Отзывы о серии «Сестры по лоскутному одеялу» 16 страница

Кэтрин переступила через сруб и оказалась на территории мастерской.

– Я не думала, что ты успел даже украсить крышу.

– Мы хотели закончить крышу к первому ноября. Несмотря на два дождливых дня, когда работа стояла, мы все равно на пару дней идем впереди графика.

– Если бы я осталась и занялась организацией работы, как ты хотел, ты бы мог в те дождливые дни поработать в амбаре, выполняя заказы.

– Я хотел, чтобы ты осталась. Это правда. Но меня интересует не только работа, связанная с выполнением заказов. – Мэтью потянул свои подтяжки. – Я так понимаю, что ты не останешься.

Кэтрин плотнее укуталась в свою черную шаль.

– Я не говорила Джозефу, что ты хочешь со мной встречаться.

– Ты не привезла с собой никаких вещей, и я думаю, что мне удалось испортить с тобой даже деловые отношения.

Мэтью не хотел сейчас думать об осложнениях, которые вызовет уход Кэтрин с работы, его больше огорчало то, что он теряет ее саму, а не работника, хотя и фантастически одаренного. Он решил, что девушка намного больше увлечена Джозефом, чем ему показалось, но что поделаешь? Это все не должно его касаться.

Кэтрин положила руки на каркас, словно пробуя его на прочность. Мэтью смотрел на нежные линии на тыльной стороне ее рук, пытаясь представить, чего она добьется в последующие годы. Как и он, она была целеустремленной. Но, в отличие от него, она привносила в хаос рабочих дней порядок.

Если бы она не организовала общинные работы, Мэтью не справился бы с расчисткой участка из-под сгоревших зданий, наверное, до сегодняшнего дня.

Кэтрин повернулась к нему.

– Я ничего не стала объяснять Джозефу, потому что я прекратила встречаться с ним не из-за нас с тобой. С ним... надежно, и, хотя часть меня нуждается в надежности, одного этого мне теперь недостаточно.

– Но ты же не остаешься здесь?

– Твоя Mamm теперь вполне справляется со своим хозяйством. Мы оставили мой багаж у Байлеров перед тем, как приехать сюда.

– Вот это звучит обнадеживающе.

– Но в тебе нет ощущения надежности, и меня это пугает.

Мэтью засмеялся.

– Джозеф надежный, но тебе и этого недостаточно, чтобы ни значило понятие «надежность». – Он подошел к девушке ближе. – Объясни, что значит надежность.

Она пожала плечами.

– Не могу, правда, не могу. Я просто знаю, что Джозеф надежный, а ты – нет. Однако в тебе есть стремление. Я верю в это, хотя не уверена, что одного стремления достаточно.

– Надежный. – Мэтью заглянул ей в глаза и увидел прекрасную, сильную девушку, дружба с которой придавала ему силы. Элль сводила его с ума, когда, не задумываясь, принимала эмоциональные решения. А когда ее эмоции ослабевали, у нее не было стимула двигаться дальше.

– Это ощущение надежности как-то связано с моей поездкой в Балтимор к Элль?

Ее карие глаза внимательно смотрели на него.

– А должно быть связано? – Вопрос не звучал как обвинение, и в нем не было и намека на ревность или неуверенность.

– Нет. Но в связи с этой поездкой епископ назначил мне испытательный срок. Если ты готова со мной встречаться, то это будет тайно, от всех в секрете.

Кэтрин нахмурила брови.

– Я не понимаю.

– Он бы не возражал против моей поездки, если бы я навещал крещеного члена общины, а я не хочу использовать твое имя, чтобы избавиться от неприятностей, связанных с епископом. И я не хочу впутывать твое имя в сплетни, которые наверняка начнутся, если он не допустит меня к причастию.

Выражение озабоченности на ее лице исчезло, и на нем засветилась чудесная улыбка; казалось, улыбаются даже глаза Кэтрин.

– Несколько лет назад, когда начались слухи про Ханну, очень скоро люди заговорили и о тебе. Вы с ней были друзьями. Она уже давно была беременна, а ты встал на ее сторону – не послушался епископа и пошел навестить ее. Ты даже остался с ней на ночь, когда ее нужно было отвезти на вокзал. Это правда?

– Да.

– Когда до меня дошли эти слухи, мне стало больно за Ханну, независимо от того, виновата она в своей беременно- сти или нет. Но что касается тебя... – Явно колеблясь, она помолчала. – Я этого не понимаю. То есть, мне все это пока- залось странным.

– Странным? Это неправильное слово, когда речь идет обо мне.

Она тихо засмеялась.

– Я называю странным свое мнение, а не тебя. Видишь ли, я решила, что с тобой стоит познакомиться, если ради оказания помощи другу ты ослушался епископа, но потом вернулся и принял наказание, которому он решил тебя подвергнуть. – Мэтью замер, затаив дыхание. – Мне было очень любопытно, кто же ты такой на самом деле. – Она пожала плечами. – Теперь епископ недоволен тем, что тебе понадобилось побыть какое-то время вдали от дома. Но ты вернулся с высоко поднятой головой. Я не имею ничего против твоей поездки в Балтимор.

Она дала ему почувствовать, что все, что было между ними, не могло принадлежать больше никому. Мэтью захотелось назвать ее так, как не называл никто другой.

– Кэти. – Он сказал это очень тихо, и на ее лице появилась медленная, теплая улыбка, которая подтвердила, что имя ей понравилось.

Мэтью поднял завязки ее капора и слегка дернул.

– Но где же ты была, когда я каждый раз ездил на пение, надеясь увидеть... тебя?

– В снегоступах и в надежном месте.

Задняя дверь в доме хлопнула, и Мэтью отступил на шаг назад.

– Ты будешь со мной встречаться?

Она кивнула.

– Да.

Мэтью поднял глаза и увидел идущего к ним Питера. Он чуть отодвинулся и погладил пальцами руку Кэтрин.

– Тогда мы пока сохраним это в секрете, уа?

Она подняла руку, которую он только что погладил, и посмотрела на нее.

– Ya.

У Мэтью не было слов, чтобы выразить свое горе, а теперь у него не было слов, чтобы выразить свою радость.

 

Глава 29

 

Надеясь, что Мэри перезвонит ей до начала занятий в школе, Ханна терпеливо показала Кевину на задачку в тетрадке по математике. Он сидел за кухонным столом с карандашом в руках, наморщив лоб, а Ханна стояла рядом.

У нее возникла одна мысль, и она хотела поделиться ею с Мэри. Это касалось работы, которой могла бы заняться Сара, – работы, связанной со спасением, а может, и дрессировкой собак. У ее сестры была постоянная, неправильно направляемая склонность испытывать привязанность. Может, работа с животными обуздает ее эмоции и направит их в позитивное русло, но Ханне нужно было услышать мнение Мэри и Люка на этот счет. Если Люк посчитает эту идею разумной, он поговорит об этом с Полом.

Ханна ткнула пальцем в задачку, которую решал Кевин.

– Если у тебя нет яблок, ты можешь забрать оттуда пять яблок?

Он показал на страничку.

– Но если у тебя есть пять, а ты отнимаешь ноль...

– У тебя есть ноль, и тебе нужно отнять пять. Ты отнимаешь цифру внизу от той, что вверху.

– Ах да, я забыл. – Он секунду смотрел на листок. – Подожди. Кажется, я понял.

Он склонился над тетрадкой и стал писать.

Ханна взъерошила ему волосы и поцеловала в макушку, а потом взглянула в работу Лиссы. Мэри уже должна была получить ее весточку. Прошло два дня, но, может, никто не проверял автоответчик в телефонной будке, поскольку уже установилась холодная ноябрьская погода. Они, наверное, не слышали ее звонка.

Лоры не было дома, она уехала в магазин, чтобы закупить необходимые материалы на завтра для научного проекта, о котором Кевин забыл предупредить. После трех недель постоянной работы Лоры в их доме нотки нетерпения в голосе Мартина исчезли.

Ханна взяла кухонные рукавицы и открыла духовку. Задняя дверь распахнулась, и в комнату ворвался холодный ветер, а с ним Мартин, который выглядел в точности как преуспевающий бизнесмен. Кевин и Лисса, как ракеты, взмыли со своих мест. Мартин поднял Лиссу на руки и поцеловал, а она обняла его за шею и осталась сидеть у него на руках.

Кевин прижался к Мартину и обнял его за талию.

– По дороге в школу я видел «Порше».

– Да неужели? – Мартин обнял его одной рукой, потом погладил по спине и встретился взглядом с Ханной.

Ей стало тепло при виде того, как дети льнут к Мартину.

Когда Фей уехала, дети больше тянулись к Ханне, но за эти месяцы они полюбили дядю, а он от стадии терпения перешел к привязанности, словно это были его родные дети, а это говорило о многом, поскольку он никогда не хотел иметь детей.

Кевин кивнул головой.

– А по дороге домой я видел автомобиль с откидным верхом, «Корвет».

Ханна вынула из духовки лазанью.

– Откуда он знает все эти марки машин? – Захлопнув духовку движением бедра, она посмотрела на Мартина, прежде чем поставить горячее блюдо на плиту.

– Это сфера мужских интересов. – Мартин приподнял брови, поддразнивая ее. Он поставил Лиссу на пол и подошел сзади к Ханне, уткнувшись подбородком в ее плечо. – Пахнет вкусно.

Со времени обучения в колледже Мартин старался не есть дома, но с новым порядком в доме он без жалоб подчинился ее режиму.

Ханна взглянула на часы.

– Лора поехала в магазин. Через сорок минут я уезжаю на занятия. Давайте уберем домашнюю работу со стола и поедим. Кевин, достань каждому по бутылке воды и поставь ее на стол.

Мартин снял с себя зимнее пальто и повесил на крючок сразу за входной дверью, потом убрал со стола тетрадку и рюкзак Лиссы.

– До каникул в детском саду осталось полтора месяца, но не подумайте, что я считал эти дни, или что-то в этом роде.

Ханна тихо засмеялась, передавая Лиссе четыре тарелки.

То, как он это сказал, вместе с выражением его глаз, дало ей понять, что он давно считает.

– Да, я заканчиваю школу в пятницу накануне дня нашего отъезда... – Ханна остановилась. Одно упоминание о двухнедельном пребывании на Гавайях наполняло Кевина и Лиссу такой бурной радостью, что потом их было трудно успокоить.

Мартин поймал ее взгляд, показывая, что понял, что она хотела сказать. Он был прав в том, что поездка на Гавайи вчетвером, притом вместе с высшим руководством его фирмы и парой друзей, отвлечет детей от тоски по матери во время каникул. Он продолжал убирать со стола, а Ханна поставила на стол корзинку свежеиспеченных булочек. Дети были в восторге от предстоящей поездки, но Мартин, казалось, желал этого больше, чем кто-либо другой.

– О, доктор Леман спрашивал меня, не хочу ли я с Нового года стать штатным работником в его клинике.

На лице Мартина появилось выражение недовольства.

Держа в руках плоскую тарелку, Ханна остановилась прямо перед ним.

– На самом деле, я думаю о его предложении.

– Да перестань, Ханна. Если ты станешь работать на него больше, у тебя будет больше вызовов. Мы не можем планировать свою жизнь вокруг твоих вызовов. – Мартин взял из ее рук посуду.

– Меня будут вызывать всего восемь раз в месяц. Четыре из этих восьми дней будут через выходные, а четыре придутся на вторник и среду, и в любом случае я там каждый четверг. Это вполне приемлемо.

Мартин поставил мелкие тарелки не туда.

– Ты там почти ничего не делаешь.

Лисса ходила за ним, расставляя тарелки, как надо.

Ханна взяла лопатку и стала разрезать лазанью.

– Но это для меня действительно важно.

Зазвонил телефон, и Ханна взглянула на определитель номера. Мэри. Или, может, Люк.

– Извини, я два дня жду ответного звонка от Мэри.

Он пожал плечами.

– Надеюсь, никто не попросит тебя опять бросить все, чтобы помчаться назад, в Пенсильванию.

Ханна схватила телефон.

– Ханна, – голос Мэри показался ей немного прерывистым.

– Эй, Мэри, как вовремя ты перезвонила в ответ на мой звонок.

– Твой звонок? Я ничего не знаю о твоем звонке. Как... как у тебя дела? – Голос Мэри стал совсем бесцветным.

Пытаясь расслышать Мэри из-за звона посуды и разговоров Мартина с детьми, Ханна сделала им знак начинать без нее и вышла в другую комнату.

– У меня все в порядке. Мы собираемся обедать, а потом я поеду в школу. Скажи лучше, как ты? Тебе нравится акушерка, которую доктор Леман нашел для тебя?

– Да, она мне кажется нормальной. Вчера меня проверяли на УЗИ, и на понедельник назначили кесарево.

Где радостное ожидание по поводу рождения ребенка?

– На понедельник? Должно быть, врач считает, что твой срок больше, чем ты думаешь.

– Да, она сказала что-то вроде этого.

Что-то вроде этого?

– С тобой все в порядке? – Ответом было последовавшее молчание. – Мэри, что у тебя на уме?

– Ничего...

Пытаясь подыскать нужные слова, Ханна попыталась принять во внимание все, что знала о Мэри, о ее принадлежности к амишам, и то, чему научил ее доктор Леман, и потом заговорила на пенсильванском немецком. Очень скоро Мэри сказала, что на самом деле ее беспокоит – странное ощущение в теле, страх относительно понедельника и то, что Люка нет дома.

Все симптомы, которые назвала Мэри, указывали на возможное начало схваток.

– Мэри, кто-нибудь есть рядом? Позови кого-нибудь к телефону.

– Никого нет, но, я думаю, что Джекоб и Mammi Энни где-то здесь, на пастбище.

Не желая, чтобы Мэри отправилась бродить по холмам, Ханна стала перебирать в уме десятки возможных вариантов разрешения этой проблемы.

– Мэри, послушай меня. – Она контролировала свой голос, пытаясь заставить его звучать авторитетно и уверенно.

– Повесь трубку и набери 911. Скажи, что тебе нужна машина «скорой помощи». Затем медленно пойди домой и полежи, пока они не приедут.

– Но это глупо. Я же иду на кесарево в понедельник. Со мной... все будет в порядке до понедельника.

– Все симптомы, которые ты сейчас описала, указывают, что у тебя начинаются преждевременные роды.

Мэри зарыдала.

– Я не могу... Люка нет дома, и...

– Я позвоню Полу и попрошу его найти Люка. Вы увидитесь в больнице.

– Нет... пожалуйста. Я... я не хочу.

– Но ты можешь это сделать, и сделаешь ради себя и ре-бенка.

– А там будет женщина-врач?

– Не знаю, но я не хочу, чтобы ты слишком долго стояла на ногах, пока я это выясню. Я позвоню доктору Леману и попрошу сделать все, что можно, но если там не будет женщины-врача, значит, это сделает другой хирург.

– Я так боюсь.

Внутри Ханны все дрожало.

– Все будет отлично. Просто сделай, что я тебе сказала.

– А что, если ты ошиблась? Что, если у меня нет никаких схваток, тогда что? – Казалось, Мэри повторяет все потаенные мысли Ханны.

Возможно, Ханна действительно перестраховалась, и приезд «скорой помощи» и досрочная отправка Мэри в больницу не только будут стоить Люку целое состояние, но и вызовут недоверие и возмущение против Ханны. В очередной раз. Но она не может рисковать.

– Я не ошиблась.

Что еще она могла сказать? Если она позволит Мэри усомниться, ее подруга проигнорирует симптомы, и тогда может быть слишком поздно.

Мэри громко заплакала в трубку.

Несмотря на сильное желание присоединиться к ней, Ханна оставалась внешне спокойной.

– С тобой все будет хорошо, и у тебя на руках еще до наступления понедельника будет лежать твой ребенок.

– Это так страшно.

Слыша отчаяние в голосе Мэри и веселый смех детей, разговаривавших с Мартином, Ханна почувствовала, как внутри нее все сжалось. Ее охватило противоречивое желание поехать в Оулз Перч и одновременно быть здесь.

– Сделай то, что я тебе сказала. Я приеду навестить тебя, как только смогу, чтобы подержать на руках моего племянника или племянницу.

– Ya, хорошо. – Голос Мэри звучал спокойнее. – Ты найдешь Люка?

– Он никогда не уходит далеко, и Пол его найдет. В зависимости от того как быстро он его найдет, он либо привезет его домой, либо отвезет прямо в больницу. А теперь сделай то, что говорю, и быстрее ложись. Скоро увидимся. – Ханна закончила разговор и позвонила доктору Леману.

Он согласился связаться с женщиной-врачом или хотя бы выяснить, не дежурит ли она сегодня, и если не дежурит, объяснить обстоятельства тем, кто находится сегодня в больнице. Затем он сообщил Ханне все номера телефонов, которые клиника дала ему для связи с Полом. Если Пол не на дежурстве, до него нельзя будет дозвониться ни по одному из двух телефонов, которые он получил от клиники. Интересно, связано ли это с желанием Пола соответствовать образу жизни простого народа, или все дело в деньгах. Поблагодарив доктора Лемана, она попрощалась с ним.

Она поочередно набрала номера обоих телефонов Пола, но ни один из них не ответил.

Из кухни неторопливо вышел Мартин.

– Ну, что на этот раз?

– Думаю, у Мэри начались схватки. – Ханна подняла вверх указательный палец, прося у него минутку молчания.

Набрав номер телефона «Лучшего пути», она прослушала сообщение об окончании рабочего дня и о времени открытия клиники утром. Не дождавшись советов о том, как дозвониться тому или иному работнику клиники, она нажала на «отбой».

– Я велела ей вызвать машину «скорой помощи», а теперь пытаюсь найти Пола, чтобы он отыскал Люка и отвез ее в больницу.

У Ханны были еще номера телефонов, где мог находиться Пол. Сначала она набрала номер телефона его квартиры.

Мартин, прищурившись, подошел поближе.

– Ты вся дрожишь. С тобой все в порядке?

– Это нехорошие новости, Мартин. И все может действительно плохо кончиться. Но пока я ничего не знаю. – Прослушав около двадцати гудков и не дождавшись ответа, она отсоединилась и набрала бабушку Пола.

– Я не знаю, как давно начались схватки. – Вдруг она услышала, как кто-то ответил на ее звонок.

– Алло?

Отлично. Наконец-то она до кого-то дозвонилась, и, похоже, это та же молодая девушка, которая дважды отвечала на звонок, когда Ханна пыталась дозвониться до Пола годы назад.

– Это Ханна Лоусон. Мне нужно поговорить с Полом.

– Я... э-ээ... он... он... его здесь нет... хотя... я... э...

Определенно, это была та же девушка, и несомненно, это была Доркас. Кровь Ханны закипела.

– Позволь мне прервать твою смятенную речь, Доркас. – Ханна начала мерить шагами комнату. – Я хочу поговорить с Полом. Сей момент! – Она произносила каждое слово четко и ясно, не повышая голоса, но требуя уважения. – И если ты не хочешь, чтобы он узнал о других случаях, когда я звонила и не могла с ним связаться, я настоятельно рекомендую тебе найти его. НЕМЕДЛЕННО.

– Минутку. – Голос Доркас дрожал еще больше, чем у Ханны.

Ханна повернулась к Мартину, который пристально смотрел на нее.

– Что?

Он покачал головой.

– Ничего. – Но он по-прежнему не отрывал от нее взгляда, и в его глазах она прочитала недоумение.

– Ханна, в чем дело? – В голосе Пола слышалось спокойствие, к которому за последние полтора месяца она стала привыкать.

– Мне только что звонила Мэри. Думаю, у нее начались схватки, и я велела ей вызвать «скорую помощь». Люка нет дома, и она не знает, где он. Ты можешь его поискать?

– Конечно, могу попытаться, но, может, мне лучше от- везти Мэри в больницу?

– Я уже подумала об этом, но отказалась от этой мысли. Если у нее действительно схватки, будет лучше, если врачи «скорой» сами повезут ее, оказав в пути возможную помощь.

– Хорошо, доверюсь своему суждению. Ты этого заслуживаешь. Я найду Люка и позвоню тебе, как только что-то узнаю. Ты уже едешь?

– Пока не знаю. У меня занятия. У тебя есть мой сотовый?

– Да, есть. Пока.

Мартин обхватил ее обеими руками.

– Неужели они сами не могут о себе позаботиться?

Не зная, как объяснить ему специфику и сложности своих корней, Ханна ничего не ответила.

Он прижал ее к себе еще крепче.

– Что я могу сделать для тебя?

Положив голову ему на грудь, она сказала:

– Я хочу быть здесь.

– Туда ехать более четырех часов. Что бы там ни произошло, все закончится до твоего приезда.

– Я знаю.

Он положил руки ей на плечи, отстранив ее немного и глядя ей прямо в глаза.

– Ты не можешь пропустить занятия.

– Я все равно ни о чем другом думать не могу.

– Ханна, – заговорил Мартин на повышенных тонах, – ты никуда не поедешь. На этот раз я тебя не отпускаю. – Он снова обнял ее. – Просто подожди, и я сам отвезу тебя туда в субботу после окончания твоего дежурства в больнице. Это будет послезавтра. Мэри все еще будет в больнице, так ведь?

– Поскольку у нее кесарево, то да.

 

Глава 30

 

Преподаватель рисовал на доске что-то вроде уравнения, но Ханна все время теребила сотовый телефон, лежавший перед ней на столе.

Когда он завибрировал, она рывком схватила его, открыла и нажала зеленую иконку, одновременно выбегая из комнаты.

– Ханна Лоусон, – тихо сказала она, выходя в коридор школы Линкольна. Затем ответила снова, уже громче: – Алло?

– Я нашел Люка, – спокойно ответил Пол. – Мы с ним сейчас в больнице Святого Духа в Кемп-Хилле. Мэри в...

Его голос исчез.

– Алло? – требовательно закричала Ханна в трубку, но ничего не услышала в ответ. – Алло? Нет!

Она резко закрыла телефон, снова открыла и нажала на кнопку повтора звонка.

– Ну, давай!

Быстрые сигналы означали какую-то помеху для соединения. Ханна торопливо прошла вниз по коридору к офису.

Внутри никого не было, но дверь была не заперта. Ханна подошла к столу, постучала пальцами по клавиатуре, чтобы разбудить компьютер, затем вошла в Интернет. За какие-то секунды она уже получила номер телефона родильного отделения больницы.

Со стационарного телефона на столе набрала нужный номер. Долгие часы дежурств в разных больницах теперь окупались так, как она никогда не ожидала. Она знала, с кем говорить и как выразить свою просьбу, чтобы они захотели найти Пола и передать ему номер стационарного телефона, по которому он мог бы до нее дозвониться.

Она села рядом с телефоном в молчаливой молитвенной страже. Каждый день, вместе с заботами, упорным трудом и весельем, она хранила верность одной своей части амишского наследия – вере в молчаливую молитву.

Офисный телефон зазвонил, и Ханна рывком сняла трубку.

– Ханна Лоусон.

– Эй, я пробовал перезвонить тебе на трубку. Пока новостей нет. Медсестра говорит, что, как только Мэри приехала, ее немедленно повезли в операционную. Мы сами приехали сюда минут десять назад.

– Кесарево делается очень быстро. Скоро что-нибудь услышите. Просто оставайся со мной на связи, ладно?

– Да, конечно. Но разве тебе не нужно быть на занятиях или что-то в этом роде?

– Я на занятиях. Собственно, главное, чтобы я присутствовала здесь физически. Я спишу написанное с доски, а перед уходом повидаюсь с преподавателем.

– Похоже, в ваших Englischer школах преподают специальный курс, который учит находить людей по телефону, так?

– Просто я довольно сообразительная, вот и все. На самом деле я давно не принимаю «нет» в качестве ответа, особенно когда дело касается контактов с людьми. Да, кстати, у меня тут возникла одна мысль относительно Сары. И тебе нужно будет проработать кучу вопросов.

Пол засмеялся.

– Причем ты только что предупредила, что не принимаешь «нет» в качестве ответа. Так в чем идея?

Ханна рассказала Полу о своей идее, и в течение двадцати минут они обговорили около десятка вариантов того, как Сара могла бы работать с группой спасения и распределения собак. Может, она даже научится их дрессировать для конкретных целей.

– Это действительно замечательная мысль, Ханна. Мне такое и в голову не могло прийти.

– Эй, – приглушенный голос Люка прозвучал так, слов- но он стоял рядом с Полом. – Это моя сестра?

– Да. Ханна, Люк хочет поговорить с тобой.

– Отлично. Спасибо.

– Мэри в реанимации, приходит в себя. – Голос Люка звенел от возбуждения. – Доктор сказал, что она вела себя превосходно и что ее быстрый приезд в больницу спас ей жизнь.

Ханна несколько раз быстро и глубоко вздохнула.

– О, Люк, я так благодарна.

От его мальчишеского смеха у нее мурашки побежали по телу.

– Я сказал ему, что моя сестра – медработник и знает, что делает. У нас девочка! Мэри скоро захочет тебя увидеть.

Доктор хочет подержать ее здесь, может, обследует ее перед возвращением домой.

Было трудно разобрать быструю и взволнованную речь брата, но она поняла все.

– Я приеду вечером в субботу, около восьми.

– Около восьми?

– Раньше я не смогу. У меня дежурство.

– Хорошо, мы будем здесь. Вы с Полом – отличная команда. Ты это знаешь?

Ханна ничего не ответила. Она заметила это уже давно.

– Увидимся в субботу. Поздравляю тебя, Люк.

– Спасибо, Ханна. Пока.

Она положила трубку и вернулась в класс, но была слишком взбудоражена, чтобы сосредоточиться на занятиях.

 

* * *

Ханна ехала с закрытыми глазами, откинув голову на изголовье, радуясь тому, что машину ведет Мартин. Его спортивная машина намного лучше справлялась с изгибами дороги и ухабами, чем «Хонда» Ханны. Пока Ханна отдыхала, в машине все время звучала музыка. Ей действительно нужно было отдохнуть от школы, учебы, дежурств в клинике, работы на доктора Лемана и забот о новоиспеченной семье.

В ночь, когда Мэри родила, Ханна не могла заснуть. Долгие часы в ней бушевал адреналин. Воспоминания об их с Мэри детских годах вставали перед ней так живо, словно она заново переживала их.

Мартин перебирал музыкальные записи на своем плеере.

– Я действительно не понимаю, зачем нужна эта поездка. То есть, ты два года прожила без разговоров с Мэри, без переписки с ней, а теперь ведешь себя так, будто твой мир расколется надвое, если ты не проведешь с ней какое-то время.

– Тогда я не могла с ней связаться, но теперь ее жизнь оказалась в опасности, а после рождения ребенка нам нужно отметить это событие.

Он пожал плечами.

– Думаю, телефонного звонка было бы вполне достаточно.

– Может, в следующий раз вашей музыкальной группе стоит встретиться по телефону, как ты думаешь?

– Это совершенно разные вещи. – Он сделал музыку громче.

Она откинулась назад и закрыла глаза. Возникшие ниоткуда мысли о Поле снова завладели ее вниманием. Не желая повиноваться им, она пошевелилась и открыла глаза.

– Как дела на работе?

– Мы никогда не говорим о моей работе.

– Может, стоит поговорить?

Мартин несколько раз перевел взгляд с дороги на нее.

– Не-а, если я хоть раз это сделаю, мне до скончания дней придется слушать о том, как рождаются дети и какие события произошли в жизни женщин, приходящих к тебе во вторник, чтобы пошить одеяла.

Они вновь замолчали, и в сознании Ханны возникли недавние образы Пола. Первое откровение, которое она получила о нем, произошло рядом с бабушкиным домом, – его честность и терпение перед лицом ее ярости. Несколько часов спустя – его мягкость и мудрость в общении с Сарой. В амбаре, когда они впоследствии разговаривали, – его спокойное, но непреклонное требование, чтобы она разговаривала с ним уважительно. Позже в тот же день на кухне в «Лучшем пути» он готовил ужин. Он мог пообедать у бабушки, но взялся приготовить омлет в клинике. Может, он это сделал ради нее?

Ханна выключила музыку.

– Поговори со мной. Найди какую-нибудь тему и поговори.

– Может, ты отдохнешь? – Мартин взял контейнер с CD-дисками и стал выбирать новую запись. – Я еще не загрузил эту вещь в мой iPod, но хочу, чтобы ты послушала пару песен из нового альбома, а потом мы решим, что из этого включить в репертуар нашей группы.

– Это значит, что некоторые слова имеют двойной смысл.

– Нет, по стандартам большинства людей, но да, именно это я имел в виду.

Ханна кивнула и попыталась сосредоточиться на песнях.

Но против ее воли мысли о Поле вновь захватили ее, и она снова стала вспоминать все их разговоры за время ее приездов. Вспоминая, она отмечала про себя некоторые черты его личности, которых не замечала раньше. Она с особой ясностью осознала, что Пол отпустил ее не потому, что она была ему безразлична. Напротив, здесь проявилось его терпение.

Когда его ранило во время работ у Эшей, он какое-то время казался отстраненным, а Ханна подумала, что он не хочет опорочить себя ее пресловутой алой буквой. Совершенно ясно, что она часто неправильно понимала его спокойную манеру поведения.

– Алло? – Саркастический голос Мартина вернул ее к реальности.

Она повернулась к нему.

– Да?

В свете уличных фонарей она увидела, как на его лице заиграла едва заметная улыбка. Он положил свою руку ей на шею и мягко потер ее.

– Полагаю, ты не слышала ни одной песни.

– Извини.

Он жестом указал за окно.

– Через минуту мы подъедем к парковке. Я оставлю тебя, а сам припаркуюсь.

– Хорошо.

Она вошла в больницу. Шагах в двадцати сидел Пол. Она направилась было к нему, но потом решила сохранять дистанцию и подождать Мартина. Было бы неприлично оказаться рядом с Полом, когда войдет Мартин. Она проследила за его взглядом.

Телевизор.

Не поддразнить Пола было просто невозможно, Ханна улыбнулась и подошла.

– Значит, телевизоры в ресторанах и больницах?

Пол встал.

– Привет, Ханна. Нужно было кое-кого привезти в больницу, и пока я здесь...

– Если бы у меня в телефоне был фотоаппарат, я бы послала снимок твоему епископу.

– Думаешь, у него есть телефон, чтобы получить эту фотографию?

Она засмеялась, Пол тоже.

– Кроме того, то Пенсильвания, а то Мичиган. Его упреки до меня просто не дойдут.