УДК 94(510) ББК 63.3(5Кит) 16 страница

Благодаря трудностям военных походов, в которых им­ператор участвовал с юношеских лет, он обладал могучим телосложением и величественной фигурой, внушавшей страх придворным. Эмоциональный и легко теряющий самообла-

Тан 269

дание, он багровел от ярости — к ужасу окружающих. Тем не менее первые годы его правления, получившего название Чжень Гуань (Подлинное Видение), отмечены уважением к министрам и чиновникам.

Император искренне стремился улучшить управление страной и поэтому поощрял критику: он объявил, что вся­кий может без страха высказывать свое мнение. Он устано­вил близкие личные отношения с высшими чиновниками, дабы те чувствовали себя полноправными участниками про­цесса управления государством. Он строго придерживался конфуцианского принципа назначения на должности уче­ных людей, отличался бережливостью, с подозрением отно­сился к всевозможным гаданиям и эликсирам и вплотную приблизился к реализации идеи императора-мудреца, кото­рую за тысячу лет до него провозгласил учитель Кун-цзы (Конфуций).

Министры его правительства отбирались из семей чинов­ников всех рангов и имели большой опыт государственной службы. Они были в высшей степени компетентными, не­коррумпированными и разделяли заботу императора о бла­ге народа. «Угнетение народа с целью заставить его служить правителю, — наставлял император чиновников, — подобно отрезанию собственной плоти с целью насытить желудок». С этими людьми в первые годы своего правления он при­нялся совершенствовать институты центральной и местной власти, которые его не удовлетворяли. Он трудился без уста­ли, ожидая такой же преданности делу от высших сановни­ков, которые спали посменно, чтобы быть в распоряжении императора в любое время дня и ночи. Доклады императору от чиновников всех рангов стали столь многочисленными, что он развешивал их на стенах своей спальни и читал по ночам, а на ширмах были записаны послужные списки про­винциальных чиновников, которых он собирался повысить или понизить в должности.

270 Тан

Он продолжил реформу власти на местах, начатую еще при его отце, назначал наместников-губернаторов провин­ций, рационализируя и улучшая систему управления; самая беспощадная борьба велась с коррупцией. Тай-цзун дважды отправлял комиссии для проверки деятельности местных властей, наказал тысячи чиновников и казнил семерых за ненадлежащее исполнение обязанностей. В области военно­го строительства он тоже старался усовершенствовать уже имевшиеся структуры; особое внимание обращалось на под­держку отрядов ополчения, которые должны были сами обес­печивать себя провиантом и большей частью вооружения, что значительно уменьшало нагрузку на государственную казну.

Бережливость занимала центральное место в экономиче­ской политике Тай-цзуна. В сочетании с миром на внешних границах, разумным управлением, улучшенной благодаря Великому каналу системе транспорта и связи, а также хоро­шим урожаям эта политика принесла процветание всей на­ции. Процесс ускорялся развитием торговли: по мере рас­ширения владений империи Тан купцы из Центральной Азии, Персии и Византии привозили в страну многочислен­ные зарубежные товары, знакомили китайцев с иностранны­ми развлечениями и традициями. Дань поступала даже из таких далеких земель, как Сибирь и Урал. Чаньань превра­тилась в многонациональный город, дала приют многочис­ленным национальным общинам, а в ее монастырях и шко­лах получала образование аристократия соседних стран. Среди государственных школ столицы, созданных для под­готовки студентов к сдаче экзаменов, была школа каллигра­фии и школа юриспруденции. В них обучались несколько тысяч студентов, а еще многие тысячи молодых людей из провинции слушали лекции по классическим произведени­ям и истории в других школах, разбросанных по всему горо­ду. В то же время составление официальной истории динас-

Тан 271

тий — важная особенность китайской культуры — было по­ставлено на прочную бюрократическую основу.

Среди гостей столицы наибольшим энтузиазмом отли­чались японцы, которые жили в Чаньани десятилетиями, а затем возвращались на родину, чтобы сформировать госу­дарственные институты по образцу империи Тан, в резуль­тате чего китайская культура оставила неизгладимый след в культуре японской. В столицу также приезжали много­численные посольства из зарубежных стран, ближних и дальних. Смерть Мухаммада в 632 году положила начало арабской экспансии, и когда эта экспансия достигла Пер­сии, последний правитель династии Сасанидов обратился с призывом о помощи к Тай-цзуну, но получил отказ, и Пер­сия пала. Китайский император даже принимал посольство из византийской провинции Сирия, отправленное, по неко­торым данным, императором Восточной Римской империи Константином II.

Появились в городе и чужие религии; в частности, пер­вое знакомство с христианством произошло через монаха-несторианца. Он прибыл в столицу империи Тан в 635 году и был благосклонно принят Тай-цзуном, который попросил его перевести книги несторианцев на китайский язык. Буд­дизм, уже прочно укоренившийся в Китае, переживал новый подъем после возвращения из Индии величайшего из палом­ников Сюань Цзана, который провел в путешествиях пят­надцать лет. Сам Тай-цзун был приверженцем даосизма и даже объявил себя потомком мудреца Лао-цзы, а свое отно­шение к буддизму наиболее полно сформулировал к концу жизни, назвав тот вульгарной и несерьезной религией. Тем не менее император восхищался уникальными познаниями Сюань Цзана в географии Индии и Центральной Азии, а так­же в обычаях, товарах и политике и тщетно пытался угово­рить мудреца отказаться от монашеского обета и занять долж­ность при дворе.

272 Тан

Именно на Центральной Азии сосредоточилась военная политика Тай-цзуна. Это произошло после того, как стоты­сячная китайская армия наголову разбила войска восточно­го тюркского каганата в сражении на юге Гоби (630 г.). Тюр­ки, ослабленные внутренними противоречиями, признали Тай-цзуна великим ханом, и на территории каганата обосно­вались многочисленные китайские поселенцы. Западный тюркский каганат, под властью которого находились земли от Великой Китайской стены на востоке до Персии на запа­де и от Кашмира на юге до Алтайских гор на севере, тоже раздирали внутренние противоречия, и Тай-цзун умело под­питывал эти раздоры, поддерживая то одну партию, то дру­гую. Таким образом, опасность со стороны тюрков была уст­ранена, но государства в оазисах котловины Тарим, где сме­шались индийская, афганская и персидская культуры, продолжали угрожать Великому Шелковому пути, по кото­рому шли караваны из Центральной Азии, Персии и Визан­тии. Тай-цзун покорял их по одному; его войска удалились от столицы на расстояние пять тысяч миль, оставляя в каж­дом государстве китайские гарнизоны под управлением на­местников. Военными и дипломатическими мерами под­держивался мир с уйгурами на северо-востоке современной провинции Синцзян, а также с тибетцами, воинственные пле­мена которых в конце концов объединились в союз. Однако в 644 году Тай-цзун повторил ошибку Ян-ди, которая при­вела к падению династии Суй: он поддался искушению по­корить корейское царство Когурё.

Большинство министров пытались переубедить Тай-цзу­на, но он больше не был императором-мудрецом, как в пер­вые годы своего правления. Он стал высокомерным и свое­вольным и был полон решимости вернуть себе земли, когда-то принадлежавшие империи Хань. Для китайской истории характерно фанатичное стремление вернуть утраченные тер­ритории, которые ранее были отобраны у других. Дважды

Ученые поднимаются на гору-остров Инчжоу. Из коллекции академика В. М. Алексеева. По повелению императора Тай-цзуна была учреждена Литера­турная палата, куда пригласили 18 прославленных ученых; при­дворный живописец нарисовал портреты этих ученых, о которых восхищенно говорили, что они «поднялись на гору-остров Инчжоу» (обитель бессмертных в Восточном океане)

император направлял многочисленные армии — одну из них он возглавил сам — и армады судов против Когурё и даже одержал несколько побед, но не добился желаемого резуль­тата. В 648 году он объявил, что через год соберет 300-ты­сячное войско, но его планам не суждено было сбыться.

Император, которому еще не исполнилось пятидесяти лет, заболел неизвестной болезнью, вызывавшей головокруже­ние, нарушение зрения и упадок сил. В отчаянии он обра­тился к индийскому магу, но никакие средства не помогали, и в пятом месяце 649 года Тай-цзун умер. Он оставил после себя могущественную империю с эффективной государ­ственной властью, процветающей экономикой и сильной армией, спокойную и уверенную в себе страну. Более того, для последующих поколений Тай-цзун стал ярким приме­ром конфуцианского идеала правителя — мудрого и честно­го, обладающего непререкаемым авторитетом, основанном

274 Тан

Тан 111

Через десять лет после смерти Тай-цзуна царство Когурё все еще оставалось непокоренным, и Китай вновь обратил свой взор на это государство на севере Корейского полуост­рова, приняв предложение о союзе с более крупным и кита­изированным царством на юге Кореи. Восьмилетняя война закончилась полной победой: 200 тысяч пленников из Ко­гурё были отправлены в Китай, а само северокорейское цар­ство превратилось в протекторат. В ходе войны против Ки­тая сражалось и самое маленькое из южнокорейских госу­дарств. Ему на помощь выступил японский флот, но был разбит, потеряв при этом четыре сотни судов — одна из ве­личайших катастроф на море. Однако победа над Когурё — как и над тюрками в Центральной Азии — оказалась недол­говечной. Сопротивление захватчикам было настолько силь­ным, что от протектората пришлось отказаться. В то время как волнения охватили весь Корейский полуостров, китай­ская армия вела военные действия в Тибете.

Десятью годами раньше объединенное тибетское царство начало проводить политику экспансии. Тибетцы атаковали на всех направлениях, включая котловину Тарим, и в конце концов им удалось вовлечь китайцев в военные действия и нарушить спокойствие на западной границе империи. Кро­ме того, к концу правления Тай-цзуна объединившиеся ос­татки восточных тюрков — теперь их называли северными — возобновили набеги из-за Великой Китайской стены, что привело к постоянным стычкам на северной границе.

Все эти приграничные войны, а также финансовый кри­зис стали главными заботами наследника Гао-цзуна, принца Иня, известного под своим храмовым именем Чжоу-цзун. Но самым опасным «наследством» императора стала его мать У-хоу, которая отреагировала на первые признаки самостоя­тельности сына тем, что лишила его трона и выслала из сто­лицы. Императрица правила от лица его более сговорчивого брата, двадцатидвухлетнего Жуй-цзуна. Через год вспыхнул

278 Тан

Тан 279

другие послабления, а также налагали ограничения на непо­пулярный в народе класс торговцев. Кроме того, императ­рица ратовала за справедливое применение закона.

В то же время У-хоу умело поддерживала культ собствен­ного величия. Императрица часто появлялась на публике, проводила грандиозные церемонии и возродила ритуалы золотого века империи Чжоу — она считала себя потомком великого Чжоу-гуна. В 688 году в реке был «обнаружен» бе­лый камень с надписью: «Мудрая Мать будет править людь­ми, и ее правление принесет вечное благоденствие». Неиз­вестно, знала ли У-хоу, что это подделка, но императрица с присущим ей пылом восприняла пророчество. Вместе со всем двором она отправилась к алтарю Неба, объявила реку свя­щенной, запретив ловить в ней рыбу, и взяла себе титул Мудрой Матери Божественного Властелина. Еще она пла­нировала провести самую пышную церемонию в истории Китая, чтобы благословить находку и изменить название периода правления на Вечное Благоденствие.

Императрица объявила, что все видные люди империи обязаны присутствовать на церемонии в Лояне. Члены цар­ского рода Ли и другие аристократы подозревали, что их за­манивают в ловушку. Вспыхнувшие во многих местах мя­тежи были быстро подавлены. Последовавшие казни, само­убийства и наказания посеяли хаос среди знати, а род Ли был почти полностью истреблен.

В этом успехе У-хоу увидела покровительство Неба, что еще больше подогрело ее тайные желания. Ее любовник-монах раздобыл буддийский текст, предсказывающий ско­рую реинкарнацию некоей богини, которая принесет «без­граничную радость» народу, и настойчиво внушал импе­ратрице мысль, что она и есть эта реинкарнация. У-хоу позаботилась о том, чтобы эти идеи получили широкое рас­пространение, и подняла авторитет буддийского духовен-

280 Тан

ства, основав и финансируя храмы в каждой префектуре, а также удостоив некоторых монахов титула «герцога» и по­святив в духовный сан более тысячи человек.

Подготовив грандиозную церемонию, У-хоу наконец дала волю своему честолюбию. Скромно отвергнув три петиции с просьбой занять трон, она затем изменила решение — пос­ле сообщений о том, что над дворцом видели птицу феникс, которая считалась символом императрицы, а над тронной залой порхала стайка птиц с алым оперением, что было ис­толковано как знаки Небес. Жуй-цзун отрекся от престола, У-хоу объявила себя властительницей Поднебесной, став первой и единственной женщиной-императором, и переиме­новала династию, назвав ее Чжоу.

ГЛАВА 17

Тан (618-907 гг.).

Продолжение

Склонность китайских правителей перемещать огромные массы людей из одного района в другой была еще раз проде­монстрирована императрицей, сорвавшей с насиженных мест в районе Чаньани сто тысяч семей и переселившей их в Лоян, который стал новой столицей и по замыслу У-хоу должен был иметь соответствующее его статусу население (это со­всем немного по сравнению с четырьмя миллионами чело­век, переселенными в 1999 году из-за строительства плоти­ны на реке Янцзы). Правительница без колебаний казнила двух любимых наложниц Жуй-цзуна — теперь тот получил титул «Будущего императора» и некоторое время находил­ся фактически под арестом в своем дворце, — осужденных по сфабрикованному обвинению. Тем не менее У-хоу в це­лом ослабила масштаб репрессий и организовала убийство начальника своей тайной полиции, а затем отдала под суд восемьсот пятьдесят его подчиненных.

Более конструктивное ее начинание — доступность экза­менационной системы, что позволило значительно увели­чить прием на государственную службу представителей низ­ших классов. Резкое увеличение численности чиновников привело к дополнительным расходам, но высшие должност-

282 Тан. Продолжение

Тан. Продолжение 283

было разрешено вернуться из ссылки, покинуть дом и с пя­тью сотнями солдат дворцовой стражи направиться во дво­рец. Здесь они схватили и убили братьев Чжан. Внезапно появилась неряшливо одетая и разгневанная У-хоу; она осы­пала оскорблениями своего сына и других заговорщиков, а затем вернулась в постель, где и умерла несколько месяцев спустя в возрасте восьмидесяти двух лет. С ее смертью за­кончились семнадцать лет пребывания на троне так называ­емой династии Чжоу и пятидесятилетнее правление У-хоу. На смертном одре она великодушно простила врагов и сло­жила с себя титул императрицы. Посмертное имя, которого она удостоилась, должно было понравиться ее духу — Под­ражатель Небу.

Правда, после нее правительство пребывало в состоянии больше напоминавшем преисподнюю. Это был рассадник коррупции, кумовства и безответственности. Министры со­перничали между собой, добиваясь расположения вернув­шегося на трон императора Чжун-цзуна и его супруги Вэй, не брезгуя в этой борьбе никакими средствами. И вновь к вершинам власти поднялась женщина — на сей раз в лице распутной и безнравственной императрицы, к которой при­соединилась ее дочь, принцесса Ан-ло. Первая не успевала менять любовников, а вторая коррупцией сколотила себе огромное состояние. Класс чиновничества раздулся до не­вероятных размеров — за счет тысяч евнухов, а также лю­дей, которые либо купили себе должность, либо прошли че­рез деградировавшую систему экзаменов. С ростом эконо­мических трудностей ширилось недовольство масс.

В 710 году умер Чжун-цзун — полагают, что его отравила императрица Вэй, пытаясь занять место У-хоу. Она подде­лала завещание императора, объявив наследником своего пятнадцатилетнего сына. Но через две недели ее владыче­ству положил конец двадцатипятилетний Ли Лун-цзи, сын свергнутого императора Жуй-цзуна от одной из наложниц.

284 Тан. Продолжение

Однажды ночью он вместе со своими сторонниками и при­мкнувшей к ним дворцовой стражей обезглавил приближен­ных императрицы Вэй, а затем ворвался во дворец и убил саму императрицу, которая пыталась спастись бегством, и накладывавшую грим принцессу Ан-ло. Сестра Ли Лун-цзи, принцесса Тай-пин, лично стащила юного ставленника им­ператрицы с трона и объявила, что императором вновь ста­новится Жуй-цзун.

Реальная власть перешла в руки этой принцессы, потому что Жуй-цзун был начисто лишен энергии и честолюбия. Однако усиливающийся хаос в управлении и проблемы на границах империи заставили его занервничать, а знамение в виде яркой кометы побудило отречься от престола в пользу сына. В 712 году Ли Лун-цзи стал императором — в анналах истории он остался под именем Сюань-цзун. Отношения между ним и честолюбивой принцессой Тай-пин быстро ис­портились. Она пыталась отравить брата, а потерпев неуда­чу, замыслила военный переворот, но Сюань-цзун был пре­дупрежден о заговоре. Он приказал казнить сторонников принцессы прямо перед залом приемов, а ей позволили со­вершить самоубийство. Так закончилась необычная для Ки­тая эра правления женщин.

Сюань-цзуну было двадцать восемь лет, когда началось его долгое и блистательнее правление, прославившее динас­тию Тан. В эпоху правления У-хоу он вместе со своей семь­ей пережил домашний арест, а его мать была одной из двух наложниц, казненных по приказу императрицы. Эти пере­живания, а также три года жестокой борьбы за власть перед восшествием на трон не только оставили глубокие раны в его душе, но и помогли сформировать сильный характер. Он славился мягкостью манер, любовью к братьям и родствен­никам, прямотой, вспыльчивостью, привязанностью к совет­никам, а также твердым и в то же время разумным примене­нием власти. На Западе его назвали бы «человеком эпохи

Тан. Продолжение 285

Возрождения» — он был талантливым музыкантом, поэтом и каллиграфом, глубоко разбирался в философии даосизма, любил как театральные представления, так и спортивные состязания, нечто вроде современного поло.

Он избавился от насквозь прогнившей предыдущей ад­министрации и окружил себя тремя или четырьмя выдаю­щимися людьми, которые не принадлежали к высшей знати, но преодолели жесточайший экзаменационный отбор импе­ратрицы У-хоу. Эти советники долго оставались на своих постах, что резко контрастировало с постоянной сменой чи­новников в эпоху У-хоу. Лучшие из них согласились занять свои должности только после того, как Сюань-цзун объявил о конкретной программе реформ. Эта программа заложила основы имперской политики на долгие годы и включала в себя следующие элементы: гуманное управление, не опира­ющееся на жестокость законов, отказ от военных кампаний, равенство всех перед законом, включая друзей императора, устранение политического влияния евнухов, снижение на­логов, выведение из центрального правительства родствен­ников императора, возможность министрам открыто и без опаски высказывать свое мнение. Движущей силой всех этих мер было стремление к возрождению морали в обществе.

На восстановление дееспособности правительства ушло почти десять лет: к составлению указов привлекались уче­ные, все некомпетентные чиновники лишились должностей, знающие люди были назначены в провинцию, где теперь все государственные служащие должны были иметь опыт рабо­ты, возродилась деятельность инспекционных комиссий, выезжавших на места, а также были пересмотрены законы и уложения, что позволило обеспечить единство правил и практики государственной службы по всей империи. Послед­няя мера сыграла важную роль в регистрации налогоплатель­щиков, небрежность проведения которой значительно сни­жала доходы казны. Основная проблема, с которой сталки-

286 Тан. Продолжение