Техника была в основном специализированная, было довольно много тракторов «МТЗ», «Беларусей»

Техника была в основном специализированная, было довольно много тракторов «МТЗ», «Беларусей», были поливальные машины, мусорка, аварийные фургоны, трактора были с ножом и щётками, чтобы чистить улицы и с прицепами, чтобы вывозить мусор, в общем, не особо много, но техника была. Правда,  была кое-какая ремонтная база, несколько боксов, был сварщик, токарь, электрик, в общем, всё как в небольших шарагах при социализме. Текучесть тоже была большая (я имею в виду текучесть кадров), вот почему я и написал про 150 человек, было меньше, но одни уходили, другие приходили, и за четыре года, что я там работал, примерно столько пришло людей. Люди поступали, увольнялись, зарплату вовремя не платили, задержки были по 3-4 месяца, а жить надо было. Хорошо, что в то время турецкая фирма «Аларка» строила фабрику Госзнака и они у нас брали технику и хорошо и своевременно оплачивали ее, и переводили деньги в рублях на счёт по курсу долларов, а доллар постоянно рос в гору. И зарплата была хорошая, и халтурки понемногу были, и бензина была возможность сэкономить, да ещё два раза в день, в обед и после работы кормили, причём довольно хорошо кормили, а работы было немного. Но так уж получилось, что в 1996 году, в августе, при повороте налево в меня врезался автомобиль «ведро» – копейка, и я влетел на 1миллион рублей дореформенных, а в 1997 году влетел на Обводном на 100 американских долларов. Видимо судьба такая.

Конечно, можно много писать про тот период, я просто не хочу в своих записях вспоминать плохие и очень плохие моменты моей жизни. Не хочется вспоминать плохое, ох, не хочется, да и из детства, из армейской жизни многое не хочется вспоминать, просто хочется забыть всё.

Вот, когда начинал писать я эту тетрадь, то хотел написать про моё детство, про юность, а вышел сплошной винегрет, всё перемешалось, всё вышло вразброд, конечно, в голове много всякого вертится, и это хорошо. Вообще с годами человек многое забывает из своей жизни. Очень  многое я забыл, но иногда на память приходят какие-то детские воспоминания, и даже такие, про которые вспоминать стыдно. Это бывает в те моменты, когда вспоминаешь что-то очень-очень далёкое, когда ты был маленьким и беспомощным (не в прямом смысле), и не мог за себя постоять. Проходят годы, десятилетия, стараешься всё забыть, всех простить, а то, что случилось когда-то больное и несправедливое – это помнится. В детстве я очень любил уединяться, быть одному всегда мне нравилось, да и потом большую часть своей жизни я был одинок и любил одиночество, да и сейчас я почти всегда хочу быть один.

Вот, иногда вспоминаю такой эпизод из моей жизни… В шестом классе произошёл случай неприятный, очень неприятный: в школе подрались с одним –  он был на 2 года старше, пришёл к нам из другой школы, короче, все одноклассники ополчились против меня, но я был прав и получил за правду, не помню,  два или три дня я не ходил в школу, а учились мы тогда во 2-ю смену.

Перед этим, летом я работал в каникулы в Мостостроительном управлении, там, где работал отец, и строил мосты через реку Золотуху: один на улице Мира, около гостиницы «Вологда», тот мост назывался Красноармейским, а потом на мосту около впадения речки Золотухи в реку Вологду – Мяснорядский мост, и на заработанные деньги я купил себе фотоаппарат «Чайка» и велосипед «Урал». Велик, я купил в уценённом магазине, (был такой на городском рынке) за 47 рублей, а новый велосипед стоил где-то около 80-ти.

И вот, я вместо школы садился на велосипед и ехал в Прилуки, ближе к станции Рыбкино, садился около железной дороги, жёг костёр и смотрел на поезда, которые шли мимо. Параллельно железной дороге шла шоссейная дорога на север, на Архангельск, по ней ехали машины, по железной дороге шли поезда, чаще, конечно, товарняки. Я смотрел на поезда и мечтал, а был конец сентября –начало октября. Осень  в тот год (1966) стояла очень тёплая.

Я сидел у костра, пёк чёрный хлеб и мечтал, мечтал о том, как, когда буду взрослым, поеду куда-нибудь далеко-далеко, и не будет ни этой школы, никого не будет из тех людей, которые меня обижают, и всё будет хорошо-хорошо.

С тех пор прошло уже сорок лет, а я часто вспоминаю те два-три дня, как я был счастлив тогда, в том далёком году, глядя на поезда, как мне хорошо было. А потом ко мне домой пришла учительница, потом отец меня морально долго-долго воспитывал, а мне было обидно, что меня не понимают… И мне оставалось ещё терпеть четыре года, но ходить в школу для меня стало хуже каторги, я хотел после 8-го класса уйти в техникум, но меня не отпустили, но именно с тех пор назло всем я стал учиться хуже.

Если до 7-го класса я учился на 4 и 5, то в 7-м стал твёрдым троечником – пропала охота учиться.

Но кому и что я этим доказал? Никому и ничего!

Вообще, в школе (да и в армии) я никогда не шагал со всеми в ногу, ни с кем близко не дружил, да и друзей-то по большому счёту у меня никогда не было, так, дружки. Если  только в детстве с Костей мы дружили, а так я никогда не пользовался в коллективах уважением и почётом, я всегда жил сам по себе, был белой вороной. Нет, я не ставил себя выше всех, но и не считал себя глупее других. Позже, когда уже стал работать, то среди окружающего меня населения, людей блиставших своим кругозором и интеллектом было довольно мало, а попав в стаю, будь как все.

Вот, когда я пишу эти строки, прошло уже 30 лет со дня смерти матери. Жалко, что умерла молодой. Не  говорят о покойниках плохо, и я не буду говорить, да и вообще-то человек ко всему привыкает. Ко всему, но не сразу.

Конечно, родители не хотят зла своим детям, но когда делают зло, то дети это помнят, и помнят долго.

Вот пишу я эти строчки, сижу один, и иногда думаю о том, что как бы сложилась моя жизнь, не случись того или иного в моей жизни. Мне через две недели будет 54 года, вот «гений» Ленин, в это время уже умер, а ведь его будут помнить долго, наверное, всегда. Горбачёв в эти мои годы был главой крупнейшей страны, а кто я?

Как бы сложилась моя жизнь, моя судьба, судьба моих детей, если бы в моей жизни не было того или иного обстоятельства, как бы всё перевернулось? Это одному только Господу Богу известно, но история не знает сослагательного наклонения.

Вся жизнь, вся судьба, не только одного человека, но и многих-многих людей зависит порой от одного единственного момента в жизни. Но всё есть так, как есть.

Можно много гадать и предполагать, но ведь один день, всего несколько минут, если будет точнее, в тот роковой день девять лет тому назад перечеркнули всю судьбу Мишки, да и не только его одного. Случайность? Я думаю, что нет, ведь что такое случайность? Это в какой-то мере вытекающая из чего-то закономерность.

И сколько разных моментов было в жизни того или иного человека? Великое множество. Поэтому, я понял, что надо смириться с тем, что всё есть так, как есть, и принимать жизнь такой, как она есть. 

Все, с кем я учился в школе в одном классе, в параллельных классах, все кем-то стали: одни достигли хороших должностей, другие ничего не достигли, третьих уже нет в живых, кому завидовать-то?

Никому никогда не надо. Всё есть так, как есть. Ведь всё страданья посланы нам свыше, и только оттуда. Вот такие дела.

Конечно, у каждого человека есть в жизни свои тайны, есть какие-то моменты в жизни, которые он не хочет даже сам вспоминать, не то что это кому-то рассказать, а то и просто человек знает то, что он считает нужным. Иногда он что-то вспоминает про себя, но никому про это не говорит, да и зачем кому-то знать то, что не положено. Особенно это касается интимных моментов. Кому какое дело с кем я имел связь, как и где мы этим занимались, это моё дело, мне в тот момент было хорошо, и это главное, самое главное в этой жизни. А иногда бывают такие моменты, что если об этом будет известно кому-то, то финал будет весьма непредсказуемым.

Вот пишу я много и неинтересно, а всё это потому, что пишу я только то, что было, здесь в моих записях нет ни капли выдумки.

А зачем выдумать? Зачем придумывать? Пусть придумывают другие, ведь известно давно, что не соврёшь – хорошо не рассказать.

Я иногда задумываюсь над своей жизнью: были ли в моей жизни счастливые минуты? Конечно, были. Вот, было счастливое время, когда Мишка родился, особенно когда он начал ходить, говорить. Вот, помню, как он попал в инфекционную больницу с желтухой, (это был 1984 год), помню, как он стоял у окна. Я  приходил к нему, он стоял у окна, а у меня – слёзы, это не счастливый, это трагический момент. А перед этим я их с Кемой сфотографировал, перед отъездом в больницу. Ане было чуть меньше двух лет. Вообще Мишка – это моя боль, боль и незаживающая рана на сердце. Если бы кто знал, сколько я передумал, пережил из-за него! Врагу бы не пожелал этого.

Можно много рассуждать о том, кто виноват в том, что у Мишки так сложилась жизнь, но ясно, что в этом есть и моя вина, но вина Ольги в этом гораздо больше, чем у меня.

Я вспоминаю своё детство, своего отца, и понимаю, что я, конечно, был плохим отцом, но то, что Ольга мешала, вмешивалась в то, во что была не должна. А сюсюканье, распри между нами, они сыграли свою роль в становлении характера у Мишки. Но это тема отдельного разговора.

Моя самая большая ошибка, что я женился на Ольге. Надо было разойтись на второй день после свадьбы, и я бы был полностью прав, но просто после того скандала меня бы не поняли люди, а я всегда прислушивался к мнению людей. Сейчас, спустя тридцать лет, я, оглядываясь на прожитую жизнь, вижу там всё: и ошибки и грубые просчёты, и то, как я проявлял своё слабодушие и малодушие. А ведь всё так и было, а отношение Ольги ко мне всегда, с самых первых дней было неоднозначным.

Слишком уже разные у нас с ней было всё: и характер, и интересы, и взгляды на жизнь, и кругозор, и интеллект – всё было абсолютно разным!

Конечно, плохо понимать, жизнь после случившихся событий, если бы всё знать вперёд на несколько лет, но, увы, это невозможно, да и надо ли? Не знаю. 

Вообще, после развода с Ольгой я ко всем женщинам отношусь немного настороженно, вернее, после того, что произошло у нас с М.П.. Вот ей-то я верил, но, к сожалению, зря, а уже потом я всегда просчитывал тот вариант, при котором может произойти разрыв отношений, и что я после этого буду делать. Короче, запасной вариант.

Вот, я два года прожил с Л.А. Я эти два года жил, как квартирант, поэтому я жил всё время с такой мыслью, что я буду делать, если мы разойдёмся. Я,  уже наученный горьким своим предыдущим семейным стажем, думал об этой перспективе в моей жизни с содроганием и трепетом, потому что если я в своём родном городе, где я родился и вырос не смог найти своё место в жизни, то чего же мне делать в чужом городе?

И думать об этом было, конечно, очень страшно, но видимо так уж Господь Бог устроил жизнь, что хорошие люди есть на свете и иногда попадаются на жизненном пути.

В сорок лет начинать новую жизнь на новом месте – это очень сложно, очень и очень, и я это понял в полной мере.

Конечно, ничего нельзя знать заранее, но иногда какие-то предчувствия в жизни сбываются, и я, кстати, в этом сам убедился, и причём не один раз.

А как всё безоблачно было в детстве, все те детские обиды и проблемы в зрелом возрасте смотрятся просто как детские шалости, да и вообще, всё в жизни идёт закономерно, всё по своему сценарию. Конечно, это так и иначе быть не может.

С годами забывается многое из того, что было когда-то, в основном забывается хорошее, а вот плохое почему-то запоминается. Но проходят годы и забываются обиды и люди, которые их совершили, точнее, эти люди в памяти, но нет на них обиды, вернее, прощаешь им то, что они что-то плохое сделали, а про себя думаешь: «Бог им судья», и даже становится как-то жалко их, несчастных, ибо они сами не ведают того, что творят.

А ведь по большому счёту, сколько мне подлостей сделали люди, причём те люди, от которых я бы никогда этого не ожидал. Известно, что предают свои, чужие не предают.

В последнее время покупаю много православно-церковной литературы, вот ищу свой путь к Богу, именно свой. Вот, почему люди грешат? Люди  знают, что грешить нельзя, но всё равно грешат. Ведь, если бы люди исполняли все заповеди, которые нам завещал Бог, то не нужны бы были ни суды, ни тюрьмы, ничего бы не надо было, была бы жизнь, как в раю, но этого, к сожалению, нет.

В последнее время (да и не только в последнее время), смотрю телевизор, и страшно становится. Сколько происходит всяких убийств, грабежей, прочего беспредела, а люди считают, что всё так и должно быть, но ведь не должно быть так! Особенно  врут политики, врут открыто перед телеэкраном, врут не стесняясь, не боятся Бога. 

Вот, я смотрю, вижу в телевизоре довольно много всякой мрази, а ведь как всё происходит: говорят одно, а делают другое. По праздникам, по большим церковным праздникам стоят наши представители власти в храме со свечками, усердно молятся, изображая из себя достойных христиан, а на другой день издают сатанинские законы, но ведь сами знают, что не надо никому желать того, что не желаешь себе, но этого нет, и не будет. Никогда не будет.

Просто, если раньше были в моде, даже не в моде, а в обязаловке, атеизм и членство в КПСС, то сейчас модно ходить в храмы, венчаться торжественно и пышно, крестить при публике детей, показывать то, что нужно. Такие  люди приспосабливаются к любой ситуации: ведь в храмы ходят и бандиты, и представители власти, и праведники, и жертвы бандитов. Жить стало страшно, всё делается для того, чтобы жизнь стала ещё хуже. Ведь человек ко всему привыкает, и к плохому и к хорошему, а к плохому привыкать лучше, быстрее, вернее, легче.

Я, конечно, сам великий грешник, я не соблюдаю пост, я много грешу сам, но я не понимаю многого в этой жизни.

Вот иногда я задумываюсь над таким вопросом, а не уйти бы мне в монастырь? Не знаю, наверное, я не готов к этому шагу, чтобы так поступить – надо иметь силу воли: и душевную, и моральную, и физическую. Этот шаг очень трудный.

К жизни в монастыре я, конечно, не готов.

За что я благодарен детству, отцу и бабушке?  Может быть только за то, что я вырос тем, кем стал. Я  никогда не старался никому никогда делать зла, но если сказать честно, то я в жизни большую часть прожил в боязни.

Да, я многого в жизни не делал, потому, что боялся, боялся наказания за то, что сделаю что-то плохое. Сначала, в детстве, я боялся одного, потом, в более позднее время, я уже боялся другого чего-то. Да  и вообще, вся жизнь прошла в страхе: боялся гаишников, потому старался не нарушать правила, боялся властей, в школе боялся учителей, которые могли поставить двойку, поэтому учил уроки, на работе боялся начальства, так как знал, что если я что-то нарушу, то потеряю существенно в зарплате – и так вся жизнь в боязни и страхе.

А правильно ли это? Я думаю, что да, ведь вседозволенность никого и никогда ни к чему хорошему не привела.

Но жить в боязни потерять что-то, или в неизбежности наказания – это тоже конечно, неправильно.

Мне в детстве очень часто твердили, что такое хорошо, а что такое плохо, что можно или нельзя делать, а ведь доходило. Конечно, авторитет отца был неоспорим.

В общем, вся жизнь прошла под знаком боязни, опаски, опасности, короче, я жил по принципу: лучше я буду трусом, чем кем-то нееправильным. И это, действительно, так: я никогда не переходил улицу на красный свет, никогда не ездил на красный свет.

А ведь есть люди, которые не боятся и не боялись никогда и никого, но я не верю в это, хотя так оно и есть. Есть  такая категория людей, которые не боятся ни Бога, ни чёрта, и служат они самим себе. Вот почему я и не верю нынешним властям.

Заканчивается тетрадь. Начиная  её, я думал описать одно, а вышло всё совсем не так: мало чего я описал из своего детства, просто я боюсь, что с годами память ухудшается, многое забывается, а что-то очень не хочется вспоминать.

Конечно, в этих записях больше похожих на винегрет всё перемешано, но написано про всё то, что было, и нет здесь ничего придуманного – это ведь не художественная проза, а просто отдельные факты и мысли из моей жизни, из моей судьбы.

Прожито 54 года, сколько осталось я не знаю, это ведомо только Господу Богу, и я буду надеяться только на самое хорошее.

Да и зачем мне что-то придумывать про себя – ведь себя-то я никогда не смогу обмануть.

Да и зачем обманывать? Поэтому эти записи про то, что было.

17.03.2007 г.

Если человек верующий – то он русский, не может быть русский человек неверующий. (Ф.М. Достоевский)

Чем больше узнаёшь людей – тем больше нравятся собаки. (Генрих Гейне)

Дети рождаются, чтобы стать гениями, а становятся посредственностями из-за взрослых.

Мужчины бросают женщин одну, ради другой, потому что из двух зануд, они выбирают, которая менее занудна.

[1] Написано в 2005 году.

[2] ФЗО – фабрично-заводское обучение, аналог ПТУ.