Межэтнические отношения

Как показал наш мониторинг, нет особых оснований говорить о негативной динамике или о неблагоприятных прогнозах в сфере межрелигиозных и межэтнических отношений. В 2002 г. не было крупных проявлений коллективного насилия на этой почве, как в России, так и в других странах бывшего СССР. Старые сепаратистские конфликты никак не решались, но самопровозглашенные государства Абхазия, Карабах и Приднестровье дожидаются ухода с политической арены инициаторов вооруженной сецессии и организаторов ответного насилия, чтобы найти путь к миру и к автономному существованию в рамках признанных государств. СНГ нуждается в новой программе урегулирования имевших место в начале 1990-х гг. конфликтов, и Россия может проявить здесь инициативу, несмотря на уязвимую репутацию в разрешении собственного аналогичного конфликта.

В самой России политический и интеллигентский национализм в республиках заметно увял, хотя в Республике Татарстан, где он сильнее всего, для очередной националистической мобилизации была использована перепись населения. Кампания "Запишись татарином!" в ответ на провокационную выдумку о задуманной в Москве акции по расколу татарской нации показала, что "титульная" элита в ряде республик может обращаться к этническим чувствам граждан и держать их наготове как дубинку в переговорных процедурах с федеральными властями. Эта ситуация будет сохраняться до тех пор, пока не будут выстроены гражданские межэтнические коалиции в форме партийных или общественных организаций, которые будут сдерживать узкий этнонационализм и политизацию этничности. Доктринальные и правовые коррекции в рамках программы по "приведению в соответствие" кое-что дали, но по-прежнему сохраняется та же идеология (и насаждаются соответствующие настроения), что Башкирия, например, потому и есть государство, что в ней живет и самоопределилась башкирская нация. Будущая судьба российских республик зависит не от сохранения и неприкосновенности татарского или башкирского суверенитетов, а от того, насколько автономия и самоуправление будут приносить пользу всему населению республик и "добавлять" возможности для выражения и развития татарской или башкирской культур в рамках соответствующих республик. Именно добавлять, при прочих равных условиях для всех граждан независимо от этнического происхождения. Это может показаться парадоксальным, но республики сохранятся, если на следующих выборах на смену Шаймиеву и Рахимову придут руководители не из числа татар и башкир. Иначе "губернизация" вполне вероятна: слишком многих политиков воодушевляет эта идея.

Не менее тревожным был рост ксенофобии и нетерпимости в отношении представителей меньшинств и последователей ислама. На самом высоком уровне и на всю страну с экранов телевизоров и газет делались заявления об исламской угрозе в России, о невозможности интеграции представителей некоторых народов и мигрантских групп в российское общество. По всей стране стали расползаться и тиражироваться в местных газетенках, а затем и в заборных надписях человеконенавистнические лозунги. В это опасное занятие стала все более активно вовлекаться молодежь, и группы скинхедов появились в провинциальных городах, оспаривая монополию Москвы на нетерпимость. Редкие попытки призвать к порядку нарушителей закона, в том числе и закрыть некоторые периодические издания, оказались мало эффективными. В обществе мало групп и структур, которые осуществляли бы мониторинг и инициировали возбуждение уголовных дел против нарушителей закона, а судейский корпус вместе с заседателями не способен четко определить, что означает "разжигание межнациональной розни" и "оскорбление национальной чести и достоинства". Необходима специальная подготовка работников правоохранительных органов в области противодействия экстремизму. Принятый в 2002 г. федеральный закон о противодействии экстремизму пока применяется очень слабо и часто выбирает неверные цели.

В 2002 г. действовала федеральная целевая программа "Утверждение толерантности и профилактика экстремизма в российском обществе", в рамках которой уже выполнены полезные научно-исследовательские разработки и подготовлены методические и образовательные материалы, но масштабы этой программы должны быть расширены. Она заслуживает не меньших ресурсов, чем празднование юбилеев крупных городов.

В России продолжается самоорганизация этнокультурных объединений в рамках закона о национально-культурных автономиях. Эти объединения выстраивают полезный диалог с властями на разных уровнях, делают очень много для сохранения этнических традиций, языка, устранения имеющейся дискриминации в разных общественных сферах. Однако создание и деятельность таких объединений не должны ставить своей целью деление населения страны на экстерриториальные этнические корпорации с всеобщим охватом и с единым представительством, а тем более с правом политического представительства или даже политического давления. В 2002 г. такая тенденция просматривалась. Некоторые лидеры автономий и их объединений (например, Союз диаспор России или Союз армян России) стали явно узурпировать право говорить от имени всех представителей той или иной российской национальности или осуществлять вмешательство в государственные и даже межгосударственные дела.

Внутренне самоопределение через национально-культурную автономию затрагивает только малую часть населения нерусского этнического происхождения, которое желает активно практиковать свои культурные традиции и удовлетворять связанные с этим специфические запросы. Но помимо прав, организации российских меньшинств имеют и определенные моральные и политические обязанности, даже если они не получают прямой финансовой помощи от государства. Прежде всего это обязанность обеспечивать согласие, улаживать конфликты, защищать обиженных и помогать государству и обществу в решении общих проблем развития страны. Эти объединения могли бы сделать многое в сфере отношений России с внешним миром. Например, нынешние лидеры российских еврейских организаций, некоторые из которых имели прямое отношение к принятию конгрессом США поправки Джексона-Вэника в 1970-е гг., могли бы организовать эффективное давление в пользу ее отмены в сегодняшних условиях. Ситуация такова, что даже президент Буш не в силах решить этот вопрос, и позиция российского еврейства имеет здесь немалое значение.

В истекшем году нашим национально-культурным общественным движениям и организациям явно не хватало демонстрации приоритета российской идентичности, зато возросли требования к государству об оказании финансовой поддержки и обеспечении политического представительства на этнической основе. Министр по вопросам национальной политики В. Ю. Зорин наладил полезный диалог с Консультативным советом национально-культурных автономий, но последний выдвинул неквалифицированное требование о восстановлении вопроса о родном языке в переписи населения. В результате сделанной уступки переписчикам были даны неудачные инструкции, которые к тому же не везде выполнялись. Таким образом данные о языковой ситуации в стране оказались искаженными. Некоторые амбициозные лидеры от имени "армян России" делали заявления по поводу выборов в Армении или армянского геноцида начала прошлого века, хотя таких полномочий россияне армянского происхождения никому не давали, и подавляющее их большинство о существовании такой организации не имеет даже понятия. Дальнейшее существование и развитие национально-культурных автономий зависит не столько от внесения поправок в действующий закон, сколько от более эффективной самоорганизации и мобилизации собственных ресурсов этнических общин и объединений, от культивирования ими чувства ответственности перед всем российским обществом и от демонстрации общероссийской лояльности.

Увлечение диаспорой

Еще в середине 1990-х гг. в аппарате Миннаца появился отдел "диаспорных народов". Первоначально это казалось причудой начальника отдела, ассирийца по этнической принадлежности, и пристрастием некоторых специалистов к наукообразным терминам. Постепенно понятие "диаспора" стало все шире использоваться в отношении нерусской части населения больших и малых городов (чеченская, татарская, армянская, грузинская и т. п. диаспоры в Москве, Петербурге, Владимире и т. д.). Наконец, в 2002 г. была создана организация под названием "Союз диаспор России", которая объединяет все нерусские национально-культурные объединения, пожелавшие в нее войти. Некоторые ученые написали книги, защитили докторские диссертации и даже создали "теории диаспоры". Уже два–три года выходит журнал "Диаспоры". Что это за новое явление в российском многоэтничном государстве и каков его смысл?

Если отвлечься от чисто научных аспектов проблемы, то мне прежде всего видится в этом увлечении диаспорой стремление провести еще одну разделительную линию в российском народе. Изначально российские энтузиасты диаспоризации страны подразумевали отделить этим понятием часть населения (или народов), которые не обладают титульностью через "свои" республики, а как бы живут в рассеянии (дисперсно) при наличии где-то за пределами России подлинной (исторической) родины. К диаспорным народам сначала отнесли евреев, российских немцев, греков, корейцев и т. п. В дальнейшем этот подход был скорректирован, ибо известно, что и многие другие народы в большинстве своем или в значительной части живут за пределами "своих" республик. Понятием "диаспора" воспользовались и сами республики, в которых стали говорить о "татарской диаспоре" за пределами Татарстана, о башкирской, осетинской и других диаспорах. И все это в одном государстве!

Ныне диаспорой стали все, кроме русских и проживающих в "своих" республиках "титульных". Армянин или татарин, семьи которых несколько поколений живут в Москве, оказывается диаспорой, а я, приехавший поступать в МГУ с Урала сорок лет тому назад, – не диаспора, а, видимо, коренной житель. Российский немец, живущий в России веками, воспитанный на русском языке и общероссийских культурных нормах, почему-то должен считаться диаспорой в собственной стране и "коренным" в Германии, где его так совсем не воспринимают, а из России выманили по экономическим и политико-идеологическим причинам. Скорее, наоборот, российский немец – это представитель диаспоры в Германии, которого России уже давно пора защищать от дискриминации и помогать в сохранении родного для него русского языка.

Все было бы более безобидно, если бы за категорией "диаспора" не стояло разделение и отчуждение. В Москве есть чеченская община, грузинская община (и то это очень условные, собирательные понятия), но таких диаспор нет, ибо внутри государства граждане не могут делиться на диаспоры, за исключением новожителей-иммигрантов или старожителей, продолжающих считать своей основной родиной страну исхода и соответственно демонстрирующих это в своем поведении. Так что нужны срочные поправки в нашем политическом и научном языке: смутный язык ведет к смутной политике.