Исторические предпосылки развития феномена несвободы и “механизмов бегства от свободы”

Эрих Фромм – немецкий психолог-философ[94], который являлся членом Франкфуртской критической школы[95] (далее ФШ)[96]. Происхождение названия данной школы до сих пор спорно. Данное название использовалось первыми ее представителями и основателями – М. Хоркхаймером и Т. Адорно, крайне редко. А в научной историографии это название закрепилось во второй половине XX столетия.

Среди наиболее важных отечественных исследований, которые занимаются изучением творчества Э. Фромма, стоит выделить работы Гуревича П. С.[97] и Добренькова В. И.[98], а также ряд статей, которые рассматривают теории Фромма в контексте развития европейской философии[99].

Для представителей критической школы был свойственен принцип эклектичности. Основными чертами их исследования является оппозиционность современному миру эпохи потребления и западного капитализма. Критика основных фундаментальных особенностей современности и потребность в радикальной трансформации не только парадигмы существования, но и парадигм мышления и поведения являются определяющими особенностями представителей ФШ. В первую очередь это связано с крупнейшим явлениями прошедшего столетия – мировыми войнами, экономическими кризисами и процессом сращивания экономики – рыночных отношения с повседневной жизнью людей.

Сразу стоит отметить, что данное определение в неполной мере раскрывает основные направления развития мыслей критической теории ФШ, так как это потребует большого детального разбора и отдельного исследования, что выходит за рамки предложенной нами проблематики и темы нашей научной работы. Но стоит оговориться, что некоторые основные фундаментальные положения все же будут освещены в рамках исследования главных концепции одного из основных и наиболее яркого представителя направления “критической теории” Эриха Фромма.

Как уже было сказано критическое исследование аналитического потенциала инструментария основных концепций Эриха Фромма является одной из главных задач данного исследования. Основными источниками его изучения станет работа “Бегство от свободы”. Именно в данной работе формируются основные положения парадигмы, которые затем будут разрабатываться и развиваться на протяжении всей дальнейшей его научной деятельности.

Э. Фромма глубоко затронула проблематика личной свободы человека. На момент начала 20 века цивилизации Запада добились наивысшей точки процесса достижения свободы.

“Стремление к свободе выразилось в принципах экономического либерализма, политической демократии, отделения церкви от государства и индивидуализма в личной жизни. Осуществление этих принципов, казалось, приближало человечество к реализации данного стремления. Оковы спадали одна за другой. Человек сбросил иго природы и сам стал ее властелином; он сверг господство церкви и абсолютистского государства. Ликвидация внешнего принуждения казалась не только необходимым, но и достаточным условием для достижения желанной цели — свободы каждого человека[100]”.

Но дальнейшие события, которые были выражены торжеством авторитарных режимов по всей Европе, а затем победа национал-социалистов в Германии в начале 30-х гг., показали, что все же дело не во внешних инструментах принуждения со стороны государственного аппарата власти, а внутри самих людей[101].

Тем самым, следует дать краткий обзор основополагающих историко-культурных социальных процессов, повлиявших на индивидуальный характер и поведение человека.

Интерпретация свойств человеческой личности и ее отношение следует начать с экскурса в историю Западной Европы с целью показать их влияние на трансформацию и функционирования человека в изменяющихся реалиях общественной жизни, отразив основные моменты развития населения того региона.

Так как для представителей направления критической теории свойственен синтез различных научных направлений сфер деятельности, Э. Фромм в своем исследований использует инструментарий таких отраслей науки, как антропология, социальная психология психоанализ, экономика и хозяйственная деятельность, философия, история. Одной из наиболее ярких черт исследования Эриха Фромма является принцип дуализма процессов или явлений. Это свойство будет раскрыто ниже.

Проанализировав условия развития населения Европы с XV века Э.Фромм, делает вывод о том, что происходившие тогда социально-экономические процессы оказали решающее влияние на психологию человека. А именно:

1) Возрождение XIV – XVI вв. Процесс прихода новой модели капитала в Италии, который сменил частное ремесленное производство, стал первой предтечей массового производства с механизмом отчужденияпроизводителя от потребителя и результатов своего труда. Так же для Средневековья была характерно свойство жесткой системы стратификации - это означало то, что вся жизнь любого индивидуума была четко привязана к тому, кем он был рожден, к какой страте – сословию, он принадлежал. Из чего следует отсутствие механизма социальной мобильности.

Несмотря на это, человек не был изолирован и одинок - он уже заранее, более или менее, представлял свои рамки жизнедеятельности, а также свою роль в ее дальнейшем осуществлении. Это придавало некоторое чувство стабильности и определенности[102].

Но результатом гуманистических процессов Возрождения стало появление “индивидуума”, вследствие развития чувств частной инициативы и экономической индивидуальности (неслучайно, что многие связывают определение свободы с актами владения и распоряжения частной собственностью[103])[104]. Зарождение нового класса крупных собственников, стремившихся к монополии; изменение характера мелкого или среднего ремесла локального характера на крупные цеха, ориентированные на внешнюю торговлю ; все больший объем дефиниции внутри сословий, смена принципов кооперации императивом конкуренции (процесс расслоения) - все это обуславливало изменение парадигмы сознания – если раньше у человека были различные желания, но все они в итоге были подчинены и направлены на достижение одной цели – спасения души, то сейчас над человеком стали давлеть такие новые структуры, как капитал и рынок[105]. Таким образом можно сказать, что получив свободы – свободу индивидуальной деятельности и инициативы, человек вместе с тем порвал так называемые вторичные узы[106], которые раньше обеспечивали ему принадлежность к некой общности других людей и давали ему чувство безопасности и определенности.

2) Реформация XVI – XVII вв.Людям того времени было свойственно чувство высокой степени сопричастности к институту Римской католической Церкви (далее – Церковь). Ее роль сводилась к тому, что она выступала активным соучастником процесса спасения души человека и искупления его грехов.

Реформы Лютера и Кальвина изменили данное обстоятельство. Их учению было характерно свойство дихотомии. С одной стороны, концепция учения протестантизма была в том, что отныне сам человек признавался главной действующей силой в достижении спасения и искупления - личная воля, усилия и ответственность личности являются определяющими факторами[107]. Церковь лишалась своего монопольного права и власти решать судьбу загробной жизни. Все это было лишением еще одной связи человека с окружающим его миром, что способствовало усилению чувства изоляции, одиночества и страха личности.

С другой стороны, человек вынужден был признать собственную ничтожность и бессилие в отношение спасения, так как изначально является грешным существом не способным самостоятельно стремиться к благому и доброму. Вследствие этого, он должен подчинить свою жизнь воле Бога и Его благодати спасения, которая дается ему [человеку] по его вере и делам[108].

Вторым аспектом стало учение Кальвина о предопределении[109], что способствовало еще большему расслоению людей – на избранных самим Богом и тех, кто несмотря ни на что, ни на какие свои усилия не может добиться спасения.

Во-вторых, это “утверждении важности моральных усилий и добродетельной жизни”[110]. Это подвигало человека на постоянную деятельность, вызванную чувством неуверенности и постоянного сомнения в своем спасении[111]. Это порождало стремление увидеть какой-то “знак”, который бы показал: “то, что я делаю - правильно”.[112] Таким образом формируется один из основополагающих принципов протестантизма, который побудил человека искать “убежище” в постоянном труде и деятельности, и если раньше человек трудился ради обеспечения средств проживания, то сейчас это хаотическая рабочая деятельность становилась самоцелью.

3) Капитализм XIX в.Для этого этапа характерно развитие уже вышеописанных нами процессов: ужесточение конкуренции, увеличение состава работников на “предприятии”, стремлении получения прибыли ради самой прибыли.

Ужесточению эксплуатации работников со стороны владельца капитала способствовало тому, что если раньше владелец знал в лицо каждого из сотрудников своего цеха, то сейчас количество рабочих исчислялось сотнями или даже тысячами. Это превращало их в безликую массу отделенную от главы предприятия – происходит процесс обезличивания\ абстрагирования от личности рабочих в глазах владельца и превращение их в рабочий ресурс[113]. Человек становится лишь “винтиком” – он работает не для достижения своих собственных целей, а служит средством получения прибыли для кого-то другого в гигантском экономическом механизме[114].

Так же стоит отметить такую новую черту “социального характера” как “накопительская ориентация личности”. В ее основе лежит тот факт, что основным фактором занятия экономической деятельностью является цель накопления ресурсов, а не их трата.[115]

4) Капитализм XX в.Егоосновными чертами являются феномены массового производства и массового потребления, которые твердо входят в повседневную жизнь человека и определяют его жизненные интересы. Удовлетворение постоянно увеличивающихся потребностей – характерная черта XX столетия. Вместе с этим происходил процесс концентрации производств, а, вследствие чего, и рост предприятий. Все большее увеличение числа работников способствовало тому, что функции человека четко и строго ограничивалась, дистанцировалась от функций остальных. Это способствовало тому, что индивид все больше автоматизирует процесс своего производства –исполняет его механически из раза в раз (примеры деятельности офисных работников, рабочих на фабриках и заводах).

Доминанта рыночных отношений способствует тому, что человек начинает переносить их и в свою повседневную жизнь. К примеру, он начинает позиционировать себя в качестве некоей “вещи” – его ценность зависит от спроса на него самого и его услуги (а не на содержание того, что он умеет и любит делать). В случае, если же ему не удается выгодно себя преподнести и, условно, “продать”, его самооценка и самоуважение падают, он начинает страдать от неполноценности[116].

Так же можно еще выделить некоторые основные свойства капитализма 20 в., такие как: рецептивный тип личности, рыночная ориентация, усиливающаяся тенденция к совместной работе, желание иметь постоянный и надёжный доход, власть общественного мнения и рынка.[117]

Итак, подводя итог всем вышеописанным историческим процессам, можно выделить основные свойства человека XX столетия. Это – отчуждение от продуктов производства, процесс автоматизации личности, превращение межличностных отношений в подобие рыночных, обезличивание человека и превращение его в статистическую единицу. Все эти предпосылки подводят нас к основным положениям свободы и свободной личности Эриха Фромма.

Данный исторический экскурс был необходим для того, чтобы продемонстрировать динамику процесса трансформации человеческого сознания и социальной трансгрессии, а также образование новых черт характера личности и его концепций свободы.

На основании вышеизложенных процессов в XX веке человеческая личность оказалась в уникальной ситуации, когда все возможные узы с окружающим миром были разорваны и восторжествовал индивидуализм. Но так как мы продемонстрировали аспекты желания человека привязать себя к чему-либо или к кому-либо для воссоздания утерянных связей, то, совершенно справедливо возникает вопрос: Каким образом индивид способен восстановить утерянное?

Эрих Фромм выделяет несколько основных типов, называемых им механизмами “бегства от свободы”.

Во-первых, это механизм авторитарной личности. В основе данного типа личности лежат особенности характера и поведения садо-мазохистской личности[118]. Ее свойством является стремление подчинения или господства, т.е. присутствует желание отказа от собственного “Я”, своих устремлений в угоду интересам кого-то другого или же чего-то “большего”. Таким образом человек восполняет свою неполноценность посредством приобщения к тому, что по его мнению способно ликвидировать данный недостаток.[119] К этому числу можно отнести различные общественные организации, политические партии и движения, церковь, семью или вождя (политического лидера). Эти люди нуждаются в явном присутствии какого-то внешнего источника силы, который, лишая человека индивидуальной (не обязательно внешней, но чаще всего внутренней) свободы, дает ему чувство стабильности, значимости и цели в жизни.

Характер подчинения не являет собой образец абсолютной покорности. Данная иерархическая модель отношений основывается в первую очередь на силе этого самого внешнего источника. Это означает то, что стоит ему (источнику) ее потерять, то теряется и поведение подчинения (этот феномен можно наблюдать после крушения многих авторитарных режимов, когда превозносившаяся и почитавшаяся еще недавно власть или личность после ее крушения подвергается жесточайшим нападкам и становится объектом подлинной ненависти).

Вторым таким средством “бегства” является механизм деструктивности или разрушения. В его основе так же лежит чувство собственного бессилия и осознания неспособности преобразовать события или же окружающую действительность при помощи созидательной деятельности. Целью такого типа поведения является устранение, ликвидация любой угрозы, в противопоставлении авторитаризму, который стремится подчиниться этой самой угрозе[120].

Проявление данных разрушительных тенденций, как можно сделать вывод из вышенаписанной характеристики, основывается на чувствах тревоги и скованности индивида.

И, наконец, третьим средством является принцип автоматизирующего конформизма. Этот способ “бегства” характерен в первую очередь для современного демократического общества. В его основе лежит принцип принятия и усвоения личностью особого шаблона социального поведения, навязанного со стороны общества[121]. Он (индивид) становится таким, каким его хотят видеть и таким, каким он якобы должен быть. Происходит своеобразная мимикрия человеческой индивидуальности.

Предложенная обществом специальная модель поведения – социальная роль, также восполняет для человека недостаток собственной способности к самостоятельному существованию. Проще говоря, зачем следует пытаться найти свое место в мире и деятельность по своему вкусу в жестоком и суровом мире, когда сам этот мир предлагает “выгодное” решение?