Татьяне Владимировне Толстой

 

(Надпись на книге «Воздушные пути»)

 

Чем незаслуженнее честь,

Тем знак ее для нас священней.

Всё это в преизбытке есть

И в Вашем лестном посвященьи.

 

Благодарю. Горжусь и рад

Попасть под Ваш протекторат.

 

6 июня 1933

 

А. И. Вьюркову

 

Пришел за пачкой облигаций,

А ты мне вместо них – альбом.

Изволь-ка рифмами лягаться,

Упершися в страницу лбом.

 

5 июня 1936

 

495

 

Мы пили чай из красных чашек,

И всех я матерно ругал,

А мой запасный карандашик

Строчил лениво – мадригал.

 

И вспомнил я – ушедших – Колю

С женой. Ночник мигал.

А в уголке – наевшись вволю –

Сельвинский тихо хохотал.

 

22 августа 1942

 

А. Е. Крученых

 

Вместе с Алешей

В обществе муз

Жизнью хорошей

Не нахвалюсь.

 

И под руку с Морозовым –

Вергилием в аду –

Всё вижу в свете розовом

И воскресенья жду.

 

8 августа 1943

 

Алексею Крученых

 

Вместо поздравления

 

Я превращаюсь в старика,

А ты день ото дня всё краше.

О боже, как мне далека

Наигранная бодрость ваша!

 

Но я неправ со всех сторон.

Упрек тебе необоснован:

Как я, ты роком пощажен

Тем, что судьбой не избалован.

 

И, близкий правилам моим,

Как всё, что есть на самом деле,–

Давай-ка орден учредим

Правдивой жизни в черном теле!

 

Позволь поздравить от души

Тебя и пожелать в награду

И впредь цвести. Мечтай, пиши

И нас своим примером радуй.

 

21 февраля 1946

 

Петру Ивановичу и Марии Антоновне Чагиным

 

(Надпись на книге «Фауст» Гете)

 

Сколько было пауз-то

С переводом Фауста,

Но явилась книжица –

Всё на свете движется.

Благодетельные сдвиги

В толках средь очередей.

Чаще выпускают книги,

Выпускают и людей.

 

6 января 1954

 

А. П. Зуевой

 

Великой истинной артистке

Поклон мой низкий поясной

И в телефонном этом списке,

И в этой книжке записной.

У нас на даче въезд в листве,

Но, как у схимников Афона,

Нет собственного телефона.

Домашний телефон в Москве,

Где никогда нас не застать.

На всякий случай: буква В,

Один, семь, семь, четыре, пять.

 

1957

 

 

Другие редакции и варианты

218

 

строфа 6   Он этого не домогался.

Из               Он жил как все. Случилось так.

Что годы плыли тем же галсом,

Как век, стоял его верстак.

 

после строфы 6

А в те же дни на расстояньи,

За древней каменной стеной,

Живет не человек – деянье,

Поступок ростом в шар земной.

 

Судьба дала ему уделом

Предшествующего пробел:

Он – то, что снилось самым смелым,

Но до него никто не смел.

 

За этим баснословным делом

Уклад вещей остался цел,

Он не взвился небесным телом,

Не исказился, не истлел.

 

В собраньи сказок и реликвий,

Кремлем плывущих над Москвой,

Столетья так к нему привыкли,

Как к бою башни часовой.

 

Но он остался человеком,

И, если зайцу вперерез,

Пальнет зимой по лесосекам,

Ему, как всем, ответит лес.

 

И этим гением поступка

Так поглощен другой, поэт,

Что тяжелеет, словно губка,

Любою из его примет.

 

Как в этой двухголосой фуге

Он сам ни бесконечно мал,

Он верит в знанье друг о друге

Предельно крайних двух начал.

 

219

 

в м. строф Я люблю лицо немое

6 и 7            Помешавшихся небес,

а-ф ЦГАЛИ День, глядящий неумоей,

Сажи с жемчугом замес.

 

Воздух с запахом барвинка

На проталине в бору,

И душистую крупинку

На размашистом ветру,

 

И воскресный день досужий

В зимнем городе, и век

Буду северу и стуже

Верен, грешный человек.

 

ем. строф Обновленный до кровинок,

6 и 7 Как по спаде вод в бору

Зн                Первый сорванный барвинок,

Вдох и выдох на ветру.

 

Я люблю каким-то чудом

Звезд плывущих звон, и век

Буду стужи самогудам

Верен, грешный человек.

 

221

 

между строфами

Революция, ты чудо.

4 и 5            Наконец-то мы вдвоем.

Зн                Ты виднее мне отсюда,

Чем из творческих ярём.

 

Мало верить понаслышке,

Мало ездить и глазеть.

Надо с этой сердца вышки

По тебе равняться сметь.

 

222

 

загл.                       [Безвременно умершему

корректура Зн          «Немые индивиды...»

Похороны товарища]

Простой уставный шрифт

 

между строфами

Как Кама из Закамья,

7 и 8 В слезах уходит взор,

Из комнаты с венками

На потемневший двор.

 

Закатно гаснет краска,

День поджимает хвост.

Он ощутил острастку

Увоза на погост.

 

между строфами

Не подавая виду,

9 и 10          Украдкою, как вор,

С гражданской панихиды

На темный выйду двор.

 

между строфами

Самоубийство – пропасть.

11 и 12        Внизу черным-черно.

Толпой окольной робость

Сбегается на дно.

 

От всюду люди кучей

Стремглав наперебой

Стеснить несчастный случ;

Счастливою толпой.

 

223

 

после 12      (Роняет ли красу

а-фы           Седого моря в полночь

Часами на мысу

Флиртующая сволочь?)

 

224

 

17 Левкой и Млечный пут1

НМ

 

20                Ему глаза мозолит.

 

строфа 5   Полуночная муть.

НРП                       Левкой недавно полит.

И белый Млечный путь

Ему глаза мозолит.

 

226

 

между строфами

Давнишняя мечта

2 и 3 Осуществлялась въяве,

а-фы           Я посещал места,

Знакомые в заглавьи.

 

229

 

26–28          Остановивший время,

НМ              Которым мы, врали,

Так грезили в богеме

 

230

 

между строфами

На пастбище трава

3 и 4            В ромашках, как в сметане,

а-ф ЦГАЛИ И это – кружева

Обрядов и преданий.

 

231

 

между строфами

Он может наугад

3 и 4            В любую даль зарыться,

НМ, а-фы   Он сам – восстанье дат,

Как пятый год гурийца.

 

Колхозы не вопрос

Для старика. Неужто

Рассудком не дорос

До нас двойник Вахушта.

 

после строфы 4

В нем отзвук трех эпох

а-фы           Широко спит как в мире.

Так меха долгий вздох

Волынкой длит мествире.

 

235

 

МГ

ЛЕТО

 

Босой по угольям иду.

Как печку изразцами,

Зной полдня выложил гряду

Литыми огурцами.

 

Жары безоблачный лубок

Не выдавал нигде нас.

Я и сегодня в солнцепек

До пояса разденусь.

 

Ступая пыльной лебедой

И выполотой мятой,

Ручьями пота, как водой,

Я оболью лопату.

 

Как глину, солнце обожжет

Меня по самый пояс,

И я глазурью, стерши пот,

Горшечною покроюсь.

 

Я подымусь в свой мезонин,

И ночь в оконной раме

Меня наполнит, как кувшин,

Водою и цветами.

 

Она отмоет верхний слой

С похолодевших стенок

И даст какой-нибудь одной

Из местных уроженок.

 

Наш отдых будет, как набег.

Весь день царил порядок,

А ночью спящий человек –

Собрание загадок.

 

Во сне как к крышке сундука

И ящику комода,

Протянута его рука

К ночному небосводу.

 

238

 

между строфами

Возвещено большое что-то.

2 и 3            О этот близкий зимний зов

а-ф              Октябрьского переворота

И поклонения волхвов.

 

О смерть притворщицы-природы,

Задумавшей к весне побег

И по условьям обихода

Ушедшей временно под снег!

 

между строфами

Опять переполох в подлунной,

2 и 3            Земля отходит, ей не встать.

ЛГ               И вдруг предчувствия, кануны,

Обетованье, благодать.

 

О смерть притворщицы-природы,

Задумавшей к весне побег

Из гробового обихода

И завалившейся под снег!

 

Заглянешь в лес – как всё похоже!

Всё борется, не мы одни.

Сравнишь – мороз дерет по коже,

Так всё понятно, так сродни.

 

Всё борется с тем царством ночи,

С той самой смертоносной тьмой,

С которой сормовский рабочий

Вступил в победоносный бой.

 

240

 

МГ              Когда с колодца лед не сколот

И в проруби не весь пробит,

Как тянет в город в этот холод

И лихорадит, и знобит.

 

Из чащи к дому нет прохода:

Кругом сугробы, смерть и сон.

Зима в лесу – не время года,

А гибель и конец времен.

 

А между тем, пока мы хнычем

И тащим хворост для жилья,

Гордится город безразличьем

К несовершенствам бытия.

 

Он создал тысячи диковин

И может не бояться стуж.

Он с ног до головы духовен

Мильоном в нем живущих душ.

 

На то он родина ремесел,

Чтоб не робеть стихий. Он их

За тридевять земель отбросил

Усильями мастеровых.

 

Он – воздух будущих зимовий

И наготове к ним ко всем.

Он с самого средневековья

Приют учений и систем.

 

Когда надменно, руки фертом,

В снега он смотрит свысока,

Он роще кажется бессмертным:

Здесь ель да шишки, там – века.

 

И разве он и впрямь не вечен,

Когда зимой, с разбега вдаль,

Он, всем скрещеньем поперечин,

Вонзает в запад магистраль?

 

246

 

между строфами

Когда-нибудь его приход

2 и 3            Сочтут за небылицу.

Ог               За вдов, увечных и сирот

Заплатит враг сторицей.

248

 

между строфами

Из-за реки прожектора

4 и 5            Лесную высь облазят сетью,

Ог               Как шарит раков детвора

В прибрежном мелком очерете.

 

249

 

после строфы II

Этим делом, этой славой

ЛГ               Завершалось ваше я,

Ваша доля, ваше право

В давней тяжбе бытия.

Голос долга и успеха,

Спетой песни вечный след,

Дальний отголосок эха,

Раздающийся в ответ.

 

250

 

между строфами

Умиранье дня и лета

1 и 2            Прогоняет облака

а-ф ЦГАЛИ Мимо окон лазарета

Минометного полка.

 

между строфами

Как он рад, что до разрыва

5 и 6            Отскочил от западни

И отделался счастливо

Ампутацией ступни.

 

между строфами

Все мечты его в театре.

13 и 14        Он с женою и детьми

Тайно, года на два, на три

Сгинет где-нибудь в Перми.

 

после строфы 14

Сколько пожеланий сразу!

Сколько замыслов и дел!

Заглядишься вдаль вполглаза.

Да туда б и улетел.

 

251

 

после строфы 7

И полные листьев колдобины,

а-ф ЦГАЛИ И наше октябрьское имя

По нашей повадке особенной

Всего нам на свете родимей.

 

после строфы 7

И в духе природы и климата,

а-ф                             Что от октября наше имя,

(собр.                          И дали пред праздником вымыты,

Л. А. Озерова)           Как будто руками своими.

 

252

 

1

 

а-ф              Хмуро тянется день непогожий.

Безутешно струятся ручьи

По клеенчатой двери прихожей

И в открытые окна мои.

 

За оградою через дорогу

Затопляет общественный сад.

Точно звери вдали пред берлогой,

Почернелые тучи лежат.

 

Мне в ненастьи мерещится книга

О земле и ее красоте.

Я рисую лесную шишигу

Для тебя на заглавном листе.

 

Я не плачу, я травлю и режу.

Надо запечатлеть на меди

Эту жизнь, этот путь непроезжий,

Этот дождь, этот сад впереди.

 

Ах, Марина, давно уже время,

Да и труд не такой уж ахти

Твой заброшенный прах в реквиеме

Из Елабуги перенести.

 

Торжество твоего переноса

Я задумывал в прошлом году.

Я слонялся у Камского плеса,

Где зимуют баркасы во льду.

 

Сумрак веял над снежною степью,

Черный, точно разбойничий флаг.

Крыши зданий и яблони в крепе

Были белы, как мебель в чехлах.

 

Ты б в санях переехала Каму

В час налетчиков и громил.

Пред тобой, как пред Пиковой дамой

Я б от ужаса лед проломил.

 

2

 

Мне так же трудно до сих пор

Вообразить тебя умершей,

Как скопидомкой мильонершей

В голодный год среди обжор.

 

Ведь ты не Пиковая дама,

Чтобы в хорошие дома

Врываться из могильной ямы,

Пугая и сводя с ума.

 

Ты та же в обращеньи к богу

Из самой глубины земли,

Как в дни, когда тебе итога

Еще на ней не подвели.

 

Что сделать мне тебе в услугу?

В твою единственную честь

Я жизнь в стихах собью так туго,

Чтоб можно было ложкой есть.

 

Я наподобье евхаристий

Под вкус бессмертья подберу

Промерзшие под снегом листья

И мандаринов кожуру.

 

Зима, как пышные поминки.

Средь нашего житья-бытья

В сугробы положить коринки,

Облить вином, вот и кутья.

 

Светает. Я пишу в постели.

Я только что пришел домой.

Ты помнишь запах стен с похмелья?

Сосновый дух жилья зимой?

 

И флот речной во льдах затона,

И город на степной земле,

И сад, вглухую заметенный,

Как стол или рояль в чехле.

 

между строфами

Ты вечно будешь той же самой,

2 и 3            Какой была ты до Адама –

а-ф            Огонь и сдержанность сама.

 

253

 

Отрывок 4

ВСТУПЛЕНИЕ

черн. а-ф

Зажженный проблесками высшими

И забываясь постепенно,

Заводит он беседу с крышами,

Как шепчут грозы и антенны.

 

О крыши, крыши, я изведаю

Всё то когда-нибудь под вами,

Что я в крови купил победою

И загадал в блиндажной яме.

 

Я помню в выступе конюшенном

Снарядом выбитое ложе,

К позициям его разрушенным

Мы подползали спелой рожью.

 

Минутным делом было вырезать

Всё, уцелевшее от пушки,

Мыть руки средь болотных ирисов

В близ протекающей речушке.

 

Теперь не помню, поздно ль, рано ли

На транспорт их автомобильный

Мы разом с двух сторон нагрянули

И пленных партию отбили.

 

черн.           Узлом у них был двор конюшенный

а-ф              И служб кирпичное подножье.

К их крепости полуразрушенной

Ползли мы как-то спелой рожью.

 

И как во времена кулачные,

Поднявши крик «Ура, ребята».

Всё завершили в рукопашную

Штыком, прикладом и гранатой.

 

Переколовши всех и вырезав

И задом повернувши пушки,

В пруду мы наломали ирисов

И смыли кровь и пот в речушке.

 

Расправа – дело сущей малости.

В войне противник – дичь в ягдташе,

И тут я не нашел бы жалости

Ни к тетке вашей, ни к мамаше.

 

черн.           Под обгорелою поленницей

а-ф              Лежал мой друг, от ран умерший.

Двойное прозвище селеньица,

Мне кажется, Вяжи-Завершье.

 

Когда из тел мы горы дыбили,

Как он, не замечал я смерти,

Меня навел на мысль о гибели

Убитый друг Филиппов Тертий.

 

Перед палаткой в коноплянике

Валялся лом аэропланный.

От тленья квашеной механики

Воняло гарью конопляной.

 

От трупов пахнет рыбной ворванью,

Когда в июле ночи жарки,

Но жизнь не может быть изорванной,

Бездарно свернутой цыгаркой.

 

ГЛАВА 1

5

строфы 9 и 10

Да, боги, сирота казанская,

а-ф Да, либо боги, либо слякоть.

Своею песнью арестантскою

Меня ты не заставишь плакать.

 

Несчастные меня пресытили.

Что задолжал тебе я трусу?

Сквозь жизнь пробейся в победители

И волю ей диктуй по вкусу.

 

после строфы 11

Не хнычь и носом не посапывай,

Не распускай слюнями жижу.

Ты власовец, паршивец драповый,

Я вас насквозь, мерзавцев, вижу.

 

Мне вас стрелять, поганых идолищ,

По совести велит присяга.

Я за угол с тобою выйду лишь,

Вернусь и долго спать не лягу.

 

254

 

между строфами

Пусть хляби неба опорожнятся,

5 и 6            Сапер не будет губошлепом.

а-ф ранней ред.

Всё глубже запуская ножницы,

Мы приближались к их окопам.

 

строфа 12 У трупов смрадный запах ворвани,

Но нас не смешивают с ними.

Чем мышечная ткань разорванней,

Тем мощь души непобедимей.

 

строфа 14 Как движутся в часах колесики,

Так вдруг по пушечному знаку

По сделанной умершим просеке

Пехота бросилась в атаку.

 

строфа 19 Мы у Кременчуга и Гомеля.

И мы в ту ночь для этой цели

Сердечных сил не экономили,

Вот всё, что мы сказать хотели.

 

257

 

после строфы 7

О глубине их отпечатка

черн. а-ф    Свидетельствует их стезя,

И плещет море каждой складкой.

Чем только можно и нельзя.

 

Какой-то юношеской жилкой,

Присущей ночью парусам,

И ветром, гладящим с затылка

По звездам и по волосам.

 

Звериной грацией флотилий

Средь низких дымовых завес

И тем, как на врага ходили

Стремительно наперерез.

 

Как верили два адмирала

Всегда в счастливый оборот.

И сколько с верой умирало

За родину и свой народ.

 

Ночной победой, бегством турок

И тем, как находил рассвет,

Как догорающий окурок,

Чужой затопленный корвет.

 

И все препятствия осилив,

Вздымался флагманский фрегат,

Размахом вытянутых крыльев

Уже не ведая преград.

 

258

 

9–13            Птица болотная, раки – налим.

черн. а-ф    Дым караваев.

Этой дорогой берегом – в Крым,

Той – в Николаев.

Влево – Очаков, вправо – лиман.

 

21–27          Ах, как скучают в бухтах вокруг

Южного Буга

Пашня по плугу, по пахоте – плуг –

Все – друг по другу!

 

Как подмывает к жизни, труду,

К знаньям, работам.

Все в ожидании. В этом году

 

25–27          Всем бы народом, всей ширью земной

К летним работам.

Всюду предчувствие: этой весной

 

259

 

вм. строф Дивизиею в Сталинграде

11–12          Моря испиты, горы сдвинуты.

авт. наш.   И вот великий город сзади.

Их силы под Орел закинуты.

 

Но он остался колыбелью

Их гордости, ее источником,

И Волга снилась в каждом деле

Мечтателям и полуночникам.

 

Когда комдив упал в бурьяне,

Всё, что от жизни и беспечности

Еще могло хранить сознанье,

Вернулось в город русской вечности.

 

Он знал, что это смерть, по ходу

Вещей предсмертному какому-то,

Он звал родных и видел воду

Сентябрьского речного омута.

 

Он вновь на знаменитом фронте,

Где ангелы и отошедшие

Сражаются на горизонте

Над продолжающейся сечею.

 

Он отдал жизнь отчизны ради,

За родину, свою печальницу.

Он не умрет. Он в Сталинграде,

Бессмертья славной усыпальнице.

 

262

 

а-ф              Вот я весь. Я вышел на подмостки.

Уитни        Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске

То, что будет на моем веку.

 

Это шум вдали идущих действий.

Я играю в них во всех пяти.

Я один. Всё тонет в фарисействе.

Жизнь прожить – не поле перейти.

 

264

 

между 29 и 30           В чаду свечного фитиля

черн. а-ф                    Всё свято без разбора,

И набережная Кремля,

И внутренность собора.

 

между 34–35            Что будет дальше? – говорят

черн. а-ф, а-ф,          И смотрят на гробницу.

авт. маш.

 

266

 

/–16             В пожаре вечера окрестность,

черн. а-ф    Прозрачная, как кисея,

Зеленым лесом в неизвестность

Бежит сырая колея.

 

А на пожарище закатном

В дыму над угольями пней

Под стать колоколам набатным

Неистовствует соловей.

 

Там, где глушняк и мелкий хвойник,

Он держит в трепете овраг,

Как древний соловей-разбойник,

Сидевший на семи дубах.

 

Река и лес, и луг, и поле

Оглушены, изумлены,

Ловя отмеренные доли

Восторга, боли и вины.

 

273

 

маш.           На дереве свистит синица,

Посматривая с нелюбовью

На комнату и наши лица,

На наше скромное зимовье.

 

Мы здесь одни с тобой на даче,

Все разбежались врассыпную,

Я рано в стол работу прячу

Ив мыслях нашу ночь рисую.

 

Я до весны с тобой останусь

Глядеть в бревенчатые стены.

Мы никого не водим за нос,

Мы будем гибнуть откровенно.

 

Мы сядем в час и встанем в третьем,

Я с книгою, а ты с вязаньем,

И на рассвете не заметим,

Как целоваться перестанем.

 

Мы будем толковать и спорить,

И, несмотря на разногласья,

Всё явственнее будет прорезь

Багровых листьев на террасе.

 

Еще пышней и бесшабашней

Шумите, осыпайтесь, листья,

И чашу горечи вчерашней

Сегодняшней тоской превысьте.

 

Осеннее стихотворенье,

Ты с ними заодно в их шуме.

Пожалуйста, без повторений,

Замри или ополоумей.

 

Закат, вечерняя картина

С тенями длинными, как лыжи.

На этой просеке пустынной

Тебя я в каждой ветке вижу.

 

Твое распахнутое платье,

Как рощей сброшенные листья.

Когда ты падаешь в объятья

В халате с шелковою кистью.

 

Ты в жизни не боишься рока,

Зимы и туч на небосклоне,

И вся видна и одинока

Пред Господом, как на ладони.

 

Ты не пугаешься оврага

И входишь в рощу без испуга,

А корень красоты – отвага,

И это тянет нас друг к другу.

 

274

 

после заклюю-           Старая, седая,

чительного                Пережив свой род,

стиха                         Правнучку качая,

а-ф (в письме            По ночам поет:

к Н. А. Табидзе)

 

«Встарь, во время оно,

Баюшки-баю,

Пробирался конный

Степью по репью.

 

Ныло ретивое,

Баюшки-баю,

Бойся водопоя,

Покорись чутью.

 

Он не внял призыву,

Баюшки-баю,

И коня с обрыва

Свёл поить к ручью.

 

У речного склона,

Баюшки-баю,

Повстречал дракона,

Увидал змею.

 

Я на помощь кличу,

Баюшки-баю,

Онемев, добычей

Чудища стою.

 

Змей оплел мне руку,

Баюшки-баю,

Получив на муку

Молодость мою.

 

Злой моей недолей,

Баюшки-баю,

Выкупили волю

Люди в том краю.

 

Конный уничтожил

Чудище в бою,

Но недолго прожил

На беду мою».

 

И старуха гладит

Правнучку свою:

«Конный был твой прадед,

Баюшки-баю».

 

275

 

вм. строфы Прощай, совет и помощь женщины,

11                Подруг, приятельниц, товарок,

маш. МДН Неоцененный, преуменьшенный

Судьбы участливой подарок.

 

276

 

строфа 3                   И двор тонул во вьюжной мгле,

а-ф (в письме к          И то и дело

В.К.Звягинцевой)       Коптил нагар на фитиле,

Свеча горела.

 

9–10 а                         И два сердечка на стекле

(в а-фе:                      Пронзали стрелы

21–22)

б         Сердца и стрелы на стекле

Чертя несмело

в         Чертя сердечки на стекле,

Кружки и стрелы

 

строфа 3   Двор то и дело плыл во мгле,

карандашный И то и дело

а-ф              Мигал нагар на фитиле.

Свеча горела.

 

строфа 7   Порывом вьюги из угла

Порыв соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.

 

Избр.-48     Мела метель по всей земле,

Во все пределы,

Свеча горела на столе.

Свеча горела.

 

Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Летели хлопья со двора

К оконной раме.

 

На озаренный потолок

Ложились тени.

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.

 

Мело весь месяц в феврале,

И месяц целый

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

 

И падали два башмачка

Со стуком на пол,

И воск слезами с ночника

На платье капал.

 

Метель лепила на стекле

Кружки и стрелы.

Свеча горела на столе.

Свеча горела.

 

Порывом вьюги из угла

Порыв соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.

 

Мела метель по всей земле.

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

 

280

 

между строфами

И снег, как выдумка, глубок,

6 и 7            И крыши, как игрушки, мелки,

а-ф              И вьюга отдает клубок

Мотать метельщице на стрелке.

 

Нежданно наступает день.

И хоть давно проснуться время,

Деревьям на бульваре лень

Стряхнуть белеющее бремя.

 

286

 

33–36          И только он сказал, невесть откуда –

(в письме к Толпа врагов и скопище бродяг,

К. Н. Бугаевой) Огни, мечи, и впереди Иуда

С преступным поцелуем на губах.

 

41–44          Неужто тьмы крылатых легионов

На помощь Бог мне не послал сюда

Все эти, волоска на мне не тронув,

Развеялись тогда бы без следа.

 

288

 

строфа 5   Как плавает в тумане местность

а-ф              И в ней не различить ни зги,

Таинственная неизвестность

Пускай хранит твои шаги.

 

292

 

вм. строф Бездарный гонор барства – ноль.

2 и 3 Я мир трущоб избрал жилищем.

каранд. а-ф Мне честь оказывала голь,

Меня считая тоже нищим.

 

293

 

строфа 3   Лес почернел, как антрацит.

а-ф              Весне в лесу неможется.

Она озябла и дрожит,

Ей лужи строят рожицы.

 

294

 

строфы 1 и 2 По дому ходит привиденье,

а-ф ранней Под окнами растет лопух,

ред.             И одуванчики в цветеньи,

По комнатам летает пух.

 

И я от частых молний слепну,

И тучи высятся в окне,

И занавески раболепно

Снуют, целуя руки мне.

 

строфа 4   И это привиденье – лето

Разгуливает в колпаке

Волшебником по кабинету,

Как чья-то тень на сквозняке.

 

строфа 4   Но кто ж тот баловник-невежа,

Зн                То привиденье, тот двойник,

Тот призрак – наш жилец приезжий,

Тот дух – наш дачник-отпускник.

 

298

 

черн. а-ф    Таких огромных территорий

строфа 6   Не встретится в местах других.

Просторен старый санаторий

В именьи бывшем Трубецких.

 

а-ф              Проходят люди в летних шляпах,

(МДН,         Оглядывая каждый ствол.

ф. С. Чиковани)

Как неотступен этот запах,

Открытый пониманью пчел!

 

а-ф              [Под каменной широкой аркой

Шоссе невиданной красы

Бежит, сворачивая к парку,

Чрез перелески и овсы.

 

Там стаями вокруг балкона

Мелькают ласточки, кружа,

Дом издали, с крутого склона.

Сам кажется гнездом стрижа.

 

Там липы в несколько обхватов

Справляют в сумраке аллей,

Верхи в ненастном небе спрятав,

Свой двухсотлетний юбилей.

 

Дорожки, как во тьме туннеля,

Без цели сходятся вдали.

Вдруг цель пришла в конце недели.

Парк ожил. Липы зацвели.

 

Гуляют люди в летних шляпах.

Когда они заходят в дом,

Их сзади настигает запах

Цветов, закапанных дождем.

 

Благоуханной этой данью

Опять, как в глубине веков,

Оправдано существованье

Прудов, дорожек, облаков.]

 

299

 

авт. наш.   Только краешек неба расчистив,

Солнцем даль обольется во мгле,

Чистота свежевымытых листьев

Блещет живописью на стекле.

 

Точно зелень земного убора,

Слюдяное большое окно,

Чрез которое хор из собора

Временами мне слышать дано.

 

О природа, о мир, о созданье!

Я великую службу твою,

Сам не свой, затаивши дыханье,

Обратившись весь в слух, отстою.

 

авт. маш.   Чуть в расчистившиеся прорывы

Солнца луч улыбнется земле.

Листья ивы средь дымки дождливой

Вспыхнут живописью на стекле.

 

Я увижу за зеленью моклой

Мирозданья тайник изнутри,

Как в цветные церковные стекла

Смотрят свечи, святые, цари.

 

Из глубин сокровенных природы

Разольется поток голосов.

Я услышу летящий под своды

Гул и плеск дискантов и басов.

 

О живая загадка вселенной,

Я великую службу твою,

Потрясенный и с дрожью священной,

Сам не свой, весь в слезах отстою.

 

301

 

ем. строф В нем папоротник и малина,

3–7              Шмелиный бас и баритон,

М-56           Он весь опутан паутиной

И хмелем густо оплетен.

В нем сами валятся деревья,

Взметая облако трухи,

И с остановками в распеве

Вдали горланят петухи.

С какой-то оторопью грозной,

Как будто бы стряслась беда,

Они поочередно, розно

Земле пророчат холода.

 

304

 

11                И береза под фатой

Верстка

25–26          Где в другом конце аллей

Эхо отдается хрустко

 

305

 

8                  В восемь дисков и борон.

Верстка

 

306

 

10                Природой, делами их рук,

Верстка

24                Сквозь стены проросшей травой.

 

292

29–32          Сиренью со всеми оттенками

Цветущих кустов и кистей,

В отверстиях между простенками

Разрушившихся крепостей.

 

307

 

33–36          Наедине с планетой

Верстка     Уже не первый год,

Он огорчений лета

Звезде не ставит в счет.

 

308

 

<ОТРЫВОК 1>

 

4                  Всезнающим нашим одним.

Верстка

6                  Годится ли Пушкин иль нет

 

10                Особая к счастью статья.

 

14–15          Великий вне всяких систем,

Он не сфабрикован руками

 

<ОТРЫВОК 2>

 

6–8              Чистейшей души, как кристалл,

Которого ни на мизинец

Внук ветреник хуже не стал.

 

<ОТРЫВОК 4>

 

6                  И это – предвестье невзгод,

Верстка

 

13–14          Когда же закат над столицей

Так ветрено ржав и багрян,

 

22–24          След этого лег на стихи,

Отсюда закатные краски,

Зигзаги на них и штрихи.

 

309

 

ем. строф От поворота к повороту

5–6              Чрез местности и времена,

авт. маш.   Через преграды и красоты

Несется к цели и она.

 

А цель ее – чтоб в полном блеске

В слиянье с виденным войти,

Как с далью связаны отрезки

Мимоидущего пути.

 

310

 

7                  И скуку ненастья ночную

Верстка

вм. строф И он благодарного взора

8–9              Не мог отвести от окна,

В которое из коридора

Вдруг стала застава видна.

Там город с привычностью старой

Виднелся и звал в свой предел,

Разбрасывал отсвет пожара

И заревом прошлого рдел.

 

311

 

1–3              Рояль на лямках волоча,

Верстка     Болтавшийся всё своевольней.

Его несли два силача,

 

14                На землю поглядеть с балкона,

 

26                Отжившей выдумки нехитрой,

 

312

 

5–8 а         Решил тогда же я в уме,

черн. а-фы Что летних замыслов добычу

Я записями о зиме

Обогащу и увеличу.

б         Мне виделись уже в уме

В густом снегу, летевшем мимо,

Стихотворенья о зиме,

Мелькавшие неуследимо.

в         Я пополнял уже в уме

Не в понедельник, так во вторник

Стихотвореньем о зиме

Свой летний рукописный сборник.

 

313

 

после строфы 5

Повалит снег – и в трепете

Зн                Окно и частокол,

Но петель не расцепите,

Которые он сплел.

 

316

 

черн. а-ф    Как повадятся ветры с метелями,

Огородов давно не навозят.

Сыпет, сыпет и сыпет неделями,

Снег уляжется и подморозит.

 

На Покров это редко приходится.

Дымом изморось липнет к озимым

Но Введенье во храм Богородицы

Есть бесспорно введение в зиму.

 

317

 

черн. а-ф    В городе хмурится зимнее небо,

Ветер врывается в арки ворот.

Тянутся люди к Борису и Глебу,

Слышится пенье, и служба идет.

 

Золото риз в полутьме дымно-сизой.

Пахнут сосною старух шушуны,

Пламенем свечек трепещущих снизу

Губы молящихся озарены.

 

Кончилась служба, и через минуту

Тушат огарки в храме пустом.

И фонари во дворе почему-то

Светят неярко великим постом.

 

41–44          На ветру и в метели,

а-ф              В тщетных поисках мест

Обивают панели,

Осаждают подъезд.

 

между 57 и 58

Сверху светят софиты,

Но на сцене темно,

И от всех еще скрыто,

Что случиться должно.

 

76–79          Не прошли в ней, бесстыжей,

Увлечений угар,

И стихов чернокнижье,

И Париж, и Ронсар.

 

между 80 и 81

Нет ей в мире защиты.

Шла всегда на авось,

Всем душою открыта

И видна всем насквозь.

 

Как бы в бешенстве риска,

Вновь платясь головой,

Исполняет артистка

Роль Марии живой.

 

ем. 89–96    Жизнь проходит под знаком

Клеветы столько лет,

В свете сплетен двояком,

С жаждой смерти в ответ.

 

вм. 89–96    Жизнь проходит под знаком

а-ф              Неудач и обид,

С жаждой смерти во всяком,

Чтобы смыть этот стыд.

 

Но что значат потери,

И беда, и позор,

Когда давка в партере

И опять полный сбор.

 

Что ей участь вселенной,

Что ей рай, что ей ад!

Море ей по колено,

И сам черт ей не брат.

 

В этой вечной дилемме

Пан ты или пропал,–

Люди, судьбы и время.

Век и зрительный зал.

 

Только в бешеном риске,

А не в выборе поз,

Упоенье артистки.

Страсть и апофеоз.

 

318

 

черн. а-ф    Как очищенный к ремонту

Дом порожняком,

Лес распахнут с горизонта

Настежь целиком.

 

Оглушает с непривычки

Перекличка рощ