Глава 4. Wicked Lester - Долгий путь

Пол Стэнли: «Wicked Lester» была для нас с Джином Симмонсом своеобразным учебным экспериментом. Это был весьма значимый фрагмент из всего калейдоскопа KISS-истории. Тот период по-прежнему интересен в том смысле, что это был наш первый с Джином альянс, который впоследствии и преобразовался в KISS».

Пролог

Начало 70-х. Джин Симмонс, в то время еще носивший имя Джин Клейн, игравший в течение нескольких лет в таких группах местного масштаба, как «The Long Island Sounds» и «Bullfrog Bheer», по вполне прозаичной причине решает записать свой сольный альбом. В записи демо материала ему оказал помощь Брук Острендер – один из первых клиентов, арендовавших звуковое оборудование, принадлежавшее лично Джину. После того как демо-кассета была скомпилирована, Джин начинает предлагать ее различным звукозаписывающим компаниям, преследуя цель – получить контракт на запись своего альбома. Но это дело приобретает несколько иной оборот.

«В одном из лейблов – «Janus Records» высказались напрямую: «Собирай группу полного состава, и тогда мы точно подпишем контракт с тобой», – вспоминает Джин Симмонс. «Так что я вместе с Бруком приступил к поиску музыкантов. И в первую очередь мы опубликовали в «Village Voice» объявление, рассчитывая таким образом найти для нашей группы лидер-гитариста...»

Но эта затея не принесла ожидаемого результата, и на свое объявление Джин и Брук получили всего один отклик от какого-то гитариста из Квинз. В ходе краткой телефонной беседы, сторонам ни о чем договориться не удалось, так как, по мнению Джина, этот парень оказался весьма строптивого нрава.

«Он просто-напросто не пожелал проделать столь долгий путь из Нью-Йорка в Нью-Джерси, куда мы его звали на прослушивание. Он не хотел сдвинуться с места просто ради какой-то попытки», – поясняет Джин Симмонс.

Как впоследствии выяснилось, этим несговорчивым гитаристом был никто иной, как Стэнли Эйзен, с кем Джин уже успел познакомиться некоторое время назад при определенных обстоятельствах. Но в тот раз отношения между ними немного не заладились.

Ввиду отсутствия других альтернатив Джин решает предложить эту вакансию своему старому товарищу – Стивену Корнелу, который, кстати говоря, и был инициатором того, прошедшего столь неудачным образом, знакомства Джина и Стэнли. Стив и на этот раз не отказался принять участие в этой очередной авантюре Джина, но при этом он практически сразу выдвинул встречное предложение: «Парни, а как вы посмотрите на то, чтобы подключить к этому проекту и Стэнли Эйзена?» Стивен порекомендовал принять Стэна на основании того, что этот парень обладает незаурядным композиторским талантом, наряду с надлежащей техникой владения ритм-гитарой, и довольно неплохими вокальными данными. То ли такая своеобразная реклама оказала должное воздействие, то ли то обстоятельство, что Джину не так давно довелось видеть Стэнли Эйзена на сцене в действии, но эти слова Стивена были восприняты Джином и Бруком Острендером с немалым энтузиазмом: «Конечно! Приводи его с собой, нам понадобится ритм-гитарист!» – вот что ответил Джин на предложение Стивена.

Но весь комизм сложившейся ситуации заключается в том, что как я упоминал, Стэнли Эйзен и был именно тем самым строптивым гитаристом из Квинз, который откликнулся на объявление, опубликованное Джином и Бруком в еженедельнике «Village Voice». Этот факт вскоре выяснился, в результате чего все парни были немного ошарашены таким совпадением.

***********************

Через некоторое время Бруку Острендеру удалось рекрутировать барабанщика по имени Джо Дэвидсон (Joe Davidson), и состав группы стал выглядеть следующим образом: Джин Клейн – бас/вокал, Брук Острендер – клавишные, Стивен Корнел – лид-гитара, Стэнли Эйзен – ритм-гитара/вокал, Джо Дэвидсон – ударные. Вскоре эта новая группа приступила к репетициям.

«В самом начале мы репетировали в доме моей матери» – вспоминает Брук Острендер. «Но, само собой разумеется, так не могло долго продолжаться, поскольку мою маму совершенно не радовало, то обстоятельство, что на ее жилплощади завелась рок-группа. После изгнания с этого места, мы в течение некоторого времени репетировали в квартире Стивена Корнела, находившейся за George Washington Bridge, но и здесь возникли проблемы с некоторыми соседями Стива, и только после этого мы приняли решение арендовать какое-нибудь помещение...»

Пол Стэнли: «Поскольку я устроился на работу в качестве водителя такси, то теперь у меня появились деньги на необходимые расходы и потребности. Я работал на условии частичной занятости на компанию под названием «Metro», база которой располагалась неподалеку от Queens Plaza. Я управлял большим «Dodge Sedan», с тонкой перегородкой между мной и задним пассажирским сиденьем, но при этом я все равно постоянно ощущал всю уязвимость своего положения. На тот период времени в этом бизнесе, в некотором отношении наступил период перемен. Многочисленных стереотипных «шоферюг-таксистов» с сигарами в зубах на этом рынке труда стали вытеснять совершенно иные типажи: люди вроде меня, то есть начинающие музыканты, либо актеры, которые помимо источника дохода нуждались в возможности более или менее свободно распоряжаться своим личным временем.

Я быстро сообразил, что эта компания в которую устроился не была заинтересована в том, чтобы хорошо платить своим извозчикам. А это означало то, что сколько я не проявляй усердия и рвения, то за это мне все равно не воздастся. Я очень быстро разобрался в том, как устроена электропроводка, подведенная к той самой светящейся «блямбе», установленной на крыше кабины. То есть теперь я мог взять пассажира, и при этом лампочка на крыше по-прежнему горела бы, означая что такси свободно для посадки. И отныне, дабы избежать риска попасться ревизору за такие штучки, я уводил машину на вторую полосу движения, подальше от края дороги, и по завершению поездки взимал плату с пассажира безо всякого счетчика, что было гораздо выгодней для моего кармана.

Вскоре мы с Джином арендовали помещение в котором могли бы репетировать. Это место располагалось в здании на Hester Street в Чайнатаун (Chinatown), примыкающей к Canal Street в нижнем Манхеттене. Это строение мы называли «сухостоем», поскольку нам казалось, что оно может вспыхнуть и сгореть до тла от малейшей искры. Но зато теперь у нас было место, в котором мы могли бы складировать все наше оборудование, а не таскать его за собой повсюду».

Джин Симмонс: «Это место стало для нас подобно дому. В то время я посещал занятия в колледже, а во второй половине дня работал. После работы направлялся прямо сюда, на этот лофт, и мы начинали репетировать. У нас не было ни единого знакомого нам человека, который мог бы подсказать нам что-либо полезное, так что нам приходилось просто двигаться «вслепую». Мы даже не имели представления о том, каким образом нам записать свое демо, не говоря уже про все прочее».

Стивен Корнел: «Мы обосновались на чердачном ярусе пятиэтажного углового здания на перекрестке Mott and Canal Street в нью-йоркском Чайнатауне. Это помещение мы сняли у одного скульптора за 40 долларов в месяц при единственном условии – мы можем репетировать здесь в вечернее время, после того как он сам завершает ваять здесь свои творения».

Брук Острендер: «На этом лофте мы репетировали по пять-шесть дней в неделю, назначая общий сбор на шесть часов вечера».

 

Срок пребывания в составе группы Джо Дэвидсона оказался недолгим. В силу некоторых причин он получил отставку, и друзья приступили к поиску нового барабанщика. Брук Острендер снова подсуетился, и вскоре, благодаря его хлопотам, в группу пришел еще один местный барабанщик по имени Тони Зарелла (Tony Zarella). Двоюродная сестра Тони была подружкой одного из лучших друзей Брука. Вот что поведал обо всем том сам Тони Зарелла: «Я познакомился с Бруком Острендером на вечеринке, проходившей в Highpoint, в Нью-Джерси. Он подошел ко мне и сказал, что у него есть группа, а затем спросил меня о том, не хочу ли я прослушаться для них! Я ответил, что это весьма заманчивое предложение, но вот в скором времени мне в составе другой группы предстоит совершить поездку в Калифорнию. Однако, все сложилось так, что та группа вообще никуда не поехала. Поэтому, спустя неделю я позвонил Бруку и спросил его: «По-прежнему ли вам требуется барабанщик?» – на что он дал утвердительный ответ.

Я прибыл для прослушивания на их чердак в Чайнатаун. Прежде всего этим парням понравилась моя ударная установка с двумя бас-бочками. В тот вечер мы поиграли всего понемногу: и их собственный материал, и вариации на разные темы. К примеру, Стэнли всегда нравилась «Locomotive Breathe»[53] группы «Jethro Tull», так что мы сыграли и этот номер. В целом, в тот вечер все прошло достаточно неплохо, и через несколько дней они позвонили мне и огласили свое решение: я был принят!»

Пол Стэнли: «Тони Зарелла был принят в нашу группу по одной единственной причине: внешне он был невероятно похож на Гизера Батлера (Geezer Butler) – басиста группы «Black Sabbath». Тони не был для нас подходящим барабанщиком, но зато помимо внешних данных, он обладал огромной ударной установкой фирмы «Ludwig». Он считал себя интеллектуалом определенного рода. Помню, как однажды Тони пришел на репетицию, принеся с собой рисунок, который, по его мнению, мог предстать на фронтальной обложке будущего альбома нашей группы. На этой картинке был изображен витающий в открытом космосе цветок, с которого капали слезы на земной шар.

Тони посмотрел на меня и спросил.

– Ты уловил символизм этого изображения?

– Нет. – Ответил я.

– Да ведь ты же врубился в это! – Не отставал от меня Тони.

– Я понятия не имею что означает это... Цветок поливающий слезами земной шар? Ну, ладно...

 

***********************

 

После неизбежных при таких обстоятельствах споров на тему выбора музыкального направления, в котором им следует двигаться, участники новоиспеченной группы решают пойти на компромисс: они станут плыть по течению ныне именуемого как «soft-rock». Видимо, был принят во внимание тот факт, что репертуар такого сорта в тот период времени явно доминировал в радиоэфире.

Позже Джин и Пол неоднократно сетовали, что по причине крайнего неудовлетворения тем направлением, которое выбрали «Wicked Lester», они чувствовали себя в составе этой группы достаточно некомфортно.

 

«Сила, которая толкала «Wicked Lester» вперед, исходила из нашего стремления звучать, как можно лучше, как настоящая рок-группа. Музыкальная направленность не была столь уж замысловатой, – говорит Стивен Корнел, – вся идея заключалась в том, чтобы внести в этот стиль все обожаемые нами группы, оказавшие влияние на развитие каждого из нас персонально. Это были группы: «Free», «Buffalo Springfield», «The Move», «The Beatles». Мы хотели, чтобы все они, повенчанное в единое целое, проявляли характерные оттенки в звучании наших новых песен. Собственно, все это обрело вид своеобразного огромного микса. Но весь этот материал нуждался в дальнейшей доработке, и надо было еще больше стараться развиваться в композиторском плане...»

 

«С самого начала было решено, что группа будет исполнять свой оригинальный материал», – с некоторым апломбом заявляет Джин Симмонс. «Это качество считалось довольно незаурядным, поскольку в т время большинство местных групп специализировались на исполнении хитового материала ритм-н-блюзовых исполнителей и кавер-версий песен «The Beatles». Так что мы решили сфокусировать наши усилия на сочинении собственных песен, осознав, что именно эта особенность может выдвинуть нашу группу из целого ряда других. Ведь тем самым, при определенном стечении обстоятельств, мы могли бы опрокинуть наших конкурентов. Вы просто представьте себе: мы играем на сцене, слушатели вникают в наши темы, и впечатлившись спрашивают у нас: «А что это были за песни?» И тогда бы мы им ответили: «Мы сами их сочинили!» Услышав такой ответ, слушатели наверняка были бы повергнуты в крайнее изумление!»

«Wicked Lester» поигрывались с темой «Firehouse», которая впоследствии появилась на первом альбоме KISS», – вспоминает некоторые подробности Тони Зарелла. «Эта песня была сочинена и получила развитие как раз в те дни. Припоминаю, что мы играли ее вживую, но при этом, так ни разу и не записали ее, как это сделали, к примеру, с такими вещами как «Eskimo Sun», «About Her» и «Suitor».

Пол Стэнли: «Поскольку Брук Острендер кроме клавишных так же умел играть на флейте, наша группа разучила совершенно новую на тот момент песню «Locomotive Breathe» группы «Jethro Tull». Но когда во время ее исполнения Брук начинал петь в этой песне лид-вокальную партию, то у него частенько стали возникать определенные проблемы. Иногда он начинал лажать играя на флейте, а иногда у него начинало першить в горле. Вроде, только что Брук пел нормально, а уже через секунду замолкал. Я поворачивался в его сторону и видел, что он задыхается, будучи не в состоянии сразу же восстановить дыхание».

***********************

Стивен Корнел: «Репетиции нашей группы проходили на лофте здания на Canal Street. Атмосфера во время наших встреч была очень непринужденной. Мы неплохо проводили время, много острили, смеялись и прикалывались друг над другом. Все это так же способствовало развитию взаимоотношений Стэнли и Джина. В этом-то, собственно, и состоит весь кайф нахождения в составе группы: преодолевать все выпадающие на вашу долю испытания. Пробовать что-то новое, при этом неизбежно совершая ошибки и наслаждаться творческим процессом. А когда вы все вместе идете по улице, то вы чувствуете свое единство, и те узы, которые связывают вас.

Во время репетиции, я и Стэнли могли «пропустить по стаканчику», а вот Джин не выпивал вообще никогда. Зимой на том чердаке была жуткая стужа, вот по этой-то причине мы и баловались спиртным. Нам было всего-то по восемнадцать-девятнадцать лет. Но мы старались создать по настоящему «бронебойный» материал. Мы хотели стать реальным «nitty-gritty» бэндом!»

Но не все всегда шло столь уж ровно и гладко.

«Если ты не можешь слышать то, что выдает твоя группа во время репетиции, то как же в таком случае можно работать над развитием какой-либо темы, и определиться в каком направлении развивается процесс?» – недоумевает Стив Корнел. – Все дело в том, что ты не сможешь расслышать какие-то определенные нюансы в общем саунде, если все звучит чрезвычайно громко! И я всегда говорил Стэнли и Джину: «Парни, нафига же вы врубаете усилители на полную катушку?!»

Несмотря на не столь уж душевное начало, отношения между Стэнли и Джином постепенно стали улучшаться. Хотя нельзя было сказать и так, что все стало походить на некое подобие семейной идиллии.

Пол Стэнли: «Теперь у нас была полностью укомплектованная группа, в составе которой был я, Джин, Брук Острендер, Стив Корнел и Тони Зарелла. Мы репетировали в том самом, арендованном нами помещении в Чайнатаун три раза в неделю. Но мы с Джином появлялись здесь гораздо чаще. Я думаю, что именно во время первых совместных репетиций, я и Джин стали проникаться взаимным уважением. Сразу же после того, как мы стали работать в одной упряжке, то стали осязать друг друга. Мы поняли, что у каждого из нас есть свои ценные качества. Я считаю, что осознание этого факта было более значимо, чем осмысление чего-либо еще. Тем не менее, я и Джин все же принялись «бодаться головами», но соперничество – не всегда такая уж плохая вещь. В нашем случае все походило на спортивное состязание, когда в процессе тренировки команды, один из ее атлетов наряду со своими личными результатами, может мотивировать и побуждать другого спортсмена к стремлению добиться еще более высокого результата. Как следствие, появляется гораздо большая вероятность того, что мы сможем обставить команду своих соперников. И чет меня дери, а ведь такой подход сработал!»

«Вскоре после того как мы приступили к репетициям, я очень быстро усвоил для себя, что Стэнли, в общем-то, не так уж сильно отличается от меня самого», – в свою очередь делится впечатлениями Джин Симмонс. «С самого первого дня Стэнли стал проявлять свою коммуникабельность по отношению ко всем нам. Он пытался сочинять песни и порывался создать нечто такое, что смогло бы продвинуть нас вперед, оставив далеко позади все остальные местные группы. Припоминаю, что Стэнли приходил на репетиции нашей группы одетый как знаменитость. Он носил зеленого цвета ботинки на высоком каблуке и кожаные штаны, которые были настолько узкими, что когда Стэн подтягивал их, то шов этих брюк между ног врезался настолько, что его яйца расплывались в разные стороны. Стэнли уже в то время придавал большое значение своему внешнему облику, стараясь преподносить себя как рок-звезду...»

«Полагаю, что вся моя неприязнь к Джину прошла именно в те дни, когда я осознал тот факт, что он был хорош!» – говорит Пол Стэнли о зарождающейся в его душе симпатии к Джину. «Ведь по прошествии некоторого времени я пришел к выводу, что мне так уж и часто доводилось встречать людей, обладающих талантом сочинять песни, и при этом исполнять их. Джин учился в колледже и обзавелся точно такими же амбициями как и я. У него было огромное эго, что, в принципе, замечательно! Он считал себя по определенным критериям достаточно неординарной личностью, и понимал, что я представляю собой тоже весьма своеобразную персону. Я все еще продолжал присматриваться к Джину, и не смотря на его несколько заносчивую манеру поведения во время общения с посторонними людьми, я стал мало-помалу замечать, что он постепенно стал обращаться лично со мной совсем по-другому: не так, как с остальными людьми. Видимо, так было от того, что Джин зауважал меня. Я понял, что он очень талантливый парень, и я очень скоро пришел к выводу, что мы сможем совместно работать. Иногда, конечно же, он все еще старался доказать свою значимость, но у меня появилась уверенность что мы, определенно, сработаемся, потому что между нами возникла химия. И вследствие этого сложилось самое ценное обстоятельство: наше с Джином согласованное сотрудничество продолжилось и мы остались вместе. Я знаю, что по сути, команда обладает такой тенденцией: один из состоявшихся в ней людей, обладая определенными качествами, усиливает другого члена своей команды, и уравновешивает возможности каждого из ее участников. При этом в группе устанавливается баланс. Впоследствии, когда мы с Джином стали сочинять песни, получилось так, что один из нас в некоторых случаях компенсировал недостатки другого. Мне кажется, что я и Джин усиливаем друг друга. Тем не менее, не смотря на то, что во многих отношениях мы были очень разными людьми, мы все же сумели ужиться на одном плацдарме. Конечно, в наших биографиях были общие связующие, к примеру, мы оба были выходцами из еврейских эмигрантских семей и проживали в Квинз. Но все же, я считаю, что более всего нас с Джином сблизило то, что у обоих нас были общие взгляды в отношении трудовой этики: мы оба выкладывались на все 100 процентов! При этом, глядя на других игравших вместе с нами в одной группе, нельзя было сказать, что уже с самого начала было заметно, что они двигаются в том же самом направлении, в котором следовали мы с Джином. Должен сказать, что несмотря на то, что я изначально был не слишком-то впечатлен песнями, которые насочинял Джин, тем не менее, после начала наших с ним творческих взаимоотношений, мы начали сочинять довольно неплохой материальчик. Для меня это было очень волнующе – обрести такого соратника, который был интеллектуалом, был полон всевозможными творческими замыслами и просто фонтанировал идеями. Я больше не чувствовал себя одиноким. Джин также оказался необычайно способным бас-гитаристом. Он мог играть навороченные интересные ходы и одновременно с этим петь: в общем, Джин мог делать то, что большинство людей делать были не в состоянии. И такие его басовые фразировки в структуре песни весьма неплохо сочетались с мелодическими партиями, дополняя аккорды, что было большим плюсом. Однако, хотя я и ценил наши с ним партнерские взаимоотношения, тем не менее, мне не всегда нравился подход Джина к определенным вещам. К примеру, в тех случаях, когда Джин являлся на репетиции позже всех остальных, он никогда не извинялся за опоздание. И для меня не было ничего из ряда вон выходящего в том, чтобы прождать Джина в каком-либо заранее оговоренном месте встречи какой-нибудь лишний час, а то и дольше. Обычно мы договаривались в определенное время встретиться на станции метро, чтобы затем вместе ехать на нашу репетиционную базу. Ну что же с этим поделаешь?! Вот таким сосредоточенным на себе самом человеком был Джин. Возможно я поступал глупо, но иногда я при представившемся случае не упускал возможности хоть чуть-чуть отомстить Джину за такое его поведение. Это могло выглядеть так: мы с ним частенько заходили перекусить в один недорогой китайский ресторанчик, располагавшийся на Canal Street. Здесь, всего за 1 доллар 25 центов ты мог выбрать из меню какое-либо блюдо из лапши или риса, ну и чашечку кофе. Помню, как в один прекрасный день мы с Джином зашли в этот ресторанчик, где заказали себе что-то поесть и пару баночек Кока-Колы. Кроме нас двоих в этом заведении не было никого. И вот когда Джин отлучился в туалет, я тем временем схватил флакон с жидкой горчицей и выдавил большую порцию этой острой приправы в баночку колы, принадлежавшую моему товарищу. Как только Джин вернулся за стол, он сразу же воткнул соломинку в свои губы и втянул из своей банки изрядное количество газировки. Ну а я тем временем просто сидел и ждал того что же произойдет далее. Совершенно внезапно глаза Джина полезли из своих орбит, мгновенно стали влажными от набежавших слез и он завопил: «О, Боже мой!» Джин был на три года старше меня, и я отколол над ним такую шутку, подобно тому, как младший брат в отместку за что-то, может напакостничать своему старшему брату...»

Но в то же самое время, в отношениях между Стэнли и Стивеном Корнелом все чаще стала проявляться какая-то обоюдная неприязнь.

«Я не знаю, что происходило между Стэнли и моим старинным товарищем Стивом Корнелом!» – недоумевает Джин Симмонс. «Стэн и Стив даже не могли оставаться наедине, а со временем они совершенно перестали ладить друг с другом. Однажды, когда мы сидели у Корнела дома и что-то обсуждали, Стивен «слетел с катушек» и устроил со Стэном грандиозную перепалку. Помню, в какой-то момент Стив резко повернулся к Стэнли и заорал на него: «Да какого хера ты возомнил о себе?! Ты что же, считаешь, что тебя окружает какая-то особенная ебаная аура?!» А Стэнли выпалил ему в ответ: «Да! Именно так я и думаю!»

«Как хотите это называйте: хоть аура, хоть – эго! – заключает Джин. – Надо сказать, что Стэнли был очень самоуверенным парнем, и это не самым лучшим образом сказывалось на его отношениях со Стивеном...»

Пол Стэнли: «Да, наш лид-гитарист Стив Корнел и я не всегда были в ладах друг с другом. Как-то раз мы с ним поспорили по какому-то поводу, и Стивен, взбеленившись, начал кричать на меня:

– Ты что же, считаешь себя каким-то особенным, и думаешь, что круче тебя нет никого?!

– Да, именно так я и думаю, – ответил я ему. – У меня есть аура...

Услышав это, Стив сколотил такую мину, как будто бы я только что на его глазах выстрелил в его мать:

– Ты считаешь, что у тебя есть аура?! – Проговорил он немного озадаченно и сердито. Но в тот момент в нашу ссору вмешался Джин:

– Он прав, Стив, – сказал он. – Стэнли именно такой, каким себя считает...

Джин Симмонс: «Уже в тот период времени между участниками нашей группы стало возникать множество распрей. Порой мы приходили в полное отчаяние, и изо всех сил старались сохранить целостность группы. К примеру, наш барабанщик Тони Зарелла сам по себе был милейшим человеком, но он не имел ни малейшего понятия о том, что значит быть командным игроком, и он частенько оказывался не в состоянии в нужный момент сосредоточиться на работе, и попытаться осмыслить определенные вещи. Но зато наша «Wicked Lester» была, в общем-то, довольно правильной группой. Никто из ее участников не употреблял наркотики. В этом плане «Wicked Lester» не была похожа на KISS, и никого подобного Эйсу Фрейли или Питеру Криссу (которые с самого первого дня в группе, чем-то злоупотребляли) в ее составе не было...»

«Отношения внутри группы по одному образу: как будто в этом стане находятся только одни вожди, и нет ни одного индейца», – констатирует Пол Стэнли. «При этом, совершенно не ощущалось, что группа представляет собой единое целое. У меня чувство единства возникало только тогда, когда я общался с Джином. В основном, он стремился к тому же, к чему стремился и я. И после возникшего изначально чувства антипатии, все через какое-то время обернулось так, что я и Джин превратились в команду внутри самой команды «Wicked Lester». По сути, мы стали неофициальными лидерами этой группы...»

***********************

Постепенно, из всевозможных заготовок и наработок стали складываться целые композиции, составившие через некоторое время основу репертуара, готовящейся выйти в свет новой группы. Одной из актуальных тем, обсуждаемых во время творческих заседаний, была следующая: в каком образе группе следует предстать на публике, то есть костюмы, хореография и прочее. Парни горели вполне оправданным для любого музыканта желанием проверить свои исполнительские способности самым действенным способом и, исходя из реакции слушателей, сделать затем соответствующие выводы.

Джин Симмонс: «Мы делали кое-какие наброски, преследуя цель: придать нашим сценическим образам побольше выразительности. Все мы понимали, что именно сейчас настало время поднажать на аспект визуальной привлекательности образа нашей группы...»

«Лично я в то время имел довольно смутное представление своей идеи относительно того, чего именно я хочу достигнуть в этом плане», – продолжает тему Пол Стэнли. «У меня еще не было четкого представления о том, какими качествами необходимо обладать нашей группе для того, чтобы она могла составить конкуренцию другим бэндам. То есть, я еще не понимал того, что каждому из нас следует обзавестись своим собственным индивидуальным имиджем, да еще чтобы при этом группа сохраняла вид целостного коллектива, а в плане музыки надо стараться оставаться как можно более примитивными...»

«В общем и целом, мы попробовали немного поиграться с театрализованными характерными образами некоторых моделей существовавших в рок-н-ролле. Стив Корнел пытался разработать ряд схематических рисунков для своей персоны, которые как бы отражали личностные особенности его натуры. Стивен рассматривал себя в образе «ангела» с белыми крыльями. Далее он, задавшись целью, вскоре соорудил для себя такой костюм, то есть «ангельский прикид». Он смастерил для себя крылья, которые прикреплял к своей спине и заднице, но при этом еще подумывал обзавестись обувкой в виде копыт, как у пана. Честно говоря, из-за такого костюма Стивен стал подвергаться с нашей стороны ироничным нападкам, выслушивая намеки и подколы, – рассказывает Джин Симмонс о первых попытках придать их внешнему облику оригинальный вид. «Бруку Острендеру нравилось носить шляпу такого фасона, в которой он напоминал церемониймейстера из похоронного бюро. Наш барабанщик должен был предстать в образе итальянского продавца фруктов. Пол Стэнли одевался как авантюрист, игрок в азартные игры времен дикого запада, то есть ковбойская шляпа и все такое. Ему не хватало только пары пистолетов на бедрах. А лично я выглядел как пещерный человек, который вместо каменного топора волочит за собой по земле бас-гитару. Нас совершенно не удовлетворяла манера, в которой некоторые музыканты держались на сцене, когда они просто стояли по стойке «смирно» и ударяли по струнам. Этого было недостаточно, чтобы вызвать большое волнение в рядах зрительской аудитории, а нам очень хотелось добиться такой реакции!»

Не станем задаваться вопросом о том, что же подразумевал Джин под словами: большое волнение. Без сомнения, он знал о чем говорил!

Пол Стэнли: «Однажды летом, в нью-йоркском State Pavilion в Квинз выступали «Led Zeppelin». Это был период между выходом их первого и второго альбомов. Во время этого шоу произошло мое полное сексуальное и музыкальное раскрепощение. Воздействие музыки этой группы было настолько сильным, что у многих присутствующих на этом шоу людей не хватило терпения сдержаться до возвращения домой. Тем, на что подталкивали людей «Led Zeppelin», многие посчитали необходимым заняться прямо здесь и сейчас же! Ничего подобного, что творилось здесь в тот день мне не доводилось видеть никогда…»

***********************

Вскоре после окончательного формирования состава, этой группе было присвоено название «Rainbow» – достаточно удачное, если принять во внимание то обстоятельство, что в песнях группы явственно прослушивались отголоски различных музыкальных стилей, что в воображении могло привести к ассоциации с радужной палитрой, состоящей, как известно, из основных цветов, которые контрастировали один с другим. И хотя Стивен Корнел упоминал, что это название было лишь предварительным, со слов других участников выходило, что под названием «Rainbow» их группа не только отыграла все свои выступления, но даже сохраняла такое название, когда был найден первый менеджер, и был заключен договор с ним.

«Наша группа называлась так до тех пор, пока мы не отправились в студию, – поясняет Брук Острендер, – и как только мы начали студийные сессии, то у нас сразу же возникла потребность в выборе другого названия. Дело было в том, что все впятером, мы были поставлены перед фактом, что здесь неподалеку, уже достаточно продолжительное время существовала другая группа с таким же названием – «Rainbow». Из этого следовало сделать вывод, что использовать это название мы не имеем права...»

Следует заметить, что Брук точно не имел ввиду одноименный бэнд под руководством маэстро Ричи Блэкмора (Richie Blackmore), как, вероятно, могли подумать некоторые из вас. Легендарная «Richie Blackmore's Rainbow» была образована несколько лет спустя, и достаточно далеко от Нью-Йорка.

«Название «Wicked Lester» было предложено Полом Стэнли», – утверждает Джин Симмонс.

«Wicked Lester» – это словосочетание, материализовавшееся словно из ниоткуда», – в свою очередь озвучивает историю появления этого названия Брук Острендер. «Припоминаю, как я размышлял: «Wicked Lester»?! Откуда оно только взялось?!» Джин же напротив – был в полном восторге: «Да! Это необычное название!» И я решил: «Окей... Почему бы и нет?» Полагаю, что логотип «Wicked Lester» разработал Стивен Корнел...»

Последнее предположение Брука не соответствует истине. Логотип «Wicked Lester» был разработан совсем другим человеком, но об этом речь пойдет чуть позже.

Пол Стэнли: «Учитывая особенности музыкальной сцены того периода времени, мы могли так же запросто назвать нашу группу не «Wicked Lester», а к примеру – «The Liquid Giraffe...»

***********************

Пол Стэнли: «На тот период времени наши капиталы были весьма скудны, и порой мы со все нашей оравы едва могли наскрести несколько баксов...

Как-то раз, во время репетиции мы захотели есть, но ни у кого из нас не нашлось ни цента. Так что, мы с Джином, взяв гитары, вышли наружу и расположились прямо на тротуаре Hester Street перед фасадом здания, в котором располагался наш лофт. Мы стали играть для прохожих песни из репертуара «The Beatles», и очень скоро, стоявшая перед нами банка наполнилась деньгами. Вот таким образом мы в тот раз обеспечили себя провиантом. В тот день наша выручка была настолько приличной, что немного поразмыслив, мы с Джином решили сделать еще одну попытку. Но на следующей день, едва мы только появились на улице и начали играть, на нас сразу же «наехали» копы, и погнали прочь с этого места. Вот на этом и закончилась наша с Джином «карьера» в качестве уличных музыкантов. А мы уже было «раскатали губы», что отныне на обед мы будем кушать в неограниченном количестве, исключительно цыпленка «му-шу» («moo shu»)».

У Джина, однако, есть немного другая трактовка на этот счет.

«Играя на улице, нам удалось заработать несколько долларов, – вспоминает о том казусе Джин Симмонс, – но мы прекратили этим заниматься сразу же после того, как кто-то из соседей Пола проходя мимо нас, узнал его и остановившись воскликнул: «Стэнли! Что ты здесь делаешь?!» Эти люди хорошо знали его родителей, и Стэн такой: «О, Боже! Мне надо завязывать с этим делом...»

От взгляда Стэнли не ускользнула еще одна черта натуры Джина.

Пол Стэнли: «Я с самого начала понял, что Джин не привык сорить деньгами и знал им цену. Иногда я относился к его скопидомству довольно снисходительно, и часто отдавал Джину донашивать свои старые ботинки. Ну, а «под настроение» я не мог отказать себе в том, чтобы немного поиздеваться над скаредностью Джина. Я мог швырять мелкие монеты на тротуар в Чайнатауне, не сомневаясь, что Джин тут же ринется подбирать их. Обычно, я просто вставал на обочину и бросал монетки в канаву, но Джин доставал их и оттуда».

Джин Симмонс: «Мы только-только начали репетировать и, естественно, что «Wicked Lester» были не в состоянии заработать какие-либо деньги. Немного поразмыслив, я решил, что возможно смогу заработать какие-то деньги, занявшись скупкой и последующей продажей комиксов. Я неплохо ориентировался в этой сфере и знал, что за определенные экземпляры комиксов в среде коллекционеров можно выручить неплохие деньги.

Я с детства полюбил комиксы и со временем эта привязанность не ослабла и осталась прежней и по сей день.

В те далекие годы моего детства, вторник и четверг были для меня самыми ожидаемыми днями недели, потому как именно в эти дни поступали в продажу новые выпуски комиксов. Кстати, их можно было купить в том же самом магазине, в котором продавались кондитерские изделия. Так что, я всегда стремился поскорее попасть в это местечко. Владелец этого магазина уже давно знал меня и при встрече всегда ставил в известность о том, какие еще издания комиксов должны будут поступить в продажу в ближайшее время. Частенько, он предлагал отложить до моего прихода нужные мне экземпляры, к примеру такие как «Fantastic Four», «Thor» и все те журналы, специализировавшиеся на кинематографе, вроде «Famous Monsters Of Filmland». И через некоторое время у меня дома образовались целые кипы комиксов и журналов, выше моего собственного роста.

Вот таким образом мое увлечение собирательством комиксов послужило отправной точкой для начала моего нового бизнеса. Это произошло потому что я стал очень многое знать о мире комиксов, то есть я стал хорошо ориентироваться в их стоимости. Если все это звучит странно, то подумайте о том, что есть немало людей, чьи чердаки завалены всевозможными, уже вышедшими из употребления вещами, которые из года в год лежат там, покрываясь пылью. А ведь эти люди подчас и не догадываются о том, что некоторые из их, пылящихся в чулане вещей могут обладать немалой стоимостью, и нередко при первой же возможности хозяева стараются избавиться от всего этого скарба, по сути за гроши, что по обыкновению и происходит на блошиных рынках. Мне доводилось людей, у которых чердаки в буквальном смысле были забиты комиксам до отказа. Эти комиксы приобретались этими людьми в детстве, и некоторые из тех экземпляров в настоящее время представляли собой самые настоящие коллекционные раритеты.

В общем, перво-наперво я наладил свой собственный мимеограф, с помощью которого в бытности занимался изданием научно-фантастических фэнзинов. Далее я принялся печатать на нем флаеры-объявления надпись на которых гласила коротко и ясно: «Наличные деньги! Заплачу наличными за комиксы!», и прямо под этими словами стоял номер моего телефона. Я напечатал несколько сотен таких бумажек, и затем, каждый раз когда оказывался в метро, следуя к месту учебы, я оставлял эти флаеры на скамейках перрона. Таким образом, фактически метрополитен служил мне в качестве своеобразной системы распространения моих объявлений, поскольку линии подземки проходили по всему Нью-Йорку. Люди, сходившие с поездов, могли увидеть мои флаеры, и некоторых могла заинтересовать надпись, стоявшая на них. Метро обеспечивало распространение моего послания, причем, сов<