Правда, Сланского всё-таки казнили. 11 страница

В заключение раздела о принципе прогностической градации ещё одно замечание, связанное с воздействием этого принципа на сам творческий процесс научного предвидения.

Действующий в соответствии с принципом прогностической градации исследователь неизбежно оказывается в ситуации, когда любое событие, факт или обстоятельство ему приходится размещать в соответствующей ячейке внутри аналитической системы, методически очень схожей со знаменитой периодической таблицей Д. Менделеева.

Реагирование на происходящее как на сенсацию для профессионального эксперта являются проявлением вульгарного прогностического тона. Он обязан либо предъявить убедительные доказательства, что случившееся для него никакой не сюрприз и не секрет, а лишь обойдённый по тем или иным причинам прогностическим вниманием ход, либо признаться, прежде всего самому себе, что в деле прогностической практики никакой он не «спец», а обычный дилетант, гадающий на кофейной гуще и пишущий вилами на воде.

Именно под воздействием требований, ориентированных на принцип прогностической градации, я при накоплении эмпирического материала вышёл на мысль о необходимости закладки на будущее своеобразного прогностического резерва, сформированного не по признакам непосредственной, а гипотетической актуальности. Так, например, в «Политическом журнале» появились на свет в 2004 году две публикации с прицелом на их тематическую востребованность лет этак через шесть-восемь, а то и десять.

В первой из них было высказано соображение, что очень вероятно в практику российских выборов, особенно президентских, будет внедряться проблема, заостряющая внимание взаимоотношениях власти и церкви. Причём, не с одобрения или поощрения самой церкви, а как бы ей вопреки, что заранее побуждает её со всем своим духовно-нравственным потенциалом и авторитетом встать на сторону электоральной креатуры Кремля.

В открытую это сделать церковь и её иерархи не могут, у нас всё таки не фундаменталистское, а светское государство, где церковь и власть доктринально друг от друга отделены. Но, по сути, конечно же, прочно связаны. Это обстоятельство закономерно должно было привести к тому, что с обоюдного патриарше-президентского согласия, нельзя исключать и консультативной договорённости, в контексте президентских выборов из раза в раз будет появляться кремлёвско-патриарший сюжет.

Подчёркиваю, приведённые выше рассуждения не сегодняшние, а семилетней давности, когда идея о президентско-церковном сюжете предъявлялась всего лишь в ранге прогностической вероятности. Не более. Но реализация такой вероятности подтвердилась гораздо раньше, чем можно было ожидать. Уже во время подготовки к президентским выборам 2008 года. Вспомним историю с Григорием Грабовым, заявившего накануне предстоящих выборов о себе сразу в двух ипостасях – второго пришествия Христа и кандидата в российские президенты. И аналогичный церковно-цирковой трюк в 2011 году с самовыдвижением на тот же самый государственный пост Ивана Охлобыстина, экранного шута и по совместительству православного священника.

В методических целях считаю очень полезным ознакомить читателей с текстом статьи, увидевшей свет в «Политическом журнале» в 2004 г. под названием «Президент милостью божьей». Вновь его воспроизводя в контексте нынешней ситуации, советую обратить внимание на выделенные в тексте жирным шрифтом места, в прогностическом смысле отсылающие читателя из 2004 в 2008 и даже в 2012 годы.

«В первую ночь после президентских выборов-2004 Владимир Путин признался: о том, кто придет ему на смену, он начал думать с того самого дня, как только в марте 2000 г. занял президентское кресло. Присутствовавшие на полуночной пресс-конференции журналисты дружно хмыкнули, посчитав сказанное характерной путинской шуткой. Напрасно.

В такой стране, как Россия, пускать процесс перехода власти из рук в руки на демократический самотек было бы катастрофической ошибкой. У нас это, как свидетельствует опыт, ни к чему иному, кроме смуты и раздрая, не при­водит. Звездный час демократии остал­ся в прошлом, а на первый выдвину­лись задачи эффективного управле­ния, решение которых присущий демо­кратии механизм «сдержек и противо­весов» обеспечить не в состоянии.

На рубеже 2000 г. радикальной мо­дернизации была подвергнута сама система преемственности верховной государственной власти. Президент­ские выборы, в результате которых во главе государства оказался Путин, уже тогда ничего общего со штатно-традиционной демократической процеду­рой не имели. Они больше напомина­ли обычную практику династической передачи власти.

Выход на политическую арену ны­нешнего президента стал олицетворе­нием радикальной качественной пере­мены – политика Кремля перестала быть импульсивной, обрела признаки предсказуемости, в ней стали просле­живаться закономерные причинно-следственные связи, появилась воз­можность говорить об объективной ло­гике поведения российской власти.

Главная сложность в отношении оценки эффективности Путина состоит в парадоксальности его предназначе­ния. На его долю, если судить по объек­тивному содержанию исторического периода, когда ему пришлось возглавить государство, выпала довольно странная роль: властвовать, но не пра­вить. Для перехода к созидательной де­ятельности не было ни сил, ни средств, ни кадров. Востребованной оставалась только одна роль – быть главным по­литическим мистификатором. С точки зрения конкретного политического со­держания смысл мистификационного цикла сводился к необходимости зачи­стки политического пространства. Прежние лидеры политических партий сникли сами по себе, их авторитет в гла­зах населения упал, реальное влияние представительных органов власти – Государственной думы и Совета Феде­рации – тоже.

Исполнительная власть в лице пра­вительства и администрации прези­дента тоже оказалась в роли пасынка. Обе структуры по инициативе прези­дента были подвергнуты реконструк­ции, в результате которой, вместо того чтобы укрепиться в своем администра­тивном статусе, в глазах населения из­рядно пострадали. На них стали смот­реть как на нерадивых подручных, ко­торые не столько помогают, сколько мешают президенту.

Президент эти настроения умело поддерживал, явно с прицелом на тот момент, когда и Думу, и правительство нужно будет «уронить» по-крупному. Когда именно пробьет роковой час, за­висит от того, насколько продуктивно будет идти переформирование духов­но-нравственной атмосферы общества.

Все нужно сделать таким образом, чтобы нынешний президент в резуль­тате как минимум не пострадал, а быть может, еще и выиграл. Но, чтобы это случилось, потребуется реализовать еще один проект, ничуть не уступаю­щий по своим творческим параметрам проекту прихода к власти самого Пути­на. Существует ли такой проект? Не знаю, как на бумаге, а вот в жизни, су­дя по целому ряду признаков, предпо­сылки для его реализации начинают складываться.

Во-первых, в преддверии перехода России к новому этапу развития и пере­мены власти радикальной стерилиза­ции подверглась партийно-политиче­ская система страны. Очень серьезный урон понесли КПРФ, «Яблоко» и СПС. «Яблоко» и СПС вообще на этот раз в Думу не попали. КПРФ из ведущей думской фракции превратилась в «депутацию статистов». Вроде бы одер­жавшие победу «Единая Россия» и партия «Родина» сами себя поставили в такое положение, что соперничать с президентом оказались не вправе.

Во-вторых, не вызывает сомнения, что от серьезного участия в выборах, не только президентских, но и вообще лю­бых уровней, отсечено бизнес-сообще­ство. Власть никаких посягательств на свои права со стороны «денежных мешков» не допустит.

В-третьих, если бы предусматрива­лось, что президент-2008 будет избран по канонам традиционной демократи­ческой процедуры, то мы бы сегодня прекрасно ориентировались в списке реальных кандидатов на этот пост. По­литического состязания «голова в го­лову», по тбилисскому или киевскому сценарию, хотя и на Западе, и в России есть силы, в этом весьма заинтересо­ванные, у нас постараются не допус­тить. Отныне никакой другой полити­ческой победы, кроме безоговорочной, в России не будет.

Можно не сомневаться, что именно такую победу готовят и для преемника Путина. Но среди нынешних прези­дентских сподвижников подходящей фигуры нет. Тогда возникает вопрос: что же это за проект, что за кандидат, которому на президентских выборах предстоит безоговорочно победить? И возможно ли это? Конечно, возможно. Ведь победил же Владимир Путин в 2000 г. Почему бы такому не случиться еще раз? Хотя ведь и задача стоит по­крупнее. Нужно не только кандидатуру подобрать, но и страну к крутому пово­роту событий подготовить. От чего здесь отталкиваться, где и среди кого искать?

Страна и ее граждане стоят сегодня перед необходимостью не столько со­циально-экономического и обществен­но-политического, сколько морально-нравственного, духовного возрожде­ния. Животворный источник нужно искать только там, где его люди сами ищут. А это сегодня – религия, вера, возвращение к нравственным и духов­ным традициям предков, историче­ским памятникам и реликвиям, вооб­ще неразрывная связь времен. Ника­кой другой сплачивающей силы, кроме обращения к духовному наследию на­ции, абсолютно не просматривается.

Уверен, люди, отвечающие за кон­цептуальное оформление политтехно-логического проекта «Президент-2008», мыслят именно в таком ключе. Им совершенно ясно, что любое сопер­ничество и состязание на поле политических инициатив не принесет желае­мого результата. Никакие самые заме­чательные деловые и человеческие ка­чества государственных и обществен­ных деятелей симпатий к себе не при­влекут. Иными словами, в стране сло­жилась ситуация, когда приходится ис­ходить из того, что на этот раз важней­шую политическую задачу по подго­товке и успешному проведению выбо­ров главы государства придется решать неполитическими средствами и мето­дами, без привычных схем и процедур, которыми обычно сопровождаются та­кого рода действия.

По этой причине нисколько не уди­вляет возросшая в последнее время ак­тивность православной церкви. Пози­ция церкви не только воплощает в себе конфессиональную приверженность нравственному идеалу, но и становится как бы воплощением национальной со­вести, центром притяжения здоровых сил. Один мой старый и мудрый знако­мый говорил: героизм – это порыв ду­ши, к которому себя надо готовить за­ранее. Действия православной церкви, в моем восприятии, и являются как раз тщательной и осознанной подготовкой к вызову времени, который потребует поведения, равного героическому.

Но если это понимает церковь, зна­чит, должны понимать и другие наши современники. В том числе те, кто от­вечает за формирование властных структур и концептуальное обеспече­ние государственной политики. Для них было бы очень кстати, если бы на будущего кандидата в президенты очень ненавязчиво, но вполне опреде­ленно указала церковь. Но сделать это будет нужно таким образом, чтобы вы­движение кандидата не выглядело вен­чанием на царство. Соглашение о том, что богу богово, а кесарю – кесарево, должно остаться в силе. Важно, чтобы власть и церковь к решению этой исто­рической задачи шли одновременно с двух сторон навстречу друг другу: пре­зидент обеспечивал полное обновле­ние политических элит, церковь в нуж­ный момент помогла президенту подо­брать подходящего преемника.

Достаточно дать ориентир, сигнал, выделить подходящего человека из об­щей массы. Скажем, такого, который при удачном стечении обстоятельств достойно себя проявил, продемонстри­ровал именно те душевные и нравст­венные качества, которые могли бы в нынешних условиях быть мобилизующим примером. Не удивлюсь, если имя будущего Минина или Пожарско­го нынешнему президенту уже извест­но. Вот только время для его явления народу еще не пришло.

Однако сценариев, как это может быть сделано, немного. Ведь речь в данном случае идет не о личности, спо­собной управлять государством – по­добрать кандидата даже на высший го­сударственный пост не такое уж слож­ное дело, — нужно вдохнуть новые си­лы в само государство, вернуть ему до­верие граждан, побудить их к сплоче­нию вопреки существующему социаль­ному неравенству, разноречивым инте­ресам, политическим разногласиям и прочим претензиям, которых за годы реформ у людей к властям и к друг дру­гу накопилось достаточно. И все это нужно сделать так, чтобы олицетворе­нием процесса консолидации стала са­ма личность, чтобы люди «с первого взгляда» признали в человеке нацио­нального лидера. Пусть сначала мо­рального, нравственного, а потом и го­сударственного...

В прежние времена появление в России таких личностей всегда было связано с серьезной внешней угрозой, с посягательством, как сейчас принято говорить, на ее национальный сувере­нитет. Приводить примеры нет необхо­димости по причине их хрестоматийности. Похожий исторический кон­текст складывается в России и сейчас. Общественное мнение уже восприни­мает как данность то обстоятельство, что страна стоит на пороге новой отече­ственной антитеррористической вой­ны, которая страшна не столько мас­штабами, сколько изнурительным пси­хологическим гнетом. Поражающий эффект ожидания взрывов и диверсий оказывается гораздо разрушительней самих взрывов и диверсий.

Чтобы победить в любой войне, в том числе и войне антитеррористиче­ской, нужны герои. Если нет героев, не бывает побед. Тем более в войне, где речь идет не столько о силе ору­жия, сколько о силе духа. Спрос на по­явление героя «нового типа» стано­вится в нынешней России, по сути де­ла, исторической потребностью. Поя­вится он – появится и возможность не только победить в войне, но и разру­бить тот гордиев узел противоречий и проблем, которые накопились в стра­не за минувшие пятнадцать реформа­торских лет.

От кандидата на роль нового рос­сийского героя вовсе не жду героиче­ского самопожертвования по примеру Александра Матросова, Зои Космодемьянской, Николая Гастелло. Ны­нешнему российскому обществу нужен человек, внятно и убедительно сформу­лировавший мысль, способную стать своеобразным паролем народного сплочения, которая помогла бы людям избавиться от животного страха за свою жизнь и жизнь близких, убедить их в возможности не только противо­стоять терроризму, но и победить его.

Я связываю условия и момент появ­ления такой личности с положением дел на фронтах антитеррористической войны. Заветные слова будут нести на себе именно ее печать. Это может быть сделано на каком-нибудь форуме, кон­грессе или просто в СМИ. Абсолютно уверен, что первым «опознает» героя православная церковь, именно она ука­жет на него как на образец «правед­ной», то есть нравственно оправдан­ной, борьбы с терроризмом. Если это попытается сделать кто-либо другой, есть опасность, что ему или им просто не поверят.

Вполне естественной как по форме, так и по содержанию должна будет вы­глядеть и та массовая поддержка, кото­рая будет оказана церковью герою ан­титеррористической войны. Вовсе не исключено, что в его честь по всей Рос­сии будет организован православный «крестный ход», в котором примут уча­стие миллионы людей. И это тоже бу­дет возможно только потому, что ини­циатором вывода на улицы и площади такого количества людей будет право­славная церковь.

Выводить сегодня на улицы и пло­щади тысячи людей, не подвергая уг­розе политическую стабильность, можно только с ее, церкви, благосло­вения. Ее морально-дисциплинарный авторитет на сегодняшний, тем более завтрашний день помощнее админи­стративного ресурса будет. Это заве­домо избавляет страну от внутренних распрей, политического противостоя­ния, какими обычно сопровождаются массовые митинги и манифестации, если они проходят под политически­ми лозунгами. События на Украине – красноречивый тому пример. Поэто­му сценарий, в котором инициатором массовых акций и выступлений явля­ется церковь, а не представители тех или иных политических сил, выгля­дит гораздо предпочтительней, а главное – результативней для того же государства, от которого церковь как бы отделена.

Нельзя также забывать, что в арсе­нале нравственного воздействия церк­ви на сознание, чувства и поведение людей имеются такие уникальные средства, как знамения и другие чуде­са. Нельзя исключить, что мы станем свидетелями какого-нибудь нового знамения, которое вмиг перевернет нашу жизнь и наши судьбы. Я лично такого поворота событий вовсе не ис­ключаю. Даже приветствую, посколь­ку он действительно способствовал бы реализации объективной потребности сплочения страны и людей, содейст­вовал бы переходу России в новую, со­зидательную фазу развития. Чудеса проявляются именно в те моменты, когда в них есть потребность. Это – закон жизни.

Как это скажется на президентских выборах 2008 г.? Уверен, самым поло­жительным образом. Хотя и повлечет за собой некоторые неизбежные пере­акцентировки на властном верху. Пре­зидентом при таком развитии собы­тий, скорее всего, окажется человек, за которым избиратели признают не столько авторитет власти, сколько ав­торитет нравственного эталона. В ре­зультате Россия получит нового прези­дента, активно поддержанного ули­цей, но это будет президент не от по­литики, а как бы божьей милостию. Этого сценария при всем старании ни­какими бархатно-цветочными рево­люциями не перешибешь.

Что касается управленческих пол­номочий, то они совершенно естест­венным образом перекочуют к прави­тельству (если для этого потребуются небольшие конституционные поправ­ки, они легко будут произведены). А вместе с этими полномочиями из пре­зидентского кресла в кресло премьерское перекочует сам Владимир Путин... Не уходить же, в самом деле, из госу­дарственной политики в расцвете лет полным сил, да еще с багажом такого уникального опыта, который он нако­пил за два президентских срока. В ре­зультате нынешняя президентская рес­публика вполне может превратиться в премьерскую. У нас ведь не место кра­сит человека, а человек место. Так что прямые, премьерско-президентские, и обратные, президентско-премьерские, «рокировочки» вовсе не исключены. Разница только в сценариях».

Итак, по прочтении статьи, зададим себе вопрос, по-моему отнюдь не праздный: случайно ли, в преддверии президентских избирательных кампаний среди кандидатов на высший пост государства появляются претенденты в президенты вроде бы не от мира сего – в 2008 г. Григорий Грабовой, в 2012 г. Иван Охлобыстин?

Уверен, что нет. В нынешней России без темы церковь и государство в президентской кампании не обойтись.

В первых двух случаях дело ограничилось двумя шоу-кандидатами, появление которых на свет среди претендентов на президентское кресло больше смахивало на политтехнологический аттракцион, но совсем недавно протоирей Чаплин, один из высших представителей Московской патриархии, выступил с инициативой создания православной партии, то есть с прямой заявкой на участие в протекающих в стране политических процессах. Выходит – экзотическая, на первый взгляд, тема, выхваченная в 2004 году на перспективу, обретает конкретные прогностические очертания.

Принцип прогностической градации вообще, как таковой, целиком и полностью нацелен на перспективу. Его предназначение, как уже отмечалось, организовать аналитическое пространство в такую систему, чтобы любое событие, привлекшее внимание исследователя, встраивалось в систему прогностических координат в последовательности – случайность, вероятность, тенденция, закономерность, неизбежность.

В практическом смысле принцип прогностической градации обладает самым высоким коэффициентом полезного действия. Чтобы убедиться в этом, достаточно поставить себя в ситуацию, когда вы уверены, что принимаете решения, основываясь не на надеждах, желаниях или предположениях, а со знанием дела, ориентируясь на научно-аргументированные перспективы развития событий. Такой подход не только в житейском, бытовым, но и цивилизационном смысле является самым эффективным с точки зрения продуктивной экономики основных исторических ресурсных сил, средств и времени. К сожалению, отсутствие навыков конструктивного использования результатов научного предвидения, пренебрежение прогностическими рекомендациями не позволяет эффективно использовать этот потенциал.

Так было в прошлом, так остаётся и по сей день.

Как уже было отмечено, великий российский учёный В.И. Вернадский в самом начале XX века провидчески указал, что Россия имеет все предпосылки к тому, чтобы именно на основе земств сформировалась подлинно народная система самоуправления, способная обеспечить стране благоприятное общественно-политическое и социально-экономическое развитие. Этому способствовали усилия Вернадского и его соратников, направленные на создание новых университетов и научных академий на территории Российской империи, развитие по горизонтали земского российского движения, активное строительство больниц, школ, выступления Вернадского в Госсовете с учредительными инициативами об автономии школы и университетского образования, о расширении контроля над судебной системой, как и организация широкой общественной помощи голодающим в российских регионах, начиная с 1880-х годов. Уже тогда развитие самоуправления представшего благодаря активности В. Вернадского в стадии научной вероятности.

Тем не менее уже тогда эта вероятность могла восприниматься как подлинный исторический ориентир движения в правильном направлении. К сожалению, этого не произошло. Путь к достижению объективно обусловленной идеи народного самоуправления вместо осознанного целенаправленного содействия оказался обременённым упорным сопротивлением и организованным противодействием. Иногда прямого, как это было в 1905 году, когда стихийно возникшие на волне революционных настроений в некоторых городах страны «народные советы» насильно подавлялись и ликвидировались царским режимом. В 1917 году Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, как форма местного самоуправления, появились вновь, но самостоятельно просуществовали весьма недолго. Их подмяли под себя захватившие верховную власть «большевики» исповедовавшие не идею самоуправления, а «диктатуру пролетариата». Формально местные советы просуществовали в России вплоть до распада СССР, подтверждая лишь то, что идея народного самоуправления не утратила своей притягательной силы. Более того, сегодня есть основание говорить, что она вновь активно заявляет о себе уже не в стадии вероятности или даже тенденции, а вполне определившейся закономерности, выходящей на рубеж исторической неизбежности в момент, когда управленческий потенциал представительной демократии, с её иждевенческо-паразитической природой себя окончательно исчерпал.

В результате страна оказалась перед лицом объективно обусловленной необходимости проведения радикальной реформы политической системы, ведущей к замене демократического депутатско-партийного плюрализма новым управленческим механизмом, основанным на предоставлении гражданам России возможности и права непосредственно участвовать в принятии решений. Единственно о чём в этой ситуации может болеть голова у В. Путина, сокрушительно, как это и предполагалось, победившего на президентских выборах 4 марта 2012 года, это, как сделать так, чтобы не выпустить из своих рук бразды правления самим самоуправлением. Скорее всего, для этого будет использовано его лидирующее положение в созданном по его же инициативе Общероссийском народном фронте. Что же касается «Единой России», то ей, по всей видимости, придётся смириться с тем, что даже само понятие «правящая партия» очень скоро вообще исчезнет из политического обихода, что для меня лично не составляло секрета уже в марте 2004 года. Уже тогда согласно принципу прогностической градации, я расценивал такую перспективу, как неизбежную.

Я, конечно же, понимал, что с точки зрения политических приличий, постановка вопроса о том, что президент должен стать могильщиком им же самим созданной партии, крамольная и, по правде говоря, до сих пор не перестаю удивляться, как редакция в идейно-политическом отношении вполне уравновешенного журнала, решилась такой материал опубликовать. Меня лишь попросили убрать из материала окончание последней строки. В опубликованном виде она стала выглядеть так: «Мавр сделал своё дело и по истечении отведённого ему Конституцией президентского срока не только может, но и должен удалиться…» .

Из статьи по сути дела следовал вывод: если В. Путину не удастся ликвидировать «Единую Россию», в крайнем случае, радикально дистанцироваться от неё, партия потащит его за собой на политическую Голгофу. Сегодня эту статью особенно любопытно перечитать под углом зрения массовых протестных манифестаций, прокатившихся по стране в канун президентских выборов 2012 года. Убедитесь сами.

«Вероятно, Владимира Путина и его сподвижников, не лишенных чувства реальности, победа на парламентских и президентских выборах (пришедшихся, кстати, как раз на середину Великого поста) больше тревожит и настораживает, чем вдохновляет. Во всяком случае, с лица президента давно не сходит маска «озабоченности за Россию», а Борис Грызлов и Сергей Шойгу появляются на людях с выражением лица разочаровавшегося в жизни Кощея Бессмерт­ного. С чего бы? Ведь победили как-никак. Даже сокрушительно.

Не будучи новичками в политике, они прекрасно понимают, что внушительные количественные показатели одержанной победы – 37,7% голосов на выборах в Государственную думу и 71,2% на президентских – это лишь политическая арифметика. Высшей математикой в данном случае является определение качественных показателей: какие избиратели и почему проголосовали за Путина и «Единую Россию».

Полной аналогии между голосованием за президента и «единороссов», конечно, нет. В России отношение к партиям и политическим деятелям, олицетворяющим высшую государственную власть, испокон веков было разным. Верховных правителей – царей, генсеков, президентов – уважали гораздо больше. Тем не менее в нынешней ситуации никто не станет возражать, что именно избиратели «Единой России» на президентских выборах были «ядерным» компонентом одержанной победы. Что это за люди?

Избиратели самодостаточные, привыкшие полагаться не столько на власть, сколько на самих себя, обладающие высокими адаптационными качествами, обычно голосовали за СПС и «Яблоко». На этот раз своих представителей в Государственную думу они не провели. Не имеют своих депутатов в парламенте и те, кто голосовал «против всех». Их костяк – люди, независимо мыслящие и самостоятельно действующие. Получается, что депутатский корпус «Единой России», вокруг которого в нынешней Думе сложилось так называемое «парламентское большинство», представляет интересы людей, ждущих от властей благодеяний и даже чуда. Это обездоленные люди, утратившие надежду самостоятельно справиться с выпавшими на их долю проблемами.

Судите сами. В стране насчитывается 38,8 млн. пенсионеров, уровень жизни которых колеблется на грани вымирания. А ведь, по статистике, это самая активная часть избирателей. Примерно 80% из них регулярно участвуют в выборах. Еще один электоральный резерв «единороссов», особо подверженный воздействию «административного ресурса», – работники бюджетной сферы: 30 млн. врачей, учителей, работников учреждений культуры, науки, социального обслуживания. Их средняя заработная плата не превышает 2500 рублей, то есть едва дотягивает до статистического прожиточного минимума.

40% населения России живет в сельской местности, которую иначе, как зоной бедствия, давно уже никто не называет. Из 89 субъектов Федерации только десять являются «донорами», то есть в экономическом и финансовом отношении считаются вполне полнокровными. Остальные 79 практически состоят на иждивении государства, более 50 из них не в состоянии обеспечить себя даже наполовину. Эта масса обездоленных людей, которых в России насчитывается не меньше 70 млн., составляет социальную базу нынешней российской представительной власти и прежде всего «Единой России». Легко понять, что, опираясь на такую электоральную базу, строить серьезные планы на собственное политическое благополучие нельзя. Это все равно что возводить здание на зыбучих песках. Такая почва уйдет из-под ног, как только станет ясно, что взятые на себя политиками обязательства не подтверждаются конкретными делами.

Правда, многие мои коллеги с такой оценкой не согласны. Они считают, что голосование за «Единую Россию» и за Путина прошло не под знаком минус (обездоленность и безысходность), а под знаком плюс (стабильность и даже подъем). Согласившись с ними, мы оказываемся перед необходимостью ответить, каково качество такой стабильности и такого подъема. Полагаю, не надо объяснять, в чем разница между подъемом к вершине горы и попытками выкарабкаться из пропасти. Мы не можем сбрасывать со счетов тот факт, что реформы, независимо от того, каковы были их конечные результаты, отбросили страну лет на двадцать назад по всем социально-экономическим показателям. Сегодня мы лишь наверстываем утраченное, хвастаться и тем более гордиться здесь нечем.

Да и будущее у нынешнего президента и партии парламентского большинства отнюдь не безоблачно. Страна стоит на пороге серьезных проблем в экономике, внешней торговле, финансовой и социальной сферах, морально-политическом состоянии общества. Каждая из них таит серьезные угрозы, предотвращение которых потребует максимального напряжения сил, а может быть, и жертв.

Если принять это во внимание, победные результаты парламентских и президентских выборов не только настораживают, но просто удручают. Хотя бы потому, что победа «Единой России» на парламентских выборах и победа Путина на нынешних президентских вовсе не являются общим триумфом. Это скорее предвестник разлада президента со своими парламентскими порученцами.