Отзывы о серии «Сестры по лоскутному одеялу» 2 страница

Она вздрогнула, пытаясь отогнать от себя воспоминания и не обращать внимания на чувства, нахлынувшие на нее, и постучала в дверь. Никто не ответил. Она посмотрела сквозь щель в занавеске, закрывавшей стекло двери, и постучала еще раз, громче. Через несколько минут она сдалась, спустилась с веранды и прошла во двор, подумав, что, может, бабушка в саду.

Однако одного взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что в саду давно никто не работал. Старый грузовичок Пола стоял тут же под навесом, капот поднят, а мотор подвешен на толстой цепи.

Ханне показалось, что на нее наползает нечто зловещее, словно она оказалась в одной из сумеречных зон, о которых ей рассказывал Мартин. Как бы то ни было, но и тут изменения коснулись жизни каждого точно так, как они коснулись ее. Ханна направилась к машине. Нужно ехать в отель в Харрисбурге, где Мартин забронировал для нее номер и где она может переночевать. Конечно, она могла остановиться в отеле поближе к общине, но Мартин объяснил, что выбранный им отель лучше – там безопасно, в оплату входит завтрак, а еще там есть бизнес-центр на случай, если ей понадобится Интернет. К сожалению, завтра ей придется весь день провести в отеле, поскольку это церковный день. Посещения отчужденных амишей не приветствовались вообще, а по церковным дням тем более. К тому же, Мэтью ясно дал понять, что ей нужно подождать до окончания похорон, чтобы не показываться на глаза всей общине, и в частности его семье. Если даже Мэтью настроен таким образом, то отец Ханны отнесется к ее появлению в тысячу раз хуже.

Что бы ни случилось, она переживет следующие дни и сохранит свое достоинство. Один раз они растоптали ее. Другого шанса она им не даст.

 

Глава 2

 

Пол внезапно проснулся.

Ночной ветерок шуршал в полуоткрытом окне прозрачными занавесками. Пол повернул к себе будильник. До рассвета еще несколько часов. Несмотря на глубокую ночь, теперь ему не заснуть.

Он сбросил с себя одеяло «Прошлое и будущее».

«Прошлое и будущее». Пол встал и начал складывать его. Даже в сумеречном свете ночных фонарей он мог видеть ручную работу амишской девушки, которая обещала выйти за него замуж. В прошлый вторник он нашел, вернее, увидел ее – перед богатым домом в Огайо, в объятиях мужа.

Пора убрать эту вещь с постели, а лучше вообще из квартиры. Мэри отдала это одеяло Полу после отъезда Ханны, сказав, что Ханна вложила в него больше труда, чем кто-либо еще. Оно должно было обогревать Пола до ее возвращения и до того времени, когда они поженятся. Теперь Пол не знал, что с ним делать, но здесь оно оставаться не должно.

Тьма отступила, когда Пол уселся за стол с чашкой кофе в руках и стопкой данных о своих клиентах. Читая и делая пометки в документах о семье Эндрю Брауна, Пол пытался нащупать среди проблем, с которыми сталкивались члены каждой отдельной семьи, нечто общее, отыскать связующую нить, найти которую пока не удавалось. Утром он поедет на работу, потом отправится к бабушке, чтобы успеть до наступления темноты починить прохудившийся забор. Но эти тихие ночные часы одиночества и размышлений принадлежали ему безраздельно, и никто не мог ему помешать.

Размышления Пола прервал резкий телефонный звонок, а это означало, что наступил понедельник.

Пол встал из-за стола и поднял трубку.

– Пол, это я, Люк. Прости, что беспокою тебя так рано. Мне стоило позвонить на прошлой неделе, но мы все в такой суматохе...

– Что случилось?

– Думаю, ты уже знаешь, но я все равно решил тебе позвонить.

– На выходные я уезжал в горы с друзьями.

– В прошлую пятницу мастерские «ЭЛ» сгорели дотла.

В то же мгновение Пол мысленно представил себе всех членов семьи Лэппов и Эшей.

– Весьма сожалею. Никто не пострадал?

– Пострадал. – Люк помолчал. – Дэвид погиб. – Его голос задрожал. – И у Мэтью проблемы. Но с ним все будет в порядке, ему нужно только отлежаться, чтобы зажили ожоги на плечах и на спине. – Теперь Люк говорил очень медленно. – Похороны Дэвида сегодня, в час дня, на кладбище Оулз Перч.

Похороны. Содрогаясь при мысли о том, что это слово значит для Мэтью и его семьи, Пол не знал, что сказать.

– У Мэтью и Элль ничего не вышло и... ну... Я думаю, что чем больше друзей будет на похоронах, тем лучше.

– Ты прав. Я обязательно приеду.

– Хорошо. Я знал, что могу на тебя положиться. Да, должен тебя предупредить. – Люк втянул в себя воздух и заговорил еще медленнее. – Сара нашла листок, который ты принес к нам в дом, с номером телефона и адресом Ханны. Она позвонила Ханне и попросила приехать. Мы ее пока не видели, но Сара клянется, что Ханна обещала приехать на несколько дней, и, предположительно, она должна была появиться здесь еще два дня назад. С раннего утра в субботу Сара пропала, и когда мы догадались, что она отправилась в Харрисбург, мы все поехали за ней. Мы нашли ее на вокзале – она решила ждать Ханну там.

Пол был благодарен Люку за подробный рассказ, понимая, что друг пытался подготовить его к неожиданной встрече с Ханной.

– Ну что ж, если она все же появится, это будет подходящий момент, чтобы община помирилась с ней. Увидимся с тобой сегодня днем, но если что-то будет нужно, звони.

Пол поехал на работу и только по пути сообразил, что нужно взять отгул. Он заехал на парковку и направился в свой офис. Все утро он старался вникнуть в то, что рассказывают ему клиенты, но слышал только тиканье часов, а во время сеансов не мог вести запись. Он думал не столько о приезде Ханны, сколько о том, как отреагирует на это ее семья. Теперь Ханна совсем не похожа на девушку из простого народа. Пол понял это сразу, как только увидел ее на прошлой неделе. Ханна была в тонком хлопчатобумажном платье без складок, с короткими рукавами, и смеялась, целуя мужчину.

Ощущая, что консультант сегодня из него никакой, Пол  посмотрел на часы.

– Эндрю, на сегодня сеанс закончен. И если на следующей неделе у тебя найдется побольше времени на консультацию, мы вернемся к некоторым моментам, которые сегодня затронули.

– Моей жене нравятся перемены, которые со мной происходят. Мне тоже. Даже мой сын стал лучше.

Чуть заметное заикание Эндрю на слове «мой» напомнило Полу об усилиях, которые он и пациент приложили к тому, чтобы наладить отношения между отцом и сыном.

Пол встал.

– Мне бы хотелось повидаться с твоими женой и сыном, как только они выберут время.

Эндрю понял и тоже поднялся.

– Ты мне очень помог, Пол. Уже больше месяца я нормально общаюсь с детьми.

Пол проводил Эндрю до дверей и дальше, вниз по лестнице, устланной ковровой дорожкой. Они остановились у стола администратора в большом, старом, по-домашнему уютном вестибюле миссии «Лучший путь». Офисы и миссия находились в здании старой усадьбы, вся обстановка которой должна была вызывать у посетителей ощущение спокойствия и комфорта.

– Хейли, запишите Эндрю на это же время на будущей неделе, а счет за эту неделю не выписывайте.

– Правда? – Эндрю удивленно посмотрел на него.

И хотя Пол чувствовал себя виноватым, он не мог объяснить Эндрю, почему не берет с него денег. Не мог же он признаться пациенту, что совершенно не слушал его во время сеанса.

– Берегите себя, Эндрю, и увидимся на следующей неделе. – Пол снова повернулся к Хейли. – Вы смогли отменить сегодняшние мои встречи?

– Да. Кстати, вам звонила Доркас.

Пол кивнул.

– Она сказала, чего хочет?

– Нет, но она просила вас позвонить ей перед тем, как вы уйдете с работы.

– Хорошо, спасибо. – Пол поднялся по лестнице и вошел в свой кабинет. Да, сейчас он поговорит с Доркас, чтобы вернуться к реальности и не обольщать себя мыслями о том,

что Ханна вернется к нему. Пол поднял трубку и набрал номер телефона дома Миллеров.

– Алло? – Голос Доркас звучал устало.

– Доброе утро. Что-нибудь случилось?

– Пол. – В голосе девушки слышалось неподдельное волнение, и Пол улыбнулся.

– Ты сомневалась, что я перезвоню?

– Я не знала, когда ты получишь мое сообщение и когда сможешь перезвонить. Я хотела напомнить тебе, что у Эвелин сегодня день рождения. Мы все собираемся встретиться у нее за обедом. Твои родители приезжают около пяти. Я надеялась, что у тебя получится подъехать к семи.

Пол совсем забыл о том, что сегодня он приглашен на день рождения к сестре Доркас.

– Ты слышала о пожаре в Оулз Перч?

– Да, слышала. Звонила кузина моей мамы, Джини. Это все так ужасно.

– Я иду на похороны и останусь там на случай, если понадоблюсь Мэтью. Извини.

– О! – В ее голосе сквозило разочарование. – Я должна была догадаться. Конечно, тебе нужно пойти туда.

В мгновение ока в голове Пола промелькнул план, который ей обязательно понравится.

– Поскольку на выходных у меня дежурство в клинике, завтра я свободен. Я собираюсь починить забор у бабушки. Хочешь провести завтрашний день со мной?

– Ты серьезно?

– Да, а почему тебя это удивляет?

– Ну... так. Ты никогда не проявлял особого интереса к... в общем, ты и сам знаешь. Да, твое приглашение меня удивило, вот и все.

Он помолчал, пытаясь заставить себя быть с Доркас откровенным.

– Сегодня я о многом думал. Кажется, я опять стал мечтать о возвращении Ханны, но не столько из-за нее самой, сколько потому, что я не могу заставить себя признать свое поражение.

– Вполне возможно.

– Уверен, так оно и есть.

– Ты думаешь, она приедет на похороны?

– Может быть, но, думаю, тебе станет легче, если ты узнаешь, что она вышла замуж.

– Вышла замуж?

– Да, я узнал об этом, когда на прошлой неделе был в Огайо.

– Мне очень жаль.

Пол был совершенно уверен, что Доркас ничуть не жаль, напротив, она, скорее, почувствовала облегчение и прилив новой надежды. Он положил последние записи о встрече с Эндрю в соответствующую папку.

– Очень мило с твоей стороны, но все это в прошлом. Ну, так ты поедешь завтра со мной к бабушке?

– Обязательно.

Он положил папку в шкаф и запер его.

– Я заберу тебя утром, и первым делом мы поедем куда-нибудь позавтракать.

– О, Пол, звучит прекрасно!

– Хорошо. Мне нужно бежать. Похороны начинаются в

час.

– Увидимся завтра, хорошо?

– Договорились. Пока. – Пол положил трубку, впервые за последние годы чувствуя, что его жизнь налаживается. Неужели для того, чтобы заняться устройством собственной судьбы, нужно было убедиться, что Ханна вышла замуж и счастлива?

Пол схватил свою куртку и направился к машине. По пути на кладбище он думал о семьях Эшей и Лэппов, пытаясь сообразить, чем он может им помочь. Конечно, ему хотелось бы принять участие в восстановлении мастерской, если они примут от него помощь. Община проявляла к нему недоверие, словно Ханна забеременела и бежала прочь по его вине. К счастью, Люк и Мэтью так не считали, но захотят ли они принять его помощь в строительстве мастерской, неизвестно.

Размышляя о том, приедет Ханна на похороны или нет, Пол встал в длинный ряд запряженных лошадьми повозок, медленно подъезжавших к кладбищу. На него нахлынули мысли о последних двух годах, проведенных с Доркас. Может, он вовсе не ждал возвращения Ханны. Когда он оставил ее – всю в слезах, умоляющую его вернуться и выслушать ее, ей было всего семнадцать лет, и она была на шестом месяце беременности. Может, его ожидание объяснялось всего лишь чувством вины?

Перед ним открывалась прекрасная картина: большие, добротно сделанные повозки на фоне поля с огромными стогами золотистого сена, но, к сожалению, этот идиллический пейзаж не имел ничего общего с реальной жизнью. Пол поставил машину в ряду повозок, стоявших на усыпанной гравием площадке через дорогу от места захоронения. Люди, которые пришли попрощаться с погибшим, медленно брели к могиле.

Вопреки обычаям амишей, на этот раз покойного будут хоронить в закрытом гробу. Никаких фотографий умершего, как это принято у Englischer, тоже не будет, в соответствии с законом общины.

Встав рядом с соседями, не принадлежащими к общине амишей, Пол нашел взглядом Мэтью. Мужчины уже собирались опустить на веревках гроб в свежевырытую могилу. Мэтью был здесь единственным амишем без куртки. Должно быть, из-за ожогов на спине. Поскольку Пол пришел, чтобы подержать Мэтью, напомнить, что у него есть друзья, которые переживают боль вместе с ним, он подошел к толпе, где в числе прочих были родители и младшие сестры и братья Ханны, и протянул Мэтью руку.

– Прими мои соболезнования, Мэтью.

Мэтью даже не поднял глаз, отвечая на его рукопожатие.

– Ya. Это большое горе.

Люк встретился взглядом с Полом и кивнул ему. Пол тоже кивнул в ответ. Мэри стояла рядом с мужем, тяжело опираясь на его руку.

Пол хотел дотронуться до плеча Мэтью, но тот резко отпрянул в сторону.

– Ожоги второй степени, все нервы обнажены. Такая боль... иногда кажется, что я больше не выдержу.

Не находя нужных слов, Пол молча кивнул.

– Я должен был сообразить... Мэтью, когда ты оправишься и будешь в состоянии начать строить все заново, я приду на помощь.

Глядя в зияющую глубину могилы, Мэтью вздохнул.

– В субботу ко мне приходила Ханна. – Он напряженно дернул плечом. – Я не знаю, что думать о ее возвращении, до сих пор не знаю. Но, думаю, что я встретил ее недоброжелательно, и...

Раздался громкий голос мужчины-амиша:

– Дорогие друзья, давайте склоним головы в молчании.

Горе навалилось на Пола всей своей тяжестью, и он закрыл глаза. Нежный ветерок обвевал его лицо, теплое солнце призывало радоваться дню. Но здесь люди могли думать только об утрате.

Смерть выглядела такой нелепой. Чтобы понять это, не нужно умирать самому или хоронить кого-то из близких.

Смерть не зовет носильщиков и не призывает рыть могилы.

Смерть мечты, надежды или даже любви. Пол раньше не думал, что любовь тоже может умереть. Вот она дышит и живет. Вот она ослабела. И вот она умерла. И никогда больше не воскреснет.

Но так не должно быть, нельзя, чтобы это случалось в каждой семье, где произошел разлад. То, что случилось с ним и Ханной, ужасно, но смерть семьи, которая когда-то принесла обеты верности перед Богом, – это еще хуже; именно там Пол хотел остановить шествие смерти. Как в семье Эндрю, который...

Пол подумал о Доркас, и ему снова захотелось восстановить свою жизнь. Ведь человеческая жизнь слишком коротка и слишком драгоценна, чтобы не потратить ее на любовь и семью. Жизнь призывала жить. Любовь призывала принять ее.

И Пол собирался сделать и то, и другое.

Когда проповедник произнес «аминь», вперед выступил еще один мужчина амиш и стал читать псалом, в то время как носильщики бросали землю на опущенный в могилу гроб.

Пол оглядел толпу, молясь за собравшиеся здесь семьи. Краем глаза он заметил слева какое-то движение. Он посмотрел в ту сторону, где за деревьями, ближе к обочине, стояло несколько припаркованных машин.

Ханна.

На ней было темно-зеленое платье, и она стояла, прислонившись к золотистой «Хонде» в сотне футов от места, где они собрались. Она сняла солнечные очки. Казалось, ее окружала аура самообладания и стабильности. Пол подумал, что Ханна правильно поступила, решив не подходить слишком близко, приехав так тихо и без фанфар. Однако она приехала ради Мэтью и... может быть, ради себя. Люди узнали бы ее, но там, где она стоит, никто ее не увидит, если только...

– Ханна! – Пронзительный крик Сары нарушил торжественную атмосферу.

Отец схватил ее за руку.

– Тише!

Все взоры обратились туда, куда смотрела Сара, и все увидели Ханну. Мэри ахнула и сделала шаг по направлению к ней, но Люк обнял жену за плечи и что-то прошептал ей на ухо.

Сара вырвалась из цепких рук отца и бегом бросилась к Ханне.

– Ханна!

Зеб Лэпп последовал за ней, не в состоянии угнаться за дочерью.

Ханна опустила лицо и потерла лоб. Полу все это очень не понравилось. Ему хотелось подойти к ней, чтобы рядом оказался хотя бы один человек, способный заслонить ее от шепота и пересудов. Хотя бы один друг. Но если он это сделает, ситуация станет еще хуже.

Пол с новой ясностью осознал, почему она сдалась и уехала, как только потеряла надежду на восстановление отношений. Причина, по которой она не возвращалась сюда, пока ее не позвала сестра, смотрела ему прямо в лицо, и он все понял.

Просто Ханна Лэпп не смогла бы одержать победу в Оулз Перч.

Глава 3

 

Глаза всех, кого знала Ханна, обратились к ней.

Сара была метрах в десяти от нее, когда Daed, наконец, поймал ее за руку.

– Прекрати это. Сейчас же.

Но Сара, размахивая свободной рукой, рвалась к Ханне.

– Ты приехала! Я знала, что ты сдержишь обещание!

Она снова вырвалась из рук Daed и бросилась к сестре. Он широкими шагами двинулся следом; Ханна, встретившись с ним взглядом, почувствовала себя провинившимся ребенком.

– Ну, сделай же что-нибудь!

Ханна прочитала это по губам отца, и его выражение лица сказало ей больше, чем слова. Она кивнула и сократила расстояние между ними. Сара буквально накинулась на нее и чуть не сшибла с ног. Ханну накрыла неожиданная волна любви к сестре. В этот момент трудно было поверить, что раньше Сара ненавидела Ханну и всячески старалась ей навредить. В прошлом она доставила Ханне очень много неприятностей. И все же узы, связывавшие Ханну с младшей сестрой, были несомненны.

Объятия длились целую минуту, затем Ханна слегка отстранилась.

– Тебе нужно вернуться туда, Сара. Потом у нас с тобой будет много времени для общения.

Сара обернулась на собравшихся у могилы людей, потом снова посмотрела на Ханну. На ее лице мелькнуло недоуменное выражение, словно она пыталась вспомнить, как и почему она оказалась здесь. Задумавшись, она опустила голову и стала чесать ладонь одной руки большим пальцем другой.

Ханна взяла руки сестры в свои, остановив ее нелепые движения. Она легонько сжала руки Сары и кивнула в сторону людей, собравшихся у могилы.

– Иди туда.

Теперь Сара выглядела намного спокойнее.

Подошел Daed, задыхаясь и явно едва сдерживаясь, если, конечно, он вообще был способен сдерживаться. Он остановился, лицо его побагровело. Прищурив глаза, он измерил Ханну взглядом с головы до ног.

– Что ты о себе возомнила? – Отец говорил шепотом. – Ты отсутствовала более двух лет, а теперь выбрала для приезда самый неподходящий момент и помешала общинным похоронам. Посмотри на себя.

Он указал на ее волосы, а затем на платье.

– Ты уже не девушка из простого народа.

Интересно, неужели она действительно так сильно отличается от себя прежней, или, может, он просто не ожидал ее увидеть такой? Ханна задумчиво покачала головой. Да, она уже не девушка из простого народа, но она его дочь.

Отец указал на ее машину.

– Отправляйся домой, там встретишься с Сарой.

Ханна еще раз посмотрела на собравшихся, которые рассматривали ее, разбившись на группы и перешептываясь. Но она не сдастся! Подавив нарастающее чувство беспомощности, Ханна вздернула подбородок, расправила плечи и надела солнечные очки. Прежде чем захлопнуть дверцу машины, она услышала, как проповедник громко возобновил свою речь. Ханна завела мотор и отъехала.

Да, это был наихудший вариант из всех возможных. Ей вообще не стоило приезжать сюда.

Сделав, как сказал ей отец, Ханна подъехала к дому Лэппов. Вчера Мартин рассказал ей по телефону, что Лисса залезла на стеклянный шкаф из пяти полок, и тот не выдержал веса девочки. В ту субботу ей пришлось наложить четыре шва на левой ноге. Конечно, Мартин присмотрит за ней, сделает все возможное, но Ханна все равно жалела, что в такой момент ее нет рядом.

Ханна выбралась из машины и направилась к скамейке, которая стояла на пригорке рядом с домом Лэппов. Она немного напоминала скамейку у домика тети Забет, на которой они с тетей любили сидеть по утрам и вечерам, когда позволяла погода.

Глубоко вдыхая, Ханна наслаждалась знакомыми с детства запахами. Они менялись в зависимости от времени года, и сейчас запах сентября погрузил Хану в поток воспоминаний: конец летнего тепла, последние дары огорода и аромат свежескошенного сена. Ее детство было настолько безоблачным, насколько позволяла жизнь человека на этой планете. Но все кончилось в подростковые годы, когда Ханна почувствовала желание иметь то, что не было принято среди амишей в Оулз Перч, и ее жизнь под крышей отчего дома перестала быть уютной.

Она позволила памяти вызвать образы прошлого и вспомнила десятки поездок за сеном, дни посещения школы с любимыми домашними животными, плоды лета и палатки с лимонадом. В ее ушах звучал смех, раздававшийся когда-то в полях, где она играла с младшими братьями и сестрами. Посреди этих картинок вдруг возникло воспоминание о Поле, и Ханна не успела отогнать его, явственно услышав его голос, когда он сделал ей предложение.

Я никогда не буду думать ни о ком, кроме тебя... Для меня не существует никого, кроме тебя.

По телу пробежала дрожь, и Ханна пальцем коснулась кольца с бриллиантом и рубином, которое Мартин перед отъездом надел ей на палец.

Топот копыт лошади и шум подъезжающей повозки отвлекли Ханну от ее мыслей, и она встала. В повозке не было мужчин, только Mamm и Сара. Не успела Mamm остановить повозку, как Сара спрыгнула с нее и побежала к Ханне, схватила ее за руку и потащила к амбару.

– Нам нужно поговорить.

Ханна остановила сестру, отказываясь идти куда бы то ни было.

– Да, я знаю. За этим я и приехала, но мне сначала нужно повидаться с Mamm.

Мама остановила повозку рядом с Ханной и сидела там, молча глядя на нее. Чувствуя некоторую неловкость, Хана напомнила себе, что ее хлопчатобумажное зеленое платье выглядит достаточно скромно и длина его ниже колен. Большая часть ее любимых платьев была сшита из полиэстера с добавлением спандекса, потому что ей нравилась струящаяся ткань и одежда по фигуре, чего амиши не одобряли. Ханна тщательно подобрала свое платье к сегодняшнему случаю, зная, как глубоко въелись в сознание ее народа представления о приемлемой одежде.

Мать пристально вглядывалась в нее своими карими глазами.

– Ханна?

Сомнение в ее голосе подтвердило, что Ханна изменилась не только внешне.

Ханна сглотнула ком в горле, не зная, как разбить лед между ними.

– Привет, Mamm.

Мать подобрала юбки и выбралась из повозки. Она стояла перед Ханной, ничего не говоря. На ее глаза навернулись слезы, и она несколько раз открывала рот, пытаясь что-то сказать.

Ханна протянула к ней руки и обняла ее.

– У меня все хорошо, Mamm. Я же писала тебе в письмах.

Мать обхватила ее, крепко прижала к себе и заплакала, вздрагивая всем телом.

– О, дитя мое, как ты могла так долго не приезжать, так очень-очень долго? – Она отступила и заглянула Ханне в глаза. – Я очень скучала по тебе.

Ханна не знала, что ответить. Если бы родители проявили хоть каплю понимания или сочувствия, прежде чем она села на поезд, может, она и осталась бы. Но теперь она не могла принять предлагаемое извинение, не задавая никаких вопросов.

– Но ты же видела меня в тот день, ты мазала бальзамом порезы на моих ладонях, ты осушала мои слезы, почему же потом ты решила, что меня никто не насиловал? – Ханна была очень взволнована, оттого что посмела так открыто высказать то, что было у нее на уме. В доме Забет открытость приветствовалась больше, чем сдержанность, и Ханне хотелось быть откровенной со своей матерью.

Глаза матери расширились от удивления, и Ханна поняла, что только что сожгла мост, по которому мать готова была перейти на ее сторону.

Ханна сунула руку в карман платья, сожалея, что не сможет обсудить с Забет все, что происходило сейчас между ней и ее семьей.

– Откуда вы взяли мой номер телефона?

Сара крепко сжала руку Ханны.

– Пол принес его к нам домой на прошлой неделе.

Пол знал, где ее искать? Ханне показалось, что она только что получила пощечину, и она была готова дать сдачи. Хорошенько дать сдачи. Оказывается, Пол знал, где ее искать, но дело даже не в этом, то есть уже не в этом. Какая ей теперь разница? Два года назад он не захотел перезвонить ей, когда она всю ночь прождала в отеле до того момента, когда нужно было садиться в поезд.

Ханна вопросительно посмотрела на сестру: может, она ошиблась?

– Ты говоришь, он принес мой номер телефона и адрес к вам домой? – Она вглядывалась в глаза матери, пытаясь понять, что происходит. – Сюда?

Mamm кивнула.

– Он вроде как помирился с твоим Daed. Думаю, они с Люком друзья. И с Мэтью тоже.

В ушах Ханны зазвенело от услышанного, даже голова немного закружилась.

Впервые ей пришло в голову, что Пол затеял какую-то игру. Видимо, так и есть. Только этим можно было объяснить его поведение. Он не перезвонил ей, не попытался восстановить отношения, однако подружился с Мэтью и Люком и принес ее Daed информацию о ней.

Ну и наглость...

Mamm рукой отогнала муху.

– Однажды я сама с ним разговаривала. Он... он показался мне не таким уж плохим парнем, в конце концов.

– Ну и дела! – Ханна сделала шаг назад. Как видно, Пол совсем их очаровал. – Знаешь что? Давай не будем говорить о Поле.

Сара стала прочищать горло странными, долгими звуками, одновременно потирая большим пальцем правой руки левую ладонь. Ханна вспомнила старую привычку своей сестры издавать странные звуки, когда она испытывала напряжение.

Но почесывание ладони было чем-то новым.

Mamm выглядела смущенной.

– Но, Ханна... – Она покачала головой. – Тебя невозможно понять. Что плохого в том, что я хорошо отзываюсь о Поле? Разве ты не этого хотела?

Ханна подняла руки, ладонями отгораживаясь от матери.

– Я хотела этого, когда это было для меня важно, но если бы я осталась, вы бы ни за что не дали Полу никаких шансов.

А теперь он хороший? – Она вздохнула. – И при этом меня невозможно понять.

Сара стала раскачиваться на пятках взад и вперед.

– Коты поели котят у кошки. – Слова вырывались у нее из горла вместе с прерывистым дыханием. – А пожары сжигают правду, которой там не было.

Она положила большой палец на средний, словно собиралась начать счет. Слова она произносила нараспев.

– Язык есть огонь, и много вещества зажигает.

По спине и шее Ханны побежали мурашки. Что творится с ее сестрой?

Mamm хлопнула в ладоши.

– Прекрати это, Сара.

Ее сестра перестала двигать руками. Ее глаза перебегали с предмета на предмет.

– Вам нельзя ненавидеть друг друга, – жалобно произнесла она.

Услышав эти слова из уст сестры, Ханна съежилась. Нет, она не могла ненавидеть Mamm, ни в коем случае, просто ее мама молчала, когда мужчины решили, что Ханна лжет и виновна в сексуальном грехе.

Губы Сары стали синеть, дыхание стало еще более учащенным и затрудненным.

Ханна обняла ее.

– Mamm, принеси бумажный пакет. – Она постаралась улыбнуться. – Сара, посмотри на меня.

Фокусы с дыханием – это что-то новенькое. Сара повернула голову, но в глаза ей не смотрела.

Mamm сделала шаг вперед.

– В чем дело?

Ханна положила пальцы на яремную вену сестры и быстро подсчитала пульс.

– Насколько я понимаю, у нее гипервентиляция. Пожалуйста, принеси пакет.

Ханна обхватила лицо Сары обеими ладонями.

– Сара, посмотри на меня. Представь, что ты стоишь в поле, а вокруг растут цветы. Помнишь эту игру? – Ханна помнила. Когда они были детьми, она тратила на попытки успокоить Сару столько же времени, сколько на работу по дому.

Mamm вышла из дома, неся в руках пакет. Ханна взяла его, встряхнула, зажала в руке и, оставив небольшую дырочку, приложила пакет к губам Сары.

Та попыталась сорвать его, но Ханна не позволила.

– Не делай этого. Ты позвала меня на помощь, но и ты тоже должна мне помочь, ладно? – Она заставила Сару вдыхать и выдыхать воздух из пакета. – Представь, что мы лежим в поле и считаем дикие полевые цветы. Разные цветы:

ромашки, маргаритки, незабудки... – Ханна говорила без умолку, словно они снова были маленькими детьми.

Но теперь все было иначе. Сара стала другой. Хуже, чем тогда. Что бы с ней ни происходило, дело было не в нервах, не в злобности сестры и даже не в зависти, как Ханна думала раньше.

Постепенно дыхание Сары выровнялось.

– Умница, сестричка. – Ханна опустила пакет, но оставила его при себе.

Сара вцепилась в рукав сестры.

– Где ребенок?

Ханна растерянно заморгала.

– Что?

– Ты... ты же родила. Где ребенок?

Ханна посмотрела на Mamm. Лицо Mamm побледнело.

– После твоего отъезда Сара стала что-то искать. Мы не знали, что она ищет. – По ее щекам покатились слезы. – Думаю... она все время искала твоего ребенка.

Mamm вытерла слезы передником, закрыла на мгновение глаза, а затем продолжила:

– Иногда она возвращалась с ожогами на руках, но не могла объяснить, откуда они. На следующий день после пожара в амбаре Байлеров я нашла в мусорном ведре ее обгоревшее платье.

У Ханны возникло странное ощущение, что она соприкоснулась с параллельным миром, словно ее пытался засосать в себя какой-то кошмарный сон. Неужели ее сестра была виновницей всех этих пожаров? Ханна направилась к ступенькам веранды. К горлу волнами подкатывала тошнота.

Понимает ли мать, что, если Сара виновна в поджоге мастерской Мэтью, закон может обвинить ее в гибели человека?