные и обожженные лазерными лучами деревья, разрушенная детская площадка, взрытая везде земля.

Дхо судорожно потер подбородок с отросшей щетиной. Безжалостность и беззаветная преданность. Никогда не забывай, к чему ты хотел вернуться, старик. Конечно, ты вряд ли мог отказать канцлеру, когда тебе предложили вернуться в строй, даже если в отставке чувствовал себя вполне комфортно. Но впредь будь осторожен с тем, о чем просишь.

Тем временем Арис Сунь также разглядывал местность, думая о том, каким замечательным местом для пикников и семейного отдыха был этот парк до сражения. Сейчас центральный парк Пиндейла представлял собой обычное поле битвы, много раз виденное Арисом и ничем особо не отличающееся от других. Истоптанная и сожженная трава, поверженные деревья, обуглившаяся земля. И лишь озеро излучало спокойствие, потому что воду, в отличие от травы и почвы, уничтожить не так просто.

И в отличие от зданий.

Все дома, стоявшие на прилегающих к парку улицах, были разрушены или серьезно повреждены. Окна выбиты, в покрытых трещинами стенах зияли громадные проломы. Многие здания горели. Да, народ Денбара дорого заплатил за исполнение приказа герцогини Ляо о мирном неповиновении.

«Wraith» Ариса медленно вышагивал по периметру парка. Отсюда он отлично видел новенький «Yu Huang» Мастера Нона, возвышавшийся над всеми остальными мехами. Мастер Дома следил за тем, как уцелевшие бронемашины и мехов противника сгоняют к центру парка. Враги. Арис пытался убедить себя в том, что перед ним именно вражеские бронемашины и мехи.

Это было очень трудно. На бронемашинах была символика Внутренних Сил, абсолютно одинаковая и в Сент-Иве, и в Конфедерации. И машины эти были поражены оружием сил Конфедерации. По аллее шла колонна пленных под охраной пехоты Хирицу. Лица многих выдавало явно азиатское происхождение, а форма пленных была того же покроя и цвета, что и у капелланцев. Слишком много общего. Слишком много.

– Мы спустились с орбиты немедленно, – произнес Ти Ву Нон, одновременно слушая отчет чжун шао Дхо по личному каналу. Арис как командир соединения Дома Хирицу имел право слышать этот разговор. – Как только Арис Сунь доложил, что вы нуждаетесь в поддержке и что, по его мнению, основная битва вот-вот произойдет, мы расположились на холмах восточнее Пиндейла и стали следить за развитием ситуации. Это был наилучший способ сломить сопротивление Денбара.

– Не могу сказать, что мне нравится, когда меня используют как приманку, Мастер Нон. Но зато вы дали моим людям возможность проверить себя в деле.

Арис направил своего «Wraith’а» к поверженному «Rifleman’у» и к тому, в чем с трудом можно было узнать остатки «Jenner’а». «Да, чжун шао, вашим людям нужна подготовка, – подумал он. – Неплохо было бы им еще годик провести в тренировочном лагере». Он свернул, обходя группу наблюдателей. Люди постепенно стягивались в парк, чтобы посмотреть, чем закончилось сражение и кто победил. Арис направился в глубь рощи, чтобы избежать встречи с ними.

Похоже, ответ Дхо удивил Мастера Ти Ву Нона.

– Мы дадим вам людей, чтобы восполнить ваши потери, – произнес он, и голос его стал более серьезным. – Канцлер пожелал всячески укрепить соединение Воинов Хустейнга. За исключением того, что понадобится Дому Хирицу для немедленных действий (а нам потребуется немного), все машины и мехи будут переданы новому батальону.

Голос Ни Тен Дхо стал более уверенным:

– Надеюсь, вы сообщите об этом до того, как ваша пехота обчистит все кабины. Эта информация доведет любого водителя меха или танка до самоубийства.

Разговор стал утомлять Ариса, и он отключил канал связи. Беседа раздражала его. Люди, бродившие по парку, раздражали его. Пожарные машины, кареты «скорой помощи» и машины спасателей, кружившие среди разрушенных зданий, раздражали его. Но это было всего лишь событиями, а не проблемами. Арис был воином, и все эти события возникли по его вине. Но он больше не понимал, во имя чего он все это делал!

И в этом заключалась главная проблема.

Под прикрытием мехов Дома Хирицу Ли Винн и другие пехотинцы Дома, переходя от машины к машине, от меха к меху, разоружали тех, кто сопротивлялся оккупационным войскам Звездной Лиги. Сейчас Ли подталкивал прикладом винтовки очередного пленника, направляя его в зону задержания, которую охраняли два меха и дюжина пехотинцев. Зона задержания располагалась вокруг флагштока, где обычно развевался стяг Сент-Ивского Союза с конской головой цвета слоновой кости. Сейчас же никакого флага на флагштоке не было, и только металлический карабин под порывами ветра слегка позвякивал. Звук этот преисполнял сердце Ли гордостью.

– Рано или поздно кто-нибудь насадит ваши головы на кол, – обернувшись через плечо, крикнул пленный, которого конвоировал Ли Винн, молодой танкист из Внутренних войск с азиатскими чертами лица. – Рано или поздно, но надеюсь, мне доведется это увидеть.

Ли снова толкнул его прикладом, на этот раз не так осторожно. Он перехватил винтовку поудобнее и изо всех сил ткнул танкиста в спину так, что тот повалился на веревки, огораживающие зону задержания. Солдат Сент-Ива упал, а поднявшись, бросился на Ли Винна. Но он был к этому готов, и дуло винтовки уставилось прямо в грудь танкиста. Палец Ли лег на спусковой крючок. В узких, азиатских глазах танкиста зажглась ненависть.

– Лучше пораньше, мерзкая сволочь! – прошипел он.

Танкист неловко повернулся и побрел за веревки. Ли ухмыльнулся ему в спину.

– Прошу внимания! – Из громкоговорителей, установленных на «Yu Huang’е», раздался голос Мастера Дома Ти Ву Нона.

Ли обернулся, но затем снова сосредоточился на пленных, находящихся в зоне задержания. «Это говорится для вас, а не для меня». Он довольно улыбнулся, заметив, что пехотинцы Дома Хирицу двинулись к флагштоку.

– Поскольку Денбар предательски напал на мир Хустейнга, принадлежащий Капелланской Конфедерации, поскольку милиция и внутренние войска открыто не подчинились оккупационным войскам Звездной Лиги, Дом Хирицу отныне объявляет Денбар частью Капелланской Конфедерации. И такое положение сохранится навечно. С сегодняшнего дня любое сопротивление силам Конфедерации будет оцениваться по капелланским законам военного положения.

Пленники разразились криками и проклятиями, но их волнение было мгновенно подавлено. Несколько пехотинцев выстрелили в воздух, и в зоне задержания установилась тишина. Ли перехватил поудобнее свою винтовку и не мигая уставился на пленных. «Уж я-то не промахнусь», – подумал он. Мысли Ли настолько явственно отразились на его лице, что пленные отступили.

– Флаги Капелланской Конфедерации будут вывешены во всех городах планеты, – продолжал Ти Ву Нон. – Флаг Сент-Ива можно вывешивать только приспущенным. Нарушение этого правила будет расцениваться как неповиновение и призыв к восстанию. Расходитесь по домам и передайте своим родным и друзьям, которые еще продолжают сопротивляться, что Капелланская Конфедерация вернулась на Денбар и более не потерпит неповиновения, инспирированного Сент-Ивским Союзом. Машины и мехи будут конфискованы и переданы капелланским соединениям, а также лояльным новому правительству отрядам Внутренних войск. Это все.