Пошла Россия за суверенитетом, а вернулась

ПРОВОЗГЛАСИВ на манер гоголевского душевнобольного и убогого Поприщина, что «внутри земного шара сеть еще один, гораздо больших размеров», российские инициаторы суверенизации выпустили из бутылки джина, которым щ всех чудес может творить только одно – дробить целое на части, из большого делать маленькое. Сначала он продемонстрировал свое искусство на арене Советского Союза, а потом принялся за расчленение республик, заявил о себе на провинциальных сценах. Теперь готов явиться по первому зову како­го-нибудь ЖЭКа или РЭУ.

В результате мы получили вместо плохо скроенного, из колючей и грубой ткани, местами пузырящегося и топорща­щегося, по швам затянутого, будто смирительная рубаха, ар­мяка – открытый всем ветрам зипун, сквозь дыры которого засветились все наши срамные места. Причем в самом убогом, позорном для ее государственного самолюбия, для чести и до­стоинства ее граждан положении оказалась Россия. Теперь внутри нее уже есть независимый Татарстан, суверенная Чеч­ня, президентская Калмыкия, провозглашена самоопределив­шаяся Уральская Республика, того и гляди появятся Дальне­восточная, Восточно-Сибирская, Поволжская, Ставрополь­ская, а под боком у самой Москвы – Шаховское и Луховицкое независимые государства. Одного может не состояться – су­веренной России.

Да откуда ей, суверенной России, взяться, если сразу, как только все остальные откусили по своему куску суверенного пирога, она не только лишилась своих собственных границ, которые никто не рискнет нанести на географическую карту, но и оказалась совершенно беззащитной.

Беда в том, что система национальной безопасности России никогда не создавалась как самостоятельная, а была выстрое­на по периметру бывшего Советского Союза. И вот после его распада, не без инспирации со стороны демократических ли­деров самой России, безопасность республики оказалась рас­члененной, раздробленной, неспособной в нынешних услови­ях не то что гарантировать, но даже адекватно реагировать на возможную угрозу. Через прежние союзные границы кто толь­ко не переползает-перелетает-переплывает, чего только через них не переносят-перевозят-перебрасывают. А потом все это, как правило прямиком, даже без пересадки и перегрузки, и только в особых случаях по задворкам и огородами, доставля­ется в Россию. За кого и за что погибают российские парни на афгано-таджикской границе? За Афганистан? За Таджики­стан? Не знаю. Но точно не за Россию. Однако это еще далеко не вся беда.

На северо-западе, в бывшей советской Прибалтике, в стра­тегически важной для национально-государственной безопас­ности России зоне вообще возникла зияющая дыра. На Черноморье в результате прошлых хрущевских благоглупостей, воз­никших на почве пролетарского интернационализма и рабо­че-крестьянской щедрости, вековечная российская террито­рия Крыма, россиянами добытая, потом и кровью умытая, вооб­ще оказалась от России отторгнутой. А ведь кто владеет Кры­мом, тот господствует над Черным морем. Вот бы сейчас узна­ли об этом Петр I вместе с дочерью Елизаветой и их воспреемницей Екатериной II, столь много сделавшие для присоединения к России Крыма, то-то бы они своих почитателей, нынешних рос­сийских демократов-антиимпериалистов, не пожаловали.

В возникшей ситуации вообще непонятно, зачем России Черноморский флот, если она не собирается бороться за воз­вращение Крыма? Лучше сегодня, вслед за стратегическим полуостровом, сделать Украине еще один щедрый стратегиче­ский подарок – Черноморский флот. В таком поступке будет хоть преемственность исторической глупости и внешнеполи­тического головотяпства, а то ведь творим вообще бессмыслен­ность – режем организм, одну из опор безопасности России по живому, приговаривая при этом, что отдавать по частям менее болезненно и не так обидно, как все сразу. Как тут не вспомнить сердобольного хозяина, который из жалости к своему доберману, купировал ему хвост не единым махом, а по кусочкам.

Сложнейшая, если не сказать тупиковая, ситуация сложи­лась и в экономике России. Я не настолько в ней разбираюсь, чтобы судить, хорошо или плохо, когда в экономике наблюда­ется «застой кризиса» и за благо считается «замедление тем­пов падения производства». Мне, как, наверное, и большинст­ву россиянам, приходится судить о ее состоянии по собствен­ному опыту.

Император Наполеон как то сказал: «Я могу обмануть про­фессоров и генералов, но мне не под силу обмануть домохозяй­ку, каждый день ходящую на рынок, чтобы покупать продук­ты». Ну на рынок у нас сегодня ходят немногие, только те, кто имеет большие деньги, настолько велики там цены. Но за по­купками мы действительно ходим все. Из этих походов, я вы­нес глубокое убеждение, что самым дешевым рыночным това­ром, самым дешевым из того, что вообще предлагается на прода­жу, является человеческий труд, а быть может, и сам человек.

Берусь утверждать, что только на одну зарплату, будь это хоть президент России, достойно прожить невозможно. Всем приходится искать дополнительные источники доходов. Ко­нечно, личная инициатива – вещь хорошая, но все-таки не хотел бы терять ощущения, что являюсь еще и гражданином государства, которое во мне заинтересовано ничуть не мень­ше, чем я в нем.

Ныне же все мы, как граждане России, просто брошены на произвол судьбы. Широковещательные рассуждения о том, что основу будущего благополучия России и каждого из нас составят приватизация и ваучеризация, способная сделать из каждого россиянина собственника, на поверку оборачиваются блефом. Судя по тому, как эта приватизация с ваучеризацией разворачиваются, мы можем превратить россиян не в собст­венников, а лишь в спекулянтов и люмпенизированных экс­плуататоров, ищущих, где бы и за чей счет нажиться.

Причин такого положения приводится много, но я лично прихожу к убеждению, что главная из них коренится в том, что Россия, ее нынешние реформаторы просто не умеют рас­поряжаться ее богатствами, не умеют обеспечивать и защи­щать интересы россиян.

К тому же, наверное, надо признать, что российская эко­номика, с учетом того как она формировалась в рамках быв­шего Союза, является организмом несамостоятельным, испы­тывающим зависимость от источников сырья и производствен­ных мощностей за границами ее нынешней территории.

В недалеком прошлом я желал успеха реформам Е. Гайдара, теперь симпатизирую В. Черномырдину, придут ему на смену Г. Явлинский или Ю. Рыжов, рад буду услышать, что через полгода, ну максимум через год, все в России, в ее эко­номике изменится к лучшему. Хотя душу, наверное, и тогда будет точить, как точит и сейчас, небезызвестный червь: «Со­мневаюсь, однако...»

Потому что нельзя быть уверенным в успешном проведе­нии преобразований, когда все может рухнуть только потому, что из Узбекистана не придут составы с хлопком, из Казахста­на с пшеницей, из Белоруссии не будут получены станки и трак­торы, а с Украины – авиационные двигатели. По какой причине? Да их тысячи, выбирай на вкус. Хочешь политическую, хочешь финансовую, или просто так, по причине вздорного характера или плохого настроения какого-нибудь премьер- министра или стрелочника на пограничном разъезде.

А что еще может сделать в ответ Россия? Сурово насупить брови? Стукнуть кулаком по столу? Или в ответ сунуть под нос проштрафившемуся фигу? Пожалуй. Но это все. Потому что никакого реального средства, чтобы отстоять свои интересы, а значит, и интересы российских граждан у нас нет. Угрозы пе­рекрыть кран нефтепроводов и газопроводов, отрезать от ис­точников энергоснабжения или еще что-нибудь в этом роде? Это так, для слабонервных. Ничего подобного Россия сделать не в состоянии. Во всяком случае сейчас, да и в обозримом будущем тоже. Это все равно, что самой себе накинуть удавку на шею.

Ведь от поставок тех или иных видов продукции или сырья, в том числе и стратегического, Россия зависит точно также, как и ее соседи из ближнего зарубежья.

Ясно одно, Россия не сможет применить жестких санкций за нарушение принятых обязательств, пока не наведет поряд­ка в собственной экономике, пока сама не научится неукосни­тельно выполнять достигнутые договоренности.