ГЛАВА 3. ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ТЕОРИЯ И. А. ИЛЬИНА

Иван Александрович Ильин (1883-1954)— выдающийся русский философ, правовед, публицист, религиозный и политический деятель. Закончил юридический факультет Московского универси­тета. Был оставлен П. И. Новгородцевым на кафедре для подготовки к профессорскому званию. С этой целью Ильин отправился в про­должительную научную командировку в Германию, где имел воз­можность общаться с выдающимися представителями немецкой философии и юриспруденции. Занимался изучением философии Гегеля,

феноменологии и др.

Вплоть до событий 1917 г. Ильин преподавал на кафедре энци­клопедии права и истории философии права Московского универси­тета. После Октябрьского переворота ученый занял непримиримую позицию по отношению к новому режиму и после шести арестов, в сентябре 1922 г., был выслан вместе с группой творческой интеллиген­ции за рубеж. Оставшиеся годы провел в Германии и Швейцарии.

Основные работы: «Понятие права и силы. Опыт методологи­ческого анализа» (1910); «Общее учение о праве и государстве» (1915); «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и чело­века» (в 2 т., 1918); «О сопротивлении злу силой» (1925); «О сущности правосознания» (1956); «О монархии и республике» (1979).

Методологические основы правовой теории

Ильин был не только выдающимся правоведом, но и незаурядным философом. Философские воззрения мыслителя были непосред­ственно связаны с его правовыми взглядами. Ильин достаточно рано сформировался как православный религиозный философ. Это ска­залось уже на его первой крупной работе — двухтомной диссертации «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», за которую он получил сразу две ученые степени: магистра и доктора наук.

Центральным пунктом философии Ильина явилось учение об очевидности, в котором нашли отражение некоторые феноменоло­гические установки. Очевидность есть нечто противоположное сле­поте или ослепленности поверхностной видимостью. Очевидность всегдапредметна. По мысли Ильина, опыт очевидности накапливается

Раздел XI

ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ «РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ»

и осуществляется по-разному в разных областях культуры, но везде он требует дарасозерцания, способности квчуствованию, глубо­кого чувстваответственности, искусства творческогосомнения и вопрошания, упорнойволи к окончательному удостоверению и живойлюбви к предмету.

Именно поэтому Ильин отрицает возможность полноценных исследований в области религиозной философии, как со стороны неверующего человека, так и со стороны фанатически верующего. Философия требует от философа прежде всего самостоятельного и подлинногорелигиозного опыта. Философия права также должна исходить из того, что в основе здорового правосознания лежат опре­деленныеаксиомы. Поэтому философия права просто невозможна без нормального правосознания и предметного правовогоопыта.Отсюда вытекала первая задача философа права, которая заключа­лась в том, чтобы на пути к очевидности растить свой духовный опыт.

Право Ильин относил к тем же вершинам духа, к которым от­носятся истина, добро, красота и откровение. Мыслитель отстаивал объективное значение права, категорически отвергая релятивист­ские и субъективно-психологические теории. Интересна и во мно­гом справедлива его критика правового учения Л. И. Петражицкого. Ученый признавал «непреходящую заслугу» его трудов в том, что они представили «яркий и отчетливый дескриптивный анализ пра­вового переживания». Однако Ильин отмечает недостаточность та­кого анализа и, главное, отсутствие в нем описания переживаемых в опытеобъективных элементов права.

По мнению Ильина, Петражицкий последовательно отстаивал «релятивизм» в понимании права и «личный субъективизм» в пони­мании опыта. «В результате этого, — продолжает Ильин, — право­сознание превращается у него в эмоциональное воображение о праве', смысл и ценность как самостоятельные предметы не рассматрива­ются вовсе, и дефекты личного правового и философского опыта получают принципиально теоретическое истолкование. Все это за­ставляет признать, что научное преодоление его теории необходимо для верного и творческого развития русского правосознания».⁶

Ильин был убежден, что подход к праву, продемонстрирован­ный Петражицким, означал «конец всякому правосознанию, ибо со­знавать право — не то же самое, что иметь клубок субъективных

⁶ Ильин И. А. О сущности правосознания // Собр. соч. В 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 172. — Далее ссылки на это издание даются в тексте главы.

ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВАЯ ТЕОРИЯМ. А. ИЛЬИНА

Глава 3

эмоций, посвященных реакции на мнимые "повеления" и "предо­ставления". Весь вопрос о праве начинается только там, где допу­скается, что не все, кажущееся правомерным, — в самом деле пра­вомерно, только там, где субъективному мнению о праве и посяганию на право — противостоит объективно обстоящее, предметно опре­деленное, само-значащее право, только там, где есть самый пред­мет, а у предмета объективный, заданный к адекватному уразуме­нию смысл» (с. 173).

Развитие правосознания, подчеркивал Ильин, требует, чтобы каждый из нас усмотрел с силой очевидностиобъективное значение права. Оно состоит в том, что квалификация, разграничения и по­становления, раз получившие всю полновесную природу права и его достоинство, сохраняют это значение правовой верности, правиль­ности и обязательности независимо от случайного незнания, несогла­сия или даже систематического неповиновения со стороны того или иного субъекта.

Как сторонникдуховной версии правового нормативизма,Ильин утверждал, что объективное значение права наглядно выра­жается в том, что момент его «установления» и момент его «отме­ны» получают строгое формальное определение — например, в факте принятия закона, применения обычая. Нормы права становятся зна­чащими в связи с определенными моментами времени. Однако, под­черкивает Ильин, это указывает не на «субъективно-душевную», а на «объективно-ценностную» природу норм. Именно поэтому судья, который по ошибке применяет отмененную норму, думая при этом, что применяет право, на самом деле его не применяет, а совершает, заблуждаясь, нелепый поступок (с. 176).

Признание права. Ильин выступал против устоявшегося в юрис­пруденции мнения, согласно которому мотивы поведения важны в мо­ральной сфере и не важны в сфере правовой. Такое право, оторванное от корней истинного правосознания, превращается в беспринцип­ное, самодовлеющее средство. Духовное же назначение права со­стоит в том, чтобыжить в душах людей, наполняя своим содержа­нием их переживания и слагая в их сознании внутренние побуждения, воздействующие на их жизнь и поведение.

Мыслитель прекрасно понимал, что в определенных ситуациях право и правопорядок необходимы как своего рода «намордник для своекорыстной злой воли». Но это не означает, по мысли Ильина,

Раздел XI