Сон Номер 2: Мавзолей Лены

Перед глазами, кроме Тьмы, ничего не было. Я погружался всё глубже и глубже. Земля словно проминалась под моими конечностями и спиной, позволяя им проходить дальше и дальше. Сначала я ощущал лёгонькую щекотку от травы, потом по рукам, ногам и шее неприятно, но свежо прошлись коготками корни какого-то местного чертополоха, а по груди пробежали зазевавшиеся крот с медведкой. А я не испугался. Ну и, наконец, я весь от головы до пят погрузился в вязкую сырую глину.

Наверное, именно это чувствует человек, когда его хоронят заживо. Похоронить бы заживо тех, кто забрал меня из родного гнезда и кинул сюда в эти ужасные края!

При этом я не вырывался по двум причинам: во-первых, потому что я понимал, что сплю; во-вторых, и это самое главное, я не мог ничем пошевелить, даже кончиком самого маленького пальчика.

Проснуться насильно волевым порывом у меня тоже не удалось…

Сначала никакого страха не возникало: просто было интересно, до какого ещё маразма могут дойти эти безумные сны.

Но всё же, когда моё дыхание перехватило, и мозг понял, что ещё чуть-чуть, и он прекратит соображать от нехватки кислорода, вся уверенность ушла прочь, и моя душа заметалась внутри неподвижной парализованной оболочки.

«А потом напишут, что умер во сне. Так ведь часто бывает…»

Слава Богу, это закончилось довольно быстро, и вот я стою целый и невредимый прямо перед каким-то из пионерских домиков (не перед тем, который сжигал). Всё моё тело, правда, облеплено клейкой грязью со свежим земляным запахом.

По какой-то неведомой причине я интуитивно догадался, что здесь живёт Лена. Во всяком случае, жила... До тех пор, пока не решилась на последний и самый глупый поступок в своей безрадостной тоскливой жизни.

Внутри домика слышалась какая-то возня, словно там активно прибирались. Ну, конечно, после такого-то прибраться надо, чтобы пионеров новых заселить. А приготовления к суициду просто убрать, куда подальше, и всё.

Мне захотелось войти, но члены всё ещё не желали слушаться. Я подумал, что меня хотят поставить просто безмолвным и недвижимым наблюдателем: их цель - «накачать» определёнными знаниями мой мозг, чтобы я что-то понимал. И на основании того, что пойму, предпринимал какие-то действия. Или бездействия. А если я начну участвовать в событиях, то могу случайно отменить событие, которое по задумке Высших я должен увидеть. И не увижу его в том виде, в котором должен.

- Ну что, всё, как обычно? – раздался спокойный вопрос из дома. Я был настолько измотан, что перестал узнавать голоса своих знакомых. Единственное, что я понял – голос женский.

- Да-да. Домики у нас просторные, ей будет здесь неплохо, - отвечал второй собеседник более уверенно и чутка грубовато.

Дверь перед моим носом открылась, и оттуда выглянула Ульяна. У меня хватило сил заглянуть внутрь каким-то внутренним недвижимым взором, но там больше никого не находилось. Вот уж не подозревал, что у «девочки-ракеты» может быть раздвоение личности (раз она сама с собой говорит да ещё и на разные голоса – ей бы в пародисты пойти. Если, конечно, собеседник реально был, то он мог сбежать через заднее круглое окно, через которое разве что собака пролезет).

- Скоро здесь будет труп! Самый настоящий! – радостно восклицала девочка, как будто ей собирались новую классную игрушку покупать, а не подругу мёртвую показывать.

Разговаривать бессмысленно, ибо никто всё равно ничего не услышит.

- Ульяна! Ты готова к приёму новой гостьи? Ты обставила ей Мавзолей? – спрашивали за моей спиной. Когда спрашивающий вышел вперёд меня, позволяя его рассмотреть, я убедился, что им оказалась Славяна.

Девушка в непривычной для себя деловой манере чётко подтвердила.

- Так точно, госпожа архиепископ! У неё будет прекрасное загробное жилище, - и показала рукой на дверь с навешанным на неё большущим амбарным замком, который она только что навесила и закрепила на боковую дверь – справа от той, откуда вышла. Я не помнил, чтобы домики были с двумя входами и запирались так крепко. Да и запирались ли вообще, кроме как на щеколду...

- Не дури. Мы все в одной лодке и должны задабривать Электру по-максимуму. Иначе Она обратит наши жизни в ад, - другому бы на моём месте этот разговор показался бессмысленным и бредовым, но я почему-то всё сразу понял:

Поклонялись они тому высоковольтному столбу, называя его Электрой. В своё время наши предки почитали деревья, стихии да деревянные изваяния, символизирующие силы природы, а эти чудики придумали себе религию на основе обычной линии электропередач. Такое своеобразное неоязычество: вот есть староверы, а эти кто? Нововеры?

Поток моих размышлений прервало очередное видение: несли Ленин гроб. Было видно, что его наспех (и насмех) смастерили из подручных материалов. Я так понял, что из двух слепленных друг с другом деревянных корыт, в которых до этого очень долго и часто стирали бельё, ибо посудины выглядели весьма потрёпанными, изношенными, а каждая прожилка была мытой-перемытой. При этом одна из посудин имела большую выбоину сбоку, как будто по нему прошлись хорошим крупнокалиберным зарядом. Мне вспомнился Аристотель. Стоит отдать должное: внешне корыта были очень чистыми. Наверное, перед этим их хорошенько надраили наждачкой.

В этом импровизированном «гробу» и лежала Тихонова. Совсем недавно она преспокойно сидела на лавочке рядом с Гендой да почитывала себе свой роман. Точнее, не свой, а Маргарет Митчелл. Ну, «Унесённые ветром». А теперь вот аккуратно улеглась между деревянными перегородками, тихонько сложив руки на груди. При свете полной Луны (у меня во снах она всегда почему-то полная...) я увидел, насколько же мертвенно-бледное у девочки лицо: словно его изнутри подсвечивали иссиня-матовой лампой.

Несли гроб Шурик и Женя: почему-то именно их избрали для этой почётной миссии. Или они сами вызвались? Нет, такого быть не может – здесь всё решают за других, поэтому свобода воли напрочь отсутствует. У всех, кроме меня. Так чем же обоснован выбор? Может быть, потому что это самые уравновешенные обитатели лагеря (Шурик – парень, а Женя сама по себе девочка не очень прошибаемая); а может, они просто больше других общались с покойницей и поэтому сейчас им выпала доля провожать её в последний путь.

А, скорей всего, это просто придумал мой мозг по каким-то своим ассоциациям.

- А ведь это ты её убил, - воздух всколыхнулся, и передо мной возник Тот Самый Безглазый Пионер да ещё и в чёрном плаще, и капюшоне, и в этот раз он вызвал во мне просто животный ужас. Я отступил на шаг, но увалился ногой куда-то в лужу, и инстинктивно вернулся на прежнее место, как пришибленный. Я даже не оценил дар, что наконец-то могу двигаться.

- Нет. Она убила сама себя, - в большинстве случаев я не признавал такое понятие как «доведение до самоубийства», считая его тупым оправданием для малолеток, которым вдруг очень уж захотелось узнать, что же там, на Том Свете, и поэтому срочно надо броситься с крыши небоскрёба. Да ещё и вниз головой, чтобы наверняка!

Конечно, исключения есть, но в основном никто никого ни до чего не доводит – люди дурят сами по себе и считают ужасной депрессией обычную обиду на друга.

- Ты бы мог спасти её от этого шага. Тебе достаточно было просто поговорить с девочкой по душам и не разжигать скандал, который загорался в её душе. А душа у неё сильная, но ранимая. Вот тебе и результаты, - Безглазый развёл руками и «посмотрел» на меня с укором своими невидимыми глазами. Я прочувствовал его несуществующий взгляд как будто всеми внутренними фибрами души. Шестым чувством.

Гроб тем временем поднесли к домику и кое-как затащили внутрь через заботливо открытую Ульяной «парадную дверь», где замка ещё не висело. Сама Ульяна отошла за спины несущих, любопытно озираясь: работа Саше и Жене не нравилась и делала их движения судорожными и глупыми.

Ульяна быстро ушла, подпрыгивая от радости, как сумасшедшая.

Дверь от налетевшего порыва ветра глухо закрылась, и все три окна загорелись каким-то странным светом, отличным от отблесков Луны. Я сразу догадался, что это обычные свечи. Скорее всего, хозяйственные, ибо церковные где тут раздобудешь-то? Если, конечно, мой сон их для меня не придумал, хехе.

- Мог бы... мог бы и спасти... - вяло подтвердил я, - но не смог, потому что у меня другие, личные, более важные дела. Да и не могу же я за каждым суицидником бегать. Это, в конце концов, неразумная трата времени!

- Ну да... не можешь. Быть может, ты и прав, - Безглазый отвернулся в сторону и отошёл к ближайшей ели, что именно в этом месте росли во множестве.

- Ты знаешь, если человек покончил с собой, то он всё равно бы это сделал. Пусть не сейчас, пусть не завтра, но вот, например, через год или два. Слышал что-нибудь о «гене самоубийцы»?

Парень покачал головой и задумчиво попинал ногой пень рядом с елью от точно такого же праздничного дерева. Бедной соседке не повезло – эту срубили на дрова или на Новый Год. Впрочем, для ёлки всё равно, для какой цели её принесли в жертву.

- Это такая особенность психики, при наличии которой человек по любому суициднется. Тут уж к бабке не ходи, - мы снова покачали головами, на этот раз синхронно, и замолчали до тех пор, пока свет в окнах не стал как-то подозрительно колыхаться, как будто подсвечники амплитудно раскачивались или открыли окно, запустив внутрь ветер. Наверное, специально, чтобы приманить на огонёк меня.

Парень подошёл к окну и заглянул в домик, рукой приглашая меня присоединиться к, по всей видимости, любопытному зрелищу.

Самое странное, что внутри никого не оказалось: Шурик и Женя пропали, все окна наглухо закрыты, а гроб с Леной лежал на полу в гордом одиночестве. А сверху расположилась большущая, словно сосновая крона, хрустальная свечная люстра, и она правда покачивалась. При этом ветра здесь не чувствовалось...

- Твоя жертва не напрасна, - машинально сказал я, имея ввиду, что обязательно отомщу этому лагерю за всё, что они с нами делают...

- Не знаю, - ответил голос парня сзади. – Ты же не признаёшь чужих страданий.

Я дрогнул, обернулся, но собеседника не было. «Когда же он отвыкнет пугать меня своими мистическими манерами! Я никогда к этому не привыкну!»

А гроб вдруг колыхнулся с одного бока на другой и очень медленно поднялся со своего места в воздух. Другой бы на моём месте, видя такое, сразу убежал, но я остался и дождался момента, пока ящик встанет на боковую грань одного из корыт, выравниваясь по одной из досок пола.

При этом Лена внутри никуда не свалилась: её словно пришили к основанию, и ни одна сила не смогла бы «уронить» эту девушку. «Вот так вот. Пока была жива, всех боялась, а теперь стоит, несмотря ни на что... несмотря на собственную смерть».

Но додумать свою мысль я не успел: раздался треск, и гроб сломался. Всё, что было внутри комнаты, включая мебель и подоконники, моментально превратилось в труху и разлетелось вокруг. Окно распахнулось внутрь, и пыль мигом засыпала мои глаза...

Больше я ничего не мог видеть и лишь чувствовал, как погружаюсь в новый тягостный сооон... ноги перестают держать бедного парня, он сначала встаёт на колени, а потом вовсе опрокидывается навзничь, разметав по влажной от утренней росы траве свои непослушные конечности. Сверху запели соловьи и вОроны.

Спи, Арсеньев, отдыхай – тебе предстоит ещё большая работа!