О скрытых механизмах российско-белорусского Союзного государства

В.Г.: –Начнем с руководящих органов. О Выс­шем государственном совете и Совете ми­нистров можно сказать только одно: это па­радные структуры, собирающиеся по мере необходимости, для. того чтобы освятить своим участием наработки, представляе­мые главной исполнительной структурой – Постоянным комитетом, который, по сути дела, никакими полномочиями не обладает и представляет собой что-то вроде админи­стративного аппендикса при республикан­ских правительствах – российском и бело­русском. Никакие решения, если они пред­варительно не согласованы с заинтересо­ванными республиканскими министерства­ми, из недр Постоянного комитета не выхо­дят. То же самое вполне можно было бы де­лать за счет прямых контактов на межправи­тельственном уровне, без дополнительной, точнее посреднической, чиновно-бюрокра­тической структуры.

Кстати, до Постоянного комитета его функции были в руках так называемого ко­митета Исполнительного, который два года назад был совершенно безболезненно уп­разднен. Четыре года оказались практиче­ски вычеркнуты из деловой биографии Сою­за. Постоянный комитет работает не лучше и не хуже своего предшественника, поскольку предназначение у них одинаковое – созда­вать видимость работы, а в момент, когда наступает пора предъявлять результаты, превращаться в «козла отпущения». Под тем предлогом, что они со своим предназначе­нием не справляются. Неудивительно, что в высших российско-белорусских сферах уже сейчас активно ведутся разговоры о необходимости новых преобразований Постоянного комитета и замены его руководства. Не исключаю, что понятие «бородинский союз» – по имени нынешнего госсекретаря об Союзного государства – вполне может войти в оборот наряду со знаменитыми «потемкинскими деревнями». И там, и здесь – показуха. Разве что масштаб покруче – не деревенский, а союзный. Возьмем другую важнейшую «союзную реальность» – бюджет. Когда он впервые был сформирован, он составил 520 млн. рублей. 65 процентов этого объема обеспечивает Россия, а 35 – Республика Беларусь. На что он был предназначен, из каких параметров исходил? Совершенно ясно, что на начальной стадии в бюджет закладывались только организационные расходы, связанные сформированием и последующим функционированием союзных руководящих органов и управленческих структур. Что бы вы сказали, если бы сейчас, по прошествии шести лет существования Союзного государства, его бюджет оставался прежним? Ответ может быть только один: значит, и по сей день он обслуживает толь­ко нужды чиновно-бюрократического аппа­рата, работает на его самовоспроизводст­во, то есть имеет сугубо имитационный ха­рактер.

Формально бюджет Союзного государст­ва вырос до 2 млрд. 400 млн, рублей, но фа­ктически даже сократился, поскольку ин­фляция за последние годы – один 1998 год чего стоит! – перевалила за 400 процентов, что заведомо сводит на нет размеры увели­чения бюджета. Следовательно, каким он был прежде, таким он и остался в 2001-м, и предназначение осталось прежним, сугубо имитационным. Он по сути дела заморожен на всё времена. Ведь основной принцип его формирования – уровень минувшего года плюс инфляционный прогноз. По такому принципу невозможно финансировать даже Музей восковых фигур: хочешь не хочешь, приходится пополнять экспозицию новыми фигурантами. А ведь Союз, если, конечно, его воспринимать как живой общественно-политический и социально-экономический организм, должен иметь потенциал разви­тия и соответствующий ресурс для обеспе­чения этого роста, Но эти параметры в бюд­жет заведомо не закладываются.

То же самое происходит с исполнением союзных целевых программ, введением единой денежной единицы, унификацией таможенных тарифов. В целевых програм­мах и унификации таможенных тарифов во­обще ничего специфически союзного нет. Вплоть до того, что в принятии этих реше­ний вообще не было никакой необходимо­сти. Любые вопросы кооперации, совместного производства и реализации продукции прекрасно решаются на основе межправительственных соглашений. А в рамках целе­вых программ они лишь обрастают препо­нами и преградами, по сравнению с которы­ми советская командно-административная система выглядит либеральнейшим меха­низмом управления.

В подтверждение лишь один обескураживающий факт: в 2001 году бюджетное финансирование бюджетных союзных программ вообще не проводилось вплоть до июня, а с июля по октябрь велась изнурительная финансово-бухгалтерская войназа реальный доступ к формально выделенным средствам. И, естественно, с переменным неуспехом.

Насколько можно судить, унификация та­моженные тарифов к видимым позитивным результатам тоже не привела. Коридор Рос­сия–Белоруссия в таможенном отношении как был, так и остается самым неблагопо­лучным. С единой денежной единицей вообще никакой ясности нет. В принципе она должна как бы венчать единство экономических отношений. Так, как это, к примеру, произошло в объединенной Европе. Там ев­ро стал эквивалентом унифицированных экономических отношений между членами Евросоюза. Эквивалентом чего и чему мо­жет служить союзная денежная единица? Ведь до сих пор модели экономического развитии России и Беларуси даже идущими навстречу не назовешь, не говоря уже о том, что близкими.

Теперь о Конституционном акте и выборах в Парламентское собрание Союзного госу­дарства. Политика – особенно благоприят­ная среда для различного рода имитаций. Бумага все стерпит. Специалист считают, что сталинская Конституция 1936 года былапревосходным нормативно-правовым доку­ментом, но не имеющим никакого отноше­ния к жизни. В Великобритании, на родине парламентаризма, наоборот, писаной кон­ституции не существует до сих пор. И ниче­го – живут, даже благоденствуют, вполне удовлетворяясь бифштексом с кровью. Нам же приспичило, не создав Союзного госу­дарства, творить Конституцию, забыв про севрюжину с хреном. Разве что с демонст­ративной целью. Впрочем, как и проводить выборы в союзный парламент. У нас что, с появлением Союза уже сложилась новая ис­торическая общность людей – союзный на­род, которому без собственных избранни­ков никак не обойтись?

Все, что сегодня жизненно необходимо гражданам Союзного государства, – это унификация правовых и нормативных актов, регулирующих их гражданский и социаль­ный статус. Но для этого вовсе не обяза­тельно создавать новый союзный парла­мент, который никому, кроме остающихся не у дел амбициозных политиков, абсолют­но не нужен.

Словом, решения, которые принимаются без учета объективной потребности и целе­сообразности, для показухи, обречены. Жаль, что эта судьба может постичь и идею Союзного государства.

Л.А: – Что вы имеете в виду? Отказ от Со­юзного государства?