Револьвер Марии Спиридоновой

Анфиса и сама знала, что все настоящие революционеры — а народники особенно — день и ночь занимались самообразованием. И она никогда не ленилась «грызть гранит науки»...

Вытаскивая с полок тяжёлые тома разных энциклопедий — она добралась также и до Гераклита...

Но история с эсэсовскими реликвиями и с «перстнем Прометея» — не выходила у неё из ума...

У них в доме, в их старинной, ещё дореволюционной, как рассказывалось выше, квартире предков Герты — чудом уцелевшей, вместе с библиотекой и старинной мебелью, во всех исторических передрягах — и в революцию, и в войну, с её бомбёжками, артобстрелами и блокадой, когда беспощадно жгли и мебель, и книги — действительно было много самых разных исторических и памятных реликвий...

Вскоре после последнего разговора с отцом о «перстне Прометея» — Анфиса невольно застала отца в его кабинете около одного из его тайников.

Отец сначала явно не хотел ей что-то показывать. Но потом — немного поколебавшись — жестом пригласил Анфису подойти ближе. И показал ей хранившийся в тайнике пистолет. Точнее — ещё явно до-революционный — револьвер...

Осторожно взяв его в руки — он сказал строго:

«Только смотри — никому про эту вещь не говори!.. Всё-таки, хоть он и оформлен у меня как положено по закону — но распространяться об этом не стоит...»

И отец стал рассказывать Анфисе историю этого револьвера:

«Это — револьвер твоего деда. Деда Харитона. Моего отца... Дед твой был — настоящий чекист, храбрый и мужественный. И честный. «Всемирные Братья» — почти все потом перешедшие в революционные марксистские и эсеровские кружки — вообще отличались честностью. И ему доверяли многое. Дзержинский в том числе (он и сам когда-то в юности состоял в кружке «Сердце Иисуса», а в начале 20-х, по предложению Ленина, возглавил «Общество исследования межпланетных сообщений»)... Воевал твой дед с разной самой хитрой контрой и уголовщиной и в Гражданскую войну, и после. И был в нескольких самых секретных экспедициях...

А этот револьвер — ему в 1918-ом году, в Петрограде, на Гороховой, подарил сам Дзержинский! Отец тогда без всякого оружия прибыл, прямо с завода, к нему в ВЧК. Ну, наш Железный Феликс и постарался его вооружить, чем тогда мог. А был у него в запасе только вот этот револьвер...

Достал он его тогда, как рассказывал отец, из своего стола, и сказал, что этот револьвер притащили откуда-то из кладовых «охранки», и что это, кажется, револьвер самой Марии Спиридоновой. Храни его, говорит. Потом ей отдадим...

Ну, это было ещё задолго до знаменитого лево-эсеровского мятежа. И с левыми эсерами у нас тогда была дружба. А Марию Спиридонову — вообще называли «лево-эсеровской богородицей». На массовых митингах в 1917-ом году она своими пламенными речами покоряла сердца и доводила до слёз и восторга — самых забубённых и расхристанных солдат и матросов! После Ленина — она вторым по популярности человеком тогда была, это факт. Крестьяне в центральных губерниях — буквально молились на неё!..

Дзержинский послал тогда отца на срочное, и ответственное, и опасное задание — в Петропавловскую крепость. Где, по каким-то фантастическим сведениям, хотели похитить и увезти из России — не то сам Грааль, не то ещё нечто столь же таинственное и важное... А дед твой кое-что знал об этих вещах...

Там вообще произошло нечто крайне загадочное... Но это — совершенно особая история...»

Анфиса, затаив дыхание, слушала отца и рассматривала в его руках эту семейную и историческую реликвию...

Она спросила его:

«Из него нельзя стрелять, да? Он у нас — как в музее?».

Отец усмехнулся:

«Стреляет он и по сей день прекрасно! И патроны, вот, есть...»

Он показал на старую картонную коробочку в тайнике...

И пообещал:

«Но стрелять мы с тобой будем обязательно — и сначала, всё-таки, из спортивных пистолетов. И из спортивных ружей. Потом — и из охотничьего ружья научишься, если захочешь, как Арина... А потом — посмотрим... Как дело Мировой Революции потребует!..»

Отец улыбнулся Анфисе, и убрал револьвер в тайник, тщательно его закрыл и хитро замаскировал (тайник был тоже — явно ещё дореволюционный).

Потерев, усталым жестом, ладонью лоб, он сказал Анфисе, тяжело вздохнув:

«Спортом тебе надо обязательно больше заниматься, на свежем воздухе больше быть! А ты всё, больше, читаешь... Хотя — это тоже совершенно необходимо! Всё надо успеть!..

Всё нам надо успеть... Война — как знать... Наверное, ещё и будет. Только уже не такая, как была. Много чего ещё будет! Лишь бы не война гражданская...

Разведчику, как и революционеру — надо очень много знать, и очень многое уметь! Тут знание — это буквально и впрямую: вопрос жизни и смерти...

Как говорит Гриша: кто владеет информацией — тот владеет ситуацией...

И — как говорил когда-то мой наставник: что такое хорошая, грамотная война? Это максимум разведки — и минимум мордобоя! Хотя, без мордобоя — тоже может не обойтись...

И, очень часто, самая эффективная и результативная разведка — а, порой, и просто абсолютно необходимая и неизбежная — это разведка боем. Но она же — и самая рискованная...

А в идеале, надо суметь найти у противника одну-единственную критическую точку — куда и надо нанести один-единственный всё решающий удар!..

И, боюсь, что Америка нас в этом деле опередит. Потому что наша самая уязвимая точка — в нашей нынешней стагнирующей и деградирующей идеологии. В отсутствии всякой диалектики у нашего мещанско-буржуйского, по сути, материализма... И они уже успешно бьют нам по мозгам... И никакие «глушилки» тут не помогут...»

Отец выглядел крайне утомлённым и не здоровым, совершенно уставшим и не выспавшимся. Анфиса это видела и хорошо чувствовала. И отец это заметил — улыбнулся ей ободряюще и слегка потрепал её ладонью по темечку, по её русой голове...

И он продолжал, с упорством в голосе:

«Человек — по природе воин. А воин — он всегда, прежде всего, и разведчик. Задача человека как воина — победить саму смерть. А для этого надо разведать — где она находится...

А находится она — глубоко в самом человеке. В его генах, в его молекулярных, атомных, электронных, ещё более тонких структурах. Надо суметь туда проникнуть! До самого вакуума! Понять, что такое время и пространство...

Чтобы победить смерть — надо победить время! И физически, и исторически. И чтобы его победить — надо его понять!.. Время — неразрывно связано с гравитацией...

И времени у нас остаётся на все наши исследования очень мало... Нужен радикальный революционный прорыв — в самом познании! А в познании — значит в сознании. Должен проснуться в нас — наш изначальный Космический Человек! С его неисчерпаемыми возможностями и силами! Титаническое дитя самого Большого Взрыва!..

Если он в нас проснётся — если мы сможем его в себе понять и пробудить — то ещё будет возможна у нас мирная коммунистическая революция. Солнечная Революция!.. А если нет — то может погибнуть сама наша Советская Страна, как страна, где была попытка — впервые в мире построить социализм!..

Но у нас ещё есть шанс...»

Глава 14:ЧЁРНОЕ СОЛНЦЕ

«Научный социализм — самая религиозная изо всех религий, и истинный социал-демократ — самый глубоко религиозный человек.

Марксизм — это осознавшая себя религия».

(Анатолий Луначарский)