Отзывы о серии «Сестры по лоскутному одеялу» 5 страница

Ханна открыла дверцу машины со своей стороны, держа в руках какую-то проволоку. Она положила маленькую серебристую штучку себе в карман, а затем снова вытащила.

– Ну, как, Сара, твои дела?

Сара подбежала к сестре.

– Ты должна показать мне своего младенца, а потом, может быть, мы вместе поедем в Огайо. Я знаю, теперь ребенок уже ходит, но...

– Сара, я уже объясняла тебе вчера, когда мы были на причале. Помнишь? Мой ребенок умер. Разве тебе никто не говорил?

– Это неправда. Ребенок жив. Ты просто не знаешь, куда они забрали...

– .. .ее, – закончила предложение Ханна. – У меня была девочка, но она родилась преждевременно, и не выжила. Это случается часто, когда беременеет подросток.

– Нет! – выкрикнула Сара. – Нет. Нет. Нет. Нет!

– Что происходит? – громко спросил Daed, выходя из амбара. Он переводил взгляд с Сары на Ханну.

– Здравствуй, Ханна. – Он кивнул ей.

– Привет, Daed.

Сара глазам своим не поверила. Они вели себя так чинно, так сдержанно, запрещая себе выказывать свои настоящие чувства. Почему в этой семье было не принято выражать свои истинные чувства? Почему все постоянно что-то скрывают, вот и ребенка Ханны скрывают тоже? По-видимому, это она, Сара, должна явить всем правду.

Ханна пригладила руками подол платья.

– Я приехала поговорить...

Daed кивнул.

– Давно пора. Нам нужно о многом поговорить.

– Я вчера разговаривала с Сарой, и ей необходима помощь.

– Так о чем ты хочешь поговорить? – Daed замолчал, глядя на свою старшую дочь. – Ты лгала мне о своих похождениях. Потом пропала на долгие годы, и вот, теперь вернулась, чтобы вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. Думаю, ты достаточно погостила у нас, не так ли?

– Daed, мне... мне было всего семнадцать, и, согласно нашим традициям, у меня было свободное время, чтобы найти себе жениха.

– Rumschpringe используется для поиска жениха из амишей, и ты это прекрасно знаешь!

– Я понимаю, что об этом мечтает любой амишский родитель, но эти годы предназначены для того, чтобы выйти из-под опеки родителей и найти свой путь в жизни. Разве не то же самое ты сделал в свои молодые годы?

– Ты очень похожа на Забет.

– Я нашла ее и жила с ней до самой ее смерти. Ты знал это?

– Догадывался. И теперь, глядя на тебя, не могу сказать, что это повлияло на тебя положительно. С самого раннего детства ты сильно походила на нее. Я был слеп, доверяя тому, какой ты казалась. Ты казалась исполнительной девочкой, которая никогда не солгала бы мне. Я не привык ко лжи.

Продолжая удивляться происходящему, Сара взглянула на подъездную дорожку и увидела приближающуюся повозку с Люком и Мэри. Люк направил лошадь к дальнему концу двора. Он мельком взглянул на Daed, и Сара подумала, что у него не хватит сил, чтобы что-то изменить в отношениях между Ханной и Daed.

Но она не могла позволить Ханне уехать.

В ее голове снова заплясали языки пламени.

Огонь.

Эта мысль успокоила ее взбудораженные нервы, и она, не замеченная ни Ханной, ни Daed, сделала несколько шагов назад. Проскользнула в сарай, нашла припрятанный коробок спичек и вывела во двор свой самокат.

Положив спички в карман, Сара во весь дух помчалась на самокате к дому Кэти Уодделл.

Огонь вернул Ханну домой, и огонь заставит ее остаться.

 

* * *

Под ногами Мэтью хрустело горелое дерево, рассыпался пепел, заставляя его сердце сжиматься от воспоминаний о том, что недавно тут произошло. Может, Элль права. Может, уехать из Оулз Перч – это правильное решение, лучшее из того, что он в состоянии сейчас предпринять. Что он выиграл от своей приверженности к простой жизни?

Одиночество и пепел.

Она говорила, что любит его. Мэтью хотелось в это верить, и теперь больше, чем когда-либо. Полуобгоревшие бревна ни на что не годились, их можно было только выбросить. Почти два года трудов ушло в никуда. Мэтью стало тошно при мысли об этом. Единственный лучик надежды – принять приглашение Элль и переехать в Балтимор. Все остальное выглядело пустым и безжизненным, как это сгоревшее здание.

– Мэтью. – Голос Кэтрин послышался со стороны его дома.

Как он сможет восстановить пожарище, где погиб его брат?

– Мэтью? – Кэтрин хлопнула в ладоши, отвлекая его от тяжелых мыслей. Она стояла на краю обгоревшего участка. – С тобой все в порядке?

– Да. Тебе что-то нужно?

– Твоя мама просила меня позвать тебя домой. Она хочет помазать твою спину мазью, пока не легла.

Мэтью поднял с земли обгоревшее колесо от повозки.

– Элль приглашает меня съездить к ней в Балтимор на какое-то время.

– Думаю, пока ты выздоравливаешь, несколько дней, проведенных там, пойдут тебе на пользу. Ты все равно не можешь полноценно работать, пока не поправишься, а поездка в Балтимор может поднять твой дух и показать новые перспективы в жизни.

В голосе Кэтрин прозвучали странные, резкие нотки, которых Мэтью раньше не слышал, и он поднял на нее глаза.

– Что?

– На самом деле эта идея тебе не нравится.

– Просто меня кое-что тревожит. Тебе придется объясниться по этому поводу с епископом.

– Он узнает об этом только после моего отъезда.

– Не знаю, что ты скажешь своим Mamm и Daed, и даже брату, боюсь, твое решение усилит их страхи и печали.

Мэтью отбросил испорченное колесо на сгоревший участок.

– Это моя жизнь, а не их.

– В тебе сейчас говорит не Мэтью, а твоя боль.

Он пнул полуобгоревшую ножку рабочего верстака, и тот упал.

– Боль въелась в меня и будет гореть, пока я один.

– Пока. Но только тебе решать, станет ли боль сильнее тебя, или ты сильнее боли. И я уверена, что решение, причиняющее боль нашим любимым, делает страдания внутри нас еще сильнее, а истинная наша сущность от этого становится слабее.

Она просто не понимает его. Это не ее брат погиб, и не ее спина изнывает от постоянной боли, это не ее бизнес сгорел, и не ее любовь манит прочь от дома.

– Все это похоже на красивые рассуждения из уст человека, который не знает и не понимает, о чем говорит.

– Я не теряла бизнес, это правда. Но я потеряла брата. – По лицу девушки промелькнула тень страдания, и она помолчала. – Авраам утонул, а... – Она на мгновение закрыла глаза. – А я выплыла.

Впервые Мэтью осознал, кто такая Кэтрин. Дочь Элмера Глика. Когда Мэтью было примерно двенадцать лет, Элмер Глик потерял сына, который утонул в пруду. Это был брат Кэтрин. Согласно слухам Кэтрин в тот день тоже чуть не утонула.

Переполненный ощущением боли и смерти, Мэтью махнул рукой в сторону дома.

– Я лучше пойду, Mamm ждет.

 

Глава 9

 

Огонъ вернул Ханну домой, и огонь заставит ее остаться. Сара мысленно снова и снова повторяла эти слова. Она оставила свой самокат на обочине дороги и направилась во двор дома миссис Уодделл через калитку, предназначенную для скота. На соседнем пастбище пасся могучий бык, поэтому она пробежала через поле бегом. Если бык заметит ее и ему взбредет в голову за ней погнаться, он легко сможет прорваться через забор, давно нуждавшийся в починке.

Огонь вернул Ханну домой, и огонь заставит ее остаться.

Сара открыла калитку и пошла прямо к амбару. Оглядевшись, она увидела канистру с бензином. Люди говорят, что пожар на чердаке мастерской Мэтью возник как раз из-за бензина.

Она полила бензином охапки сена на полу амбара, проникаясь осознанием того, какая это могущественная жидкость.

Очарованная этой мыслью, она расплескала золотистую жидкость по полу, с удовольствием делая маленькие лужицы, поверхность которых дрожала и переливалась всеми цветами радуги. Наконец она поставила рядом с собой почти пустую канистру.

– Миссис Уодделл, – позвала она. – Миссис Уодделл.

Старушка не вышла на заднюю веранду, и Сара позвала снова.

Из задней двери дома появился Пол.

– Огонь вернул ее домой, и огонь заставит ее остаться, уа? – Сара достала из кармана коробок спичек.

Пол бросился к ней.

– Сара, что ты делаешь?

Сара приложила спичку серной головкой к боку коробка.

– Я говорила тебе, что Ханна вернется, но она снова уедет, если я ничего не сделаю. Мы не можем этого допустить.

– Сара, нет! – Пол остановился. – Твои туфли и край платья пропитаны бензином. Не зажигай спичку, пожалуйста.

– Я хочу, чтобы Ханна осталась и помогла мне найти ребенка.

– Сара, дай мне спички. – Он придвинулся ближе.

Сара провела спичкой по боку коробка, и несколько искорок сверкнули на солнце, но спичка не зажглась.

– Не подходи близко.

– Хорошо, хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь.

– Пусть Ханна останется.

Из задней двери вышла девушка.

– Что здесь происходит?

– Доркас, ты помнишь Сару? Сейчас она отдаст мне спички, мы войдем в дом и поговорим.

Доркас подошла ближе.

– Привет, Сара. Почему... почему бы тебе не войти в дом? Мы пообщаемся.

Сара с угрожающим видом подняла вверх коробок и спичку.

– Я хочу, чтобы Ханна осталась!

Пол сделал к ней шаг, но Сара точно знала, что делать. Она прижала спичку к боку коробка, готовая чиркнуть ею в любой момент.

– Хорошо. – Пол остановился. – Доркас, принеси мне телефон и номер, который Ханна оставила бабушке.

– Номер телефона?

– Я видел, что он лежит на столе у бабушки. Надеюсь, это номер ее сотового телефона, и телефон у нее с собой.

Доркас вбежала в дом.

– Сара, убери спичку от коробка, и я позвоню Ханне.

Сара выполнила его просьбу, зажала коробок в ладони и стала вытаскивать из него другие спички. Доркас принесла Полу телефон и листок бумаги.

Пол взял их.

– Доркас, прошу тебя, иди в дом. Достаточно одной искорки – пары бензина воспламенятся, и все мгновенно вспыхнет. – Он набрал номер телефона, хотя не был уверен, что это номер Ханны. – Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Пожалуйста.

Доркас кивнула и ушла в дом.

– Ханна, это Пол. Сара стоит у бабушкиного амбара и просит тебя подъехать сюда. Пожалуйста, постарайся приехать поскорее. – Пол помолчал и отключил телефон.

– Что она говорит?

– Она сказала, что приедет.

– И больше ничего?

– Нет, но я уверен, что она появится очень скоро. Можно теперь забрать у тебя спички?

Сара покачала головой.

– Не сейчас.

 

* * *

Ханна закрыла телефон, не зная, что ей делать. Все надежды на то, что она добьется своего путем спокойных переговоров и уважительного отношения были развеяны насмешками Daed. Видимо, чтобы договориться с ним, потребуется что-то более веское, чем просто вежливость.

Отец указал на ее сотовый телефон.

– Что, без этого теперь ни шагу? Церковный народ во всем мире тратит на все эти модные безделушки больше денег, чем отдает Богу за целый год.

– Думаю, для некоторых людей так оно и есть. – Ханна положила телефон в карман, невольно раздражаясь от постоянного потока негатива, исходящего от отца. – Daed, это звонил Пол. Сара стоит у дома миссис Уодделл.

Отец вздрогнул и стал озираться вокруг себя.

– Рут!

Он направился к дому. Люк и Мэри вышли из конюшни.

Ханна услышала, как стиральная машинка, работающая на газу, прекратила свое жужжание.

– Рут! – снова крикнул отец.

Мать выбежала на веранду и остановилась, увидев Ханну. На ее лице возникло выражение радости.

– Доброе утро.

– Привет, Mamm.

Daed махнул рукой в воздухе.

– Разве Сара не в доме? Ты же присматриваешь за ней, не так ли?

В глазах Mamm отразился ужас.

– Когда я последний раз видела ее, она была с тобой. Неужели она ушла куда-то?

Daed открыл рот, но Ханна перебила его.

– Нет, она вместе с Полом у дома бабушки. Мне нужно поехать туда.

– Я поеду с тобой, – сказал Daed.

Mamm вытерла руки о передник.

– Может, мне тоже поехать с вами?

Daed направился к машине.

– Оставайся дома и следи за детьми.

Отец сел на переднее сиденье и закрыл дверцу. Ханна повернула ключ зажигания, заводя мотор.

– Не хочешь, чтобы Mamm увидела то, что нам предстоит увидеть, да?

Он покачал головой.

– Это слишком для нее тяжело.

Ханна задом выехала со двора и направилась по мощеной дороге, которая вела к дому миссис Уодделл.

– Думаешь, тяжелее видеть, чем сидеть дома и ждать?

Отец посмотрел в окно.

– У тебя дурная привычка подвергать сомнению любое решение мужчин.

Решив, что, по сути, она никогда не находила с отцом общего языка, Ханна прибавила скорость.

– Значит, если ты глава семьи, ты в любом случае прав?

– Ты болтаешь чушь, свойственную феминисткам. Это мерзость, и ты это знаешь!

– Большая мерзость, чем видеть меня буквально через несколько минут после изнасилования, а потом объявить всем, что я лгунья?

Отец скрестил руки на груди и обиженно замолчал. Тем лучше. Когда-то Ханна совершила немало ошибок, но она не собирается возлагать на себя вину за ошибки отца только потому, что он занимает положение главы семьи.

Она нажала на акселератор, позволив отцу пребывать в молчании. Подъехав к дому бабушки Пола, она остановила машину. Бегом пересекая двор и направляясь к амбару, Ханна пыталась понять, что задумала ее сестра.

Затем она заметила Пола, но Сары не было видно.

Ханна замедлила бег.

– Где она?

Он кивнул головой в сторону амбара.

У ног Сары стояла канистра с бензином, им был пропитан подол ее платья, и Ханна мгновенно сообразила, насколько велика опасность. Не имея представления, что сказать, она оглянулась на Пола. К ним, тяжело отдуваясь, спешил запыхавшийся Daed.

– У нее в руках спички. – Пол говорил очень спокойно и тихо. – Если бы я мог подобраться поближе, я бы схватил ее, но пока я буду бежать, она успеет чиркнуть спичкой. Пары бензина воспламеняются мгновенно. Стоит ей зажечь спичку...

– Хватит перешептываться, – закричала Сара. – Ненавижу шушуканье, особенно у меня за спиной! Куда бы я ни пошла, даже дома, везде все перешептываются!

Пол переключил внимание на Сару.

– Хорошо, мы не будем перешептываться. Можно подойти к тебе ближе, чтобы нам не пришлось кричать?

– Немного.

Все трое подошли ближе к Саре.

– Остановитесь, где стоите.

Ханна сделала еще пару шагов.

– Сара, что происходит?

– Я хочу знать, что ты сделала с ребенком.

– Я тебе уже все объяснила. Неужели ты мне не веришь? – Ханна сделала еще шаг. – В ту ночь, когда перед Daed и лидерами церкви меня обвинили в грехах, у меня произошли преждевременные роды и ребенок умер. Я не лгу.

Daed сдвинул шляпу.

– Хочешь сказать, что это по моей вине ты родила в ту ночь?

Карие глаза Сары резко выделялись на ее побледневшем лице.

– Нет! Ребенок не умер! Не умер!

Пол сделал несколько шагов вперед.

– Сара, все здесь знают, что произошло тогда. Что нам сделать, чтобы ты поверила?

– Ты знаешь только то, что сказала тебе она. И Daed тоже.

Ханна приблизилась к сестре еще немного.

– Девочка умерла у меня на руках. Но она прожила некоторое время, и я успела дать ей имя. Она боролась за свою жизнь и пыталась дышать, но легкие не успели в достаточной степени развиться. Я плакала до утра и думала, что сойду с ума от горя. Но потом слезы высохли, и мне нужно было собрать себя в кулак и двигаться вперед.

Пол сделал еще шаг по направлению к Саре.

– Чего ты от нас хочешь, Сара?

Сара прижала несколько спичек к боковой стороне коробка.

– Это не моя вина!

Пол встал прямо перед Ханной, заслонив ее собой.

– А почему ты считаешь, что в этом должна быть твоя вина?

Ханна встала рядом с Полом, не желая прятаться за его спиной.

– Не думаю, что следует идти по этой зыбкой почве. Не сейчас.

– Нам нужно разобраться с этим вопросом, чтобы забрать у нее спички.

– Я понимаю, но...

– Может, она знает то, чего мы не знаем. Думаю, она должна объяснить нам, почему она считает себя виноватой.

– Ты открываешь ящик Пандоры. – Ханна проговорила это сквозь стиснутые зубы.

Игнорируя ее комментарий, Пол снова приблизился к Саре. Сара приподняла спички и коробок.

– Не подходи.

– Это ты подожгла мастерскую Мэтью? – спросил Daed.

Сара дернула плечами.

– Я.

Отец застонал и опустил голову.

Пол показал на канистру с бензином.

– Ты использовала спички или бензин?

– Язык есть огонь, неудержимое зло... и много вещества зажигает. Для этого не нужно ни бензина, ни спичек.

Несколько озадаченная тем, что Полу удалось нащупать суть проблемы, Ханна подумала, что, возможно, его вопросы действительно помогут больше, чем она полагала.

– Почему ты думаешь, что смерть... моего ребенка про-изошла по твоей вине?

– Как ее зовут? – спросила Сара.

– Что?

– Ребенка. Ты сказала, что дала ей имя.

Ханна никому не называла имя своей дочери, кроме Пола, которому она написала об этом в письме по пути в Огайо. Она не хотела говорить на эту тему, учитывая, что Daed стоял рядом. Она покачала головой.

– Неважно.

Сара пронзительно закричала, словно капризный ребенок, требующий, чтобы выполнили его просьбу, и стремительно прижала спички к коробку.

Пол вытянул руку, успокаивая ее.

– Ее звали Рейчел.

Сара опустилась на землю и стала раскачиваться взад и вперед. Пол встал рядом с ней на колени, и она передала ему коробку со спичками. Глядя ему в глаза немигающим взглядом, Сара прошептала:

– Помоги мне.

Пол взял спички и положил их на землю позади себя. За- тем взял обе руки Сары в свои и прошептал ей что-то, отчего у нее по щекам потекли слезы.

Ханна взглянула на Daed, который уходил прочь от дома.

Пол встал и помог Саре подняться. Затем он проводил ее к задней двери, где стояла Доркас, наблюдавшая за каждым движением Пола.

Доркас посмотрела на Ханну, пробудив в ее душе целую бурю, но Ханна не могла бы выразить своих ощущений. Пол когда-то говорил ей, что Доркас посещает все семейные мероприятия и что она практически наполовину живет в доме его родителей. Эта Доркас поставила себя в положение девушки Пола еще до отъезда Ханны из Оулз Перч. У Ханны не было доказательств, но не было и сомнений в том, что все так и было. Однако ей предстояло довести дело до конца и поговорить с Полом о Саре, поэтому она сделала шаг вперед и протянула руку.

– Ханна Лоусон.

Доркас взглянула на Пола, прежде чем ответить на рукопожатие.

– Доркас Миллер.

Пол повернулся к Саре, глядя ей прямо в глаза.

– Мне нужно поговорить с Ханной, а ты пока прими душ и переоденься. Ты в состоянии сделать это?

Сара кивнула.

– Хорошо.

Пол махнул рукой в сторону дома.

– Доркас, Саре нужно переодеться. Найди ей что-нибудь и побудь с ней, пока она принимает душ, хорошо? Я скоро вернусь и буду рядом, на случай, если я тебе понадоблюсь.

– Да, конечно. – Доркас метнула снисходительный взгляд на Ханну и вместе с Сарой вошла в дом.

Раздражение против Доркас усилилось, но Ханна постаралась не обращать на это внимания. Просторный двор внезапно показался тесным, не в силах вместить неловкость, которую Ханна почувствовала между собой и Полом.

Он сунул руки в карманы брюк.

– То, что сегодня произошло с Сарой, назревало в течение долгого, очень долгого времени. Сожалею, что так случилось, но хорошо, что ты приехала, и я думаю, что сегодня мы стали свидетелями наихудшего варианта.

Единственным утешением в этот момент для Ханны была благодарная мысль о том, что рядом с ней нет Мартина, который увидел бы, какая проблемная у нее семья.

– Саре нужно лечь в психиатрическое отделение больницы. Как это сделать, не подскажешь?

– Это было бы большой ошибкой, Ханна.

– Сделай одолжение, не называй меня по имени, словно мы с тобой большие друзья.

Пол кивнул.

– Слушай, независимо от твоего отношения ко мне, клиника, в которой я работаю, – это прекрасное место, где твоей сестре смогут помочь, но больница будет ошибкой по ряду причин. Безразличие и равнодушие этого учреждения подтолкнут Сару ближе к пропасти, и тогда ее начнут без разбору накачивать медикаментами.

– Ближе к пропасти? Ты что, ничего не увидел сегодня?

Пол внимательно посмотрел на Ханну.

– Теперь ты общаешься с людьми только посредством сарказма и гнева?

С тобой? Да.

Пол оставался спокойным и сдержанным, явно ожидая ответа, на основании которого он мог бы продолжать сотрудничать с ней дальше.

После его сегодняшней и очевидной помощи Саре Ханне следовало бы извиниться перед ним за свой тон. Но, не желая извиняться, она лишь кивнула головой.

– Принято к сведению.

Она глубоко вздохнула и пожалела, что ее тон не стал вежливее.

Пол переступил с ноги на ногу.

– Слушай, мне не следовало говорить ничего про тебя и твоего отца. Ты имеешь полное право сердиться на меня.

– Несмотря на мой тон, я вовсе не хочу демонстрировать свой гнев или недовольство. Я хочу только помочь Саре и уехать отсюда, но ты не имеешь права давать мой номер телефона кому бы то ни было, прежде не согласовав это со мной.

– Твой отец передал мне через Люка просьбу отыскать тебя. Он получил письмо с сообщением о смерти твоей тети и подумал, что ты тоже находишься там. Поскольку я знаю, как найти нужную информацию, я нашел тебя, вот и все.

Ханна растерянно моргнула.

– Moй Daed?

Пол кивнул.

– Я тоже удивился. Послушай, я был неправ, уйдя в тот вечер и отказавшись выслушать тебя до конца. Прошу, прости меня.

Ханна пожала плечами.

– До приезда сюда я думала, что все простила. Но встреча с тобой лицом к лицу показала, что одних молитв недостаточно.

– Но на самом деле потом я вернулся, чтобы повидаться с тобой.

– Прекрати. – Ханна подняла руку. – Если ты и вернулся, то слишком поздно.

Они стояли во дворе бабушки, глядя друг на друга словно чужие, нет, даже хуже. Ханна видела перед собой мужчину, ради которого, как ей казалось когда-то, она готова была на все. Она не могла понять, о чем он думает, но если любовь слепа, то все, что происходило с ними в этот момент, можно назвать пошаговым разъединением, которое можно было наблюдать, как через огромное увеличительное стекло.

Пол вытащил бумажник и передал ей свою визитную карточку.

– У меня есть лицензия на консультирование, и я работаю в миссии «Лучший путь». Там предлагается широкий диапазон оказания помощи людям.

– Ты консультант? – Ханна прищурила глаза, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Ах, так вот с какой карьерой согласились лидеры твоей церкви? Ты погрузился еще глубже в психологию, и они разрешили тебе это вместо работы в социальной сфере?

Когда она последний раз пыталась связаться с Полом, какая-то молодая женщина, возможно, Доркас, сказала, что Полу пришлось пойти навстречу требованиям лидеров церкви и сменить род занятий. Недоверчивые нотки в голосе Ханны отразили насмешливое отношение к его выбору профессии, и она даже не пыталась скрыть это.

Пол медленно покачал головой, словно ему было больно общаться с ней.

– Ты знаешь, я действительно стараюсь... – Он не закончил фразы, когда внезапно зазвонил ее телефон.

Ханна вытащила телефон из кармана платья. Взглянув на определитель номера, она увидела, что звонит Мартин. Не обращая внимания на Пола, она нажала на зеленую иконку.

– Привет.

– Эй, сладкая моя, я придумал решение для всех наших проблем. Ты уже поняла, о чем речь?

По спине Ханны волной пробежало тепло и ощущение спокойствия, и она еще крепче прижала трубку к уху.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Нам не нужно было заводить сестер.

Сквозь только что пережитые страдания и груз воспоминаний у Ханны вырвался веселый смех, а по щеке скатилась слеза. Нежность в голосе Мартина пробуждала в ней острое желание откровенно поговорить с ним, рассказать ему об ужасах сегодняшнего дня, о собственном дурном поведении с Полом... и о том, что она опять готова наброситься на Пола в ярости.

Она увидела, как Пол слабо улыбнулся, наклонился, поднял пустую канистру из-под бензина и пошел к амбару, давая ей возможность поговорить с Мартином наедине.

Ханна подошла к холму, любуясь открывшимся живописным видом полей.

– Я сегодня совершила столько ошибок. Ты просто не узнал бы меня. Я все время кидаюсь на людей, и все дело в том... я даже не представляла, что внутри меня накопилось столько гнева и обиды.

– Девушка по телефону, будь свободнее. Вполне нормально иногда выплескивать свой гнев, когда люди, заявлявшие о своей любви к тебе, не удосужились бросить спасательный круг, когда ты стала тонуть.

По ее щеке скатилась еще одна слеза. Ханна глубоко вздохнула.

– Спасибо тебе.

– Прости меня за тот вечер.

– Я знаю, но сейчас я не могу говорить, поэтому перезвоню тебе позже, хорошо?

– Да, конечно. Не вини себя ни в чем, а позже мы поговорим.

– Пока. – Ханна закрыла телефон. Подойдя к амбару, она увидела Пола, и то, что они оба сейчас здесь, показалось ей чем-то нереальным.

– Я... закончила разговор.

Пол вилами сбрасывал пропитанное бензином сено в огромную металлическую цистерну. Он поднял на нее глаза.

Ханну привело в замешательство осознание того, что его лицо не выражало ни осуждения, ни разочарования, ни возмущения. Был ли он подлецом, который бросил ее, забрал ее долю денег и не захотел перезвонить, – или нет?

Пол подцепил большую охапку сена на вилы и скинул в цистерну.

– Я не хотел нарушать твоей тайны, когда назвал Саре имя ребенка.

Ханне хотелось понять, что за человек стоит перед ней, и потому она попыталась ответить сдержанно.

– Думаю, мне самой нужно было ей сказать. Иногда я бываю очень упрямой.

Пол не стал кивать в знак согласия, не стал смеяться и ничего не ответил на это. Он вонзил вилы в землю.

– Похоже, телефонный звонок помог тебе спокойнее взглянуть на происшествия сегодняшнего дня.

– Да. – Ханна взяла телефон в руку. – Это Мартин.

Она снова положила телефон в карман и потрогала надетое на палец кольцо, которое Мартин подарил ей перед отъездом.

– Мы с ним познакомились после довольно неприятного конфликта.

– Так, значит, сначала был конфликт?

– Да. Но не по моей вине.

Подавив улыбку, Пол сказал:

– Ну, да... естественно, не по твоей.

Ханна растерянно моргнула, глядя на него, потом чуть слышно рассмеялась, после чего засмеялся и он. За этим наступила тишина, спокойная и дружелюбная.

– И что теперь?

– Ты выслушаешь причины, по которым миссия «Лучший путь» будет самым удачным вариантом для Сары?

– Давай пока не будем это обсуждать и предположим, что ты меня убедил. Что тогда?

– Ты привезешь ее в «Лучший путь» и заполнишь все анкеты. Я поеду туда на своей машине и приглашу нужного психиатра. Может, это произойдет не сегодня, но до завтрашнего дня обязательно нужно пройти психологическое тестирование и разработать пошаговый план. В нашей миссии есть стационарное и амбулаторное лечение. На время сна Саре будут давать седативные препараты, ее палата будет запираться, и за ней будет постоянный надзор, так что она никуда не сможет уйти.

– Но что, если она действительно виновна в поджогах и в гибели Дэвида? – Ханна произнесла эти слова шепотом, вынуждая себя задать этот страшный вопрос.

– Обычно с такими вопросами психологи не разбираются, но поскольку ответ на него важен для безопасности людей в общине и для всеобщего спокойствия, я постараюсь выяснить это, пока Сара будет у нас на лечении.

Думая о том, во что это ей обойдется, Ханна кивнула. Помимо всего прочего, она ошиблась в выборе места лечения для Сары.

 

Глава 10

 

Ханна стояла у окна в кабинете доктора Стоун, ожидая ee возвращения из палаты, куда отвели Сару. Пол уехал два часа назад, но перед тем он успел дозвониться до доктора Стоун и пригласил ее в клинику, чтобы осмотреть Сару уже сегодня. Ханна была благодарна ему за это.

Отец был таким же упрямым, как и два с половиной года назад. И все же Ханна собиралась добиться его согласия, по рекомендации доктора Стоун. После излечения Саре предстояло вернуться в семью и в общину, ей нужно было место, где ее примут и будут о ней заботиться, и по этой причине необходимо было, чтобы Daed отнесся к ней благосклонно.

Девушка из приемной ушла полчаса назад, и кроме Ханны в этой части главного здания никого не было. Медсестра, доктор Стоун и Сара находились в помещении, предназначенном для пациентов, и это помещение, похоже, было когда-то Daadi Haus в доме амишей. Возможно, этот дом был старше родильного дома доктора Лемана, но он выглядел симпатичнее со своими деревянными полами, восстановленной внутренней отделкой и домашним уютом. В разбросанных по районам клиниках доктора Лемана старые полы были покрыты линолеумом, что, конечно, удобнее и практичнее, но гораздо менее уютно. Раньше Ханна об этом не задумывалась, но на окнах в ее клинике были алюминиевые жалюзи, которые никогда не открывались, чтобы обеспечить женщинам ощущение уединения. А здесь окна были украшены вьющимися растениями и кружевными занавесками.

Поодаль высилась гора Тускарора, и в долине перед ней росли огромные дубы, напоминая Ханне о ее прежней любви к Оулз Перч. Но она больше не чувствовала себя здесь как дома, несмотря на охватывавшую ее время от времени тоску. А чаще она испытывала сильный гнев. Надеясь впредь сдерживать свои чувства, Ханна смотрела, как Пол выехал на проезжую часть дороги за клиникой и направился к так называемому гостевому зданию.