Становление секции детских писателей

Деятельность писателей должна была органично вписаться в реализацию лозунга второй пятилетки «Кадры решают все!», в процесс воспитания нового поколения советских людей после решений ЦК партии о реорганизации школы. В сфере их компетенции должна была оказаться и работа по «борьбе с преступностью среди несовершеннолетних», закон о которой был принят 7 апреля 1935 года, и ликвидация беспризорности и безнадзорности, о чем говорилось в постановлении партии и правительства 31 мая 1935 года. На политическом сознании писателей сказались и репрессии после убийства С.М. Кирова в декабре 1934 года, и начало стахановского движения в августе 1935, и московские процессы. Процессы проходили на фоне подготовки и принятия Конституции СССР в декабре 1936 года, в которой присутствовали все формальные признаки демократического государства. Идеологическая борьба с фашизмом, попытки СССР создать систему коллективной безопасности, поддержка Народных фронтов на Западе, война в Испании создавали определенный настрой: у страны Советов есть враги, но вместе с прогрессивными и коммунистическими силами на Западе «мы» их победим. СССР уже вошел в мировое сообщество, вступил в Лигу Наций.

Советские деятели искусств не стояли на месте. В это время появились звуковые фильмы, которые были использованы в пропагандистских целях. С.Д. Васильев и Г. Н. Васильев создали блокбастер «Чапаев» (1934 г.), фильм, на который мальчишки ходили десятки раз. Революционным романтическим духом пронизаны фильмы кинотрилогии о Максиме: «Юность Максима», «Возвращение Максима», «Выборгская сторона» (1935-1939 гг.) с участием Б.П. Чиркова. Роман Н.А. Островского «Как закалялась сталь» (1934 г.) сразу же стал классикой детской и юношеской литературы. В Москве прошел первый международный кинофестиваль.

Отмена карточной системы и определенные успехи в экономике, завершение насильственной коллективизации позволили Сталину заявить, что жизнь стала «веселей». Словно в подтверждение слов Генерального секретаря неслась над просторами огромной страны песенка из кинофильма «Веселые ребята» (1934 г.) в исполнении джазмена Л.О. Утесова: «Нам песня строить и жить помогает, // Она скучать никому не дает, // И тот, кто с песней по жизни шагает, // Тот никогда и нигде не пропадет».

Руководители государства настраивали писателей на серьезную работу. «Со стороны пропагандистской вопросы развития детской литературы получили большое значение, и детская литература завоевала известное место, — заявил ответственный секретарь правления ССП А.С. Щербаков на организационном совещании детских писателей 26 октября 1934 года. — О ней говорят, ей была предоставлена трибуна на съезде писателей, руководители нашей партии к вопросам детской литературы относятся чрезвычайно серьезно, детская литература имеет поддержку со стороны Алексея Максимовича. Теперь следует поставить вопрос, как реализовать такое внимание…»[195]. Совещание выявило отсутствие в рядах писателей здоровой творческой обстановки, конфликты с редакторами Детиздата. После вступления СССР в Лигу Наций и съезда писателей среди «инженеров человеческих душ» царила растерянность: что писать? «Какова доза политики? — интересовался Кассиль. — Одно время книга была перенасыщена политикой, а теперь говорят, — нужна развлекательная, веселая книга». Г.Е.Замчалов перевел вопрос в научную плоскость: «что может считаться детской книжкой». Писатели нуждались в помощи[196]. Щербаков с пониманием отнесся к нуждам подчиненных. Было решено подключить их к обсуждению плана Детиздата. Писатели одобрили предложение провести Всесоюзное совещание, обсудить организационные и творческие вопросы. В состав временного бюро секции детских писателей при ССП избрали Кассиля, А.Л. Барто, В.М. Кожевникова, а С.П. Злобина утвердили ответственным секретарем[197].

Становление новой писательской структуры проходило долго и болезненно. На начало 1936 года в секции состояло 39 писателей: 11 поэтов и 28 прозаиков. В течение года и двух месяцев бюро наладило контакты с секциями детской литературы Ленинграда, Украины, Западной Сибири, Азово-Черноморского края, организовало творческие встречи с читателями. В Ленинграде под руководством Маршака заработал детский литературный университет. Учились и московские писатели: вместе с работниками Детиздата штудировали иностранные языки, философию[198].

Руководителей секции беспокоил вопрос о пополнении рядов. В 1935 году появились только два новых члена — С.В. Михалков и Е.А. Благинина. Рост секции находился в прямой зависимости от материального благосостояния писателей. «Житков в течение полутора лет не имеет вообще никакой площади, — утверждалось в отчете секции, — Кассиль с женой и годовалым ребенком живет в одной комнате. Гайдар с семьей из 5 человек живет тоже в одной комнате»[199]. ЦК ВЛКСМ и лично первый секретарь А.В. Косарев обещали помочь.

По-прежнему остро стоял вопрос о взаимоотношениях писателей и Детиздата. Конфликты были обусловлены линией руководства на экономию финансовых средств, действиями цензоров. Но Злобин видел источник зла только в редакторах и предпринял жесткие меры. 4 июня 1935 он вызвал писателей С.Т. Григорьева, А.Ф. Насимовича и запротоколировал, что зав. сектором Детиздата Магидович в официальном разговоре назвал Григорьева «несоветским человеком», а Насимовича — «кулацким писателем»[200]. Дело принимало драматический оборот: «крысиные бега» чиновников в атмосфере террора могли привести к жертвам. Осенью 1935 года Злобин жаловался Щербакову на бюрократическое отношение чиновников издательства к писателям, недоплату обусловленных сумм, которые, утверждал он, вынудили уйти из детской литературы Григорьева[201].

Недовольство Злобина вызывало и поведение членов бюро секции: 7 июня 1935 года ввиду неявки большинства членов бюро было сорвано заседание. Раздосадованный секретарь пожаловался Щербакову и решил направить запрос в адрес Барто и Кассиля с вопросом о возможности их пребывания в бюро. К осени стало ясно, что прямолинейный Злобин управлять индивидуалистически настроенными писателями не может. 25 сентября 1935 года он был переизбран, бюро секции детской литературы возглавил Б. А. Ивантер[202].

Судьба Ивантера (1904-1942 гг.) во многих чертах сходна с биографией Гайдара, Н. Островского. Уже в 16 лет он состоял в комсомоле (РКСМ), после окончания командирских курсов сражался за власть Советов в составе Красной Армии на Южном фронте. В октябре 1921 года был откомандирован на учебу в Москву. Закончил государственные режиссерские мастерские В.Э. Мейерхольда, работал помощником режиссера. Однако журналистика взяла верх: хроникер РОСТА, репортер газеты «Труд». С 1925 года работал в журнале «Пионер»: заведующий редакцией, главный редактор[203]. В 1935 году Ивантера нельзя было назвать детским писателем: у него не было значительных произведений для детей, он был журналистом и редактором, организатором. Новому секретарю пришлось использовать все свои дипломатические способности для решения сложных вопросов во взаимоотношениях между Детиздатом и писателями, внутри писательского сообщества.

В декабре 1935 года правительство определило политику в области книгоиздания. Во время обсуждения плана детского издательства на 1936 год[204] его заведующий Г.Е. Цыпин довел до писателей решение ЦК ВЛКСМ: достигнуть оптимального сочетания детской мировой классической и советской литературы; накапливать книги советских авторов, пока же их нет, издавать то, что есть. Предусматривалась разработка перспективного 3-летнего плана. Руководство воспринимало происходящее как игнорирование писателями интересов 10 миллионов пионеров и не упускало возможности упрекнуть их: «Скауты за границей получают чрезвычайно интересно и энергично написанные книги». Стимулируя писателей, Цыпин сообщил о строительстве дома и дач для них.

Бесцеремонность Цыпина вызвала раздражение писателей, прежде всего В. Б. Шкловского. Разговор пошел на повышенных тонах. «Я, например, выкинул бы Майн Рида «Всадник без головы», — заявил Шкловский. — Она не представляет сейчас никакой реальности. К тому же Майн Рид и не классический детский писатель. (Цыпин.Вы говорите страшные вещи). Можно обойтись без Майн Рида. Я бы даже обошелся без Купера и Вальтер Скотта, давая одновременно более новые вещи». В период индустриального развития его интересовали книги о развитии техники, например, «Приключения изобретения». Цыпин не остался в долгу, по-хамски обрушился на оппонента: «Она мне неизвестна потому, что сидят умные люди, ни черта не делают, а книг в стране нет. Эта книга неизвестна не только мне, но и всем остальным, кроме 10 умников и 28 переводчиков»[205]. Заведующий нервничал: после издания в феврале 1935 года постановления партии и правительства «О строительстве школ в городах» возник вопрос о наполнении школьных библиотек литературой[206], но книг не было.

Всесоюзное совещание по развитию детской литературы 15-19 января 1936 г. закрепило наметившиеся тенденции[207]. На нем присутствовали 117 работников детской литературы, писатели: А.Н.Толстой, С.Я.Маршак, К.И.Чуковский, М.М. Пришвин, М. Ильин (И.Я. Маршак), Б.С. Житков, Л. А. Кассиль, К.Г. Паустовский. От ЦК ВКП (б) на совещании выступил А.А. Андреев. Обстановка «почти поголовной грамотности и роста культурных потребностей», заявил секретарь ЦК, предъявляет особые требования к детской литературе, которая не соответствует потребностям страны. Книги не только должны воспроизводить факты, но показывать их смысл, связь, быть хорошо оформлены. «Они слишком — извините за выражение — оскорбляют детей недоверчивостью к их уму, отсутствием мысли, приторными сентенциями», — возмущался он. Главную причину отставания литературы секретарь видел в плохой организации писателей. Вывести их из положения «кустарей-одиночек» и приобщить к изображению «нашей героической действительности» должен был ССП и его детская секция.

Андреев сделал выводы из полемики на декабрьском совещании писателей и Детиздата. Предложение «собрать все, что есть лучшего в мировой литературе для детей, и сделать это достоянием наших советских детей», на этот раз сорвавшее аплодисменты, сопровождалось требованием освещать научные и технические вопросы. В планы писателей и издателей должны были войти исторические книги, дающие представление о стране, а также биографии классиков марксизма, политических деятелей.

Секретарь ЦК ВЛКСМ А.В. Косарев просил писателей открыть перед детьми «завесу светлого будущего». Процесс создания книги он сравнивал с производством на промышленных предприятиях: «Мы делаем блюминги, наладили производство автомобилей, тракторов, аэропланов, а детскую книжку, — казалось бы, уж чего проще! — издаем плохо. В чем тут дело?». И сам ответил: «во главе важнейшего издательского дела находятся не те люди, которые необходимы для этой работы». Намерение партийно-комсомольских работников иметь лучшую в мире детскую книгу выразилось в предложении Косарева «идти на выучку к буржуазным мастерам, к буржуазным издательствам, к буржуазным творцам детской книги».

Цыпин сообщил о намерении издать 32 миллиона экземпляров книг советских и зарубежных авторов и выразил недовольство отсутствием новых книг у писателей. Более того, он обрушился на «левацко-формалистическую политику соответствующих работников Наркомпроса», ответственных, якобы, за катастрофическое положение дел в детской литературе[208]. «Кнут» сочетался с «пряником»: Цыпин вновь пообещал улучшить бытовые условия писателей и поднять гонорары.

В докладах отразилась линия руководства страны на преодоление творческой независимости художественной интеллигенции. «Левацкой» политике ликвидированных в 1932 году объединений противопоставлялась истинная, с точки зрения политбюро, линия единых организаций писателей, архитекторов, художников. К критике «формалистов» в детской литературе подключилась «Правда». «Нигде формализм не разоблачает себя до такой степени, как в рисунках для детей, — утверждал безымянный автор 1 марта 1936 года в статье «О художниках-пачкунах». — Пачкотня в детской книге глубоко реакционна, потому что она отрицает полностью и начисто весь реальный детский мир. Здоровый, веселый, радостно смеющийся советский ребенок ненавистен художнику компрачикосу».