Правила чтения транслитерации 4 страница

     Сходный диапазон существ и символов появляется на прямоугольных или цилиндрических стержнях, сделанных из эбонита или глазурованного стеатита (Илл. 39). Объёмные фигуры черепах, львов, крокодилов или других магических животных иногда прикреплялись к верхней стороне таких стержней. Являясь падальщиком, скрывающимся в глубоких водах, черепаха в Египте имела статус нечистого и опасного животного, однако она часто призывалась в магии[27]. Львы и крокодилы внушали страх, но были уважаемы как символы силы и мощи. В древнем Египте жезл или посох был показателем авторитета, они имелись у царей, жрецов и сановников. Декорированные жезлы, по всей видимости, использовались магами для установления власти над существами, изображёнными на них.

     Надписи на таких жезлах разделяют всех существ на аха, "бойцов", сау, "защитников" и нечеру, "богов". Примером типичной надписи может служить:

     Слова, сказанные этими богами: Мы пришли для защиты Госпожи Дома, X .

     Объектами защиты всегда выступают либо женщина, либо ребёнок. Некоторые из поименованных особ были принцессами, но остальные имели более низкий социальный статус. На нескольких жезлах с более пространными надписями мать и дитя идентифицируются с божественной матерью и солярным младенцем (см. далее Главу IX).

     Некоторые из сущностей, изображённых на жезлах, появляются в мифах как защитники бога-солнца или Хора и Исиды в болотах. Подобные отождествления можно найти в современных жезлам папирусных заклинаниях для защиты матери и потомства. Нахождение в подобной компании Сета может нам показаться несколько странным, в частности, в его внушающих страх проявлениях "животного Сета" и грифона. Как бы то ни было, роль Сета в защите солнечной барки от Апопа делает его подходящим "бойцом" на стороне заклинателя. Призывание Сета или любой другой монструозной сущности должно было пониматься как достаточно опасный процесс, позволительный лишь для тех, кто имел необходимые навыки и был умудрён в магическом искусстве.

      Для большей части периода, во время которого изготовлялись жезлы (2800-1650 гг. до н.э.), доступ в государственные храмы главных богов был ограничен жречеством. Установленные частными лицами вотивные[28] стелы начинают изображать божеств начиная с 17-го столетия до н.э. Божества вообще не появляются на изображениях или рельефах, за исключением царских гробниц, ранее 16-го века до н.э. Однако магические объекты могут включать широкий спектр божественных манифестаций. Более того, жезлы-бумеранги даже предваряют появление многих богов и демонов из царских Книг Подземного мира. Похоже, что в этот период простые люди имели более близкий контакт со своими богами в ходе магических обрядов, чем они могли бы его получить через официальные культы государственных храмов. Немаловажно отметить тот факт, что жезлы постепенно исчезают ко времени, когда двери государственных храмов становятся более открытыми для простых людей.

     Кое-кто из воинства жезлов-бумерангов продолжает появляться в течение II тсчл-ия до н.э. на предметах домашнего обихода, таких как шкатулки для хранения краски для глаз и подголовники (Илл. 21). Последние замещали функцию подушки в египетских спальнях. Некоторые подголовники происходят из жилищ; другие были специально изготовлены для помещения в гробницы, где они клались под голову мумии. Оба типа подголовника могли быть декорированы фигурами Бэса и Таурт, размахивающими ножами и удушающими или кусающими змей. Такие подголовники были особенно распространены в Дейр эль-Медине, деревне мастеров, расписывавших царские гробницы в Долине Царей. Острака (фрагменты битой керамики или камней) из этой археологической зоны дают нам редкую и специфическую информацию о враждебных личных манифестациях Таурт и других божеств.

     Зачастую не вполне понятно, почему жертва обстоятельств приходила к выводу, что всему виной была манифестация того или иного божества. Они могли советоваться с божественным оракулом или же с мудрой деревенской женщиной, чтобы выяснить, какому божеству они обязаны сделать подношения (см. Главу IV). В одном случае очевидно, что подношение необходимо для Таурт. Житель деревни недосчитался пирога из своего семейного святилища во время фестиваля этой богини. Вор признался лишь после того, как претерпел страдания от бау (манифестации), предположительно, Таурт.

[Илл. 21. Известняковый подголовник из Дейр эль-Медины с защитными фигурами Бэса, 13-ый век до н.э. Бэс изображён сжимающим и кусающим змей, которые символизировали опасности ночи. Надпись позволяет определить владельца – им был царский писец Кенхерхепшеф.]

     В другом случае, мастер потерял ценный металлический инструмент. В конце концов, одна деревенская женщина объявила, что её преследует бау, так что теперь ей необходимо сознаться в том, что она видела, как другая женщина взяла инструмент. Искомый объект был надлежащим образом найден и извлечён из-под полы дома обвиняемой. Здесь бау имеет сознательную персонификацию: справедливое воздаяние, нежели случайная напасть. Нарушение клятвы, скреплённой именем того или иного бога, по-видимому, было распространённой причиной для манифестаций божественного негодования. 

     Ряд воздвигнутых мастерами Дейр Эль-Медины стел несёт на себе покаянные молитвы (к примеру, Илл. 4). В них описывается то, как донатору пришлось "увидеть темноту посреди дня" после того, как он обидел божество. Это могло означать физическую слепоту или же размытое зрение, или же это могло быть просто метафорой для передачи ужаса от переживания божественного негодования. Некоторые из надписей описывают страдания от бау. Мастера приносили публичные покаяния путём установки стелы, после чего уповали на божественное провидение. Это могло расцениваться как религиозный ответ проблеме страдания. Альтернативным вариантом могла быть консультация у мага и использование какого-либо вида экзорцизма. Направление выбранных действий должно было соответствовать верованиям клиента.

     Остраконы из Дэйр эль-Медины позволяют предположить, что какая-то часть жителей пыталась применять – и применяла – методы магической самообороны. Один поселянин написал мастеру, прося его сделать изображение Таурт, дабы оградить его от бау Сета. Его собственное изображение[29] было украдено, и он боялся злоумышлений с помощью него. Тут мы имеем типичный пример того, как одно и то же божество может быть одновременно и потенциальным защитником, и потенциальной угрозой. Возможно, что общераспространённая практика отвечала на подобные угрозы более чем одним способом. Религиозный ответ увековечен в камне, магический ответ гораздо менее склонен фиксировать себя.

     Из всех сил, какие могут быть посланы против демонов и бау божеств, Таурт и львиноголовый карлик Бэс имеют, по-видимому, наибольшую популярность. Оба божества особенно ассоциировались с помощью людям в преодолении великого кризиса рождения (см. Главу IX). В течение I тсчл-ия до н.э. Бэс понимался как жизненная сила. Он был равноценен Шу, богу воздуха, заполнявшему космос дыханием жизни. Пантеистическая форма Бэса вобрала в себя защитные атрибуты многих других божеств (см. Илл. 17).

     В дворцах и домах, порой даже на храмовых зданиях, фигурки Бэса выполняли ту же функцию, что и отвратительные и иногда обсценные гаргойлы, находимые во многих христианских церквах. Его обнажённость, итифаллическая форма, отталкивающий лик и высунутый язык понимались в совокупности как средство для отпугивания враждебных влияний (Илл. 69, 92). Пляски и шумное звукоизвлечение Бэса понимались аналогичным образом, то есть помогающими прогнать злые силы (Илл. 43). И мужчины, и женщины, похоже, облачались в маски бога Бэса, чтобы исполнить защитный танец (Илл. 71, см. далее Главу IX).

     Любопытные физиологические особенности Бэса, а также тот факт, что его лицо часто – если не чаще всего – показано анфас, в пику нормальным правилам египетского искусства, привело к предположениям о его иноземной природе. Некоторые учёные сравнивают Бэса с танцующими пигмеями, которые, как известно, привозились в Египет для защитных и похоронных ритуалов в III тсчл-ии до н.э. Другие предполагают, что Бэс пришёл из Месопотамии (современный Ирак). Он имеет много общих черт с месопотамским львиным демоном Ла-Тараком, который призывался для защиты от колдовства.

     Со второй половины II тсчл-ия до н.э. и далее демоны, имеющие чужестранные имена, становятся обычным делом в египетских магических папирусах. Обыкновенно это враждебные сущности, не имеющие каких-либо полезных функций и должные быть изгнанными прочь. Упоминаются в заклинаниях и нубийские, ливийские и сирийские маги, однако чужеземные демоны практически все имеют имена, производные из семитской языковой группы, употребляемой в Сирии-Палестине. Класс демонов самана был повинен в разного рода болезнях, в частности – лихорадках и инфекционных вирусах. Знание чужеземных мифов и магии могло проникнуть в Египет вместе с иммигрантами и пленными из означенных стран.

     В заклинаниях для противодействия этим демонам часто призываются сирийские божества. Одной из основных техник для успешного экзорцизма одержимости было нахождение сущности, достаточно мощной, чтобы вытолкать демона наружу, или, по крайней мере, пойти с ним на мировую. Этот тип египетской магии успешно работал против чужеземных демонов, даже на их собственной территории. Стела примерно 4-го века до н.э., установленная в храме Хонсу в Карнаке, описывает события, произошедшие во время правления царя Рамсеса II (1279-1213 до н.э.). В ней рассказывается, как Бентреш, самая младшая из сестёр хеттской супруги Рамсеса, серьёзно заболевает. Обученный писец посылается в землю Бахтанскую, чтобы справиться о здоровье принцессы. Писец диагностирует духовную одержимость и просит выслать в помощь статую египетского бога. Рамсес направляет в ответ специальную статую бога Хонсу, имеющего репутацию демоноборца. Хонсу создаёт "магическую защиту" для принцессы, тем самым заставляя духа выйти вон. В обмен на приношения от её отца, дух обещает держаться подальше от Бентреш. Царь Бахтана совсем не спешит возвращать чудодейственную статую в Египет.

     В этом тексте сила, которой одержима Бентреш, описывается как ах. В период, во время которого была записана эта история, слово ах обозначало демонов в самом широком смысле. Ранее его адресовали в основном усопшим, которые получили статус просветлённых духов средствами погребальной магии (см. далее Главу XI). Семьи совершали регулярные подношения своим предкам, ставшим аху, и возносили им молитвы, как если бы те были божествами. Египтяне иногда писали своим усопшим письма. В одном таком письме изложена просьба к покойному сражаться на стороне своей семьи. Мёртвые тоже могли быть "бойцами", точно так же, как и божественные манифестации на апотропаических жезлах.

     Вмешательство мёртвых в проблемы живых было не всегда благожелательным. Письма к усопшим иной раз обвиняют аху в вызывании болезни, правовых неурядицах и прочих напастях. Как эмоциональные, так и физические проблемы могут быть переложены на сверхъестественных существ. В одном подобном тексте подразумевается, что разлад в доме вызван воздействием аху, который вселяется в домочадцев и делает их раздражительными и спесивыми. Общим местом в мировоззрении египтян было то, что усопшие ревниво относятся к живущим. Другое египетское наименование мёртвых, мут, практически всегда относится к зловредным и опасным призракам. Многие магические заклинания обещают обеспечить защиту от любого усопшего, мужского или женского пола, могущего причинить вред. Мёртвые женского пола вызывали, по всей видимости, наибольший страх[30].

     Определённые категории людей, по поверьям, могли контактировать с умершими, в целях обнаружения их недовольства и способов его компенсации. Данный вид коммуникации не подразумевал зловещего подтекста некромантии. По-видимому, в Египте в принципе не существовало как такового запрета на "поднимание мёртвых". Сходным образом практика призыва существ из подземного мира не подразумевала "чёрную магию". Взаимодействие с подобными силами почиталось, вне сомнения, как занятие опасное, однако к этому не примешивалось никакого страха морального разложения.

     Некоторые заклинания, бывшие в ходу в Египте в начале I тсчл-ия до н.э., направлены на подчинение божественной или иной сверхъестественной сущности в целях создания постоянного компаньона для заклинателя. Эта практика напоминает нам использование "духов-фамильяров" в позднейшем средневековом ведовстве. При помощи такого помощника могла быть произведена агрессивная магия, включая наведение безумия и летальный исход. Таковые действия, естественно, могут быть классифицированы как "чёрная магия", однако здесь скорее дело в мотивах практикующего/-ей магию, чем в сношениях с конкретными сверхъестественными сущностями. Набожные египтяне могли чувствовать, что некоторые магические практики подразумевают отсутствие веры в доброту Создателя, но в вере в демонов или во враждебные манифестации божеств не было ничего еретического.

      Египетский заклинатель должен был иметь дело с обширным сонмом сверхъестественных существ, начиная с главных богов и их эманаций или вестников и заканчивая обитателями подземного царства, зарубежными демонами и злонамеренными призраками. Эти силы могли быть источником проблемы либо же её решением. Одна и та же сущность могла быть враждебной в одном контексте и полезной – в другом. Некоторые из них были не более чем удобными персонификациями, которые, возможно, и не существовали нигде, помимо воображения заклинателя; другие имели отличительную форму и личностные качества и входили в народный пантеон. Методы, посредством которых подобные существа могли быть управляемы, частично являлись следствием мышления того типа людей, который чаще всего практиковал магическое искусство в древнем Египте.

ДОП. ЧТЕНИЕ

~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Дж. Борхаус. Дурной Глаз Апофиса. Журнал Египетской Археологии[31] №59, 1973.

Д. Микс. Гении, ангелы и демоны в Египте. // Гении[32], ангелы и демоны; Источники Востока, Париж, 1971.

С. Сонерон. Бруклинский иллюстрированный магический папирус. Бруклин, 1970.

IV

Маги и жрецы

––––––––<|>––––––––

     В начале 3-го века н.э. Климентий Александрийский написал, что "Египет – это родина магов". Таково было общее мнение в античном мире. В Книге Исхода Ветхого Завета фараона сопровождают маги, с которыми Моисей и Аарон состязаются в производстве чудес, таких как превращения жезлов в змей или воды – в кровь. Ранние оппоненты христианства обвиняли Иисуса в том, что он якобы обучался магии в Египте и совершал свои чудеса с помощью магических татуировок, приобретённых там.   

     Греческий Роман об Александре, написанный в третьем веке н.э. включает отрывки с упоминаниями об удивительных магических силах, присущих последнему из урождённых правителей Египта. История об ученике волшебника, получившая известность после диснеевской "Фантазии", мультипликационной новеллы на музыкальную пьесу Поля Дюка, в оригинале была рассказана Луциану про египетского мага, обучавшегося в Мемфисе. Высокий процент сохранившихся историй на древнеегипетском также задействует мужские и женские персонажи, способные совершать магию.

     Однако, невзирая на все эти очевидности, некоторые египтологи сомневаются, были ли вообще такие люди, как маги, в древнем Египте. Оригинальные египетские истории о магии не убеждают их. Некоторые из магов, встречающихся в этих историях, - исторические фигуры, почитавшиеся за их знания, но вполне могущие не иметь никакой связи с магией.

     Два знаменитых мудреца III-ого тсчл-ия до н.э., Имхотеп и Харджедеф, долгое время после своей смерти появлялись в роли сквозных персонажей в магических нарративах. Имхотеп был сановником и архитектором в правлении царя Джосера в 27 веке до н.э. Судя по всему, он был надсмотрщиком при строительстве знаменитой ступенчатой пирамиды Джосера в Саккаре, одного из древнейших мировых каменных сооружений. Традиция также наделяет его авторством сочинений по медицине. Имхотеп в конечном итоге был обожествлён (Илл. 73). Греки отождествляли его с их богом медицины, Асклепием. В истории, датирующейся вторым веком до н.э., Имхотеп становится жрецом-магом, имеющим навык чтения древних записей, хранящихся в библиотеке храма Тота Гермопольского.

     Царевич Харджедеф жил в 25-ом веке до н.э. В цикле историй, созданном примерно пятьсот лет спустя, он изображён как мудрейший из сыновей царя Хуфу и к тому же был единственным, знавшим, где найти современного мага, способного творить чудеса. Ещё позже Харджедеф возникает уже как маг собственной персоной.

[Илл. 22. Статуя царевича Хаэмуасета, песчаник, 13 в. до н.э. Царевич был сыном Рамсеса II , а также верховным мемфисским жрецом. Эта статуя предположительно происходит из Абидоса.]

     Фрагмент книги, приписываемой Харджедефу, сохранился до наших дней. Он принадлежит к типу литературных памятников, называемому "Поучения о здравом смысле". Такие тексты преподаются в форме наставлений отца к сыну о том, как надо правильно жить и добиваться успеха в обществе. Они обыкновенно содержат и этические, и практические советы. Работа подобного рода приписывается и Имхотепу. В обществе, где грамотность была редкостью, способность читать и писать могла восприниматься чуть ли не магией сама по себе. Все записанные слова имели силу, поэтому все авторы могли снискать репутацию знатоков магического искусства.

     Некоторые классические и средневековые книги по магии приписывают некоему египетскому жрецу Петосирису изобретение геомантического круга для предсказания судьбы. Жрец с таким именем действительно жил в конце 4-го столетия до н.э., в частности, сохранился его семейный склеп в некрополе близ Гермополя. В надписях на стенах гробницы говорится, что Петосирису были ведомы мистерии Тота, однако под ними следует понимать скорее религиозные истины, чем ярмарочную магию.

     Наиболее достойным примером жреца, впоследствии почитавшегося за мага, может служить фигура Хаэмуасета (Илл. 22). Этот царевич был четвёртым сыном Рамсеса II Великого (1279-1213 гг. до н.э.). Хаэмуасет поступил в храм бога Птаха Мемфисского в должности жреца-сем, в итоге же дослужился до чина высшего жреца. Во время его пребывания там, Хаэмуасет раскопал внушительные подземные катакомбы для захоронений быков-аписов, бывших манифестациями бога Птаха. Он построил собственную гробницу среди этих катакомб, в священной области Саккары, известной как Серапеум. 

[Илл. 23. Часть папируса, содержащая истории о Хаэмуасете, 1-ый в. н.э., Асуан, Египет. В этом цикле историй, написанных на демотике, Хаэмуасет и его сын предстают главными заклинателями Египта.]

     Хаэмуасету также принадлежит честь восстановительных работ в ряде пирамид и погребальных храмов мемфисских некрополей. Некоторым из этих монументов перевалило уже за тысячу лет в дни жизни Хаэмуасета. Эти антикварные интересы, вместе с его жреческими полномочиями и достижениями в Серапеуме, похоже, ответственны за то, что Хаэмуасету в литературе отводится роль искателя древнего знания[33].  

     Цикл историй о Хаэмуасете, известном также как Сатни (имя, производное от его жреческого сана сем), сохранился в версиях, написанных между 2-ым веком до н.э. и 2-ым веком н.э. (Илл. 23). В этих циклах историй Сатни представлен как обладатель обширной библиотеки и могущественных магических амулетов. Одна история описывает его попытку украсть книгу заклинаний, записанную самим Тотом, из тайника в мемфисской гробнице. Владелец гробницы, появляющийся в истории как могучий призрак, предположительно может быть отождествлён с Харджедефом. Литературный Сатни имеет, по-видимому, сравнительно мало общих черт с историческим Хаэмуасетом. Подобно всему образованию, имеющему тенденцию приравниваться к магии, точно так же дело обстоит и с великими достижениями прошлого, такими как Ступенчатая Пирамида и Серапеум – их создание поздние египтяне также приписывали искусству чародейства. 

     Большая часть циклов про Харджедефа и Сатни кажется чистейшим вымыслом, однако некоторые детали в них и в других египетских историях соотносимы с реальностью. В древнем Египте были практикующие магическое искусство, но такие люди занимались и другими делами помимо этого. Чаще всего они принадлежали к жречеству. Светских магов с постоянной практикой в Египте не существовало вплоть до начала I-го тсчл-ия н.э., и даже в этот период наличие таковой специализации оспаривается некоторыми исследователями. 

     Судя по амулетам, найденным в захоронениях IV-ого тсчл-ия до н.э. (см. Главу VIII), магия являлась частью египетской культуры с самых истоков. Нам мало что известно о типе людей, в тот период занимавшихся магией. После объединения Египта около 3100 до н.э., царям приписывали магические силы. В Текстах Пирамид царь именуется не иначе как хекау – обладатель магии. Некоторые из важных должностных лиц, приближенных к царю в III-ем тсчл-ии до н.э., имели такие титулы, как "Царский маникюрщик" или "Царский парикмахер". В мифах телесные жидкости того или иного бога сохраняли его божественную эссенцию и творческую силу. Любой фрагмент царского тела, соответственно, наделялся в сознании египтян того периода силой хека. Следовательно, такая вещь должна быть сохранена, либо же крайне осторожно ликвидирована. Предположительно, царские обрезки ногтей и волос могли быть использованы для магический действий, направленных против него, подобно тому, как слюна солнечного бога была превращена в ядовитую змею в истории о тайном имени Ра.

      Изначально вся магия должна была передаваться устно. Введение около 3200-ых гг. до н.э. письма привнесло важные изменения в процесс контроля за передачей знания. В Египте, судя по всему, письмо было разработано в качестве инструмента государственного аппарата. Для большей части III-его тсчл-ия до н.э. характерно крайне малое число лиц, обладавших книгами, а дворцовые библиотеки, возможно, были снабжены лучше, нежели библиотеки культовых храмов. Возможно даже, что письменная магия долгое время была монополией царской семьи. Части Текстов Пирамид могли цитироваться вслух во время похорон лиц, не принадлежащих к царской семье, однако лишь для царей они могли быть записаны в камне. Типичные заклинания для обеспечения подношений усопшим в не-царских погребениях, как утверждалось, работали через посредство силы царя[34].

     Каково же было происхождение этих погребальных текстов? Фрагменты Текстов Пирамид были перенесены на папирус не ранее 27-го века до н.э. До этого времени вполне могла существовать длительная традиция устной передачи. Была даже выдвинута гипотеза, что самые ранние египетские вожди имели советников из числа шаманов, так что некоторые погребальные тексты развились из их обрядовой практики. Шаманизм - форма религии, адепты которой отвечают на вопросы и выполняют защитные или целительные ритуалы только после соприкосновения с миром духов. Такие контакты происходят во сне или в трансах, причём последние иногда (но не всегда) вызывались через алкогольное опьянение, интоксикацию галлюциногенами и изматывающие формы физических упражнений, как, например, танец с бубном. Другой характеристикой шаманизма является отождествление практикующего с животным-тотемом. Шаманы часто одеваются в специальные костюмы из звериных шкур. Шкура леопарда, которую носили некоторые категории египетских жрецов (Илл. 35), вполне могла быть реликтом шаманистических практик.

      История, содержащаяся в Папирусе Жумильяк (300 г. до н.э.) объясняет данный обычай так: однажды после нападения на тело Осирисà Сет превратился в пантеру. Анубис поймал и заклеймил её, создав тем самым леопардовый узор из пятен. Бог-шакал постановил, что отныне жрецы должны носить леопардовые шкуры в память о его победе над Сетом. Жрецы-сем носили настоящие либо искусственные шкуры этих зверей, когда руководили похоронными обрядами; также это одеяние являлось обязательным атрибутом Высшего Жреца Ра в Гелиополе, имевшего титул "Видящий"[35]. Изображения леопардов или пантер были обнаружены на некоторых из числа древнейших ритуальных объектов древнего Египта. Эти животные ассоциировались со звёздным ночным небом, которое в тот период соотносилось с царством мёртвых.

     Некоторые фрагменты Текстов Пирамид имеют выраженный визионерский и экстатический характер, создавая тем самым впечатление, что перед нами записи о путешествиях в духовное измерение. Они описывают сложноорганизованное царство божеств, используя для этого яркие визуальные образы: например, небесная богиня, сыплющая зелёными камнями, чтобы создать звёзды. Произнесение или, что вернее, распевание вслух многих повторяющихся отрывков могло создавать определённый гипнотический эффект.    

     Когда записанное слово вошло в престиж, драматические и интуитивные обряды шаманов, по-видимому, были заменены стандартизированными ритуалами, форма и содержание которых были закреплены в священных книгах. Люди, ответственные за такие тексты, имели титул херихеб[36], что обыкновенно переводят как "жрец-чтец".

     В цикле историй, сохранившихся в Папирусе Весткар, сыновья царя Хуфу соперничают меж собой в деле развлечения Его Величестваисториями о магических свершениях известных жрецов-чтецов. Возможно, первая история была об Имхотепе, но, к сожалению, она утеряна. Вторая повествует о главном жреце-чтеце, который превратил воскового крокодила в настоящего и использовал его для слежки за любовником своей жены (см. Главу VII). В третьей рассказывается о другом главном жреце-чтеце, который раздвинул озёрные воды, чтобы извлечь со дна потерянную подвеску. В Папирусе Весткар основной обязанностью этих жрецов-чтецов было сопровождение царя. Происходило ли это в реальности, не вполне ясно, однако известно, что большинство жрецов-чтецов были закреплены за учреждениями, известными как Дома Жизни.

     Многие культовые храмы, а также, возможно, некоторые поминальные храмы имели свой Дом Жизни внутри либо близко к их священной территории. Это учреждение было схоже с библиотекой, скрипторием, школой и университетом вместе взятыми. Здесь изучались такие науки, как медицина и астрономия, но основным пунктом деятельности Дома Жизни было производство и передача защитных ритуалов. Жрецы-чтецы были подкованы в чтении свитков, хранящихся в Доме Жизни. Их репутация толкователей сновидений была, очевидно, основана на консультациях по стандартным "Книгам сновидений". Хотя жрецы-чтецы подпадали под те же правила ритуальной чистоты, что и прочие члены жречества, они, тем не менее, не были частью основной храмовой иерархии. Предположительно, они не играли никакой роли в ежедневной обрядовой практике святилища, однако несли ответственность за исполнение некоторых магических храмовых ритуалов, имевших менее регулярную основу.

     Жрецы-чтецы были важным звеном между храмами и внешним миром, так как им было положено применять свои знания для отправления похоронных обрядов. Они с большой долей вероятности производили и другие виды магических обрядов для мирян, однако этот факт гораздо менее задокументирован. Их услуги могли оплачиваться, однако неясно, какая часть гонорара отходила храму и какая – частному жрецу. Так как большинство жрецов получало фиксированное количество храмовых приношений, выглядит логичным, что в их же интересах было способствовать увеличению храмовых комиссионных доходов.

     Верховные жрецы-чтецы были связаны с магией на протяжение всей египетской истории. Так же дело обстояло с людьми, имевшими титул Жреца Дома Жизни. Это были люди, обученные чтению, копированию и, возможно, составлению свитков, хранящихся в Доме Жизни. Их специализированное знание обеспечивало им место среди царских советников, иногда их даже отправляли на дипломатические миссии. Один из магов в Папирусе Весткар имеет сразу два титула: Верховного жреца-чтеца и писца Дома Жизни. В истории из цикла о Сатни царь обращается за помощью к писцу Дома Жизни, когда встречается с могущественной магией нубийского колдуна.

     Описанный в гробнице случай из реальной жизни отдаётся эхом в литературе. Царь Неферкара (2400 до н.э.) и его придворные инспектировали ход строительных работ, находившихся в ведении вазира и начальника архитекторов Уашптаха. Царь превозносит строительство, однако замечает, что его вазир никак не реагирует на его слова. Когда Уашптах падает перед ним наземь, царь решает, что вазир тем самым приносит ему свои извинения. После приказа подняться на ноги, Неферкара понимает, что его фаворита настиг апоплексический удар.