Отзывы о серии «Сестры по лоскутному одеялу» 12 страница

Ханна понимала, что ей придется еще многое постичь относительно прощения и что эти уроки помогут ей войти в состояние покоя и оставаться там до тех пор, пока она не обретет понимания истинной природы этого явления. Но совершенно очевидно, что познание не приходит только из молитвы. Оно начинается с молитвы, а потом совершенствуется смятением, непониманием, углублением и новыми попытками.

Не найдя ответа для сестры, Ханна обняла ее в последний раз.

– Иди. Тебе нужно идти.

 

Глава 23

 

Стоя у входной двери в «Лучший путь», Ханна ждала приезда доктора Лемана. Он позвонил ей несколько минут назад и сказал, что уже подъезжает. Мэри сидела в приемной вместе с Лиссой, но Ханне хотелось хотя бы минутку побыть с доктором наедине. Холмистая местность вокруг была объята осенним пламенем, а в воздухе чувствовался запах печного дыма. Эта умиротворенная картина напоминала ей, что она по-прежнему находится среди амишей.

Почему Пол решил остаться так близко к Оулз Перч, в этой маленькой клинике, вдали от главных дорог, когда его образование и способности сулили ему много больше? Мартин, наверное, скорее умер бы, но использовал каждую крупицу своих способностей, чтобы усилить свое влияние и упрочить свое положение в жизни.

К клинике подъехал доктор Леман, и Ханна торопливо спустилась по ступенькам к его машине.

Он выключил двигатель и открыл дверь.

– Привет.

– Спасибо за то, что согласились.

– Это нетрудно, Ханна, особенно учитывая, что я заехал сюда по пути к маме. – Но в его голосе чувствовалось нечто большее, чем утверждение, что ему легко было это сделать.

Казалось, ему приятно сделать что-то для Ханны. Передав Ханне свой саквояж, в другую руку он взял медицинскую сумку с соседнего сиденья. Он выбрался из машины, крепче посадил на нос очки и внимательно посмотрел на нее.

– Как дела?

Стандартный вопрос содержал в себе много больше, чем обычное дежурное приветствие.

Ханна потерла пальцами лоб, сожалея, что не может предложить более приятного ответа.

– В общем, неплохо. Лучше, чем в первый раз.

Доктор Леман чуть нахмурил брови.

– И что же?

Ханна опустила голову и вздохнула.

– Но я все равно набросилась на Пола.

– М-мм. – Они стали подниматься по ступенькам. – И он снова оказался ни в чем не виноват?

Она закатила глаза и кивнула головой.

Заискрившиеся глаза доктора Лемана были красноречивее, чем кривая усмешка на губах.

– Я заметил это в тебе еще во время нашей первой встречи в больнице, и тогда ты устроила мне разгон за то, что я хотел отдать тебя в руки органов социальной опеки.

– Я так плохо себя вела?

Они остановились на веранде перед входной дверью.

– Ты была необычайно смелой для семнадцатилетней девочки из амишей, которая пришла в себя в палате реанимации. Ты считала, что я неправ, и не побоялась сказать мне об этом... конечно, уважительно, насколько это было возможно.

– Что касается Пола, я не веду себя уважительно и всегда оказываюсь неправа.

Доктор Леман засмеялся.

– Ты переживешь и это. И он тоже. Насколько я понимаю, по всей вероятности, ты родилась на этот свет ради чегото, что время от времени требует шпаги и огня. Поэтому то там, то тут происходят сотрясения, но ничего плохого в этом нет, если только ты стараешься все делать правильно или готова вернуться обратно, чтобы все исправить.

Ханна крепче сжала ручку его саквояжа.

– Мой Daed совершенно с вами не согласился бы... и привел бы цитаты в подтверждение того, почему и как вы неправы, принимая мое дурное поведение.

– Ну, что ж, думаю, нам с ним никогда не придется поспорить на эту тему. Но мы оба знаем, что ты, Ханна, служишь Богу, а не твои родители. – Он жестом указал на саквояж, который несла Ханна. – Я разговаривал с врачами, которые лечили Мэри, но я не буду пересказывать их слова, а лучше покажу присланные мне факсы, а после обследования мы поставим окончательный диагноз. У тебя есть ее проба крови, моча и письменный отчет о ее эмоциональном состоя- нии и основных показателях?

– Да. Кровь и моча в лаборатории, ожидают либо отправ- ки, либо вашего исследования.

Доктор переложил медицинскую сумку в другую руку.

– Анализ не настолько сложный, чтобы мы его отсылали. Если ей не понадобится срочная госпитализация, а, надеюсь, так оно и будет, мы постараемся найти для нее местного гинеколога.

Они вошли в здание. Оставив Лиссу играть с игрушками под присмотром Хейли, Мэри, Ханна и доктор Леман поднялись на второй этаж и вошли в приготовленную для них комнату. Обследование длилось недолго, потом Ханна с доктором Леманом вышли в соседнюю комнату – кабинет Пола.

Доктор Леман сел на диван, наблюдая за тем, как Ханна читает документ.

– Очень коротко подытожь, Ханна, о чем там говорится. Она поежилась в мягком кресле рядом с ним. Осознание того, что она сидит в том же кресле, что и Пол, когда принимает пациентов, вызывало в ней непонятное чувство и мешало сосредоточиться. Какие странные повороты судьбы!

– Существует опасность, что курс лечения, направленный на прекращение внутричерепного кровотечения Мэри, когда после несчастного случая у нее образовалась субдуральная гематома, может привести к повышению внутричерепного давления во время маневра Вальсальвы.

– А это значит?

– Что ее здоровью ничего не грозит, пока не начнутся схватки и роды. – Слезы жгли глаза Ханны. – Она вне опасности.

– Твои выводы?

– Ей нужно согласиться лечь в больницу и пройти плано- вое кесарево сечение примерно за неделю до предполагаемых родов.

– Именно. Я найду ей акушерку, которая поведет ее, однако, на тебя ляжет ответственность за то, чтобы довести все это дело до конца. – Доктор Леман снял очки и строго посмотрел на Ханну.

– Да, я поняла.

Он снова надел очки.

– Дай определение маневра Вальсальвы.

– Сдерживание дыхания и потуги при схватках и родах.

– Отлично. А теперь, как ты думаешь, почему доктор Хилл или кто-нибудь еще из врачей не объяснил Мэри всего этого еще тогда?

– Судя по записям, врач велел ей прийти на дополнительное сканирование, но она не пришла. Он объяснил, что беременность ничем не грозит ребенку, но схватки и роды могут быть очень опасны для нее. Возможно, врач очень торопился и позже собирался объяснить ей все более подробно, но Мэри больше не пришла. А может, он подумал, что амишская девушка ее возраста все равно ничего не поймет. Однако, я думаю, что врач не одобрял желания подростка выйти замуж, поэтому не стал говорить об этом подробно. Хотя все это очень...

Мэри постучала в дверь и вошла. Она смотрела то на доктора Лемана, то на Ханну, явно надеясь услышать добрые вести.

Ханна закрыла рот и опустила глаза, снова уткнувшись в документы и стараясь сдержаться. Она даже намеком не проявит своей осведомленности относительно диагноза. Профессионализм всегда имел для доктора Лемана особое значение.

Доктор Леман встал.

– Я пойду в лабораторию и сам проверю кровь и мочу,
а ты пока поговори с Ханной.

Он кивнул Ханне и вышел из комнаты.

Глаза Мэри впились в Ханну.

– Ну?

Ханна встала, закрыла папку с документами и положила ее на стул. Она взяла Мэри за руки, так широко улыбаясь, что у нее заболели мышцы.

– У тебя и ребенка все в полном порядке.

Мэри обхватила ее руками, крепко прижалась к ней и за плакала.

– У тебя и дальше все будет в полном порядке, если ты ляжешь в больницу и согласишься сделать кесарево сечение. – После долгих объятий Ханна высвободилась из рук Мэри и посмотрела ей в глаза. – Тебе нужно обо всем рассказать Люку. Лечь в больницу следует за неделю или даже больше до начала схваток, чтобы тебе сделали кесарево. Ты понимаешь?

Мэри схватила Ханну и снова обняла ее.

– Я понимаю... с ребенком и со мной все будет в порядке. Я сделаю для этого все, что нужно.

И тогда Ханна подумала, что ради одного этого ей стоило пройти каждый шаг: работу с доктором Леманом, учебу в школе и повторное посещение Оулз Перч.

 

* * *

Ханна остановила машину перед домом Йодеров.

– Я уезжаю в Огайо, чтобы сегодня вечером успеть на занятия или хотя бы показаться там, чтобы меня не отметили как отсутствующую.

Мэри погладила свой выпирающий живот.

– Я надеялась, ты останешься и ответишь на вопросы Люка.

– Ты думаешь, он сильно на тебя рассердится?

Мэри откинулась на сиденье и закрыла глаза.

– Насколько сильно может рассердиться мужчина, узнавший, что его жена лгала ему, чтобы заставить его жениться на ней?

– Ты лгала? – высунулась Лисса сзади. – А лгать нехорошо.

Ханна прикоснулась к плечу Мэри. Мэри открыла глаза, и Ханна показала на поля за домом. Там по направлению к ним шли Наоми Эш и Люк, возвращавшиеся от Эшей. Одежда Люка была покрыта сажей, и казалось, он так устал, что с трудом передвигал ноги. Наоми тоже казалась измученной.

Мэри расстегнула ремни безопасности.

– Почему Люк возвращается среди бела дня и вместе с Наоми?

– Я не говорила тебе, потому что Люк, наверное, собирался обрадовать тебя этим сюрпризом: Кэтрин организовала сегодня общинную работу в мастерских Мэтью. – Ханна поставила машину на тормоз и выключила мотор.

– Когда ты все ему расскажешь?

– Скоро, но не сейчас. Наоми не нужны лишние переживания.

Люк открыл дверцу со стороны Мэри.

– Куда это вы ездили?

– Мы были в «Лучшем пути», – с готовностью сообщила Лисса.

Мэри вышла из машины.

– Я слышала хорошие новости. Как работалось?

– Очень хорошо. Наоми нужны кувшины, сахар и... что еще?

Наоми протянула список.

– Если у тебя найдется все это в кладовой, то оно мне понадобится.

Она опустила листок и посмотрела на Ханну. На ее лице медленно появилась мягкая улыбка, но она не произнесла ни слова. Ее лицо было испещрено глубокими морщинками.

Ханна заставила себя заговорить.

– Я так сожалею о твоей утрате.

Наоми обняла ее.

– Denki. – Она взяла Ханну за плечи и чуть отодвинула от себя. – Дай взглянуть на тебя, дитя. Я слышала, что ты здесь, но мне сказали, что ты уже уехала.

Люк пожал плечами.

– Я думал, тебе пора ехать, чтобы успеть сегодня на занятия.

– Ханна, – позвала Лисса с заднего сиденья.

– Ой, простите меня. – Ханна открыла дверцу и освободила Лиссу, радуясь неожиданной заминке. Она подняла Лиссу, удерживая одной рукой.

Наоми подошла ближе.

– Как ты, Ханна?

– Я... у меня все хорошо. – Что она могла сказать о времени, прошедшем с того дня, когда покинула Оулз Перч и Наоми помогла ей доехать до вокзала?

– Я молилась за тебя каждый день после твоего отъезда.

Ханна перенесла Лиссу на другую руку.

– Спасибо. Мне нужна была каждая твоя молитва.

Наоми прикоснулась к одной из туфелек Лиссы.

– А это кто?

– Наоми Эш, это Лисса Палмер. Она... племянница моего дорогого друга.

Лисса ладошкой убрала с лица прядь шелковистых черных волос.

– Она и мой дядя целовались.

Щеки Ханны загорелись, и она подумала, что, наверное, все заметили, как она покраснела.

– Ну, именно поэтому он мой дорогой друг, не так ли?

– Будем на это надеяться, – добавил Люк.

Наоми подняла список.

– Ты помнишь Кэтрин Глик?

Все еще смущаясь от того, что могла подумать Наоми, Ханна постаралась придать себе достойный вид.

– Да, думаю, да. Я видела ее на ежегодных школьных продажах, правильно?

– Правильно, вместе с сотнями других незнакомых лиц. Думаю, это истинное сокровище. В пятницу она решила устроить Мэтью сюрприз и организовала помощь общины. Она разослала всем сообщения, но не учла одного – как много продуктов понадобится, чтобы напоить и накормить всех пришедших.

Мэри взяла список и просмотрела его.

– Люк, может, будет лучше, если ты запряжешь маленькую тележку и отвезешь все это?

– Хорошая мысль. – Люк направился к амбару.

Наоми повернулась к Ханне.

– Ты ведь пойдешь с нами, да?

– Я... я...

Наоми обняла Ханну одной рукой.

– Конечно, это будет нелегко, и некоторые, учти, – некоторые, будут перешептываться и трепать языками, но это мой дом, и я тебя приглашаю.

В сознании Ханны мгновенно всплыли сотни сомнений и страхов: ее платье Englischer, голова, не прикрытая молитвенным капором Карр, кольцо на пальце, ее прическа, Лисса в джинсах и свитере, и кто такая эта Лисса, и как подобрать правильные слова для каждого, и о сегодняшних занятиях в школе можно забыть.

Но как она могла отказать Наоми? Эта женщина перенесла такую потерю, и если она хочет, чтобы Ханна пришла в ее дом, Ханна ей не откажет. Кроме того, Мэри тоже просила ее остаться.

– Конечно, я пойду.

Ханна повернулась к Мэри.

– Тогда в полночь.

– В полночь, – кивнула Мэри.

Люк подошел сзади.

– Что такое?

Мэри вздрогнула.

– Я думала, ты пошел за телегой.

Люк показал рукой туда, где в ожидании уже стояла лошадь, запряженная в небольшую тележку.

– Вы двое что-то задумали?

– Эти двое? – улыбнулась Наоми. – Никогда.

Люк в сомнении поглядывал то на Ханну, то на Мэри.

Мэри махнула в сторону дома.

– Давай соберем то, что указано в списке.

Она загрузила продукты в тележку, и пока Люк шел рядом с лошадью, Лисса держала в руках вожжи и вела деревянную тележку через ухабистые поля. Во рту у Ханны было сухо, а внутри, казалось, стало холоднее, чем на октябрьском ветру.

Однако она не сомневалась, что поступает правильно. Она сидела на скамейке между Мэри и Лиссой, сильно сомневаясь, что ехать на тряской телеге лучше, чем идти пешком. Теперь понятно, почему Наоми не пожелала ехать на телеге. Они одолели холм и вскоре подъехали к дому Эшей сзади.

Десятки мужчин в соломенных шляпах, широких брюках с подтяжками и рабочих перчатках сбивали обгоревшие бревна кувалдами и складывали их на большую телегу. Среди них были несколько Englischer – Рус Вреден и Нейт Макданиэл, водители, возившие амишей по делам, а также Хэнк Карлайл, молочник. Все они знали Ханну и ее прошлое.

На ровной части двора поставили длинные столы, покрытые тканью, чтобы накормить эту толпу уставших людей. В первую очередь кормили мужчин. Когда мужчины встали из-за стола, женщины покормили детей, а потом поели сами.

Глядя прямо перед собой, Ханна пыталась взять себя в руки.

Нет, конечно, никто не бросался на нее и проявлял физической агрессии. Может, эти люди даже не станут задавать вопросов и не будут высказывать вслух свое мнение. Но они будут переглядываться и шептаться, а потом сядут в свои повозки или машины и дадут волю всяким домыслам. Интересно, почему подобное беспокойство отнимает так много сил?

Ханна снова посмотрела на обгоревший участок. Пока ее здесь не было, Мэтью добавил новые строения. Через шаткую, наполовину разобранную стену мастерской она увидела широкоплечего мужчину, помогавшего нести бревно.

Пол.

В ней снова поднялось призрачное, едва уловимое ощущение. Люк провел тележку во двор к дому, и невдалеке появилась Сара, раскладывавшая в кувшины кусочки льда. Ханна вышла из тележки и помогла спуститься Лиссе, в то время как Люк помог сойти Мэри.

Мэри с сияющим лицом посмотрела на мужа и погладила его по лицу.

– Я люблю тебя. – Она сказала это шепотом, но Ханна услышала в ее голосе радость, которую Мэри не могла объяснить мужу.

Люк приподнял плечи, поддразнивая жену.

– Это же естественно.

Мэри опустила руку.

– Иди к мужчинам. Здесь мы сами справимся.

Люк направился к мастерским, но постоянно оборачивался, поглядывая на Мэри. Ханна была уверена, что он влюблен в Мэри еще больше, чем когда только женился, и от этой мысли ей стало тепло на сердце. Мэри подняла кастрюлю из телеги и направилась к крыльцу дома Эшей.

Наоми передала Ханне кучу вещей – кувшины, черпаки и сахар. Затем вручила Лиссе несколько деревянных ложек и полотняные салфетки, и сама набрала столько вещей, сколько могла унести.

– Пойдемте. – Наоми кивнула головой в сторону дома.

Ханна последовала за ней, и они вошли к Наоми в кухню. На нескольких столах, покрытых чистой тканью, были разложены продукты. Более двух десятков женщин суетились у столов, готовя следующую партию еды к ужину. Ханна хорошо помнила, что чтобы накормить такое количество народу обедом и ужином, не хватало ни продуктов, ни времени, ни сил.

Наоми расчистила место на столе.

– Нам нужно как можно больше булок, Ханна.

Не было ни объяснений, ни фанфар, объявляющих о ее возвращении. Если кто-то из женщин хотел заговорить с ней, они заговаривали. Те, кто не хотел, делали вид, что Ханны тут нет. Когда она огляделась, ее встретили несколько чисто- сердечных улыбок. Пустые взгляды других были далеко не теплыми и не дружелюбными, но никто ничего не сказал.

Кэтрин Глик, которую она едва помнила, передала ей мешок с мукой.

– Привет, Ханна. Рада, что ты пришла.

Откуда-то из другого угла комнаты появилась мать Ханны. Ее глаза сказали Ханне, что она ее любит. Она подошла к Ханне и обняла ее.

– Я рада, что ты здесь. Ты это знаешь, правда?

– Теперь знаю. – Ханна, зажмурившись, сжала ее в ответ, и боль долгих лет ее отпустила. Когда Ханна снова открыла глаза, она увидела себя в окружении нескольких женщин. К ней с объятиями потянулась Эдна, и скоро взгляд Ханны затуманился слезами, когда ее стали обнимать и приветствовать более половины собравшихся там женщин.

Мать Ханны отерла ей слезы.

– Если ты испечешь хлеб, мы сделаем все остальное, накроем столы и обслужим мужчин.

Лисса смотрела на Ханну снизу вверх.

– Я тоже помогу.

Ханна положила ладонь на голову Лиссы. Казалось, девочка живет, испытывая непрекращающийся восторг от жизни, хотя ее симпатии к тому, что связано с кухней, не шли ни в какое сравнение с ее любовью к воде и ручьям. Она будет рядом с Ханной минут десять, а может, и меньше.

Благодарная за ответственное поручение, Ханна кивнула.

Интересно, она все еще умеет выпекать хлеб так, как умела раньше? Прошло столько времени с тех пор, когда она последний раз делала тесто на кухне без электричества. Решив отдать этому заданию все свое умение, она отправилась в кладовую.

 

Глава 24

 

Солнце стало склоняться к западу, полуденные тени ползли через двор. Люк остановился на мгновение, чтобы взглянуть на Мэри. Она в этот момент ставила на стол кувшин с водой. Люк надеялся, что она не переутомляется. Несмотря на совместную работу и на надежду и общение, которые принесли с собой добровольцы, все ощущали бремя утраты Дэвида, особенно женщины. Люк видел, что страхи Мэри относительно ее нерожденного ребенка усилились после смерти Дэвида. С возвращением Ханны у нее появилась подруга, с которой можно было поговорить. Это хорошо. Люк рад этому.

По-настоящему рад. Но у него возникло ощущение, что у Ханны и Мэри появились какие-то секреты.

В полночь.

Интересно, что это значит? Люк совсем не возражал в тот день, когда Ханна приехала помочь Мэри с картошкой. Но сегодня они вместе уехали куда-то, хотя прекрасно знали, что если бы епископу стало известно об этом, он обязательно сделал бы Мэри замечание. Его жена и сестра слишком много разговаривали наедине, разве не так? Но это всего лишь второй приезд Ханны в Оулз Перч за последние два года. Мэри заметила Люка и помахала рукой. Он подошел к ней.

– Привет. – Слово прозвучало как-то безжизненно. – Может, ты отдохнешь немного?

– Я чувствую себя прекрасно. На самом деле Ханна говорит, что женщины, которые постоянно чем-то заняты и даже переживают стресс, скорее родят здорового малыша, чем те, кто живет в неге и лености. Она сказала, что такой ребенок родится готовым к битвам.

– Ты хочешь, чтобы у нас родился боец? – Люк засмеялся.

Мэри погладила живот.

– Нет, если ты говоришь об этом таким тоном.

Глубокий мужской голос позвал Люка по имени.

– Мне нужно идти. Береги себя, ладно?

Мэри кивнула, но в ее глазах появилось какое-то выражение, которое в течение последних месяцев Люк никак не мог распознать.

– Мэри?

Она посмотрела на него.

– Что-то не так?

Она покачала головой.

– Все отлично, но я... мне нужно кое-что рассказать тебе. На самом деле, это хорошие новости.

– Ты не можешь сказать об этом прямо сейчас?

– Нет, и не дома. Там Сара и Mammi Энни, которые могут услышать.

Люк попытался прочитать что-нибудь в глазах жены. Можно было уединиться в их спальной, но Мэри не допускала там никаких споров и разногласий. Обычно они разрешали спорные вопросы вне дома, во время прогулки, иногда за ужином, перед Mammi Энни, но никогда не в спальной.

– Я... мне показалось, ты сказала, это хорошие новости?

– Да, но...

Люка окликнули еще несколько голосов. Он взглянул наверх и увидел, что его ожидают четверо или пятеро мужчин.

Предполагалось, что, будучи совладельцем «ЭЛ», Люк должен руководить работами.

– Не забудь, что хотела сказать, и как только дела на сегодня закончатся, я найду тебя.

 

* * *

Ханна взяла с противня последнюю булку остывающего хлеба и вытерла руки о полотенце, висевшее у нее на плече.

Примерно полчаса тому назад Наоми объявила, что большая часть мужчин поела и некоторые уже ушли домой. Остались только молодые мужчины с кувалдами и тачками.

Внезапно воздух наполнился возбужденными криками мужчин, и несколько из оставшихся в комнате женщин выбежали наружу. Ханна выглянула из кухонного окна в поисках Лиссы. Девочка вместе с другими детьми стояла у качелей, сделанных из автомобильной покрышки, дожидаясь своей очереди. Ханна посмотрела дальше, пытаясь понять причину криков. Она не могла видеть участок вокруг мастерских из-за разросшихся ветвей дуба, но заметила Люка, который торопливо шел к дому. Он увидел ее в окне и поманил рукой. Она выбежала наружу.

Он показал рукой на мастерские... или место, где они раньше стояли. Мужчины убрали почти весь обгоревший строительный мусор с бетонного фундамента всего за один день.

Впечатляет.

Люк покачал головой.

– Мы все слишком устали, и надо было раньше остановить работу. Пол ранен, правда, он говорит, что ничего страшного. Сделай одолжение, посмотри, что с ним.

– Но если он говорит, что у него ничего не болит...

– Ханна... – Люк понизил голос, одним тоном сказав больше, чем десятком слов.

– Хорошо. Где он?

– Там. – Люк махнул рукой через двор, где рядом с телегой сгрудились несколько мужчин. У их ног валялась куча обгоревших бревен.

Они направились к тому месту.

– Как это случилось?

– Двое мужчин пытались положить тяжелые бревна на уже доверху полную телегу. Бревна начали скатываться, и Пол подставил плечо, замедлив их падение. Тем самым он дал возможность Джекобу убраться с дороги, иначе вся эта тяжесть придавила бы парня.

Люк и Ханна подошли к мужчинам. Рубашка Пола после тяжелой работы была покрыта сажей и превратилась в лохмотья. Ханна увидела, что сквозь темные пятна просачивается кровь, пропитывая рукав от локтя и капая с кончиков пальцев.

– Пол, – Люк показал на Ханну, – пусть Ханна посмотрит, что с тобой.

Пол взглянул на нее.

– Со мной все в порядке. Правда.

Может, он боялся снова разделить с ней алую букву бесчестья? Боялся, что общение с ней уничтожит все то доброе, что он насадил между собой и амишами за время ее отсутствия?

– Дай посмотреть. – Ханна подошла ближе и дернула за край порванного рукава, чтобы найти источник кровотечения.

Не обращая внимания на молчаливый протест Пола, она оторвала рукав рубашки в том месте, где он уже был порван, и осмотрела рану.

– Нужно промыть и дезинфицировать. И, наверное, придется зашивать. – Она вошла в роль медсестры точно так, как переключала скорости во время движения автомобиля.

Кому-то нужно сходить за медицинской сумкой.

– Где Мэтью?

Люк потянул за края соломенной шляпы, глубже натягивая ее на голову.

– Он пошел к Байлерам, чтобы позвонить по телефону. Поскольку мы столько сделали, он хочет выяснить цены и условия доставки строительного материала.

– Ну ладно. Это не срочно, но тогда, Питер, ты сможешь оседлать отдохнувшую лошадь, чтобы Люк быстрее съездил к Йодерам и взял из моей машины медицинскую сумку?

– Конечно. – Питер побежал к конюшне.

Пол слегка наклонился в сторону Ханны, чтобы сказать нечто, касающееся ее одной.

– На твоем месте я бы больше озаботился состоянием Джекоба.

Ханна взглянула на молодого человека, брата Мэри и когда-то возлюбленного Сары. С тех пор как она видела его последний раз, он подрос сантиметров на пятнадцать. Сейчас он побледнел и весь трясся, дыхание было поверхностным.

Ханна сняла кухонное полотенце с плеча и наложила его на рану Пола.

– Прижми его к руке и постарайся зажать края раны, чтобы остановить кровотечение.

Подойдя к молодому человеку, она спросила:

– Джекоб, как ты себя чувствуешь?

– Я... я...

Ханна взяла Джекоба за подбородок и подняла его лицо так, чтобы он посмотрел ей в глаза. Зрачки были расширены.

Она взяла его за запястье. Пульс был учащенным, дыхание неровное, кожа на ощупь была холодной.

Неужели он так реагировал на вид крови, сочившейся из руки Пола? Или это результат двойного испуга при виде крови и несчастного случая? Однако такая реакция на вид крови и испуг была крайней, так что, возможно, Джекоб пострадал больше, чем казалось?

Толпа вокруг них увеличилась. Ханна повернулась и увидела Кэтрин.

– Пожалуйста, принеси мне несколько одеял.

Девушка кивнула и быстро направилась к дому.

Ханна взяла Джекоба под мышки.

– Джекоб, я хочу, чтобы ты лег на землю.

Он стал медленно опускаться на землю, но тут ноги его подкосились и он с глухим шумом упал.

Ханна взглянула на женщин.

– Может кто-нибудь из вас приглядеть за Лиссой?

Мэри сказала, что приглядит.

Ханна взяла Джекоба за шею и голову, вынуждая его лечь ровно.

– Ляг полностью на спину, пожалуйста.

Он повиновался.

– Вот так. – Она встала, подошла к ногам Джекоба и подняла их. – Просто расслабься.

Взглянув на группу женщин, она увидела позади всех Бекки, мать Джекоба, которая пыталась разглядеть, что происходит.

– Бекки?

Обеспокоенная женщина быстро пробралась сквозь толпу. Ханна понимала: чем больше заданий она даст Бекки, тем ей будет спокойнее.

– Ты очень поможешь, если подержишь его ноги на расстоянии фута от земли.

Бекки склонилась над сыном, выполняя поручение.

Ханна залезла в карман и вытащила ключи от машины.

– Люк, медицинская сумка лежит в багажнике моей машины. Это большая коричневая кожаная сумка. – Показав ему брелок, она указала на нужную кнопку.

Люк посмотрел на Ханну так же, как в первый ее приезд в Оулз Перч.

– У тебя есть медицинская сумка?

– Доктор Леман подарил мне ее на Рождество, и я всегда вожу ее с собой.

Ханна еще раз показала ему кнопку разблокировки.

– Когда окажешься рядом с машиной, нажми на кнопку два раза. Потом нажми на кнопку с изображением багажника, и он откроется.

Люк взял ключи и внимательно исследовал брелок.

– Ты уверена?

– Да, но на случай, если вдруг не откроется, вот ключ. –

Она показала на ключ справа. – Но он плохо открывает багажник и отключает сигнализацию. Если отключит, не обращай внимания и привези мне сумку. Хорошо?

Питер вернулся с оседланной лошадью, Люк взобрался на нее и галопом помчался прочь.

Ханна проверила пульс Джекоба. Он стал чуть ровнее.

– Сейчас тебе принесут одеяла. – Она повела рукой по его груди. – Тебя ударило, когда бревна сползали?

– Ч-чуть-чуть.

– Где?

Он показал немного выше плеча.

Зная, что удар в это место не может повредить внутренним органам, Ханна осторожно ощупала его бока.

– Ты получил удар еще куда-нибудь?

Он покачал головой. Кэтрин вернулась с одеялами, и Ханна укрыла его.

К ним подошел Daed Мэтью с бутылкой и протянул ее.

– Вот это поможет.

Ханна покачала головой.

– Спиртное в таких случаях не самая лучшая идея, но все равно спасибо. Ему нужно полежать. Найдите мне нож, что- бы разрезать ему рубашку. Я хочу посмотреть на место удара.

Кто-то передал ей нож. Солнце уже склонилось низко над горизонтом, и Ханне было труднее что-то увидеть, но ни порезов, ни ран не было, только большой синяк на плече. Она пробежалась пальцами по плечам Джекоба, пытаясь понять, нет ли вывиха или поломанной кости.

Бекки продолжала держать ноги Джекоба, поглаживая их.

– Что с ним такое?

– Думаю, это реакция его нервной системы, небольшой шок. Он в полном порядке, если не считать синяка на плече. Но я не могу определить, есть ли порванные ткани или сломанные кости. Возможно, ему нужен будет рентген.

Бекки посмотрела на сына.

– Думаешь, это так необходимо?

– Точно не знаю.

– Но ты же знаешь, что думаешь, – твердым голосом вмешался Daed Джекоба.

Ханна взглянула на Пола. Этим людям не нужно было мнение медсестры Englischer – пойди покажись к врачу, да- же если тебе кажется, что с тобой все в порядке. Им нужен был интуитивный и прямолинейный амишский ответ – если с ним все будет в порядке без визитов к врачу, тогда предпочтителен такой вариант.