Отзывы о серии «Сестры по лоскутному одеялу» 11 страница

– Но потом во мне поселилась обида, и я стала обвинять тебя в том, в чем не было твоей вины. Прости меня.

Пол положил ей руку на плечо, ожидая, когда она посмотрит ему в глаза.

– Ты прощена.

Ханна переступила с ноги на ногу, желая побыстрее закончить разговор и уйти.

– Несмотря на свое поведение, я довольна, что не дала волю своему возмущению. Однако я сегодня пришла сюда потому, что больше ничего не хочу скрывать.

Пол покачал головой.

– Я... я не понимаю.

– Я сменила фамилию буквально через несколько недель после моего приезда в Огайо.

У Пола на лбу появились резкие морщинки.

– Так это не твоя фамилия по мужу?

Ханна покачала головой.

– Я не замужем.

Пол указал на ее левую руку.

– Но ты помолвлена?

Ханна взяла в ладонь правой руки левую и ощутила под пальцами кольцо, которое подарил ей Мартин, материнское кольцо с двумя камнями – бриллиантом и рубином.

– Он сделал мне предложение, но...

Пол встал и повернулся к ней спиной.

Ханна растерянно заморгала, чувствуя крайнее удивление.

– Я не сказала ему «да», но я люблю его. У нас есть Кевин и Лисса, и из нас получится крепкая семья.

Пол повернулся к ней, и в его глазах появилось незнакомое ей выражение.

– Она чудесная девочка.

– Да, она и ее брат Кевин – это удивительные и необычные дети.

Ханна опять вздохнула. Разговор закончен. Она сделала то, для чего приехала сюда, и теперь пора все оставить и снова вплотную заняться своей жизнью.

– Лисса, нам пора.

Лисса, стоя на мосту со скрещенными руками, посмотрела на нее сквозь листву деревьев.

– Нет, еще немножко.

– Лисса Энн Палмер.

Маленькая девочка торопливо сбежала с моста.

– Иду. – Она вынырнула из-за деревьев, вытирая грязные ладошки о свитер. – Теперь никто не сможет сказать, что я не послушалась, и оставить меня без десерта.

Пол насмешливо взглянул на Ханну.

– Ханна, – протянул он с шутливым укором.

Она пожала плечами.

– Ну, мне же нужны какие-то средства воздействия. И ты видел, как она реагирует на еду.

Пол согласился и сунул руки в карман.

– Я рад, что Сара вызвала тебя домой. Стоило пережить твой гнев ради выяснения всех этих обстоятельств.

Лисса, напевая, пробежала мимо них к машине.

Пол пошел рядом с Ханной.

– Как дела у Мэри?

– Я разговаривала с ней вчера вечером. Думаю, с ней все будет хорошо, однако нам нужно будет кое-что сделать для этого.

– Я уверен, ей стало лучше от одного разговора с тобой.

Ханна оперлась о машину, несколько удивленная тем, как стали выстраиваться их отношения. С тех пор как она вернулась, Пол не мог измениться, но она уже не испытывала к нему той обиды, которую лелеяла в себе все это время; напротив, в ее душе воцарилось спокойствие.

– Я рада, что Мэри снова вернулась в мою жизнь, но одной дружбы будет недостаточно, чтобы справиться с предстоящими проблемами. – Ханна помолчала, пытаясь сообразить, что именно она может рассказать Полу. – Пол, мне может понадобиться твоя помощь.

– Конечно. В любое время. Чего ты хочешь?

Ханна вдруг снова почувствовала себя болезненно уязвимой. Открыв дверцу машины, она сказала:

– Я... я дам тебе знать позже. По телефону... или, может, попрошу доктора Лемана связаться с тобой.

 

Глава 20

 

Лучи полуденного солнца субботнего дня падали на плиту, сверкая и переливаясь в кипящей воде, на которую пристально смотрел Пол. Пузырьки, большие и маленькие, поднимались со дна на поверхность и лопались, высвобождая пар. Пол забыл, зачем поставил воду греться. Может, он хтел приготовить спагетти с сыром? Но есть ему не хотелось.

Мысли путались, как во время болезни, а сердце колотилось, как бешеное.

Ханна не замужем. И даже не помолвлена.

Когда она приехала три недели назад, ему стало легче при мысли о том, что он уже не влюблен в нее по уши. Но с тех пор... В общем, он снова ее узнал. Она была совсем другой и намного откровеннее и искреннее делилась своими чувствами, даже самыми негативными. Но она стала жестче. Да, в ней было все, что когда-то привлекало его к ней, – сила, решимость, ум, – и все это ему нравилось, включая вновь обретенную непоколебимую уверенность.

До сегодняшнего дня, когда Ханна сказала, что она не за-мужем, он отказывался признавать даже малейшие признаки привязанности, которые до сих пор испытывал к ней, не говоря уже о сильном, непреодолимом влечении.

Но Пол строго следил за своими самыми потаенными мыслями, почитая брачную клятву, которую, как он думал, Ханна принесла своему мужу.

Конечно, она говорит, что любит Мартина. Полу так же следовало хранить верность Доркас и испытывать желание видеть только ее, хотя они с Доркас пока еще не обсуждали эту тему.

Теперь Ханна знала правду: что он ее искал, что он не брал денег и что у него не было никаких других девушек.

Пол выключил плиту. Неудивительно, что в Ханне накопилось столько негативных чувств по отношению к нему. Но теперь они вместе смогли разобраться со всем этим, разве не так? Он вспомнил Лиссу. Новая семья дала Ханне жизнь и радость. Любые попытки заполучить Ханну обратно значили бы предательство той жизни, которую она уже построила.

Тем не менее это желание набирало ураганную силу. Она все же вернулась, и она не была замужем. И если она так сильно любит того парня, почему она не ответила согласием на его предложение?

Пришла ли она к Полу только затем, чтобы завершить с ним всякие отношения? Может, так оно и есть, а все остальные его эмоции являются лишь реакцией на осознание того, что она вернулась, что она не замужем, и что теперь ей известно то, что он годами хотел ей сказать. Эмоции – вещь коварная. Иногда они смертельной хваткой держатся за цель, а в другой раз могут лгать нагло и убедительно.

Манера Ханны одеваться и ее теперешняя суть уже не напоминали привычки простого народа, и Пол не мог понять, важно это для него или нет. Одно он знал точно: Ханна здесь, и она не замужем. Вновь пробудившееся желание горело в нем, как лава, разрушая на своем пути все остальные надежды на будущее. Мысли Пола прервал негромкий звонок его телефона, и он поднял трубку.

– Пол Уодделл.

– Пол, это доктор Джефф Леман. У вас найдется несколько минут?

– Да, конечно. Чем могу помочь?

– Похоже, мне понадобится какое-то место, чтобы осмотреть Мэри Лэпп. Ханна Лоусон посоветовала мне позвонить вам, поскольку в «Лучшем пути» есть условия для проведения такого обследования.

– Мне нужно спросить разрешения у совета, однако я должен предупредить, что, поскольку мы являемся клиникой по лечению психологических отклонений, у нас нет специального оборудования и средств для обследования такого рода пациентов. У нас есть лаборатория, но лаборант работает по совместительству, да и то большую часть анализов крови мы отсылаем в центральную клинику. А результаты получа- ем через несколько дней.

– Я постоянно разъезжаю между клиниками. Большую часть того, что мне нужно, я вожу с собой. Вся проблема в том, что у меня нет лицензии в штате Пенсильвания, и хотя это неважно, когда имеешь дело с амишами, но это может быть важно по правилам и уставу вашей клиники.

– Я обязательно выясню это при встрече с руководителя- ми. В нашей клинике нет штатного врача, однако в некоторых случаях мы используем в качестве прикрытия одного доктора, так что, может быть, мы сумеем и здесь избежать всяких обычных проволочек. Владельцем и генеральным директором клиники является Боб Марвин. У него найдутся ответы на все ваши вопросы, но на этой неделе его не будет в городе, и дозвониться до него тоже будет невозможно.

– У меня свободный день в понедельник, и я собирался навестить родных в Ланкастере. По пути я намеревался заехать в Оулз Перч. Есть надежда, что вы сможете ответить на мои вопросы в понедельник с утра?

– Пожалуй, это будет сложно.

– Тогда, может, нам стоит что-то предпринять самим? Я буду у вас в понедельник после обеда, и чем скорее я справлюсь с этим делом, тем быстрее Ханна сможет вернуться к своим делам здесь.

Пол взял ручку и листок бумаги с холодильника.

– Я уверен, Ханна очень благодарна вам за помощь.

– Она много для меня значит, и я рад сделать все, что смогу. Я дам вам мой номер телефона, а вы сообщите мне ответ сразу, как только это будет возможно.

– Записываю. – Пол записал информацию и отключил телефон. Ему стало интересно, как Ханна познакомилась с доктором.

Он положил листок в карман. Сожалея о том, что отказался от вылазки за город с Маркусом, Тейлором и Райаном, он подошел к аквариуму и покормил рыбок. Сейчас было бы кстати отвлечься на общение с друзьями, тем более что сосредоточиться на чтении он явно не мог.

Он не мог сосредоточиться ни на чем. Не мог есть. Не мог спать. Да, похоже, что в его жизнь с новой силой ворвалось смятение. Он подошел к дивану и уставился на аквариум с рыбками. Солнце зашло, и в наступившей темноте комнату освещал лишь неяркий свет в аквариуме.

Громоподобный удар заставил его вздрогнуть.

Он открыл входную дверь и увидел отца и Доркас. Девушка выглядела изможденной и расстроенной.

– Что случилось? – Пол отступил назад, пропуская их в комнату.

Его отец, положив руку на плечо Доркас, вошел следом за ней.

– Я стучал несколько раз. Ты что, не слышал?

Пол покачал головой.

– Я никого не ждал.

Его отец внимательно посмотрел на него.

– Я заехал по пути к маме. Доркас попросила захватить и ее тоже.

Лицо Доркас было бледным.

– С тобой все в порядке?

Она пожала плечами.

Отец положил свою большую ладонь на руку Пола и дружески сжал ее.

– Мне надо идти. Меня ждет твоя бабушка. Ты отвезешь Доркас вечером или мне заехать за ней?

– Я сам отвезу. Спасибо, папа.

Пол закрыл дверь за отцом и повернулся к Доркас. Он понял, что ей донесли о его частых встречах с Ханной. Может, даже бабушка рассказала о том, что Ханна приезжала вчера повидаться с ним. Но он не знал, что сказать Доркас.

– Что случилось?

Она протянула ему белый конверт.

– Я... сегодня я получила это по почте. – Она разрыдалась и упала Полу на грудь. – Что со мной происходит?

Пол обнял ее. Доркас почти два года страдала приступами мышечной слабости и повышенной чувствительностью кожи, и несколько недель назад она прошла целую серию тестов.

– Ты получила результаты?

Она кивнула, и рыдания усилились.

Пол сочувственно погладил ее по спине.

– Все хорошо, Доркас. Что бы ни случилось, наши семьи помогут тебе.

Доркас плакала, говорила и опять плакала несколько часов, пока не заснула. Пол тихо поднялся с дивана, где сидел рядом с ней, положил ее ноги на подушки и укрыл девушку одеялом. Два с половиной года Доркас ждала, когда он оправится после отъезда Ханны. Она была рядом с ним все время, пока он изнывал и не находил себе места от тоски по Ханне.

И вот, теперь она в нем нуждалась – отчаянно нуждалась.

Сидя в мягком кресле, Пол смотрел на женщину, спавшую у него на диване, всем сердцем желая испытывать к ней чувство привязанности. Он не мог допустить мысли снова оставить кого-то в тяжелых обстоятельствах. У Ханны уже есть кто-то. У Доркас есть он.

Он взял в руки конверт, лежавший на кофейном столике.

Вытащив письмо, он откинулся в кресле. Мягкий сноп света из коридора падал на бумагу. Все результаты тестов были отрицательными, и это было бы хорошо, вот только симптомы, от которых Доркас страдала, продолжали мучить ее – боли в суставах, сверхчувствительная кожа, неспособность ясно мыслить и проблемы с памятью.

Желая быть рядом с ней, Пол попытался отогнать от себя навязчивые мысли о Ханне.

Доркас открыла глаза. Пол сунул письмо между подлокотником и сиденьем.

– Привет. Как ты себя чувствуешь?

Она села.

– Было довольно глупо с моей стороны приехать сюда и плакать у тебя на диване, пока я не заснула.

– Все в порядке. Ты была расстроена, и правильно сделала, что приехала.

В глазах Доркас мелькнула тревога.

– Сколько времени?

– Почти два часа ночи.

Она растерянно моргнула и попыталась встать.

Пол подошел к ней и протянул руку.

– Я позвонил твоим родителям, чтобы они не волновались. Они переживают и тревожатся, и хотят, чтобы ты объяснила, что с тобой.

Он помог ей встать.

– Все в порядке? – При виде страдания на ее лице внутри него все сжалось.

Она кивнула и схватила его руку обеими руками.

Он погладил ее по руке.

– Хочешь, я приготовлю что-нибудь и заварю горячий чай, а потом отвезу тебя домой?

Она обняла его.

– Ты мне нужен, Пол.

Он прикоснулся лбом к ее голове.

– Я буду рядом с тобой точно так, как ты была рядом со мной, хорошо?

 

Глава 21

 

Мэтью выключил душ, чувствуя боль во всем теле, но, в то же время, испытывая прилив энергии, чего так давно не было. Скорбь из-за Дэвида не прекращалась, но он уже мог скорбеть и двигаться вперед. И это была хорошая перемена. Ему с Люком предстояли две недели напряженного труда по очистке участка от обгоревших остатков после пожара. Ему было страшно, поскольку во время работы в памяти все время будет всплывать день пожара, день, когда погиб Дэвид. Однако нужно через это пройти. Они начнут завтра. Сегодня церковное воскресенье, и Мэтью надеялся, что сегодняшний день принесет ему необходимые силы, чтобы выстоять предстоящие две недели.

Когда он кончил бриться, в воздухе запахло свежим кофе.

К тому времени, когда он облачился в воскресный костюм, наверху уже пахло свининой с кукурузной мукой и булочками с корицей. Он вошел в коридор, чуть не натолкнувшись на мать, которая как раз выходила из спальни.

– Mamm, ты что, не идешь в церковь сегодня?

По ее щекам заструились слезы.

– Ich каnn net.

– Mamm, ты можешь. – Мэтью поцеловал ее в лоб. – Ты нам нужна. Daed одиноко без тебя. Он чувствует себя так, словно потерял и сына, и жену. Питеру тоже нужна Mamm. Он еще ребенок, но растет так быстро. И Кэтрин уже не сможет работать по дому, так как она будет помогать мне восстанавливать мастерские.

– Как бы мне хотелось быть лучшей Mamm для моего любимого Дэвида. – Она смахнула слезы с лица. – Мне так хочется все исправить.

Вина. Безнадежное, гнетущее чувство вины. Как Мэтью ненавидел это чувство.

– Mamm. – Он обнял ее за плечи. – Пожалуйста.

Она чуть кивнула, и он повел ее вниз по лестнице.

Закрыв печь, Кэтрин обернулась. Ее мягкий понимающий взгляд устремился на мать, но когда она посмотрела на Мэтью, в ее глазах мелькнуло что-то еще. Или, может, ему показалось, что в ее взгляде есть для него что-то большее. Его Daed, тяжело ступая, вошел через заднюю дверь. Входная дверь громко хлопнула, пропуская Питера.

– Лошади в сарае, уа? – Кэтрин посмотрела на Питера.

Он робко взглянул, и на лице у него появилась виноватая улыбка.

– Прости, я опрокинул корзинку с едой.

– В доме? – Кэтрин взглянула на Питера.

– Да, это я ее опрокинул. Извини.

– Вы знаете, мне недостаточно платят за такую чепуху. – Она подмигнула Mamm и налила ей чашку кофе.

Когда Кэтрин отвернулась к плите и поставила на нее кофейник, Мэтью бочком подошел к ней.

– Mamm ощущает себя виноватой, и ей все хуже, а не лучше. – Он взял у нее тарелку со свининой и кукурузной мукой.

Кэтрин посмотрела на него.

Он пожал плечами.

– Я думал, ты знаешь, что сказать.

Кэтрин подняла стоявшую за плитой тарелку с остывшими булочками с корицей.

– Я... я не знаю, что сказать, иначе уже бы сказала.

– Нужно что-то придумать.

Она кивнула, и они оба подошли к столу, расставляя все по местам.

Кэтрин раздала всем полотняные салфетки и села.

– Mamm, ты знаешь, Кэтрин тоже пришлось в свое время пережить тяжелое горе.

Mamm помешивала ложечкой в чашке с кофе.

– Да, я знаю.

Кэтрин отхлебнула кофе и поставила чашку на стол.

– Когда мой брат умер, мне казалось, что некому отдать ту любовь, которую я испытывала к нему. Казалось, она скопилась у меня внутри, и мне очень хотелось что-нибудь сделать для него. И я постоянно вспоминала все те случаи, когда мы ссорились и конфликтовали.

Mamm кивнула головой.

– Ya, я понимаю, о чем ты говоришь.

Daed сел и налил себе кофе.

– У меня тоже такое ощущение, будто я многого ему недодал. За последние несколько лет я много времени проводил вне дома, разъезжая по всей стране с другими плотниками из амишей. – На его глаза навернулись слезы. – Жалко, что прошли те времена, когда большая часть амишей могла прокормить семью фермерством.

В комнате наступила тишина, как это часто бывало со времени смерти Дэвида. Но на этот раз в воздухе витала дымка надежды, словно невидимый аромат кофе и булочек с корицей.

Питер заерзал на своем стуле, и ножки стула заскрипели по полу.

– В тот день я обещал ему, что помогу в мастерской. Если бы я там был, я бы почувствовал запах бензина еще до того, как произошел взрыв.

Mamm охнула и схватила Питера, опрокинув свою чашку с кофе.

– Нет. Если бы ты был там, я потеряла бы вас обоих. У тебя вообще плохо с обонянием, дитя. Что ты себе думаешь?

Питер заплакал, и плач у него смешался со смехом. Кэтрин вытирала разлитый кофе. Мэтью заметил, как Daed чуть заметно кивнул Кэтрин, – легкое движение полного одобрения.

Когда Кэтрин села на место, Мэтью положил руку на спинку ее стула и она прошептала:

– Настоящая любовь – это самое лучшее, но и самое болезненное из всего, что Бог когда-либо сделал для нас.

– Поэтому нужно говорить «я в болелся в тебя». – Мэтью говорил тихо и едва сдерживал смех.

– Так можно сказать только тогда, когда дело касается тебя, Мэтью Эш.

Мэтью рассмеялся уже в голос, и Mamm подняла на него глаза. Он пальцем показал на Кэтрин.

– Это она виновата.

Mamm прищурилась, переводя взгляд с него на Кэтрин. Он откинулся назад на двух задних ножках стула так, чтобы Кэтрин его не видела, и приложил палец к губам, кивнув матери и отвечая тем самым на вопрос, который она не решилась задать. Затем он ей подмигнул.

 

Глава 22

 

В Daadi Haus, где Люк и Мэри жили вместе с Mammi Энни, после завтрака Ханна смыла мыльную пену с последней кастрюли и поставила ее в сушилку.

В комнате плясали веселые солнечные лучики, играя тенями, появлявшимися от порывов свежего ветра, который задувал через приоткрытые окна. Люк походил на сестру в том, что ему всегда нужен свежий воздух. Даже в холодную погоду он хотел, чтобы окна хотя бы иногда открывались, чтобы впустить немного свежего воздуха.

Ханна вытерла руки о кухонное полотенце и взяла в руки только что вымытую сковороду, чтобы вытереть ее. В кухне все еще витал запах простого и обильного завтрака, но теперь на столах было все чисто, и они стояли в ожидании следующей трапезы. Чаще всего Ханне вспоминалось именно это: постоянная, но спокойная череда ежедневных забот, дневной свет, проникающий в жилище, где нет электричества, и четкие отрезки времени – утро, полдень и вечер, – отмеченные приготовлением еды и выполнением дел.

На кухню вошла Сара, неся в руках несколько стаканов.

Она выглядела рассеянной, поэтому Ханна отступила от раковины.

– Ты хочешь поставить стаканы в раковину?

Сара моргнула несколько раз, потом кивнула.

– Я нашла их наверху, когда стелила постель.

– Хорошо, спасибо. – Поставив на стол сковороду и взяв мокрую тарелку, Ханна взглянула на Лиссу за окном. Маленькая девочка в точности повторяла каждое движение Мэри, выкапывая вместе с ней последнюю в этом году картошку. Люк с раннего утра готовился поехать к Мэтью, надеясь, что за день работы они смогут убрать с участка хоть какую-то часть сгоревшего здания. Когда он вышел из дома, к ним во двор заехал Daed Мэри и несколько ее братьев, и они вместе отправились к Мэтью.

Руки Сары дрожали, когда она помогала Ханне убрать посуду. Выходные дни, которые они с Сарой провели вместе, запомнятся Ханне на всю жизнь. Они пекли печенье, гуляли по полям и просто отдыхали, наблюдая, как Лисса играет на берегу ручья.

Сара с громким стуком поставила тарелку на стол.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Знаю. Я прекрасно провела здесь время. И в начале следующего года приеду снова. – Ханна подошла к контейнеру Сары, где были разложены ее лекарства на семь дней, чтобы убедиться, что Сара не забыла принять вечернюю и утреннюю дозы. Сара приняла таблетки, и, к счастью, она не заметила, что Ханна ее проверяет. Несмотря на явные признаки нервозности, небольшой забывчивости и рассеянности, состояние сестры улучшалось на удивление быстро.

Саре следовало благодарить за это Пола. Похоже, он действительно хороший специалист и способен работать с самыми разными людьми. Наверное, именно поэтому ему удалось окончить колледж Englischer, проводить каждое лето с бабушкой из консервативных меннонитов и влюбиться в девушку из амишей старой веры.

Пол.

Ханна несколько раз вздохнула, пытаясь справиться
с чувствами, которые невольно пробуждались при мыслях
о нем.

Собираясь впредь контролировать свои мысли, она посмотрела в окно и стала наблюдать за Лиссой.

– Раз ты не вышла замуж, разве ты не можешь остаться здесь? – спросила Сара.

Ханна сообщила ей, что она не замужем, но эта новость придала Саре еще больше решимости удержать ее.

– Нет, не могу.

Ханна взяла столовые приборы из сушилки и насухо вытерла полотенцем, а потом уложила на свое место в выдвижном ящике. Вчера вечером Люк, Мэри, Сара, Лисса и Ханна сидели на полу рядом с горящей печкой и играли в настольные игры. Mammi Энни наблюдала за ними из своего креслакачалки, говоря, что она слишком стара, чтобы сидеть на полу и играть в игры. Казалось, они никогда не расставались и не было этих лет разлуки, но Ханна молча переживала новую тяжесть.

Секрет Мэри.

Если Мэри понимала серьезность своего положения, то она хорошо это скрывала. Но что бы там ни было, с этим нужно разобраться в открытую. Люку следует знать об этом... вне зависимости от прогнозов.

Если бы в этом районе проживания амишей имелось медицинское учреждение, которому люди доверяли бы, как в Эллиенсе, где работал доктор Леман, Мэри, наверное, не оказалась бы в такой ситуации. Если бы Ханне два с половиной года назад было куда пойти, вся ее жизнь сложилась бы иначе.

Лисса вбежала в дом, сдерживая смех. Ее щеки порозовели от холодного утреннего воздуха. Мэри, улыбаясь, вошла через заднюю дверь.

– Смотри! – Лисса подняла камень с забавными очертаниями.

Не поняв, что Лисса увидела в нем, Ханна взглянула на Мэри.

– И что это такое?

Лисса засмеялась.

– Это камень. Ты что, камней не видела?

Ханна, Мэри и Сара засмеялись. Именно так разыгрывали взрослых Ханна и Мэри, когда были детьми.

Мэри положила руку на голову Лиссы.

– Сара, помоги Лиссе помыть сначала камень, а потом руки.

Все еще смеясь над шуткой Лиссы, Сара выполнила просьбу.

Мэри подождала, когда за ними закроется дверь в ванную.

– Новостей нет?

Ханна взяла полотенце с плеча и повесила на крючок.

– Нет. Как ты себя чувствуешь?

Мэри потрясла руками, словно пытаясь их разбудить.

– Нервничаю, как человек, ожидающий приговора, жить ему или нет.

– Как тебе удавалось так долго справляться с этим страхом?

– Я долго не беременела и думала, что Бог не даст мне детей, пока я не скажу Люку правду. Когда я зачала, я месяцами витала в облаках, уверенная, что теперь все будет хорошо.

Когда меня охватывала тревога, я отгоняла ее прочь, пока не начались эти боли.

Ханна подавила в себе желание вздохнуть.

– Ты знаешь, относительно твоей способности отгонять страхи мы с тобой очень похожи.

Мэри кивнула головой.

– Я тоже это вижу.

В кармане платья Ханны завибрировал телефон.

Она открыла его и увидела незнакомый номер. Код был местный, пенсильванский, поэтому она нажала на зеленую иконку.

– Ханна Лоусон.

– Привет, это Пол.

Даже если бы он не назвал себя, она все равно в любое время узнала бы его сдержанный и глубокий голос даже по одному произнесенному слову. Узнала бы, даже если бы не слышала его в течение последних двух лет.

Знаком показав Мэри, что она выходит во двор, Ханна спросила:

– Есть новости?

– Совет одобрил приезд доктора Лемана. Я позвонил ему, и он просил передать тебе, что постарается приехать сюда к обеду.

Ханна не сомневалась, что Пол сделал все возможное, чтобы так быстро получить разрешение совета на этот визит, однако эта новость встревожила ее еще больше. А что, если прогноз будет неблагоприятным? Ханна закрыла глаза, молясь о Мэри.

– Ханна?

– Я... я слушаю. Просто нервничаю, но спасибо тебе большое.

Почему она объясняет ему свои чувства? Неужели в разговоре с Полом она не в состоянии сдерживать свой язык?

– Мне тоже не по себе, но с разрешением не было никаких проблем. Вчера вечером я разговаривал с Кэтрин Глик. Большую часть выходных она организовывала общинные работы и призывала всех желающих помочь Мэтью. Поэтому сегодня к Эшам придет много народу, чтобы расчистить участок и фундамент после пожара. Она звонила мне вчера вечером. Сказала, что постарается сделать семье Эшей сюрприз.

– Ах, вот оно что. Это объясняет, почему Люк так удивился, когда сегодня утром к их дому подъехал Daed Мэри и ее братья, чтобы вместе пойти к Мэтью. Думаю, Кэтрин сохранила это в секрете также от Люка и Мэри.

– Ты сейчас у Йодеров?

Ханна огляделась вокруг, посмотрела на холмы, пастбища и амбары.

– Да.

– Мне сейчас нужно принять пациента, а потом я отправлюсь к Мэтью, чтобы тоже помочь, чем смогу. Ты знаешь, Саре тоже стоит пойти туда, чтобы помочь с обедом.

– Ты думаешь, она справится с таким эмоциональным зрелищем, как расчистка пожара, где погиб Дэвид?

– Если ей будет трудно, я буду рядом и помогу.

– Значит, ты будешь рядом, если она вдруг почувствует приступ ипохондрии?

– Ипохондрии? – Пол засмеялся. – Это слово напоминает мне «квинтэссенцию» и «астролябию».

Ханна тоже засмеялась, потому что он напомнил ей, как когда-то они играли в игру «Эрудит». Вдруг сконфузившись оттого, что смеется вместе с Полом, она прокашлялась.

– Мне... мне пора идти.

– Ладно, но только постарайся получить хорошие новости о Мэри, хорошо?

– Сделаю все, что в моих силах. Спасибо. – Она закрыла крышку телефона. Пол любил настольные игры, как и она.

Может, нужно вырасти среди простого народа, чтобы их любить, потому что Мартин их ненавидел. Впрочем, он любил компьютерные игры в войну, любил телевизор и фильмы и проводил за этими занятиями немало времени, когда она была в школе или на работе. Но когда она была дома, время летело так быстро, что она редко думала о столь бесполезном времяпрепровождении, как настольные игры. Она положила телефон в карман и пошла искать Сару.

Рассказав о предстоящих работах по расчистке пожарища, Ханна прошла с Сарой по участку Йодеров туда, где начиналась земля Эшей.

Сара посмотрела прямо в глаза Ханне.

– Когда я тебя снова увижу?

– Я... я точно не знаю, но ты можешь позвонить мне в любой момент из телефонной будки Йодеров.

Сможет ли когда-нибудь ее сестра понять, как тяжело Ханне возвращаться в Оулз Перч даже ненадолго?

На этот раз ей было чуть легче, потому что еще несколько человек из общины, похоже, приняли ее. Но она осознавала то, что понимал каждый, кто принимал ее: она никогда и нигде по-настоящему не была своей, ни в мире Englischer, ни среди амишей. Она слишком сильно походила на Забет, которая так и не смогла стать своей ни в одном из этих миров. Но, как ее тетя, Ханна сделала свой выбор. Она влюбилась в лучшего из мира Englischer – в Мартина Палмера, и она проживет с ним до конца своих дней. Однако она не сможет постоянно перемещаться из одного мира в другой. Она ощущала эти переходы, как путешествие с одной планеты на другую, и каждый запуск и приземление сулили ей стресс и перегрузки.

Ханной снова овладели мысли о совместной жизни с Мартином. Они будут хорошей парой, и Кевин с Лиссой обретут любящую, крепкую семью.

Сара взяла Ханну под руку.

– Ты сможешь приехать к нам на Рождество хотя бы на день или на два?

Она покачала головой.

– Я буду на Гавайях с Мартином и детьми. Он берет с собой на двухнедельный отдых руководящих работников своей фирмы и нескольких друзей.

– Гавайи? – Сара остановилась.

Ханна дернула ее за руку, и они снова пошли.

– Я приеду в первых числах января.

На лице Сары застыло выражение озабоченности, и Ханна подумала, не вызовет ли эта новость у сестры новые проблемы.

Они остановились на границе земли Эшей.

– Будет лучше, если я дальше не пойду. Не хочу смущать родителей Мэтью своим появлением, а просить меня уйти им будет неловко.

– Наоми и Реймонд не будут против.

– Может быть, но я не хочу их испытывать.

Сара обняла ее.

– Мне очень жаль, что вы с Полом ссорились, но я так рада, что ты приехала на собрание, чтобы защитить меня. –

Она отпустила Ханну и сделала шаг назад. – Ты действительно меня простила... да?