Развитие идей Ван Янмина в школе «сердца-сознания» в XVI–XVII вв.

Школа Чжэчжун

Один из наиболее радикальных вариантов учения Ван Янмина был создан в школе Чжэчжун (浙中), поначалу распространенной на территории провинции Чжэцзян. Лидер этой конфуцианской традиции Ван Цзи (王畿1498–1583) был верным последователем Ван Янмина, но смог творчески переосмыслить и дополнить некоторые аспекты наследия учителя. По мысли Ван Цзи, совершенствование сознания (工夫 гунфу) не представляет сложной задачи, так как благодаря благому знанию наше сознание и так изначально направлено на добро.

«Достижение благого знания – это только лишь опустошение сознания и соответствие вещам. Вследствие этого каждый способен исчерпать свои чувства. Если есть то, что [пребывает] без действий и без желаний – это благое знание. А то, что [пребывает] в не-деянии и не-желании – это предел знания» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 12. С. 1а).

При этом «пустотность» сознания – это его изначальная характеристика. Она, по мнению Ван Цзи, не требует особых усилий: «Сохрани свое знание о пустоте и следуй за светом [сознания] и тогда сделаешь послушным функционирование [сознания]». Пустотность понимается Ван Цзи как естественное состояние ума, которое легко обретается, если очистить мышление от внешнего и привнесенного. «Благое знание» – это «духовный корень» (靈根 лин гэнь) человеческой природы. В связи с этим Ван Цзи высказывает крамольную для конфуцианца мысль – обучение в принципе не является необходимым, можно «не учиться и обладать способностями» (不學而能бу сюэ эр нэн).

С позиции Ван Цзи существует два понимания благого знания. Первое – стандартное: благое знание как различение добра и зла, некий врожденный этический закон, а второе – подлинное: благое знание как спонтанное проявление изначального сознания: «Забудь о истине и лжи и тогда обретешь его тайну – то, что и называется просветлением (悟у)» (Там же. С. 1б).

Использование в этом высказывании буддийского понятия «просветление» неслучайно. Ван Цзи в целом не боялся использовать понятийный аппарата буддизма и даосизма, полагая, что исток всех учений един – человеческое сердце–сознание. Вот пример применения Ван Цзи к той же проблематике даосской терминологии: «Повелитель благого знания – это то, что называют духом (神 шэнь), а то, что проистекает из благого знания – это то, что называют жизненной силой (氣 ци)».

Даже в своем понимании этического совершенствования Ван Цзи намеренно близок к даосизму и использует эзотерический язык даосской алхимии: «То благодаря чему совершенномудрые являются совершенномудрыми – это всецелое осуществление сущности и функций энергии (精 цзин), духа (神 шэнь), предопределения (命 мин) и энергетических каналов (脈 мо)» (Там же. С. 4а).

Важнейшая для философии «школы сердца–сознания» категория «благого знания» у главы школы Чжэчжун также получает близкую к даосскому мировоззрению трактовку: «Благое знание – это энергия и духовная сила трансформаций и преобразований. Я необходимым образом взял в качестве своего учения трансформации и преобразования. Трансформации исходят из отсутствия и проясняют наличное. Преобразования исходят из наличия и возвращаются к отсутствующему. Моя энергия и духовная сила порождают Небо, порождают Землю, порождают десять тысяч вещей» (Там же. С. 4а).

Близость к даосской натурфилософии и неизменный интерес к даосской технике изменения сознания принуждает Ван Цзи уделять особое внимание конкретным психотехническим приемам, в первую очередь, дыхательным упражнениям. Пожалуй, нигде более в конфуцианской литературе не найти таких детальных описаний практик совершенствования индивидуального сознания посредством контроля дыхания. Но за сложнейшими манипуляциями с психикой у Ван Цзи всегда стоит одна простая и вместе с тем революционная для конфуцианского наставника идея: «Благое знание находится в людях – это то, что простой народ использует каждый день и это то, что общее с достижениями [совершенномудрых]» (Там же. С. 4б). Эта мысль Ван Цзи приводит к радикальным выводам о ненужности всего сложного механизма многотысячелетней конфуцианской традиции, построенной на тщательной самодисциплине и скрупулезном изучение канонических текстов. Мысль, которая в дальнейшем будет подхвачена и доведена до предела в учении Тайчжоуской школы.

Другой представитель школы Чжэчжун, также последователь Ван Янмина Цзи Бэнь (1485–1563) более отчетливо сформулировал различие учения о совершенствовании, принятом в его школе, с традиционным учением. Согласно утверждению Цзи Бэня, существуют два способа совершенствования сознания: первый, общеконфуцианский, – однонаправленная концентрация сознания в состоянии почтительности (он связан с приоритетом волевого начала), а второй – более простой и естественный, присущий учению о сердце-сознании: «Воля не должна предводительствовать над жизненной силой. Надо следовать за жизненной силой в ее самопроизвольном движении, и тогда не будет того, что не осуществится» (Там же. Цз. 13. С. 3б).

Школа Цзянъю

Учение школы Цзянъю (江右), получившее распространение в провинции Цзянси, также восходит к фигуре Ван Янмина, но в рамках данного направления интеллектуальное наследие великого минского философа получило более традиционную интерпретацию. Цзоу Шоуи (1491–1562) – один из первых наставников этой школы – старался включить основное понятие школы сердца-сознания – «благое знание» – в поле традиционного конфуцианского мышления о совершенствовании сознания. «Благое знание» у него практически тождественно классическому неоконфуцианскому понятию «почтительность» (цзин): «Основная цель учеников совершенномудрых находится только совершенствовании себя посредством почтительности. Тот, кто [достиг состояния] почтительности сделал чистым и ясным благое знание и уже не связан пылью обыденности» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 16. С. 2а).

Другой представитель школы Цзянъю Оуян Дэ (1496–1554) посвятил себя задаче более детальной философской проработки основных положений учения своего наставника Ван Янмина. У него можно найти превосходные по простоте и точности элементы диалектического рассуждения на тему движения и покоя: «Если пребываешь в покое и следуешь за своим благим знанием, то это называется достичь срединности, а в средине уже не существует покоя. Если пребываешь в движении и следуешь за своим благим знанием, то это называется достичь гармонии, но в гармонии уже не существует движения» (Там же. Цз. 17. С. 4а).

Одним из наиболее существенных достижений философии Оуян Дэ стало детализация концепции «выверения вещей» (гэ у). Процесс выверения вещей получает у него два различных, но согласованных друг с другом понимания: внешнее – как выявление причинно-следственных связей между вещами; внутреннее – как «вскармливание жизненной силы» (養氣 ян ци), то есть психотехника, связанная с изменением состояний сознания. Вообще Оуян Дэ смог выдлеить в наследии Ван Янмина самый существенный аспект – понимание мироздания как психической системы однородной по своей структуре и функциям с индивидуальным человеческим сознанием. У этого наставника можно обнаружить превосходные наблюдения за функционированием человеческой психики: «Человеческое сознание порождает поток мыслей и преобразуется без предела. То, что называется мыслью включает в себя движение мысли. [Движение мысли] – это то, когда [мысли] спонтанно появляются и в беспорядке сменяют друг друга. [А также включает в себя] покой мысли – это то, когда [мысли] спонтанно возникают, но придерживаются одного [предмета]. В покое нет отсутствия мыслей и в движении нет начала [их] присутствия. Действительно у беспорядочной смены [мыслей] и придерживания единого [предмета мышления] общая форма и [в тоже время они] отличны друг от друга» (Там же. С. 3б).

Приведенный фрагмент, вне всяких сомнений, направлен на критику традиционного представления о совершенствовании сознания посредством отрешения от потока суетных мыслей, но автор не замечает, что его замечательное рассуждение все же бьет мимо цели, так как он отсутствие мыслей понимает психологически, в то время как в классическом неоконфуцианстве отсутствие мыслей – это скорее состояние сознания, которое не предполагает прекращения фиксируемого методом самонаблюдения потока мышления. В этом пункте и содержится основное расхождение психологически ориентированной школы сердца-сознания (синь сюэ) с философски ориентированной школой принципов (ли сюэ).

Мыслитель школы Цзянъю следующего поколения Ван Шихуай (1522–1605) открыто констатировал разрыв учения Ван Янмина с предшествующей неоконфуцианской традицией, утверждая, что, начиная с Чжу Си, «учение совершенномудрых передавалось ошибочно». В самом наследии Ван Янмина он особо выделял практическую составляющую: «Сущность поступков, если дать ей наиболее точное определение – это сознание. Функция сознания, если дать ей наиболее точное определение – это поступки» (Там же. Цз. 20. С. 5а).

Размышления Ван Шихуая об идеях Ван Янмина отличаются значительной глубиной, так он отчетливо понял, что основная философская установка мышления Ван Янмина состоит в объективация мышления и одновременно субъективации внешнего мира: «Ван Янмин рассматривал то, о чем мыслят, как вещи».

Тайчжоуская школа

Тайчжоуская школа, получавшая имя в честь одноименного округа в провинции Цзянсу, откуда был родом ее основатель, стала наиболее радикальным и последовательным выражением антитрадиционной направленности учения Ван Янмина. Основоположник этого направления Ван Гэнь (王根1483–1541) стал известен не только как неформальный последователь школы сердца-сознания и провокатор общественного мнения, но и создатель наиболее популистской и нестандартной версии этого учения. Во взглядах Ван Гэня идея школы сердца-сознания о доступности благого знания для всех людей достигла логического предела. По мнению Ван Гэня, обыденное сознание простых неграмотных людей фактически неотличимо от сознания совершенномудрых.

«Дао-Путь совершенномудрых не отличается от того, что известно простому народу. Каждый из тех, кто [претендует] на обладание [его] применением, должен называться еретиком» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 32. С.1б).

Следуя логике психологического в своей сути учения Ван Янмина, лидер Тайчжоуской школы открыто проповедует жестко порицаемый самим Конфуцием эгоизм[П2] . Любовь к себе, с точки зрения Ван Гэня, – это основа любви к другим. Все начинается с заботы о сохранении своей жизни, о сохранности собственного тела: «Если понимаю [необходимость] сохранять себя, то непременно буду любить себя. Если способен любить себя, то не осмелюсь не любить других людей. Если способен любить других людей, то люди непременно полюбят меня. Если люди полюбят меня, то мое тело будет в сохранности. Если способен любить себя, то непременно буду уважать себя. Если способен уважать себя, то не осмелюсь не уважать других людей. Если способен уважать других людей, то люди непременно будут уважать меня. Если люди будут уважать меня, то мое тело будет в сохранности» (Там же. С. 2а).

Школа Ганьцюань

Школа Ганьцюань сложилась из учеников и последователей наставника Чжань Жошуя (1466–1560). Отправной точкой его учения становится утверждение о всеохватности сознания. «Сердце-сознание» предстает у него как сущность всего сущего, что полностью согласуется с учением Ван Янмина. Но наиболее значимой частью наследия данной школьной традиции стала собственная трактовка процесса «выверения вещей» (гэ у). С одной стороны, процесс выверения вещей Чжань Жошуй понимает схожим с остальными направлениями учения о «сердце-сознании», как анализ воздействия вещей на сознание: «Смысл выверения вещей в том, как вещи производят осознаваемые мысли» (Хуан Цзунси. Мин жу сюэань. Цз. 37. С. 4б). Однако в школе Ганьцюань процесс выверения вещей понимался иначе чем у Ван Янмина. Для Чжань Жошуя процедура выверения вещей тождественна практике самосовершенствования. Чжань Жошуй даже осмеливается подвергнуть эту часть учения великого мыслителя нелицеприятной критике, утверждая, что Ван Янмин в своей интерпретации гэ у исходил из внешнего, частного понимания сознания, которое он сам же неоднократно отвергал. С точки зрения Чжань Жошуя, нужно быть до конца последовательным в этом вопросе и понимать выверение вещей не просто как наблюдение «принципов» в вещах и установление соответствия между данными сознания и внешним объективным миром, но как воплощение «небесных принципов» в сознании, установление сущностного единства между сознанием и созерцаемым миром.

Из этого положения напрямую следует отрицание пустотности сознания как цели самосовершенствования и, соответственно, ценность человеческих чувств и желаний. В сознании должен быть воплощен наблюдаемый мир. Как говорит другой наставник школы Ганьцюань Хун Юань: «Обучение – это и есть восприятие. Соблюдение себя, придание искренности мыслям все это шлифовка и полировка счастья и гнева, печали и радости. Нельзя впадать в созерцание пустотности» (Там же. Цз. 39. С.1б).