Внешний облик Барнаула

"Протяженность города в его наибольшем измерении с юго-запада на юго-восток составляет три версты, ширина широкого конца - полторы, узко­го - немногим меньше версты; площадь города равна приблизительно четы­рем квадратным верстам. Застроен он планово, имеет приятный изящный вид, улицы широкие и прямые, переулки пересекают их под прямым утлом.

Так как булыжника по­близости нет, нынешний начальник приказал мос­тить улицы шлаком... Среди общественных зда­ний немало таких, кото­рые выстроены недавно и привлекают своим внеш­ним видом", - так описы­вал Барнаул в 1826 г. К. Ледебур.

Первые каменные здания в городе появи­лись в городе в середине XVIII в. Из камня были построены горная апте­ка, гауптвахта и важня. Тогда же начала складываться застройка Петропавловской и Иркутской ли­ний.

В первой половине XIX в. застройка Барнаула шла в соответствии с канонами классицизма. Именно в это время был создан архитектурный ан­самбль Демидовской площади, названный впоследствии "уголком Петербурга".

Начало создания этого архитектурного комплекса, как уже говорилось, было положено на заседании Горного совета 20 февраля 1818 г., где было принято предложение начальника Колывано-Воскресенских заводов П.К. Фролова о строительстве в Барнауле госпиталя, училища с сиротским приютом и богадельни с церковью, а также памятника в честь 100-летия гор­нозаводского дела на Алтае.

Идея создания новой площади родилась в связи с подготовкой к юбилею горнозаводского производства на Алтае. В 1825 г. исполнилось 100 лет с то­го времени, когда на р. Локтевке были построены первые медеплавильные печи. Строительство первого из задуманных сооружений началось уже в 1819 г. На все постройки была ассигнована сумма в 159703 руб., но строи­тельство нельзя было осуществить без чертежей. Единственным профессио­нальным архитектором на Колывано-Воскресенских заводах в те годы был А.И. Молчанов, поэтому, скорее всего, он и был автором планировки площа­ди. Ее первым названием было: "Площадь, предназначенная для обелиска".

Большой вклад в создание ансамбля внес Л.И. Иванов. За недолгое вре­мя работы в Барнауле (с 1827 по 1829 гг.) им были разработаны проекты горносиротского приюта с училищем и богадельни. С его помощью архитектур­ный ансамбль получил цельный и выразительный облик. Однако сама заст­ройка площади осуществлялась под непосредственным руководством архитектора Я.Н. Попова. С 1827 по 1851 гг. под его руководством бы­ли построены горный госпиталь, обелиск, богадельня, и оказа­лось неоконченным лишь строительство горного училища.

Будущий    ансамбль было решено строить на пустыре, у северного конца пло­тины. Это место было свободно от застройки еще со времени наводнения 1793 г. Самой первой постройкой на площади являлось здание за­водского госпиталя, сооруженного по проекту А.И. Молчанова. В первона­чальном плане оно было одноэтажным, однако, в 1819 г. П.К. Фролов распорядился о создании проекта двухэтажного лазарета на 130 больных. Строи­тельство здания было завершено в 1845 г., то есть на его сооружение ушло 26 лет. Бывший заводской госпиталь сохранился до наших дней в своем пер­возданном виде и является одним из характерных памятников архитектуры классицизма в Барнауле.

Напротив здания заводского госпиталя была построена заводская бога­дельня. Ее строительство началось в 1830 г. Через три года во дворе инвалид­ного дома по проекту Я.Н. Попова была заложена церковь Димитрия Ростов­ского, и в результате, стро­ительство всего комплекса было завершено в 1840 г. Позднее в этом здании раз­мещалось главное управле­ние Алтайского округа.

Храм Димитрия Ростов­ского, не имевший деревянных предшественников, был построен как домовая церковь богадельни Барна­ульского завода и являлся элементом ансамбля исторического центра горно­го округа. Вход в церковь был устроен из богадельни, что было не очень удоб­но для верующих. Современники считали храм Димитрия Ростовского са­мым красивым в Барнауле. Иконы и настенные росписи в нем были выпол­нены живописцем М.И. Мягковым.

Ведущее положение в архитектурном ансамбле площади занимало зда­ние горного училища. Показателен тот факт, что его проект был утвержден еще 1 августа 1828 г., а строительство было завершено только в конце 1860 г.

Проект здания был разработан архитектором Л.И. Ивановым. Здание на­мечалось построить на северной стороне площади, и ему отводилось цент­ральное положение в ансамбле. По конфигурации оно представляло два пря­моугольных двухэтажных корпуса, соединенных между собой под прямым уг­лом. Главный вход намечался с Конюшенного переулка (Красноармейского проспекта) с большим парадным вестибюлем. В том же 1828 г. была забита часть свай. Но вскоре после отъезда П.К. Фролова из Барнаула строительст­во было прекращено. Проект перестал удовлетворять горное начальство. В 1846 г. на существующих фундаментах было решено построить уже Горное правление и музей. Проект составил архитектор Я.Н. Попов, но ученый ко­митет корпуса горных инженеров его не утвердил. После переработки архи­тектор представил в 1847 г. очередной проект, но и он не был утвержден, по­сле чего Я.Н. Попов ушел в отставку.

В 1851 г. переработка проекта Я.Н. Попова была передана академику ар­хитектуры И.Н. Шрейберу. В апреле 1855 г. уже по его проекту начали кладку первого этажа, а в ноябре 1860 г. здание было окончательно построено. Следует отметить, что архитектура фасадов, предложенная академиком, бы­ла не лучшей из четырех вариантов, но именно этому проекту было суждено осуществиться. Здание горного училища стало первым сооружением в Бар­науле, ставшим предвестником нового архитектурного стиля - эклектики.

Горное училище еще в 1836 г. было преобразовано в окружное, но занять строившееся для него здание смогло только в 1872 г., так как с 1863 по 1872 гг. здесь размещалось Алтайское горное правление.

Завершающим элементом композиции площади явился обелиск в честь 100-летия горного производства на Алтае, сооруженный по инициативе на­чальника Колывано-Воскресенских заводов П.К. Фролова. Его проект триж­ды перерабатывался, однако работы по сооружению обелиска начались уже после отъезда Фролова в Петербург. Руководил ими Я.Н. Попов. Возведение памятника было начато в 1831 г. В 1837 г. обелиск был выложен на полную высоту, лишь ступени его основания не были завершены "обделкой". Оконча­тельно работа была завершена в 1844 г.

Памятник состоял из 12 блоков серого гранита. Блоки высекали и обра­батывали в деревне Беловской Колыванской волости и на плотах сплавляли по Чарышу и Оби до Барнаула. Некоторые из них везли по Змеиногорскому тракту около 300 км. Общая высота памятника составляет около 14 метров.

Содание архитектурного ансамбля Демидовской площади продолжалось почти полвека. Следует отметить, что в за­стройке городов Сибири первой половины XIX в. это единственный цельный градостро­ительный ансамбль.

В первой трети XIX в., благодаря заст­ройке общественными сооружениями Пет­ропавловская линия становится главной улицей Барнаула. С созданием Демидовской площади ее роль еще более возросла. Вокруг нее складывался центр города, в котором сформировалась общественно - администра­тивная зона с двумя площадями - Демидов­ской и Соборной. По мнению специалистов, ансамбль Петропавловской линии (часть со­временной улицы Ползунова от площади Свободы до проспекта Красноармейского) является редким для сибирской архитекту­ры. Имеющие классический облик здания связали воедино Соборную, Демидовскую площади и сереброплавильный завод.

Начало каменного строительства на Пе­тропавловской линии связано с деятельнос­тью первого профессионального архитектора в Барнауле А.И. Молчанова. Однако, создание ансамбля, объединившего Демидовскую площадь с этой улицей и придавшего всем формирующим за­стройку зданиям классический облик, принадлежит его преемнику Я.Н. По­пову. Он же руководил постройкой горной лаборатории, в здании которой сейчас помещается Алтайский краеведческий музей.

Проект здания был разработан в 1844 г. в Петербурге. Оно предназнача­лось для Главной химической лаборатории Колывано-Воскресенских заводов. Лаборатория существовала при Барнаульском заводе с середины XVIII в., но ее здание было деревянным и к 40-м гг. XIX в. пришло в негодность. К тому же оно уже не отвечало той роли, которую стала играть лаборатория, превратив­шаяся в научно-исследовательское учреждение всех алтайских заводов и руд­ников. Ее строительство на Петропавловской улице было завершено в 1851 г. Правда, первоначальный замысел петербургского архитектора был несколько изменен - до провинции еще не докатились новомодные архитектурные вея­ния столицы. В результате здание приобрело более сдержанный, классический облик. После того, как прекратил свои действия завод, лаборатория прекрати­ла свое существование, ив 1913 г. здание было переоборудовано и перестроено под музей.

В рассматриваемый период в Барнауле было 5 православных церквей -Петропавловский собор, Одигитриевская, Знамен­ская, Дмитриевская и На­горная (Иоанно-Предтеченская) - и 1 лютеран­ская.

Петропавловский со­бор и Одигитриевская церкви были построены еще в XVIII в. История Знаменской церкви также началась еще в середине XVIII в., когда было выст­роено ее деревянное здание.

Со второй трети XIX в. на Алтае начинают возводить кирпичные храмы в русско-византийском стиле. В 1853 г. на Сенной площади началось строи­тельство каменной Знаменской церкви под руководством И. Злобина, кото­рое производилось на частные пожертвования и было завершено в 1856 г.

Нагорная церковь, или церковь Иоанна Крестителя (Иоанна Предтечи), была построена на месте ее деревянной предшественницы. Она была заложе­на в 1850 г. на средства, пожертвованные горными чиновниками, и освяще­на в 1857 г.

В 1835 г. в Барнауле было 19 улиц, 12 переулков, 2 моста, 6 церквей. Что касается домов простых обывателей, то в 1835 г. их насчитывалось 1435, а проживало в это время в Барнауле 5091 чел. В 1858 г., когда население горо­да увеличилось почти в 2 раза и достигло 10047 чел., домов насчитывалось уже 1813, то есть на один дом приходилось примерно по 5 чел. Если в 1771 г. Барнаул заканчивался Кузнецкой улицей (ул. им. Н.В. Гоголя), то в 1856 г. уже Берской (ныне Пролетарская).                                                           

Это был незначительный рост для города, который являлся администра­тивным центром Алтайского горного округа. Подавляющее число домов было построено из дерева, и до нашего времени их сохранилось немного, так как настоящим бедствием городов тех времен были частые пожары.

 

Быт и нравы

В каждой стране, в каждом городе существуют свои нравы и обычаи. Они меняются вместе с исторической эпохой и людьми. Но меняются они не кар­динально, а постепенно, вбирая в себя новые элементы и оставляя при этом что-то традиционное, незыблемое. На быт и нравы городского населения оказывают влияние не только культура, но и экономика, а также политика, проводимая государством и местным руководством. Содержание бытовой стороны жизни горожан определяется и социальным составом населения. В данный период истории Барнаула тон в сфере нравов и обычаев задавали прежде всего служащие горного ведомства, так как они даже численно пре­обладали в составе жителей города.

Ничто так не помогает в описании частной жизни людей различных ис­торических эпох, как всевозможные воспоминания, записки, мемуары, пись­ма, оставленные путешественниками, учеными и просто людьми, жившими в то время.                                                                         

Для рассматриваемого времени важным источником являются записки, оставленные уже известным нам немецким ученым Карлом Ледебуром, кото­рый посетил наш город в 1826 г. За время своего сравнительно недолгого пребывания в Барнауле, он довольно ярко и метко обрисовал различные сто­роны жизни города.

Вот как он характеризовал самих горожан: "Барнаульцы - народ очень общительный, и гостеприимство настолько присуще всем, что я не встречал нигде ничего подобного. Все чиновники, как мне не раз пришлось убедиться, находятся в хороших дружеских отношениях друг с другом, а с иностранца­ми очень любезны и предупредительны, в чем я тоже имел возможность убе­диться на собственном опыте".

В основном К. Ледебур описывал жизнь высшего общества: "Содержание лошади в Барнауле обходится дешево; почти каждая семья имеет собствен­ный экипаж, и зимой улицы Барнаула бывают оживлены нарядными повоз­ками с мчащимися в них дамами и господами. В обществе господствует при­личный тон, в чем, как мне сказали, преимущественно заслуга господина Фролова, который, благодаря высокому образованию и склонности к искусству, заметно влияет на общество, в сильной степени уже изменив его. Сре­ди молодых горных офицеров нередко встречаются люди образованные, ко­торые воспитывались в Санкт - Петербурге в Горном кадетском корпусе и по­бывали затем на средства Кабинета за границей для изучения техники гор­нозаводского дела и избранной специальности. Многие из них весьма музы­кальны и охотно принимают участие в общих развлечениях.

Господа и дамы собираются, танцуют, любители карточной игры состав­ляют себе партии; иногда ставятся концерты, есть небольшой любительский театр. Чтобы организовать оркестр, господин Фролов велел учиться музыке музыкантам горного батальона, и даже хор, высокие партии в котором ведут мальчики, представляет иногда что-нибудь оригинальное. Я был приятно по­ражен, когда услышал этих певцов на балу, устроенном господином Фроло­вым в своем доме, где при исполнении полонеза инструментальная музыка чередовалась с хоровыми партиями, прозвучавшими благодаря звонким го­лосам мальчиков очень хорошо".

Говоря об одежде и моде, Ледебур отмечал: "Дамы являются одетыми в костюмы, сшитые из нарядной материи по последним столичным модам, ко­торые здесь чрезвычайно быстро перенимаются. Столы убраны со вкусом и изысканностью. Всю обстановку я нашел такой, какой она бывает только в изысканном европейском обществе".

В заключении он восклицал: "Я был ошеломлен, найдя Барнаул столь ци­вилизованным городом..."

В любом обществе всегда существовало (и существует до сих пор) разде­ление людей на категории по социальному, имущественному и другим при­знакам. Особенно ярко такое деление проявлялось в сословном обществе, ка­ковым, несомненно, было и барнаульское общество первой половины XIX в.

Современница событий конца 30-х гг. XIX в. так описывала это деление: "1-й класс есть инженеры.., 2-й класс - горные, то есть только Советники и Секретари, которых очень немного, и принимаются только по политике, а не от искреннего чувства; 3-й же класс есть унтершихмейстера, они и подавно ничего не значат, ни в каком обществе не принимаются и находятся теперь в таком унижении, что не только проходя мимо дома начальника, должны (невзирая ни на какую погоду) снимать фуражки, но даже проходя дома гор­ных инженеров, а штатския чиновники живут в своем кругу, но незавидная доля, над ними все смеются, хотя они того не заслуживают..."

Совершенно иным, чем в дворянских семьях европейской части страны, в Барнауле было поведение и обязанности жен привилегированных местных чиновников. Они, по свидетельству современницы, могли и "коров доить, хлебы печь, свиней пасти и тому подобное... они с малолетства привыкли к сим занятиям..."

Зато разочаровало нашу свидетельницу тех времен воспитание молодых девушек: "Воспитание здешних девиц продолжается только до десяти лет, а после занимаются нарядами и только думают о женихах, и при свидании с подругами переговаривают и критикуют всех, осмеивают всех, кто бедно одет... Девицы Начальника, младшей которой более 11 лет,.. считают себя уже взрослыми и стыдятся чему-нибудь учиться и подражают всем своим по­другам".                                                                                      

Регулярными событиями городской жизни являлись балы, которые уст­раивались, в основном, по поводу обручений и свадеб. В ноябре 1838 г., например, по случаю свадьбы и отъезда М.А. Злобиной, на балах присутст­вовало от 40 до 100 лиц. Чаще всего балы проходили в доме А.А. Злобина, но упоминаются собрания у именинницы А.Т. Кулибиной, Е.С. Фрезе, Сибиряковых, Шангиных и других. Семья Ф.В. Геблера устраивала балы по случаю получения им орденов Св. Анны и Станислава II степени. Наряды дам на этих балах не уступали столичным и изготовлялись по последним модным журналам.

Кроме балов устраивались вечера с приглашением горных чиновников и офицеров. В таких случаях после ужина играли в бостон или вист. Для раз­влечения детей в сочельник наряжали елку, а для новогоднего маскарада специально шили костюмы.

В особо торжественные дни в городе проходили парады, когда солдаты и офицеры расквартированного в Барнауле Сибирского линейного батальона № 10 под музыку маршем шли в церковь и обратно после молебна. Летом большим развлечением были ежедневные вечерние прогулки.

Трижды в 1856-1857 гг. посетил Барнаул великий русский писатель Ф.М. Достоевский. В один из своих приездов в Барнаул горные офицеры ему почему-то не понравились: "Хлопотливый город, и сколько в нем сплетен и доморощенных Талейранов".

По-иному оценил наш город известный ученый П.П. Семенов (впоследст­вии ставший Семеновым-Тян-Шанским), живший в Барнауле зиму 1856-1857 гг.: "Хотя город Барнаул не отличался красотой своих зданий, но зато внутри их все было убрано с комфортом и роскошно, и все казалось жизне­радостным. Общество было однородное, состояло из очень хорошо образо­ванных и культурных горных и лесных офицеров и их семейств, сильно пе­рероднившихся между собою, а также семейств 2-3 золотопромышленников, бывших в свое время также горными офицерами.

Жили они весело и даже роскошно, но в их пирах не было той грубости, которыми отличались оргии членов Главного Управления Западной Сибири в Омске. Эстетические наклонности горных офицеров проявлялись не толь­ко в убранстве их комнат и изящной одежде дам, но и в знакомстве как с на­учной, так и с художественной литературой, и, наконец, в процветании лю­бительского театра, который имел даже собственное здание. Одним словом, Барнаул был в то время бесспорно самым культурным уголком Сибири, и я прозвал его Сибирскими Афинами, оставляя прозвище Спарты за Омском".

Не ускользнуло от взгляда ученого и то, какой ценой обеспечивалась эта беззаботная жизнь: "Удручающее впечатление производило на меня только то, - писал он, - что все это интеллигентное культурное общество, принадле­жавшее, за исключением 2-3 золотопромышленников, к алтайской горной администрации, жило выше средств, доставляемых ему крайне скудным ка­зенным жалованьем, и, очевидно, пользовалось сверх того доходами, зако­ном не установленными".

Во всех воспоминаниях и записках наибольшее место занимает описание высших слоев общества. Это и понятно, так как сами современники были людьми образованными и вращались в кругу себе подобных. Всеми отмеча­ется образование и культура горных чиновников, но в то же время множест­во их занятий можно назвать праздными. Барнаульское общество первой по­ловины XIX в. содержало в себе много контрастов, так как наряду с образо-заннейшей частью населения существовало и множество неграмотных, не получивших даже начальное образование, людей.

 

Наука и культура

По свидетельству многих современников, Барнаул в первой половине XIX в. был одним из главных культурных центров Сибири. В 1845 г., когда в наш город приезжал чиновник П.И. Небольсин, написавший первую книгу о Барнауле под названием "Заметки на пути из Петербурга в Барнаул", здесь существовали "...обсерватория, ботанический сад, типография, в которой, впрочем, никаких литературных произведений не печатают, публичный му­зей..."

Большая роль в создании большинства культурных учреждений принад­лежала Петру Козьмичу Фролову, который с 1817 по 1830 гг. находился на посту начальника Алтайского горного округа.

Создание Барнаульского музея.

Важнейшим событием не только для Барнаула, но и для Сибири в целом, ста­ло создание первого за Уралом краевед­ческого музея, или "нового магазина ес­тественной истории", как его тогда на­зывали. Барнаульский музей возник в 1823 г. по инициативе доктора медици­ны и хирургии Ф.В. Геблера и при ак­тивном содействии П.К. Фролова.

Фактически музейные коллекции существовали в Барнауле еще с XVIII в. Так, в 1779 г., в связи с открытием Гор­ного училища, Кабинет приобрел у И.М. Ренованца, преподавателя учили­ща, "рудный кабинет" - коллекцию ми­нералов и штуфов, предназначавшуюся для учебных занятий.

Создание музея, наряду с установ­кой памятного обелиска, входило в ряд мероприятий, призванных ознаменовать 100-летний юбилей горнозаводско­го производства на Алтае. Готовясь к этой дате, П.К. Фролов еще в 1821 г. дал распоряжение о создании моделей горных машин и механизмов, дейст­вовавших на рудниках и заводах Алтая, показывавших достижения в разви­тии горной промышленности за 100 лет ее существования. К созданию историко-технической коллекции для музея были привлечены талантливый ме­ханик П.Г. Ярославцев, техник Я.С. Климов. Заслугой Фридриха Геблера бы­ло создание энтомологического и ботанического разделов музея, сбор пред­метов, характеризовавших богатую природу Алтая.

Первоначально музей находился в деревянном здании приблизительно на том месте, где позже была построена Главная химическая лаборатория Алтайского округа, и состоял из трех частей. Часть первая, как писал Ф.Геблер, содержала "предметы натуральной истории", вторая - "одеяния, украше­ния, оружие, инструменты, посуду и идолов различных народов Сибири и Северной Америки", третья часть включала "богатейшее собрание моделей".

Вот что представлял из себя музей в 1826 г. по описанию К. Ледебура: "В вестибюле стоял сфинкс, изваянный из камня и покоящийся на обтесанном четырехугольном блоке длиною около 4 футов и шириною IV2 Фута, в выс­шей степени заинтересовавший меня, потому что этот памятник был найден на чудской могиле. Поражаешься, когда видишь изделие столь глубокой древности, хотя и грубой работы. Видел я и несколько каменных плит с чуд­ских могил, украшенных рельефными изображениями человеческих фигур, лишь слегка выпуклых, тоже довольно грубой работы.

Во втором крыле этого здания располагается минералогический каби­нет, в котором находятся преимущественно минералы, найденные в Алтай­ских и Уральских горах и занимающие несколько залов. Видел я также со­брание образцов фигурного литья.

В здании канцелярии есть зал заседаний, украшенный портретами ца­рей и цариц. На столе заседаний в изящном футляре, который лежит на че­тырех позолоченных бронзовых сфинксах, покоящихся на красиво отшлифо­ванном яшмовом постаменте, хранятся указы, санкционирующие права и привилегии местных металлургических заводов, а также инструкции для здешних начальников. Первый из этих указов издан в царствование импера­трицы Елизаветы в 1744 г.

В других залах хранятся чертежи и планы различных рудников, а также собрание физических, оптических и геодезических инструментов, сделан­ных в основном английскими мастерами, однако кое-что было изготовлено в Барнауле". Сам К. Ледебур пополнил коллекции музея частью своих гербари­ев, которые он собрал в экспедициях.

В 1829 г. в музее побывал великий немецкий ученый-энциклопедист Александр Гумбольдт, совершавший путешествие по Уралу и Сибири. Он первым расписался в книге почетных посетителей музея под названием "Собственноручные подписи особ, почтивших посещением своим Барнаульский музей". В этой короткой записи - "благодарность за приятные и поучи­тельные часы благоразумнейшего беседования с Его Превосходительством господином начальником П.К. Фроловым".

В десяти музейных каталогах 1836 г. числилось значительное собрание минералов стран Европы, России, в первую очередь, Алтая и Урала; 43 маке­та, включая модельный отдел; более 1500 предметов зоологической коллек­ции; около 100 - этнографической.

С самого основания музея им никто постоянно не заведовал, Барнауль­ская горная контора следила только за сохранностью здания и коллекций. Лишь в 1836 г. горный начальник Алтайских заводов Ф.Ф. Бегер выступил с предложением, "чтобы Барнаульский музеум принял в свое распоряжение г. маркшейдер Сибиряков..." Таким образом, с 1836 г. Семен Андрианович Си­биряков стал заведующим музеем, совмещая при этом еще две должности: управляющего Барнаульской главной чертежной и заведующего библиоте­кой. На своей должности заведующего музеем он оставался до 1847 г. В 40-е гг. XIX в. экспонаты музея размещались в здании Алтайского горного прав­ления (Ползунова, 41).

Изучение Алтая. Природные богатства Алтая в XIX в. привлекали серь­езное внимание зарубежных, отечественных и местных исследователей, что способствовало серьезному и разностороннему изучению Алтая. В это время продолжались экспедиции на Алтай, организованные Петербургской Акаде­мией наук, Московским обществом испытателей природы, Дерптским уни­верситетом и т.д. Для путешественников имело большое значение и сущест­вование в городе музея, так как он давал им возможность предварительно оз­накомиться с Алтаем по имеющимся коллекциям.                                 

В 1826 г. на Алтае побывала крупная экспедиция под руководством про­фессора Дерптского университета К.Ф. Ледебура, в состав которой также входили К.А. Мейер и А.А. Бунге. Главной задачей экспедиции было изучение алтайской флоры. Ученые побывали во многих местах Алтая: Колывани, Змеиногорске, Риддере, прошли по долине верхнего Иртыша, Катуни, Чуй.

Результаты экспедиции были значительными. Было собрано множество материалов для университетских коллекций, особенно по ботанике: герба­рий, содержащий до 1600 видов, из них около четверти новых, 240 видов жи­вых растений и несколько тысяч порций семян - 42 ящика. Кроме того, бы­ла собрана зоологическая коллекция из 665 видов, минералогическая и кол­лекция древностей из чудских могил. По результатам экспедиции были на­писаны труды К. Ледебура "Флора Алтая", "Флора России", опубликованы дневники участников.

В 30 - 40 гг. XIX в. на Алтае работал врач по специальности и по службе Фридрих Геблер, который не только выступил инициатором создания Барнаульского музея, но и внес большой вклад в изучение Алтая. Он много ездил по краю, первым открыл и описал истоки реки Катуни, исследовал лед­ники Катунского хребта, открыл несколько неизвестных науке видов живот­ных. В его честь назван один из ледников Алтайских гор.

Большой вклад в изучение Алтая внесли геологи и путешественники: вы­пускник Дерптского университета Г.П. Гельмерсен, горный инженер Е.П. Ко­валевский, геолог Г.Е. Щуровский, географ П.А. Чихачев.

П.А. Чихачев совершил в 1842 г. самое крупное в XIX в. континентальное путешествие по Алтаю, которое охватило обширные площади Кузнецкой кот­ловины, Алтайских гор, Минусинской котловины, части Восточных Саян. Собранный им материал был обобщен в книге "Путешествие в Восточный Алтай", опубликованной в 1845 г. в Париже на французском языке. Его труд содержит глубокое страноведческое описание Алтая. Именем Чихачева на­зван один из хребтов в алтайских горах.

Большую роль в научных изысканиях на Алтае сыграло Русское Геогра­фическое общество, образованное в Петербурге в 1845 г. Первым исследова­телем, отправившимся на Алтай по заданию РГО, был географ П.П. Семенов-Тянь-Шанский, почетный член Петербургской Академии наук, который про­вел зиму 1856 -1857 гг. в Барнауле, готовясь к экспедиции на Тянь-Шань. Здесь он занимался разборкой собранных им коллекций, осмотром и изуче­нием предметов Барнаульского музея.

Несколько слов необходимо сказать и о метеорологических исследовани­ях на Алтае. Они были начаты еще в 60-е гг. XVIII в., а в начале XIX в. мете­орологические наблюдения в Барнауле вел Г.И. Спасский.

Идея создания обсерваторий (или метеорологических станций) в России принадлежит А. Гумбольдту. Практическое осуществление идеи по созданию обсерватории в Барнауле и первой в Западной Сибири пришлось на приезд самого А. Гумбольдта в Барнаул в 1829 г. После пребывания немецкого уче­ного в нашем городе Министерство финансов в 1830 г. выслало в Горное правление предписание об устройстве в Барнауле павильона для магнитных наблюдений. Начальник Колывано-Воскресенских заводов П.К. Фролов написал на нем резолюцию о составлении городским ар­хитектором проекта пави­льона, который и внешне мог бы украсить город.

Только в начале 1837 г. на свободной площадке в западной части города (ны­не ул. Анатолия, 136) было построено здание метеоро­логической станции, или, как ее тогда называли, "нормальной обсервато­рии". До настоящего време­ни сохранилось здание станции, построенное в 1871 г.

 

Школа и образование

В течение первой половины XIX в. на Алтае по-прежнему существовали духовные, гарнизонные, горные школы, обучение в которых практически полностью было подчинено горному производству.

В середине 80-х гг. XVIII в. начались занятия в Барнаульском горном учи­лище. Значительное улучшение работы училища произошло в 20-х гг. XIX в., когда П.К. Фролов добился от Кабинета одобрения разработанного под его руководством "Положения об учебных заведениях Колывано-Воскресенских заводов". Согласно "Положению", учебный план горного училища был при­ближен к плану гимназии, но отличался более глубоким преподаванием есте­ственных наук и профессиональной направленностью. Круг общеобразова­тельных дисциплин, изучаемых в горном училище, открывал его выпускни­кам путь к получению высшего образования, а специальные дисциплины, преподававшиеся лучшими учителями округа, готовили к практической дея­тельности на заводах и рудниках Алтая. Ежегодно для выпускников Барна­ульского горного училища в Петербургском институте горных инженеров предоставлялось 5 мест.

В 30-40-х гг. XIX в. в России наблюдалось ужесточение реакции в облас­ти просвещения и цензуры. 4 августа 1836 г. правительство утвердило "По­ложение об учебных заведениях при Алтайских заводах". Этот документ яр­ко отражал главную идею - давать обучавшимся в горном училище и горно­заводских школах только те знания, "кои необходимы им будут при выполне­нии обязанностей, сообразных с их социальным положением и местом в об­ществе".

Перед горным училищем ставилась задача подготовки мастеровых и тех­нического персонала низшего разряда. Дети высших чиновников проходили в нем лишь первоначальную подготовку, после которой направлялись в Гор­ный кадетский корпус (в 1838 г. переименованный в Петербургский инсти­тут корпуса горных инженеров) или иные учебные заведения Петербурга и Москвы. Горнозаводские школы были призваны готовить детей и подростков к участию в производстве в качестве простых рабочих или низших служа­щих.

"Положение" резко сокращало учебные часы, отводившиеся на изучение общеобразовательных дисциплин. Теперь преподаватели ориентировались на изложение практических сведений по изучаемым предметам.

Горнозаводские школы, находящиеся при заводах и рудниках округа, по­лучили название "частных училищ". Устанавливалось их подчинение горно­му училищу, переименованному в Окружное горное училище. С начала 1836-1837 учебного года частные училища открывались при всех перспективных заводах и рудниках.

Усиление централизованной подчиненности и контроля способствовали упорядочению учебного процесса. Инспектор учебных заведений Алтайского учебного округа утверждал единый режим учебного дня и постоянное годовое расписание всех учебных заведений. Была введена единая десятибалльная система оценок.

Несмотря на определенные успехи, система образования на Алтае была далекой от совершенства. В округе не существовало еще ни одного среднего общеобразовательного учебного заведения, образование не было всесословным и подчинялось в основном интересам горнозаводского производства, женщины были в подавляющем большинстве неграмотными.