КОНФУЦИАНСТВО ПРИ ДИНАСТИИ МИН (1368–1644)

Общая характеристика конфуцианства периода Мин

В правление династии Мин (明 1368–1644) конфуцианские мыслители меняют основное направление своих интересов. Их все меньше волнуют проблемы изучения канонического наследия и все больше привлекают вопросы, имеющие жизненное значение. В эту эпоху Китай переживает первую волну модернизации. Впервые за многотысячелетнюю историю Поднебесной начинается устойчивый демографический подъем – продолжающийся до сих пор постоянный рост народонаселения. Значительный сектор китайской экономики начинает работать на экспорт, поставляя фарфор, шелк, мебель и другие товары класса «люкс» на европейский рынок. В результате наблюдается подъем городов, в особенности на юге Китая и на побережье Тихого океана, увеличение числа городских жителей. Китай, до этого бывший всецело аграрной империей, постепенно подпадает под влияние новых экономических факторов, связанных с ростом значения торгово-промышленного капитала. Жизнь большого города, многотысячное скопление людей, столкновение противоречивых интересов и характеров – вот что стало актуальным фоном в XVI–XVII столетиях китайской истории. В связи с этим и интересы наиболее авторитетных конфуцианских ученых той поры обратились от абстрактной метафизики и морализаторства к проблемам индивидуального человеческого сознания, анализу психических процессов и возможностей совершенствования человеческого сознания, того, что в тот исторический период обычно именовалось гунфу (工夫) – многозначный термин, обозначающий мастерство, высший профессионализм в какой-либо практической деятельности. Поэтому неудивительно, что в эпоху Мин безусловное первенство в интеллектуальной сфере принадлежит конфуцианскому направлению – синь сюэ (心學) – «учение о сердце-сознании», которое как нечто новое и соответствующее вызовам времени, казалось полностью восторжествовало над официально принятой версией конфуцианского учения – ли сюэ (理學) – «учение о принципах».

Кроме того конфуцианство XVI–XVII вв. было не только религиозно-философским учением, частью необходимого культурного багажа образованного человека, но и старалось стать модным интеллектуальным течением, способным воодушевить представителей артистической элиты Китая – художников, поэтов, литераторов, коллекционеров антиквариата, и по этой причине постепенно превращалось в особоый стиль жизни. Эстетизация обыденной жизни, нахождение необычного в обычных вещах и явлениях, тонкий вкус и умение наслаждаться поэтической стороной вещей – стало неотъемлемой частью имиджа конфуцианства эпохи Мин. Вот пример подобного отношения из сочинения У Юйби – известного конфуцианца начала минской эпохи: «Под луной декламировать стихи, гулять в одиночестве под зеленой сенью [лесов]. Когда придет время, то [начнешь] опираться на стройный бамбук, любить порывы ветра, [научишься] в окружении людей хранить молчание, хранить сердце в безразличии [к мирскому]» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 1. С.5а).

Период правления династии Мин породил значительное количество школ и направлений в конфуцианской мысли. Познакомимся с основными.

Конфуцианские школы в начале правления династии Мин

Школа Чунжэнь

Основоположником и наиболее известным представителем ранней минской школы Чунжэнь (崇仁) был У Юйби (1391–1469). Собственно, Чунжэнь – это название местности в современной провинции Цзянси, откуда был родом этот наставник. Учение У Юйби наследовало классическому неоконфуцианству и в своей сути мало отличалось от его постулатов: «В том, о чем говорили совершенномудрые и достойные нет ничего кроме воплощения небесных принципов и отвержения человеческих желаний. В том, что осуществляли совершенномудрые и достойные также» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 1. С.4б).

Но все-таки У Юйби уже мыслитель следующей эпохи и в его учении акцент делается на индивидуальном сознании. Даже когда изучается классическое конфуцианское наследие, оно рассматривается как инструмент для совершенствования психических процессов: «Созерцая «Цзиньсылу»[34], ощущаешь, как дух успокаивается, а индивидуальное сознание становится сдержанным. Если и есть что-то что печалит, то не даешь ни одного шанса разнузданной мысли. Если есть что-то что страшит, то на ум приходят воодушевляющие мысли» (Там же. С.4б).

У Юйби уделяет значительное внимание психологическим состояниям, в его записях нередки упоминания и размышления о сновидениях и смене настроений, что совершенно нехарактерно для классического неоконфуцианства сунской эпохи. Основное содержание его юйлу (語錄записей бесед) – это рассуждение о моральном совершенствовании – работе над собой (工夫 гунфу): «Движение и покой, речь и молчание – [в этом] нет ничего кроме работы над самим собой» (Там же. С. 4а). «Нет времени, нет места, которое не требовало бы совершенствования себя» (Там же. С.4б).

Другой наставник школы Чунжэнь, ученик У Юйби – Ху Цзюйжэнь (1434–1484) расширил и уточнил учение школы, придав ему законченную форму. Ху Цзюйжэнь уже констатировал, что классическое неоконфуцианство требует расширения, так как наставники XI–XII вв. только лишь заложили основы, благодаря которым современные ему конфуцианцы уже могут идти дальше. По мнению Ху Цзюйжэня, главное, что нужно понять и постоянно держать в уме, – это центральное положение неоконфуцианского учения о функционировании сознания.

«Посреди покоя есть вещь, только лишь надо твердо распоряжаться ей, и не будет напастей от затруднений, связанных с пустотой и безмолвием» (Там же. Цз. 2. С. 1а).

Эта «вещь» – то, что отличает конфуцианское представление о совершенствовании сознания от буддийского и даосского – «почтительность» (敬цзин). «Почтительность» должна занять господствующее положение в психики, все мысли должны быть направлены только на поддержание этого чисто конфуцианского состояния сознания и тогда прогресс в совершенствовании себя станет неизбежным.

«Если сознание – чистое и ясное, то это эффект от почтительности. Только если «хозяин» один, тогда [сознание] чистое и ясное, если же два или три, то мутное и беспокойное» (Там же. Цз. 2. С. 1б).

Несмотря на то, что в школе Чунжэнь старались придерживаться постулатов классического неоконфуцианства, собственно и понятие «почтительность» (цзин) было позаимствовано из учения братьев Чэн и Чжу Си, однако изначально философским категориям сунских наставников стали придавать психологический смысл. Само различие между философией и психологией стало размываться. Это отчетливо проявляется в отождествлении двух фундаментальных понятий – «индивидуальное сознание, психика» (心 синь) и «метафизический принцип» (理 ли). Так Ху Цзюйжэнь говорит: «То, что становится индивидуальным сознанием – это принцип. То, что выправляет принцип – это индивидуальное сознание, помещенное в состояние покоя, а сознание – это то, в чем помещается принцип». И даже прямо утверждает: «Сознание и принцип – это одно» (Там же. Цз. 2. С. 3а).

Если обобщить учение школы Чунжэнь и выделить ее основное содержание, то оно сводится к видоизменению изначально буддийской практики безмолвного созерцания посредством введения в нее принципа однонаправленного сосредоточения сознания на конфуцианской добродетели почтительности (цзин).

Школа Байша

Еще один вариант конфуцианского учения начала эпохи Мин представлен школой Байша (白沙), основанной наставником Чэнь Сянем (1368–?). Название школы также происходит от имени малой родины учителя. Байша – это местность в провинции Гуандун. Чэнь Сянь отошел от классического неоконфуцианства значительно дальше своего современника У Юйби. Он достаточно открыто высказывал критику относительно некоторых моментов учения Чжу Си. С точки зрения основателя школы Байша сунское неоконфуцианство выставляет слишком суровые требования к своим последователям. По мнению Чэнь Сяня, можно и не отвергая естественных человеческих желаний (人欲 жэнь юй) с успехом заниматься самосовершенствованием.

«Чжу Си боялся, что люди объявят его последователем чань, поэтому мало разъяснял состояние покоя, а только лишь говорил о почтительности» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 5. С. 2а).

Путь совершенствования, пропагандируемый Чэнь Сянем, сосредоточен вокруг достижения состояния пустотности (虛 сюй) индивидуального сознания, которое является ключом к правильному пониманию конфуцианского учения: «[Нужно обрести состояние] пустотности и только. Пустотность является его (Дао-Пути) основой. Тот, кто достиг состояния пустотности утвердился в основе» (Там же). По этой причине классическое понимание конфуцианства, базирующееся на чтении и толковании канонических текстов, однобоко. Необходимо отойти от подражания древним совершенномудрым, так как самим совершенномудрым некому было подражать:

«Учение не стоит искать в книгах, но нужно искать его в своем сознании» (Там же).

С позиции школы Байша, в этом и состоит подлинное «учение о самостоятельном обретении» (自得之學 цзыдэ чжи сюэ), которое составляет самую суть конфуцианства. Вот несколько наиболее показательных фраз из письменного наследия Чэнь Сяня:

«Необходимо вскармливать себя посредством покоя и тогда в самом себе откроете великое».

«Небо верит самому себе, земля верит самой себе, и я верю самому себе».

«В учении нет трудного и легкого, [оно] состоит в самопостижении человека».

«Те, кто [практикуют] самостоятельное обретение не утомляются внешними вещами, не утомляются чувствами, не утомляются суетой. Они как коршуны летают в небе, как рыбы резвятся в воде. Их источник движения в них самих» (Там же. С. 2б).

Учение школы Байша было близко к наследию знаменитого сунского мыслителя Лу Сяншаня. Оно практически отвергало ценность традиционного конфуцианского изучения канонов и настаивало на необходимости постижения самостоятельной реальности индивидуального сознания, характеризуемого как «пустое», то есть радикально отличное от внешнего предметного мира.

Школа Хэдун

Из всех направлений раннеминского конфуцианства школа Хэдун (河東) (свое имя получила по названию соответствующей области в северном Китае) – самая близкая к классическому сунскому неоконфуцианству. Наставники этой школы всегда подчеркивали приоритет этических принципов над страстями и желаниями. Родоначальник этого направления Сюэ Сюань (1392–1464) высказывался по этому поводу предельно ясно:

«Исчерпание сознания в работе над собой всецело находится в познании общечеловеческой природы и познании Неба вверху. Отсутствие желания – это не Дао-Путь, но вступление на Дао-Путь начинается с отсутствия желаний». «Если мало желаний, то познать себя легко». (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 7. С. 1а).

Философия Сюэ Сюаня, не только основоположника, но и самого яркого мыслителя этой школы, сфокусировано на вневременном, моментальном характере мышления. Одна мысль содержит в себе весь Дао-Путь, и она же отделяет человека от него: «ошибка в одной мысли – и над сознанием теряется контроль, но если осознать эту ошибку, то сознание становится правильным» (Там же). Человеческое сознание у Сюэ Сюаня не обладает характеристикой протяженности во времени, оно все целиком содержится в мгновении, «в одном дыхании», поэтому его рассуждения о сознании и его совершенствовании не страдают психологизмом, присущим другим наставникам этого периода. И даже стилистически на уровне метафор философские рассуждения Сюэ Сюаня близки к классикам неоконфуцианства периода XI–XII вв.:

«Если вода чиста, то виден мельчайший волосок. Если сознание – чисто, то виден небесный принцип» (Там же).

Индивидуальное сознание отделяет от истины, как поэтически высказывается Сюэ Сюань, «лень одного дыхания», то есть мгновенная потеря контроля над желаниями. Вообще волевое начало для Сюэ Сюаня – это ключ к овладению чувствами, а значит и ключ к совершенствованию сознания. Воля должна быть направлена исключительно на «почтительность», в этом позиции школы Хэдун и школы Чунжэнь сближаются: «Если почтителен, то пребываешь в [состоянии] пустотности и отсутствия вещей» (Там же. С. 3а).

Философский анализ сознания, проделанный Сюэ Сюанем, идет дальше утверждения о вневременной, моментальной природе мышления, приводя его к подлинной диалектике движения и покоя. Мгновение, а значит, и мысль понимается этим минским конфуцианцем как подвижный покой и покоящееся движение: «для обучения самое главное неразделимость покоя и движения». Ни покой не должен преобладать над движением, ни движение нарушать покой, тогда человеческое сознание будет пребывать в ненарушенном совершенстве: «Если движение и покой согласованы должным образом, то это небесный принцип. Если не согласованы должным образом, то это человеческие желания. Человеческое сознание [содержится] в моменте одного дыхания. Если не располагается в небесных принципах, то находится в человеческих желаниях» (Там же. С. 2б).

Сравнивая конфуцианскую метафизику с даосской, Сюэ Сюань приходит к выводу, что их отличия носят онтологический, сущностный характер. Для даосского мышления, по его мнению, характерен дуализм – признание двух независимых начал: жизненной силы (氣 ци) и принципов (理ли). В то время как конфуцианская философия монистична, она признает существование только лишь небесного принципа, а жизненная сила производна от него.

Школа Саньюань

Последняя конфуцианская школа, сложившаяся в начале правления династии Мин, – школа Саньюань (三原) – не отличается какой-либо оригинальностью учения и яркими присущими только ей темами. Наставники этого направления скорее обобщили и стандартизировали основные проблемы конфуцианства своего времени и расставили точные акценты. В письменном наследии этой школьной традиции невероятно высока для периода Мин частота цитирования канонических текстов, часто обсуждаются классические неоконфуцианские темы, восходящие еще к XI в., к братьям Чэн, такие как неразрывная связь между «искренностью» (誠 чэн) сознания и «подлинностью» (實 ши) его данных. Самый заметный мыслитель школы Саньюань – Ян Цзюэ (1493–1549) – больше всего внимания уделял нюансам конфуцианской практики самосовершенствования цзинцзо («спокойное сидение»): «Если в начале ночи заниматься спокойным сидением, то мало–помалу приведешь в порядок дневные слова и дела». «Обучающийся самым ценным должен полагать соблюдение себя (慎獨 шэньду – еще один устойчивый термин, обозначающий конфуцианскую практику самосовершенствования, синоним «спокойного сидения»)» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 9. С. 1б)

В практике самосовершенствования самое главное, чтобы «сознание имело постоянного хозяина», то есть было направлено на обретение состояния «почтительности», отличающее последователя конфуцианства от ученика Будды или Лао-цзы.