Ханка взбудоражил рев машинного мотора. Спуди, так же пристрастившийся к утреннему спокойствию, пробежался вниз по лестнице, начал скрестись в дверь

- Пойдем, проверим… - Ханк соскочил с кровати.

Лэтс приехал, как и обещал. К счастью или к сожалению, его помощник позабыл о дате встречи, поэтому удивился, увидев его припаркованный джип.

- Где странствовал, пока мы тут жили, обходились без твоего юмора…? – спросил помощник.

Босс встретил его с распростертыми объятиями, все с тем же широким оскалом.

- Позволь-ка узнать, как ты вообще мог обойтись без моего юмора? – своих навыков подкалывания Лэтс не растерял за время “странствий”, - Местный бармен выдает что-то там годное под виски раз в восемь лет, но выглядит это чересчур наигранно. Как-то постановочно, что ли. А вот моя ирония… – первым делом он вытащил из багажа двуствольное ружье, привезенное специально для Ханка, - Мой юмор исключителен. Признаться, я и сам себя смешу нередко. Иногда болтаю под нос, чтобы забыть обо всем дерьмеце, поджидающем меня в большом мире бизнеса, где тобой в любой момент могут отведать акулы.

Ханк обратил взор на сомнительной полезности подарок.

- Признавайся, зачем оно мне? – он с подозрением отнесся к последним жестам босса, - Я же и без него могу дать сдачи.

- Как же… - Лэтс быстренько зарядил ружье, - А экзамен? Ты что, забыл, о чем мы говорили перед моим отъездом?

Эллен и Спуди ожили, но только в голове Ханка. Необычайная устойчивость галлюцинации была связана с подсознательным стремлением приятия всплывающих образов – собаки и девушки. Это походило на полидипсию, но было чем-то иным, не связанным с психикой.

 

 

- Я смотрю на тебя, на Спуди… Вижу, как вы друг друга полюбили – то ли радый техасскому воздуху, то ли намечающейся стрельбе по животным, Лэтс не переставал улыбаться, - Как справляющие медовый месяц голубки. Даже не хотел бы нарушать ваш брачный союз.

- И? – Ханк уже нервничал, предчувствуя, о чем он его может попросить.

- Но вынужден. В конце концов, ты же не какой-то разведшийся с женой ветеринар из Сан-Паулу, присматривающий за старенькой собакой – Гранд ткнул адепта пальцем в нос, - Ты – бездушная мразь, машина для истребления, скот, которого должен ненавидеть весь мир. Ненавидеть и бояться… - ружье перешло из рук в руки, - Вот тебе пушечка. Сделай это…

Посмотрев на захрапевшего у заднего колеса Спуди, Ханк спросил:

- Что?

- Ты же не дурак, должен уже догадаться был. Ты смышленый.

- Насчет чего?

- Когда я говорил, что желаю избавиться от последнего, что меня связывает с отцом, как-то, на духовном уровне, я имел в виду вечный отпуск Спуди. Рай для собак, затем урна с останками… Ты понял…

Те, кто виделся Ханку, и во сне, и наяву, хотели жить. И он тоже хотел бы видеть их живыми.

 

 

- Так! – Ханк не соглашался, до последнего уговаривал Лэтса прекратить его упрашивать избавиться от Спуди. Но идти против воли босса он не решался, - Я не буду принимать в этом участие.

- Дааа? – Гранд плотно сжал глаза, - Не будешь принимать, говоришь? А может, киллером ты тоже не хочешь стать? Видать, уже расхотел?

- Но причем тут… - Ханк, на секунду отвернувшись в сторону дома, сделал еще одну попытку уговорить босса, - Примите к сведению, этой собаке уже тринадцать лет. Она находится на последнем издыхании. Может быть, этот год – последний в ее жизни. Я прошу просто это принять и…

- И? – Гранд был непереубедим, - Ты – будущий наемный сукин-сын, запомни это! А наемные сукины-дети не могут сострадать! Запомнил?

- Но…

- Что но?

Ханк посмотрел в глаза Джерри, потом – в глаза Хэллы.

- Я не хочу вас убивать.

В тот момент по лицу прошлась еще одна слеза.

 

 

- Заучи, сукин сын, это слабость! – Гранд оставил Ханку ружье, завел машину и уехал.

Две минуты назад попросил подойти к бару, когда “цель будет поражена”.

- Так ты и не обязан – сказал Сайкс, - Скажи мне кто, кто или что тобой управляет? Ты можешь нам открыться…

 

 

Ханк посмотрел на пса, свитском разбудил его, позвал его гулять.

Проходя сквозь шумящее кукурузное поле неторопливым, но твердым и уверенным шагом, он смотрел вдаль, вглядываясь в сельский пейзаж, дабы обрести хотя бы мнимое недолгое успокоение.

 

- Я мог бы…

Остановившись у заброшенной фабрики по производству пивных деликатесов, Ханк присел на корточки, отыскал деревянную палку в высокой траве и протянул ее псу.

Послушная, обученная многим играм, собака доверчиво поклонилась. Будущий опасный наемник пробежался рукой по седой шерстке Спуди.

- То место, в котором ты скоро окажешься, дружище, будет тебе новым домом. Ты забудешь обо мне, о своем прежнем хозяине, о других людях. Тебе будет хорошо, ты будешь там моложе, чем здесь, там обязательно будут другие собаки – не собираясь растягивать прощение с псом на долгие часы, Ханк сказал, - Ну, все, иди – и дал команду, - Бежать!

- Мы же тебе не безразличны? Нет? Ты помнишь, мы были в одной команде? Ты не забыл? – расспросы Джерси, хоть и затронули Ханка, но не повлияли на его окончательное решение.

 

 

Ханк любовался как собака, которая любит жить, ищет палку, где-то минут пять. Затем неподвластное логике чувство обязанности взяло над ним верх, и он прицелился…

- Небезразличны, да. Я успел к вам привязаться.

 

 

Произвел дальний, но меткий выстрел. Пуля вошла собаке в левый глаз.

Наступила еще одна минута молчания. Но она закончилась, быстрее, чем представлялось.

 

 

Ханк склонился над обездвиженным телом четвероного брата, и закричал во все горло.

Так громко, что его услышали даже посетители бара, среднестатистические жители обитатели “Диксиленда”, который располагался от закрытой фабрики за двадцать пять километров. Крик этот интонационно напоминал волчий вой.

- И это слабость!