Мегаобучалка Главная | О нас | Обратная связь


Империя Цин в XVIII в. 6 страница



2015-11-20 451 Обсуждений (0)
Империя Цин в XVIII в. 6 страница 0.00 из 5.00 0 оценок





На пороге XX века 497

Жена едет в паланкине, а муж идет пешком.

Карикатура на европейские нравы. Китайская народная картина

из коллекции академика В. М. Алексеева

ей и девизом правящего императора — отсчетом лет со дня рождения Конфуция, а также ввести западные науки в спи­сок предметов для экзаменов. Более того, он выступал за конституционный образ правления и парламентский прин­цип формирования правительства, впервые выдвинув идею демократии. Тем не менее за его предложениями стояло при­сущее конфуцианству стремление к идеальному обществу, свободному от страдания, переполнившего мир, хотя в ос­нове этого стремления лежало убеждение в необходимости


498 На пороге XX века

богатого и сильного государства для отражения угрозы — со стороны Запада — целостности нации и духу конфуцианства. Идеи Кан Ю-вэя, которые он пропагандировал при помощи лекций в основанной им академии, а также многочисленных публикаций, получили широкое распространение и пользо­вались успехом среди ученых и аристократов.

Поражение от Японии убедило Кан Ю-вэя, что для вве­дения конституционного образа правления недостаточно реформировать верхушку власти: необходимым условием является «развитие снизу». Вместе с единомышленниками, придерживавшимися реформаторских взглядов, он органи­зовал «научные общества», сначала в Пекине, а затем по всей стране, для обучения и мобилизации дворянства. Кроме того, они использовали такой мощный инструмент пропаганды, как газеты — тех было основано не менее шестидесяти. Так, одна из них, выходившая в Шанхае, печатала яркие статьи одного из учеников Кан Ю-вэя, который утверждал, что тех­нический прогресс может быть эффективен только при ус­ловии политических реформ, которые высвободят коллек­тивный потенциал нации, а для этого необходимо в первую очередь избавиться от древнего монархического строя, чьей единственной целью является сохранение династии. Другой реформатор зашел так далеко, что осмелился критиковать весь уклад жизни общества, в основе которого лежала кон­фуцианская доктрина «трех связей» — покорность поддан­ных правителю, жены мужу, сына отцу — и которую он объяв­лял неправильной, порочной и репрессивной.

Такие радикальные идеи не принимались умеренными сторонниками реформ, число которых продолжало расти. Даже в крупных городах, где широко распространились ли­беральные взгляды, умеренные объединились с консервато­рами для защиты, как они полагали, священных ценностей и устоев нации. Главной угрозой существующей династии считалось предложение о новом порядке летосчисления —


На пороге XX века 499

со дня рождения Конфуция. Негативная реакция вылилась в преследовании радикалов, а также в почти полное запре­щение «научных обществ» и газет. Однако в июне 1898 года произошло событие, встревожившее чиновников, — импера­тор пригласил Кан Ю-вэя на личную аудиенцию.

С 1889 года, после коронации восемнадцатилетнего им­ператора Гуансюя, вдовствующая императрица официально перестала быть регентом, но по-прежнему не выпускала браз­ды правления из своих рук. Тем не менее причиной усили­вающихся разногласий с племянником стал его интерес к западным знаниям. В 1894 году, после трехлетнего курса обучения иностранным языкам у преподавателей-иностран­цев, он стал изучать работы реформаторов, и когда через год вдовствующая императрица узнала, что император читает книги западных авторов, она запретила все занятия, за ис­ключением традиционных китайских дисциплин. Однако его увлечение западными идеями продолжало беспокоить тет­ку, поскольку при дворе появились различные партии, и умеренные реформаторы яростно спорили с радикалами.

Последние воспрянули духом в 1897 году, когда в Пекин для возобновления пропаганды реформ приехал Кан Ю-вэй. В записках императору он предлагал принять конституцию и созвать национальную ассамблею, а также предпринять шаги по сосредоточению власти в руках императора и совет­ников из числа реформаторов, чтобы ослабить влияние дво­ра и чиновничества. После того как первая записка попала к императору, Гуансюй приказал принести ему все работы Кан Ю-вэя, а в июне 1898 года удостоил его личной аудиенции.

Беседа длилась несколько часов. Убеждая императора в необходимости глобальных институциональных перемен, Кан Ю-вэй говорил: «Через три года реформ Китай станет независимым. Затем страна будет каждый день двигаться вперед и превзойдет все другие государства по богатству и силе». Юный император так вдохновился реформаторски-


5 00 На пороге XX века

ми идеями, что тут же объявил о начале «100 дней реформ». Императорские указы следовали один за другим — они по­зволяли энергично проводить реформы во всех областях, в промышленности, образовании и государственном устрой­стве. В них нашли отражение почти все идеи Кан Ю-вэя, за исключением принятия конституции и созыва националь­ной ассамблеи, однако император выражал готовность к ди­алогу даже по этим фундаментальным вопросам.

Чиновничество всполошилось. Эти указы не только от­ражали идеологию, чуждую традиционалистам, но также противоречили интересам и консерваторов, и умеренных: обновленная экзаменационная система, построенная по за­падному образцу, угрожала карьере большинства образован­ных людей, а упрощение государственного аппарата с устра­нением бюрократических каналов, реформа армии и назна­чение на государственные посты молодых реформаторов ослабляли позиции многочисленного класса чиновников. Более того, программа реформ бросала вызов вдовствующей императрице и представляла опасность для ее евнухов.

Вдовствующая императрица не сидела сложа руки. Ис­пользуя влияние своей партии при дворе, она потихоньку сосредоточивала власть, чему способствовало назначение ее доверенного лица на пост командующего армией на севере Китая. В сентябре 1898 года, когда император назначил мо­лодых реформаторов в Государственный совет, она нанесла удар. 21 сентября произошел государственный переворот — император был отстранен от власти и помещен под домаш­ний арест. Затем вдовствующая императрица уволила и аре­стовала многих сторонников Кан Ю-вэя. Шестеро реформа­торов были казнены, один видный политик бежал из страны на японском военном корабле, а самому Кан Ю-вэю англи­чане помогли скрыться в Гонконге, а затем в Японии. Вдов­ствующая императрица в третий раз стала регентом, чтобы


На пороге XX века 501

Иностранцы на охоте. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева

«давать указания правительству», и отменила все важные указы, изданные в период «100 дней реформ».

Она нанесла реформаторам смертельный удар, но ничего не могла поделать с последствиями их деятельности — с тре­бованием перемен, которое выражалось через такое новое явление, как общественное мнение, и с появлением класса интеллигенции, отличавшегося от класса ученых-аристо­кратов, которые всегда были опорой династии. Тем не менее историческую сцену на время заняли новые, внушавшие страх фигуры.

В стране зрело недовольство обнищавших крестьян, уси­ленное наводнением 1898 года, когда Хуанхэ вышла из бере­гов, затопив сотни деревень, а также разразившейся в следу­ющем году засухой. Поползли слухи, что причиной этих сти­хийных бедствий стали иностранцы, проповедовавшие свою


502 На пороге XX века

религию и тем самым оскорбившие духов; кроме того, стро­ительство железных дорог и добыча полезных ископаемых в горах нарушили гармонию человека и природы. Страх и не­нависть по отношению к миссионерам и всем чужеземцам активно использовали приверженцы нового тайного куль­та, который стал наследником «Общества Белого лотоса» и в 90-х годах XIX века распространился в провинциях к севе­ру от Янцзы. Это культ именовалось «Кулак во имя спра­ведливости и согласия» (по ассоциации с гимнастикой, ко­торой занимались члены общества), а поскольку в название общества входило слово «кулак», европейцы называли его членов «боксерами».

Пантеон легендарных и исторических фигур тайного об­щества отражал его националистический характер, а основу идеологии составляли суеверия: «боксеры» верили, что при помощи магии — заклинаний, магических формул и ритуа­лов — они становятся неуязвимыми для пуль, обретают спо­собность летать и получают помощь духов во время битвы. Испытывая фанатичную ненависть к иностранцам, они от­вергали винтовки, предпочитая пользоваться мечами и ко­пьями. Наконечники копий были красными — как и наго-ловные повязки, пояса, а также повязки на руках и щико­лотках. Распущенные волосы и специальный шаг, которым они передвигались, производили устрашающее впечатле­ние, усиливавшееся варварским поведением во время мно­гочисленных мятежей, направленных против миссионеров и китайских христиан и сопровождавшихся массовыми убийствами и казнями. «Боксеры» также уничтожали же­лезные дороги и телеграфные линии — символы присут­ствия ненавистных иностранцев.

Одна из групп «боксеров» называлась «Обществом Боль­шого меча», и когда слухи об их необыкновенных возмож­ностях достигли вдовствующей императрицы, она приказа­ла привести к себе лидеров общества. Им удалось покорить


На пороге XX века 503

императрицу, и с тех пор «боксеров» поддерживали армия и правительство. Стареющий сановник Ли Хун-Чан, уволен­ный с поста генерал-губернатора Кантона, выступил против вдовствующей императрицы и вместе с губернаторами юж­ных и юго-восточных провинций страны умолял ее изменить отношение к «боксерам». Их просьба осталась без ответа, и эти китайские провинции не приняли участия в последую­щих событиях.

Угроза со стороны «боксеров» настолько встревожила западных дипломатов, что они вызвали для охраны по­сольств несколько сотен матросов иностранных флотов, сто­явших на якоре в порту Дагу, обслуживавшем Тяньцзинь и Пекин. 3 июня 1900 года «боксеры» перерезали железнодо­рожную ветку между Тяньцзинем и Пекином, и британский посланник, обеспокоенный безопасностью иностранцев в Пекине, обратился за помощью к адмиралу Сеймуру, коман­дующему британским флотом на рейде Дагу. Через неделю Сеймур выслал подкрепление из тысячи матросов, но на полпути отряд был остановлен «боксерами» и с боями едва-едва вернулся в Тяньцзинь.

«Боксеры» ворвались в Пекин, сжигая церкви и дома иностранцев, расправляясь с принявшими христианство со­отечественниками. Они убили секретаря японского посоль­ства, затем немецкого посланника, извлекли из могил тела давно умерших миссионеров и надругались над ними, ата­ковали территории иностранных посольств. Безумие, похо­же, заразило и вдовствующую императрицу — поверив слу­хам о победе «боксеров» над иностранными войсками под Тяньцзинем, она решила, что пришла пора избавиться от всех чужеземцев, и 21 июня объявила войну иностранным державам. Банды «боксеров», получившие оружие из пра­вительственных арсеналов, и присоединившиеся к ним ре­гулярные войска атаковали зарубежные посольства в сто­лице империи.


5 04 На пороге XX века

На территории Татарского города вблизи ворот Импе­раторского города (они назывались Воротами небесного спокойствия) на площади около одной квадратной мили располагались более десяти посольств. Самой крупной тер­риторией, примыкавшей к академии Ханьлинь, владело ан­глийское посольство: внутри находился дом посла, архив, квартиры персонала, студентов и слуг, театр, часовня, коло­кольня, арсенал, конюшни, дорожки для боулинга, площад­ка для игры в мяч и, самое главное, колодцы с питьевой во­дой. Рядом располагались русское, американское, испан­ское, японское, французское и немецкое посольства, а чуть поодаль — австрийское, итальянское и бельгийское. Под охраной 450 человек в них находились 475 европейцев, мужчин, женщин и детей (в том числе дипломаты и мисси­онеры с семьями) и 2300 китайских христиан. Они оказы­вали упорное сопротивление нападавшим. Атаки, начавши­еся 20 июня в 4 часа утра, усиливались с каждым днем — обстрел из ружей и пушек сопровождался поджогами близ­лежащих зданий и попытками заложить мины под стены посольств.

Известия об осаде посольского квартала дошли до Бри­тании в разгар англо-бурской войны и всего через месяц пос­ле того, как с трудом удалось снять осаду крепости Мафе-кинг. Правительство отреагировало немедленно и вместе с другими заинтересованными государствами направило вой­ска к китайскому побережью в район Дагу. К концу июля сформировался двадцатитысячный корпус из британцев, американцев, японцев, французов, австрийцев и итальянцев, и 4 августа началось наступление на Пекин. Союзные вой­ска одержали три решительные победы и через десять дней вступили в китайскую столицу. Посольства были почти пол­ностью разрушены, а сотни их защитников убиты или ране­ны: приходилось сражаться под почти непрерывным градом


На пороге XX века 505

пуль и снарядов среди дыма от горевших зданий. Мужчины занимали позиции на стенах и баррикадах, отбивая беспре­рывные волны атакующих, а женщины дни и ночи напролет шили мешки для песка, ухаживали за ранеными и готовили еду, причем в пищу уже шли собаки и мулы.

Через день после того как союзники вошли в Пекин, вдов­ствующая императрица бежала из города. С ней был возму­щенный император, любимую наложницу которого она при­казала бросить в колодец, и небольшая свита. Нелегкое пу­тешествие заняло два месяца. Их путь пролегал на юго-запад от Пекина через земли, кишевшие беженцами, взбунтовав­шимися солдатами и бывшими «боксерами», и через высо­кие горы в столицу империи Тан город Сиань, где и обосно­вался двор. В полуразрушенном Пекине, улицы которого были завалены трупами людей и лошадей, иностранные вой­ска устроили настоящую оргию. Время «боксеров», некогда владевших сорока пятью городами, в которых они убили тридцать тысяч христиан и более двухсот миссионеров, по­дошло к концу. Никакая магия не могла защитить их от пуль.

Союзники, которые официально не отреагировали на объявление Китаем войны, теперь долго и упорно торгова­лись из-за условий мира. Переговоры от имени Китая вел престарелый Ли Хун-Чан, весь седой и наполовину парали­зованный, и в сентябре 1901 года, за несколько месяцев до смерти, он подписал «Заключительный протокол». Немец­кое правительство настаивало на драконовских условиях, в том числе на разрушении Пекина — чтобы, как выразился кайзер, «впредь ни один китаец не осмелился косо посмот­реть на немца». Договор, естественно, не заходил так далеко, но условия его были достаточно тяжелыми для Китая: казнь или пожизненное заключение более чем сотни руководите­лей «боксерского» движения pi сочувствовавших им мини­стров, контрибуции в размере шестидесяти семи миллионов


506 На пороге XX века

фунтов стерлингов1 (с рассрочкой на тридцать девять лет под четыре процента годовых), официальные извинения Японии и Германии, двухгодичный запрет на ввоз оружия и боепри­пасов, размещение иностранных войск на территории от Пекина до побережья. В то же время двухсоттысячная рус­ская армия под предлогом наведения порядка оккупирова­ла Маньчжурию.

На такой печальной ноте началось для Поднебесной Им­перии новое тысячелетие. Тем не менее надежды на лучшее будущее не исчезли — они были связаны с реформаторским движением, не угасавшим все эти неспокойные годы.

1 Со временем большую часть долга списали.


эпилог Двадцатый век

В 1902 году, после полуторагодичного отсутствия, в Пекин вернулась вдовствующая императрица Цыси — она въехала в столицу на троне, украшенном перьями павлина. Ее нрав смягчился: тяготы добровольной ссылки, а также соприкос­новение с бедностью, нищетой и нуждой, столь хорошо зна­комыми многим из ее подданных, вырвали императрицу из кокона и заставили взглянуть в лицо действительности. Она была вынуждена объявить о программе реформ, включав­шей сокращение раздутого и коррумпированного бюрокра­тического аппарата, поощрение торговли, реорганизацию армии и коренное изменение системы образования, которое становилось доступным и для девочек. Государство, однако, было почти банкротом, и несмотря на повышение налогов, вызвавшее новую волну недовольства, в казне не хватало денег для реализации программы реформ.

Но самое главное, что после возвращение в Китай комис­сии, изучавшей конституционный образ правления в Евро­пе, Америке и Японии, император с благословления своей тетушки объявил о начале подготовительного периода, ко­торый через девять лет должен был завершиться принятием конституции. В результате реформы уголовного кодекса


508 Двадцатый век

были отменены такие варварские обычаи, как смертная казнь разрезанием на части, публичная демонстрация отрубленных голов, обезглавливание трупов и клеймение; под запрет по­пали коллективная ответственность и пытки, а порка бам­буковыми палками заменялась штрафом.

Тем временем попытки России оккупировать Маньчжу­рию встревожили Японию, и между двумя странами нача­лась война (1904-1905 гг.). Япония вышла победителем и заняла достойное место среди великих держав. Это событие усилило приток китайских студентов в Японию. Вскоре чис­ленность китайской студенческой общины здесь превысила тридцать тысяч человек — гораздо дешевле и проще было постигать западные премудрости в Японии, где многие ев­ропейские книги уже были переведены на японский язык. В 1906 году Китай решился на важный шаг, отменив просу­ществовавшую 1300 лет экзаменационную систему, после чего кандидатов на гражданскую и военную службу стали отбирать среди выпускников новых государственных школ и иностранных учебных заведений, особенно японских.

Япония начала играть определяющую роль в политике Китая, и это влияние сохранялось на протяжении многих лет. Ее собственное стремление к введению западных идеалов и норм в значительной степени обусловливалось примером Китая, технологическая отсталость которого не позволила соперничать с Западом, а условия для развития страны обес­печила «реставрация Мэйдзи». Таким образом, Япония все­цело поддерживала китайские реформы — не в последнюю очередь потому, что сильный Китай играл бы роль противо­веса агрессивной политике европейских держав на Дальнем Востоке. На мировоззрение студентов влияли и радикалы, бежавшие из страны после дворцового переворота, завершив­шего период «100 дней реформ»: они раздували антимань­чжурские настроения и выступали в поддержку реформ в це­лом и конституционной реформы в частности. Многие япон-


Двадцатый век 509

ские либералы также поощряли молодых людей, которые, кроме всего прочего, впитывали дух национализма и патри­отизма. По мере того как набирало силу революционное дви­жение в России, его пропаганда также завладевала умами молодежи, получавшей образование в Японии.

Китайское правительство знало о потенциальной угрозе, исходившей от китайских студентов в Японии, и пыталось принять профилактические меры, но пользы от них было мало. Столь же безуспешными оказались попытки погасить как мелкие искры революции, вспыхивавшие по всему Ки­таю, так и крупный пожар, раздуваемый выдающимся поли­тическим деятелем, христианином и врачом по образованию, которого звали Сунь Ят-сен. Он родился в 1866 году в окре­стностях Макао, получил образование в Ханое и Гонконге и в двадцатилетнем возрасте под влиянием заграничной жиз­ни и реформаторских идей заразился идеями революции. Не добившись встречи с Ли Хун-Чаном, он в 1894 году основал в Ханое первую революционную организацию в современ­ном Китае, «Общество возрождения Китая». Организация поддерживала связи с многочисленными тайными общества­ми в Китае, и поначалу ее членами были в основном бедня­ки, но после победы Японии над Россией в общество стали вступать дворяне и торговцы. Сунь Ят-сена поддерживали также миссионеры и принявшие христианство китайцы, но ему все равно приходилось постоянно искать новых сторон­ников и источники финансирования.

Восстание, поднятое им в 1895 году в Кантоне, окончи­лось неудачей, и он бежал за границу, чтобы продолжать пропаганду революционных идей. Странный инцидент про­изошел с ним во время пребывания в Лондоне в 1896 году. По неизвестной причине он явился в китайское посольство, где его схватили, чтобы отправить в Китай — на верную смерть. Но тут вмешались два англичанина, у которых учил­ся Сунь Ят-сен, и после двенадцатидневного заключения он


510Двадцатый век

вышел на свободу; эта история наделала много шума и при­несла молодому китайскому революционеру международ­ную известность. Он тут же опубликовал в прессе письмо, в котором благодарил англичан, восхваляя «благородство бри­танского общества и любовь к справедливости, которая от­личает этот народ». Он писал, что в полной мере ощутил, что значит конституционный образ правления и просвещен­ный народ, и теперь будет еще активнее бороться за прогресс, образование и цивилизацию в его любимой, но угнетенной стране. После нескольких месяцев занятий в Британском музее он отправился в Японию через Канаду, где собирал средства у китайских эмигрантов. Его книга «Похищенный в Лондоне», пользовавшаяся огромным успехом, много лет была под запретом в Китае.

В Токио он развил активную деятельность среди китай­ских радикалов и их японских сторонников и в 1900 году решил, что созрели условия для еще одного восстания в Кан­тоне, которое оказалось таким же неудачным, как и преды­дущее. Сунь Ят-сен вновь бежал в Японию и в 1905 году ос­новал китайскую революционную организацию «Объединен­ный союз», попытавшись объединить многочисленные революционные группы, в основном студенческие, которые были разбросаны по всей стране. Его последователи высту­пали за свержение маньчжурской династии и установление республиканского строя, а также были убежденными сторон­никами реформ. Первые годы XX века были отмечены мно­гочисленными восстаниями; все они потерпели неудачу, но неумолимо приближали закат династии Цин, будущее кото­рой выглядело еще туманнее в свете того, что идеи реформа­торов проникли и в армию.

В 1907 году с вдовствующей императрицей случился удар, после чего у нее отнялась правая половина лица. Тем не ме­нее она продолжала унижать императора, который факти­чески оставался пленником, — окружила его надменными



щ#п тш*

 


Календарь Китайской республики. Китайская народная картина

из коллекции академика В. М. Алексеева.

Слева вверху изображен Сунь Ят-сен, в центре император Пу И,

внизу немецкий и английский генералы (слева) и русский генерал

(на коне справа).

Календарь напечатан после революции 1912 г.


512 Двадцатый век

евнухами и пропустила его покои, когда во дворце проводи­ли электричество. В 1908 году после десяти лет страданий император заболел, и эта болезнь оказалась смертельной. Он отказался надевать «одежды долголетия», в которые по тра­диции должен был облачаться Сын Неба, и проклял Цыси. Страдавшая от дизентерии вдовствующая императрица вме­сте с женой и любимой наложницей императора присутство­вала при его кончине, которая наступила в час петуха (5-7 часов пополудни) 14 ноября 1908 года. На следующий день в час козы (1-3 часа пополудни) умерла и сама вдовствую­щая императрица Цыси.

Придворный астролог, с которым она всегда советовалась, определил время погребения. Пышная похоронная процес­сия отправилась из столицы к Восточным гробницам: санов­ники в белых траурных одеждах, буддийские священники и ламы в шафрановых накидках и с прическами хохолком, тысячи евнухов и музыкантов, траурная музыка, далай-лама и другие знатные лица с цветами и под зонтиками, верблю­ды и верховые со знаменами. Завидев процессию, люди сжи­гали бумажные фигурки, деньги, еду и одежду, чтобы при­влечь духов в величественный мавзолей, построенный по указанию усопшей в соответствии с законами геомантии. Со смертью вдовствующей императрицы фактически закончи­лась эпоха династии Цин. (Два десятилетия спустя бандиты взорвали мавзолей и проникли в подземелье, чтобы ограбить саркофаг. Они осквернили труп императрицы, сорвав с него одежды и перевернув на бок. Так была обесчещена вдовству­ющая императрица Цыси, последний символ величия дина­стии.)

Еще более важным делом, чем государственные похоро­ны, стали первые шаги к введению конституционного обра­за правления — выборы провинциальных ассамблей. Эти органы, в которые попали преимущественно дворяне, выпол­няли консультативную функцию при губернаторе провин-


Двадцатый век 513

ции. В том же году началось формирование Национальной ассамблеи, которая собралась на первое заседание в следую­щем году. Это был тоже исключительно консультативный орган, и в его состав по указу императора назначались чле­ны провинциальных ассамблей. Появилась и система ассамб­лей на местах. Ни один из этих новых органов не имел реаль­ной власти, но они могли стать предшественниками демокра­тии и парламентаризма, которые со временем обязательно развились бы в Китае. Однако в этот процесс вмешались дру­гие события.

Вдовствующая императрица Цыси перед смертью (на следующий день после смерти императора) назначила но­вым Сыном Неба своего племянника Пу И (девиз его прав­ления Суань-тун). Ему было всего три года, и поэтому ре­гентом стал его отец, слабый и безвольный человек; вдов­ствующей императрицей называли теперь вдову умершего императора. Большинство придворных принадлежали к маньчжурскому клану, а правительство пыталось удержать в руках разваливающуюся империю. Ассамблеи, где посто­янно сталкивались противоборствующие фракции, вызыва­ли нервозность министров, которые были не в состоянии помешать процессу усиления губернаторов провинций, — на самом деле задача увеличения доходов казны требовала предоставления губернаторам больших полномочий. Мно­гие стали поговаривать о независимости.

На рубеже 1909 и 1910 годов реформаторское движение — теперь его правильнее называть революционным — получило новый импульс. Оно развивалось параллельно со спора­дическими восстаниями на местах. Деятельность револю­ционеров всех мастей, а также непоследовательность ру­ководителей провинций и уездов создавала атмосферу не­стабильности по стране. Сами революционеры делились на тех, кто хотел избавиться от маньчжуров и маньчжурского императора, и тех, кто требовал конституционных измене-


514 Двадцатый век

ний и введения по примеру Японии парламентской системы при правящем императоре. Многие активисты революцион­ного движения на местном и национальном уровне поддер­живали Сунь Ят-сена и его «Объединенный союз», выражав­ший первую точку зрения, тогда как более радикальные эле­менты объединились вокруг другой фигуры, влиятельного военачальника с севера страны. Его звали Юань Шикай, и он командовал армией Китая — именно в его руках находи­лась судьба маньчжурской династии. Его представители встретились в Шанхае с представителями Сунь Ят-сена, что­бы выработать единую политику.

В конце года накалилась обстановка в провинции Сычу-ань — после того, как правительство объявило о намерении прибегнуть к иностранным займам, а также о планах нацио­нализации железных дорог, принадлежавших частным ком­паниям. Условия займов были выгодны для алчного Запа­да, а размер компенсаций за железнодорожные компании привел в ярость держателей акций, в основном студентов, дворян и торговцев. Пекин не проконсультировался по этим вопросам ни с Национальной, пи с провинциальными ассам­блеями, а также отмахнулся от всех протестов. Когда люди, вложившие средства в железные дороги, отказались платить налог, а ассамблея провинции Сычуань потребовала для себя законодательных прав, лояльный трону генерал-губернатор арестовал организаторов протеста. Возмущение охватило всю провинцию. Разные революционные группы, поддержан­ные «Объединенным союзом», приступили к активным дей­ствиям, но их оттеснили на второй план разгневанные крес­тьяне, члены тайных обществ и просто бандиты, которые уничтожали полицейские участки и налоговые инспекции, открывали ворота тюрем, грабили склады и обрезали теле­графные линии. Правительственные войска, ослабленные революционными идеями, не могли противостоять стотысяч­ной разъяренной толпе.


Двадцатый век 515

Пламя восстания в Сычуани полыхало уже насколько недель, когда в соседней провинции Хубэй произошли со­бытия, положившие начало китайской революции. В ночь с 10 на 11 октября 1911 года к небольшому отряду революци­онно настроенных солдат присоединились тысячи их това­рищей, и после ожесточенного боя мятежники захватили власть в городе Учань. Затем революционеры сформирова­ли военное правительство провинции Хубэй и объявили о создании республики. За последующие семь недель были уничтожены почти все гарнизоны правительственных войск в пятнадцати провинциях, и эти провинции, к руководству в которых пришли «Объединенный союз» и военные, объяви­ли о своей независимости.

Вскоре после восстания в Учане двор, напуганный таким поворотом событий, вручил свою судьбу генералу Юань Шикаю, который занял должность премьер-министра. Его приверженность конституционной реформе ставилась под сомнение переговорами с революционерами, твердо настаи­вавшими на введении республиканского строя правления, за который выступали также великие державы во главе с Великобританией, пристально наблюдавшие за событиями в Китае.

Страну охватил самый глубокий за всю ее историю по­литический кризис. По всему Китаю бушевало пламя рево­люции. Города и уезды объявляли о своей независимости раньше провинций, руководство на местах и в провинциях постоянно менялось — армейские офицеры, руководители ассамблей, бывшие правительственные чиновники, дворя­не, торговцы, лидеры тайных обществ и члены «Объеди­ненного союза» сталкивались с одной и той же проблемой наведения порядка. Во главе большинства провинций сто­ял военный губернатор, действовавший совместно с про­винциальной ассамблеей и выражавший ее интересы. В от­личие от революции в России, до которой оставалось лишь



2015-11-20 451 Обсуждений (0)
Империя Цин в XVIII в. 6 страница 0.00 из 5.00 0 оценок









Обсуждение в статье: Империя Цин в XVIII в. 6 страница

Обсуждений еще не было, будьте первым... ↓↓↓

Отправить сообщение

Популярное:
Как выбрать специалиста по управлению гостиницей: Понятно, что управление гостиницей невозможно без специальных знаний. Соответственно, важна квалификация...
Генезис конфликтологии как науки в древней Греции: Для уяснения предыстории конфликтологии существенное значение имеет обращение к античной...
Как вы ведете себя при стрессе?: Вы можете самостоятельно управлять стрессом! Каждый из нас имеет право и возможность уменьшить его воздействие на нас...



©2015-2020 megaobuchalka.ru Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. (451)

Почему 1285321 студент выбрали МегаОбучалку...

Система поиска информации

Мобильная версия сайта

Удобная навигация

Нет шокирующей рекламы



(0.02 сек.)