Внешний облик поселка Барнаульского завода

Завод укреплялся и рос, развивался и поселок вокруг него. Была постро­ена новая крепость. Заводской посад начал приобретать городские черты. Барнаул застраивался по типу Петербурга: ровные прямые улицы (линии) расходились от площадей. Городская застройка предполагала наличие квар­талов.

Алтайские рудники и заводы имели общероссийское значение, и поселе­ния заводского округа были сравнительно крупными промышленными цент­рами. Образование поселков при заводах и рудниках способствовало разви­тию в них торговли, ремесла, мелкого товарного производства. Но в торговом отношении эти поселения не играли серьезной роли, являясь центрами не­больших местных рынков. Одновременно с этим поселки были крепостями, охранявшими безопасность мастеровых отдельных предприятий и окрест­ных крестьян.

Дальнейший рост промышленных поселков зависел от развития пред­приятий, которые были их жизненными центрами. Росли поселения при рас­ширяющихся заводах и рудниках, приходили в упадок поселения при закон­сервированных и заброшенных предприятиях. Наличие крупных предприя­тий обусловило особенности планировки горнозаводских городов и поселков, делившихся на три района: производственная территория, оборонно-адми­нистративный комплекс и слобода. Среди городов крепостной эпохи поселе­ния заводского округа выделялись существованием производственного ком­плекса, бывшего их экономическим центром. От деревень горнозаводские по­селки отличались наличием производственных и оборонительных сооруже­ний и правильной планировкой жилого района.

Барнаул, как и большинство промышленных поселков, имел три связан­ных друг с другом района, или части: 1) заводская территория с производст­венными сооружениями и складами; 2) крепость - оборонно-административ­ный комплекс с конторой, провиантскими и военными складами, домами ад­министрации и офицеров; 3) слобода, или посад, с домами мастеровых, ме­щан и купцов, базаром и лавками.

О первичной застройке Барнаула мы можем судить по плану 1748 г., со­ставленному геодезии прапорщиком Пименом Старцевым.

Названия слобод говорят о занятиях их жителей (Солдатская, Мастеровская, Драгунская, Купеческая). Первые улицы отражали географические на­звания тех мест, откуда прибыли их жители: Олонская (из Олонецкого края), Тобольская (из Тобольска) и т.д.

В левобережной части, на небольшом возвышении, первоначально сло­жилась Тобольская улица (ныне Л. Толстого). Она замыкалась рубленной башней, через которую входили на завод "служилые люди". На этой улице жили мастеровые. Параллельно Тобольской улице застраивалась Петропав­ловская линия (ул. им. И.И. Ползунова). Она начиналась на Соборной площади, где стоял Петропавловский собор. Это был центр заводского посада. На Петропавловской линии находилось здание Канцелярии и дом начальника заводов.

На правом берегу р. Барнаулки дома мастеровых образовали Олонскую улицу.

В 1748 г. был зало­жен деревянный Петро­павловский собор. Авто­ром проекта являлся Пи­мен Старцев. Воплощали его идею строители Ели­сей Анютин (Анчутин), Анисим Чуркин, Еремей Кабаков и 13 помощни­ков. Строительство было закончено к 1751 г. Со­бор располагался на мес­те нынешнего сквера на площади Свободы. По­скольку собор на главной площади поселка был деревянным, он быстро обветшал и пришел в негодность. В 1767 г. духовное правление Барнаульского завода обратилось в Кабинет с прошением "разре­шить построить церковь на каменном фундаменте, кирпичную... ибо за сла­бостью здесь грунта и дряблостью леса деревянное строение весьма непроч­но и не более двадцати лет простаивает". К этому времени Петропавловский собор простоял уже 19 лет. В ответ на прошение в декабре 1767 г. из Петер­бурга был прислан проект каменного Петропавловского собора архитектора Д.П. Макулова, выполненный в стиле барокко. Поскольку в Кабинете проект был признан сделанным "с излишнею весьма огромностью и по смете пре­восходящим гораздо предписанные пределы", в Барнауле должны были его взять за образец и доработать. Разработка сметы и плана строительства со­бора были поручены горному инженеру И. Медеру и подпоручику П. Попову, с чем они успешно справились.

Первый каменный собор Барнаула был заложен 23 июня 1771 г. Строитель­ство продолжалось 3 года, и здание собо­ра было освящено 3 февраля 1774 г. Пе­тропавловский собор напоминал одно­именный храм в Петербурге и долгое время являлся украшением города, его своеобразным символом. Площадь, на которой располагался собор, получила название Соборной (пл. Свободы), и пе­реулок тоже стал именоваться Соборным (пр. Социалистический). Во второй поло­вине XIX в. собор был реставрирован, в ходе работ был значительно изменен его первоначальный облик. В 1935 г. собор и кладбище с могилой И.И. Ползунова бы­ли уничтожены.

Кроме Петропавловского собора в 50-х гг. XVIII в. в городе были возведены еще две деревянные церкви: св. Захария и Елизаветы в солдатской и мастеровой слободе, "по течению речки Барнау­ла на правой стороне", и церковь Одигитрии на Торговой площади (по То­больской улице). Церковь во имя св. Захария и Елизаветы была построена в 1754 г. по проекту П. Старцева и по ходатайству прихожан от 1751 г., в ко­тором они жаловались на многолюдство в деревянном Петропавловском со­боре и его небольшие размеры. Церковь Одигитрии (1759 г.), предположи­тельно, также выполнена по проекту геодезии прапорщика Пимена Старце­ва. В конце XVIII в. началась перестройка Одигитриевской церкви, которая велась на средства купца Ильи Пуртова и была закончена в 1815 г. Это был единственный в Барнауле каменный двухэтажный храм. В 30-х гг. XX в. церковь разобрали.

По "Описи Барнаульского завода казенным и партикулярным строени­ям", составленной в мае 1763 г., в Бар­науле насчитывалось строений: казен­ных заводских и военных - 16, при них бань белых - 13; казенных солдатских казарм - 4; жилья священников - 4, при них бань - 4; богаделен - 3; обыва­тельских изб с горницами - 76; про­стых пятистенных и клетских изб -595. Всего в Барнаульском заводе на­считывалось 698 домов, 165 белых и 108 черных бань.

Застройка посада Барнаульского завода была типичной: заводская крепость состояла из вала с деревянным палисадом и башнями, окруженного рвом. В крепости помещались контора, тюрьма, дома горной администрации и офицеров местного гарнизона, казармы, провиантские склады и пороховые погреба. За стенами крепости располагались дома мастеровых и мещан, ма­ло отличавшиеся по внешнему виду от крестьянских изб. При каждом доме имелся огород. В отличие от деревень того времени с их свободной планиров­кой, дома заводской слободы строились прямыми улицами. Здесь же был ба­зар, куда приезжали крестьяне окрестных деревень, и где стояли лавки ме­стных купцов.

В 1771 г. Барнаул посетили П.С. Паллас и И.П. Фальк. Петр Симон Паллас оставил подробное описание поселка Барнаульского завода. По его сведе­ниям, в поселке проживало 5448 чел., из них 168 купцов и 368 солдат. Име­лось 946 строений, 2 церкви на левом берегу и 1 - на правом.

По данным И. Фалька, в 1771 г. заводской двор, обнесенный палисадом, назывался по-старому "кремлем". На заводской территории находились пло­тина, пруд, две деревянных плавильни, новая обжигальня. Вокруг основных цехов в стенах заводско­го кремля и за его преде­лами размещались лабо­ратория и пробирная палата с собранием руд­ных образцов, каменная кладовая для выплав­ленного серебра, кузни­ца, мастерская для по­делки заводских мехов, мучная и пильная мель­ницы, кирпичный и сте­кольный заводы большое деревянное строение с бездействующей "огненной машиной" И.И. Ползунова, Канцелярия, перед которой было установлено 12 пушек, училище, га­уптвахта, магазины для хранения заводских припасов, склады древесного уг­ля и руд, лежавших в кучах на открытом воздухе. В посаде насчитывалось 949 дворов и 50 лавок. Посад также был обнесен палисадом.

В конце XVIII столетия территория завода и слободы обносилась палиса­дом не для охраны от внешнего врага, а из других соображений: возводя па­лисады и организовав многочисленную охрану, начальство стремилось пре­дупредить кражи металла с завода, побеги мастеровых, проживавших в сло­боде, и проникновение в нее подозрительных людей.

Барнаул и барнаульцы

В отличие от большинства городов России, Барнаул и другие горнозавод­ские поселки округа Колыванских заводов своим возникновением были обя­заны постройке заводов. Барнаульский горнозаводской поселок не был сель­скохозяйственным поселением, хотя его население полностью от сельского хозяйства не отрывалось, занимаясь животноводством и огородничеством. Рассматриваемый период был временем формирования и развития социаль­ной структуры населения поселка Барнаульского завода.

Население. Со времени перехода заводов и рудников в ведомство Каби­нета наблюдался численный рост населения Барнаульского завода. Если в 1745-47 гг. в поселке проживало 375 чел., то к 1759 г. - уже 1939, а в 1771 г. - 5448 человек обоего пола. Барнаульский завод был довольно крупным посе­лением: численность его жителей была больше любого города Московской гу­бернии, не считая самой Москвы.

Основными категориями населения Барнаульского завода были посад­ские, цеховые (ремесленники), купцы, разночинцы (люди разных чинов), рас­кольники (старообрядцы), горные офицеры, приказные и заводские служите­ли, мастеровые и работные люди, военнослужащие.

Значительную часть жителей Барнаульского завода составляли масте­ровые. В середине XVIII в. (по данным 1759 и 1771 гг.) вместе с горными слу­жащими они составляли 1/3 населения. На заводах и рудниках Демидова первоначально работали вольнонаемные мастеровые из государственных крестьян, разночинцев и беглых помещичьих крестьян, которых немало бро­дило по Сибири. Во время ревизий мастеровых приписывали к демидовским заводам в качестве "вечноотданных", то есть фактически закрепощали. На кабинетских предприятиях во второй половине XVIII в. работали исключи­тельно подневольные мастеровые, взятые из приписных крестьян по рекрут­ским наборам и подрастающих "мастеровских сыновей".

Кабинетские мастеровые находились на полувоенном положении: прино­сили воинскую присягу, входили в команды, подчинявшиеся горным офице­рам, судились военным судом, подвергались наказанию шпицрутенами. В отличие от солдат, служба мастеровых не была ограничена определенным сроком. Отставку они получали только при полной неспособности к работе ввиду старости или инвалидности. Формы кабинетские мастеровые не носи­ли, но в отличие от крестьян должны были брить усы и бороду.

Большинство кабинетских мастеровых получало ничтожное жалованье -18-20 руб. в год; заработок вольнонаемных рабочих в Сибири был в несколь­ко раз больше.

Мастеровые из зажиточных крестьян ставили дома, косили сено, держа­ли скот, заводили огород, подрабатывали, содержа постояльцев или возя за плату руду и уголь вместо приписных крестьян. Те мастеровые, которые су­ществовали только на жалованье, нередко не могли завести семью и ютились по чужим углам.

С передачей демидовских предприятий в собственность короны началось переселение и приписка к заводам посадских, цеховых, разночинцев (глав­ным образом из северных районов Европейской России). В 1753 г. в Барна­ульском заводе была учреждена "посадская и цеховая изба" - орган само­управления торгово-ремесленного населения, что свидетельствует о значи­тельной численности этой категории населения, а также о том, что припис­ные посадские подчинялись не губернским властям, а непосредственно гор­ной администрации. В 1780 г. вместо нее был учрежден Барнаульский маги­страт.

По указу 12 января 1761 г. купцы, посадские и цеховые обязывались еже­годно отрабатывать заводские повинности, которые заключались в перевоз­ке руды и других грузов и выполнении различных подрядов для горного ве­домства. Для многих это становилось профессией, которой они занимались по вольному найму. По сообщению И.П. Фалька, в Барнауле крестьяне, а "также купцы и ремесленники живут от провоза руд, почему они и держат много, некоторые более ста, лошадей. Земледелием никто не занимается". Указом 3 марта 1797 г. подтверждалась зависимость купцов, мещан и раз­ночинцев, живших в селениях, приписанных к заводам, от канцелярии Колыванского горного начальства.

Первоначально предполагалось, что посадские будут заниматься торгов­лей, а цеховые и разночинцы ремеслом, однако на практике можно было на­блюдать такие картины, когда купцы не имели возможности торговать, а це­ховые, скопив средства на занятии ремеслом, начинали торговлю. После то­го, как была введена запись купечества в гильдии в соответствии с размера­ми капитала, в этот разряд стали записываться и цеховые, и разночинцы, и крестьяне. Остальные составляли категорию мещан (те, кто имел капитал менее 500 руб.).

К разночинцам относились отставные солдаты, отпущенные на волю дворовые, горожане, переселившиеся в деревню, т.е. покинувшие прежнее сословие и не приписавшиеся к другому. В Сибири разночинцами называ­лись также государственных крестьян, не пахавших "государеву пашню".

Значительную часть населения горнозаводских поселков составляли во­енные: казаки, солдаты, драгуны. При Демидове и в первые годы после перехода предприятий к царскому Кабинету при заводах и рудниках находились команды казаков, присланных из Томска и Кузнецка. Казаки были плохо во­оружены и обучены, и поэтому кабинетское начальство стало переводить их на горнозаводские работы, требуя одновременно присылки регулярных войск для охраны предприятий и подавления выступлений приписных крес­тьян и мастеровых.

В 1762 г. был создан Колывано-Воскресенский батальон, задачей которо­го была не оборона от внешнего врага, а несение полицейской службы на за­водах. Батальон находился в подчинении у местного горного начальства.

Отдельной категорией населения были горные офицеры и чиновники. По своему материальному положению они значительно отличались от масте­ровых, получая от 300 до 800 руб. в год. Кроме того, офицеры и чиновники получали казенные квартиры и денщиков для услуг. Помимо жалованья представители администрации имели многочисленные нелегальные доходы за счет Кабинета, мастеровых и приписных крестьян. П.С. Паллас с удивле­нием писал о стильной мебели в домах горных инженеров, модных туалетах их жен и дочерей, о том, что за столом у них подавали артишоки и апельси­ны. Зачастую источником этого благоденствия становились такие непри­глядные вещи, как взяточничество и казнокрадство.

Таким образом, Барнаульский завод был населенным пунктом городско­го типа. Его жители занимались работой на сереброплавильном заводе, тор­говлей, извозом. Связь с сельским хозяйством сохранялась: существовало огородничество и скотоводство. Зажиточные горожане держали много лоша­дей для перевозки кабинетских грузов. Но земледелием не занимались даже крестьяне.

Все жители Барнаула экономически и юридически зависели от горного , начальства. Не только мастеровые, но и купцы, и мещане "судом и распра­вою" находились в ведении кабинетской администрации. Воинские команды непосредственно подчинялись начальникам заводов и рудников, при кото­рых они были расквартированы.

На Барнаульском заводе кроме металлургического развивался и ряд вспомогательных производств, призванных обеспечивать необходимым жи­телей заводского посада. В 1748 г. здесь была устроена мучная мельница. Для обеспечения населения стеклом в 1755 г. была построена стекольная фа­брика при сереброплавильном заводе, и в январе была сделана пробная вар­ка стекла. Завод был построен на правом берегу пруда, в его верховьях, в трех верстах от поселка. Место, где располагался завод, получило название Стеклянного лога.

Из Петербурга прибыли два мастера: Калашников и Кормовесицкий. Всего с мастерами, учениками и рабочими на заводе работало 17 человек. Завод должен был изготавливать зеленое, белое стекло и хрусталь. Варка первого стекла не удалась: оно получилось мутным, с "туманом". Наладить его производство было поручено унтер-шихтмейстеру И.И. Ползунову, ко­торый не только полностью разобрался в новом для себя деле, но и смог найти и устранить причину брака, оставив подробное описание варки стекла. После этого предприятие стало снабжать стеклом и сереброплавильный за­вод, и население поселка. Изготовленные изделия продавали на вес.

Стекольный завод просуществовал до 50-х гг. XIX в. и был закрыт по той причине, что в боль­ших количествах ста­ли выпускать более дешевое стекло на омских, томских и иркутских заводах.

Медицина. С ростом населения за­водского поселка воз­никли проблемы ор­ганизации здравоо­хранения, образова­ния, культурного развития, обеспечения бытовых нужд. Надо отдать должное властям: они справлялись со мно­гими задачами на достаточно высоком для XVIII в. уровне.

Еще в 1751 г. А. Бэер докладывал в Петербург, что "в Барнаульском заво­де мрут больше из пришлых людей... Так несчастливо нынешнее лето болез­нями, что в Колывани, Змеевском руднике, в Барнауле и Шульбе народу на­половину больных, и теперь еще много лежат. Так было худо, что многие ра­боты принуждены были остановить за неимением работных людей". Кстати говоря, и сам Андреас Венедиктович умер в это лето.

Тяжелые условия работы на заводах и рудниках, а также неразвитость медицины приводили к тому, что люди часто болели, и продолжительность жизни была невысока. Перед властями стояла задача создания при заводах и рудниках медицинской службы. В конце 40-х гг. на Барнаульском заводе был открыт заводской госпиталь, для работы в котором был приглашен врач Сибирского гарнизонного полка Цедеркопф с двумя лекарскими учениками. Однако, по свидетельству секретаря Канцелярии Колывано-Воскресенских заводов Василия Щербакова, сообщавшего в Кабинет о несчастных случаях, в 1749 г. за полгода пребывания в Барнаульском заводе лекарь Цедеркопф всего один раз выезжал из Барнаула к больному родственнику начальнику заводов А.В. Беэра, инженерному ученику В. Беэру, и дважды ездил с А. В. Беэром на осмотр заводов. На медикаменты с каждого мастерового Бар­наульского завода высчитывалось по 1 - 2 коп. с рубля.

В 1751 г. медицинская служба на Колывано-Воскресенских заводах была объединена под руководством главного лекаря, назначаемого Медицинской канцелярией. На должность главного лекаря (штаб-лекаря) был назначен Аб­рам Эшке, который первым в России описал профессиональные заболевания рудокопов в своем труде "Краткое известие о Колыване и около лежащих мест, о свирепствующих там болезнях между людьми и скотами". Эшке при­вез с собой трех учеников из Петербургского госпиталя для обучения их сбо­ру лекарственных растений. В 1752 г. было построено здание горной аптеки - первое каменное здание Барнаульского завода.

Несколько лет спустя, в 1758 г., главным лекарем Колывано-Воскресенских заводов стал Никита Григорьевич Ножевщиков. Он организовал первую в Сибири медико-хирургическую школу при горном госпитале, которая гото­вила лекарей для заводов, рудников и крепостных воинских команд. Подоб­ных школ в России до открытия барнаульской было всего 4. В ней препода­вались анатомия, хирургия, фармакология, ботаника и другие. Если в 1758 г. в школе обучалось 11 человек, то в 1761 г. их число увеличилось до 47.

К концу XVIII в. стараниями А. Эшке, Н. Ножевщикова и других медицин­ское дело в округе находилось на высоком уровне даже в сравнении с Евро­пейской Россией. Если в 40-х гг. XVIII в. единственным врачом в округе был Цедеркопф, то в 1780 г. на Колывано-Воскресенских заводах числилось 4 доктора, 4 лекаря и 80 подлекарей.

Безусловным успехом медицинской службы на Алтае стало оспопривива­ние, организованное в 1771 г. подлекарем Змеиногорского лазарета Тимофе­ем Андреевым.

Важной задачей медицинской службы было обеспечение здоровых сани­тарных условий. В 1751 г. была разработана инструкция, определявшая са­нитарные правила торговли на барнаульском рынке (около Петропавловского собора), которая предписывала соблюдать чистоту торговых мест, продавцам носить белые кафтаны, а прилавки покрывать белым полотном. Нарушители наказывались битьем батогами.

Школы. Другой заботой руководства округа было обеспечение предпри­ятий квалифицированными специалистами. В 1753 г. Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства приняла решение об открытии при Барнаульском сереброплавильном заводе школы словесности, в которой бы дети учились "по-российски читать и писать" (по некоторым данным, первая горнозаводская школа существовала еще при Демидове, в 1735-1737 гг). В 1759 г. в Барнаульской словесной школе насчитывалось 37 учащихся в воз­расте от 5 до 14 лет. Учебный год длился все 12 месяцев, подразделяясь на трети, по 4 месяца. По истечении каждой трети и в конце года в Канцелярию горного начальства подавался отчет, в котором сообщались сведения о соста­ве учащихся, их возрасте и т.д.

Первым учителем барнаульской школы был томский дьячок Петр Хавов. О методике его обучения красноречиво свидетельствует следующий факт. Купец Брызгалов жаловался начальству, что дьячок Петро "невозможно из­бил дите". Вскоре на жалобу поступил ответ: "Сын ваш не дите, а стерва, и наказан оным поделом". Дальше жаловаться было, видимо, бесполезно, и ку­пец ограничился угрозой в адрес "воспитателя".

С 1761 г. в школе начали преподавать арифметику, геометрию, тригонометрию, пробирное искусство и т.д. Теперь она стала называться "Барнауль­ского завода школа". Если раньше она была только словесной, то теперь сло­весными, арифметическими и геометрическими стали называться классы горнозаводской школы.

Упор в обучении делался на горнозаводское дело. Дети с 9 лет с апреля по октябрь проходили практику на рудниках "для разбора руд". Число учащихся в школе возросло. По данным за 1763 г. здесь обучалось уже 120 детей.

Позже, в 1779 г., было принято решение об открытии в Барнауле горно­го училища, а до этого времени за подготовку местных квалифицированных кадров отвечала эта школа.

И.И. Ползунов (1729-1766)

С Барнаулом неразрывно связана судьба русского изобретателя, инжене­ра, горного офицера, гения, опередившего свое время, - Ивана Ивановича Ползунова. Сегодня не найдется человека, не слышавшего имя Ползунова, но мало кто знает точно, что именно изобрел Иван Иванович. На слуху лишь его "паровая машина", которую правильнее было бы назвать универсальным пароатмосферным двигателем, однако Ползунов является автором нескольких десятков теоретических и практи­ческих разработок и изобретений в области ме­таллургии, горнодобывающего производства и др. (вспомните хотя бы его работу по варке стекла, и таких примеров можно привести мно­жество). Славу Алтаю и Барнаулу принесло его главное изобретение - "огнедействующая" ма­шина.

Барнаульский период его жизни начался, когда гиттеншрейбер И.И. Ползунов прибыл на Барнаульский завод в конце января 1748 г.

Родился Иван Иванович Ползунов в 1729 г. в семье солдата в Екатеринбургском заводе. До подписания "контракта" с Кабинетом Его Им­ператорского Величества о работе на Колывано-Воскресенских заводах он работал на Урале. Нетрудно посчитать, что когда "механический ученик" Ползунов прибыл в Барнаул, ему не было и девятнадцати лет. Зна­менитая "огнедействующая" машина будет изобретена только через 15 лет - в 1763 г. До этого была работа на заводах и рудниках Колывано-Воскресенского округа. Одновременно с выполнением должностных обязанностей унтер-шихтмейстер, позднее шихтмейстер Ползунов тщательно изучал тру­ды Шлаттера и Ломоносова.

Благодаря своим способностям, солдатский сын Ползунов в 1759 г. получает первый офицерский чин шихтмейстера. В апреле 1763 г он подает про­ект и описание "огнедействующей машины" начальнику заводов А.И. Порошину. Последний сообщил об этом в Кабинет и выразил свою поддержку про­екту. В 1764 г. из Кабинета пришла резолюция, в которой проект И.И. Ползунова одобрялся, ему присваивался чин механикуса и определялась денеж­ная награда за изобретение - 400 рублей. Канцелярия, в свою очередь, при­няла решение о начале строительства машины. И.И. Ползунова освободили от иных должностных обязанностей и дали в помощь 4 учеников, 22 работ­ника и 50 человек для строительства здания для машины.

Осенью 1765 г. строи­тельство ангара и сборка машины были закончены (машина располагалась в здании на правом берегу р. Барнаулки, в районе со­временного дрожжевого за­вода). Однако в конце 1765 г. в машине были об­наружены недостатки, и в январе - марте 1766 г. И.И. Ползунов занимался доработкой и доводкой уз­лов и агрегатов. Наконец, 12 марта машина была пол­ностью собрана и готова к пуску. К этому времени Ползунов уже был тяжело болен и в апреле подал на имя Екатерины II рапорт, в котором просил осво­бодить его от руководства работами в связи с болезнью. Иван Иванович Пол­зунов не дожил неделю до пуска машины. Он умер 16 мая 1766 г. и был по­хоронен на кладбище Петропавловского собора.

23 мая учениками Ползунова Д. Левзиным, И. Черницыным, К. Фроло­вым было произведено первое успешное испытание машины. После некото­рых доработок 4 июля состоялся пробный пуск машины. 7 августа машина начала работать: обеспечивать дутьем 3 плавильные печи, построенные ря­дом с ней. 10 ноября 1766 г. из-за прогорания котла машина была останов­лена, проработав в общем 1057 часов. За это время было получено более 14 пудов серебра, 14 фунтов золота на сумму 18471 руб. 62 коп. Чистый доход составил 11016 рублей. После аварии машину не стали восстанавливать, она была заброшена, а 20 марта 1782 г. - разобрана.

Перечисление основных вех в жизни Ивана Ивановича Ползунова не мо­жет отразить всю глубину и величие события, произошедшего в середине XVIII в. на Алтае. Сейчас, с высоты прошедших веков, мы можем по достоин­ству оценить истинный подвиг И.И. Ползунова. Он действительно опередил свое время, и его гениальное изобретение не нашло достойного применения. В условиях традиционного крепостнического общества труд подневольного населения был гораздо дешевле и проще в организации, чем нововведение, имевшее огромный потенциал. Этот потенциал так и не был полностью по­нят и оценен.

И.И. Ползуновым был изобретен и построен универсальный пароатмо-сферный двигатель непрерывного действия мощностью в 30 лошадиных сил. Его "паровая машина" могла быть использована где угодно для нужд горно­заводского производства. Бытующее мнение о том, что Ползунов изобрел первую в мире паровую машину, неверно. На самом деле, еще в 1711-1712 гг. в Великобритании Т. Ньюкомен и Д. Колли построили паровую одноцилинд­ровую машину для откачки воды из шахт. Поскольку машина потребляла слишком много угля, над ее усовершенствованием стал работать Д. Уатт, ко­торый в 1784 г. получил патент на универсальный тепловой двигатель. И.И. Ползунов изобрел такой же двигатель еще в 1763 г., когда предоставил проект А.И. Порошину, а его строительство было завершено в 1765-1766 гг.

Универсальный двухцилиндровый пароатмосферный двигатель непре­рывного действия - вот точная формулировка изобретения Ивана Ивановича Ползунова. Пароатмосферный - означает, что поршень в цилиндре движется за счет силы пара. То, что двигатель был двухцилиндровым, обеспечивало непрерывность полезной работы двигателя (в то время, как один из поршней совершал холостой ход, другой - рабочий ход и наоборот). И наконец, самое главное качество двигателя - его универсальность, т.е. он мог использовать­ся для подачи воздуха в плавильные печи, для откачки воды из шахт, для привода станков, механизмов и др. Все эти операции производились в то время силой водяного колеса, которое превращало энергию падающей воды в механическую. Машина Ползунова должна была в корне изменить произ­водственный процесс: заменить водяное колесо на более мощную энергию пара. К сожалению, судьба распорядилась иначе: изобретатель не дожил не­скольких дней до первого испытания машины, некоторые недоработки не были устранены, администрация не испытывала серьезной заинтересован­ности во внедрении парового двигателя. Эти и другие обстоятельства приве­ли к тому, что гениальное изобретение было забыто и его огромные возмож­ности не были реализованы. Все это, однако, нисколько не умаляет величи­ны гения И.И. Ползунова, которого Э. Лаксман справедливо охарактеризо­вал, как "мужа, делающего честь своему Отечеству". Потомки оценили гений И.И. Ползунова: его именем назван ряд научно-исследовательских и произ­водственных учреждений, в том числе и Алтайский государственный техни­ческий университет.