Образ человека в скульптуре 14го столетия. Позднеготическая скульптура

Человек переживающий, удивляющий, страдающий. Спектр душевных движений, который ни одному искусству до того не давался. Один шаг до автономии искусства нового времени: портрет и др. жанры. Шаг куда? Знает ли Микеланджело больше о человеческой душе, чем наумбергский мастер?

Все не так ровно, после вещей середины 13го века, когда уже максимальная достоверность чувств достигнута. Наумберг западный летнер (ограда вокруг хора).

Стилистика: уже нет такой цельности и полноты, непрерывности постижения человека как в 12 в. Избирательность взгляда: не все и не везде может быть прочитано, что человек собой представляет.

Ок. 1300г.

Немецкая версия: Страсбург – 3 портала. Высокие стрельчатые.

Центральный – пророки. Сейчас в музее, на порталах копии. Средний – пророки (гротескная угловатость). Экспрессивная недостоверность, сменяющая плавную эстетику натурализма в Наумберге. Пышные драпировки (3е измерение прибавлено), но надеты на каркасные тела. Похоже на переигрывающих актеров провинциального театра. Чтобы персонаж был непохож друг на друга: нужно вменить очень различающуюся анатомию, одежды, выражения. Экспрессия – внешняя позднеготическая выразительность. Чтобы эти эффекты срослись в единую реальность нужна античность (от тела к реальности: не взгляд от поверхности внутрь, а два вектора от изнутри наружу и снаружи внутрь одинаково). Ренессанс – тело представляет собой психофизическую сущность: малейший разворот тела окрашивает человеческое существо в ту или иную эмоцию, состояние, положение. Это откроет уже Ренессанс. Чосер – персонаж ведет себя так, как мы от него ждем (ткач не пишет стихи, а мельник не пускается в страстный любовный роман). Они делают то, какое место они занимают в феодальной иерархии. В 15м веке будет больше авантюристов и разбойников. Морализирующий жанр в 14-15 вв: описание шахматной игры с морализирующим значением в социальном пространстве средневековья. То же в мистериях средневекового театра: персонажи ведут себя по чрезвычайно предсказуемым законам (в 17м веке – персонажи с предсказуемой функцией: комедия дель арте), у нас сейчас ролевые игры в футболе. Так и в искусстве – манекен и каркас, не цельное понимание человеческого существа.

Два других – добродетели и пороки; разумные и неразумные девы. Указывают, что входящий должен делать, а уже не весь космос. Аффектированная радость (было в Реймсе), аффектированная печаль (Магдебург).

Эрфурт. Тоже разумные и неразумные девы. Выразительная экспрессия еще больше захватывает. Так себя народ еще никогда на порталах не вел. Патетика. В Наумберге тоже было ощущение доведение эмоционального состояния до некого предела, показывающего душевный схематизм, но здесь…

Распятие из кельнской церкви Санта Мария ин Капито. Тело достигает почти неприятной физиологической подробности. Явная патетическая аффектация: гримаса боли, но завязанные узлом усы и борода.

Странное сочетание нарядности, кровавой конкретности и манерной условности. Поздняя латинская литература – большая цветистость. Чем-то близка аффектации внешней оболочки позднеготической живописи.

Французская версия: южный портал трансепта Руана.

СентАнтуан в Руане. Портал. Апостольские фигуры на откосах, длинная подробная программа библейских и не только сюжетов на постаментах основных статуй. Скульптурная миниатюра. Во Франции нет насильственной немецкой экспрессии. Скорее статичная достоверность более классицизирующего мира. Но и здесь экспрессия чувствуется: вовлечение в эмоциональный мир – падающая в обморок Богоматерь, всплескивающие руками ангелы. Многослойное действие: за одними фигурами стоят другие. И это все многолюдно и детально. Здесь не доведение экспрессии до крайности (мощная этикетная норма). Мелкая пластика, патетичная, но сдержанная и изящная. Именно так и была тиражирована французская готика.

Фигурки из слоновой кости, 30-40см. Французские мадонны: выразительность, но поверхность с ее манерной условностью (выученные определенный диапазон движений, отношений и т.д.). Золоченные орнаменты. Слащавость, слезливость и т.д. Это еще не кризис, но в пышном цветении что-то неуловимо уходит во внешние эффекты. Иногда сквозь это пробивается что-то личное, вовлечение зрителя. Специфическая позднесредневиковая религиозность. Об этом хорошо написано в «Осени средневековья» - в 13м веке у Фомы Аквинского этого нет (он не зовет к сопереживанию, главное, что религиозность просто есть).

1340гг собор святого Вита в Праге. Скультуры авторов – на верхнем трифории галереи. Надгробия Черного Рыцаря, Эдуарда 2го. Изображение донаторов-современников. Проявление образа человека. Шаг в сторону портрета.

Надгробие короля Педро и Инессы да Кастро (отравили за 2 года до восшествия Педро на престол). Из романской плиты превращается в длинную и развернутую иконографию. Головы в разных сторонах трансепта, чтобы при воскресении они сразу увидели друг друга. Сочувствующие ангелы сопереживают умершим, а не Христу. Страшный суд перешел с портала на надгробие. Появляются новые места, куда могут смещаться акценты.

Надгробие бургундских герцогов, загородная усадьба Шантрёз де Шанмоль. Надгробия сохранились в очень поврежденном виде в Дижонском музее. 1390-1420е. На самом надгробии только плакальщики – монахи. Больше ничего нет. Одно сопереживание, вместо фиксации смысла о смерти и воскресении. Как хор в античной трагедии. Мастер: Клаус Слютер. Чрезвычайно разнообразные. Драпировки не мешают ощущению тела. Слютер из Германии, но работает в Нидерландах (Бургундия). Золотой век поздней готики – интернациональная готика. Откуда Слютер, кто его учителя – не известно.

Ян ван Эйк жил в другой столице Бургундии – Генте. Вопрос – откуда это направление, снимающее эмоциональность и вглядывающееся в реальность бытия.

Портал: заказчики на откосах портала (до этого неизвестные в Наумберге, наверху, где их никто не может увидеть в соборе св. Вита). Здесь на среднем столбе – Богоматерь с младенцем, а с двух сторон – герцог и его жена. А за ними – их святые. Капелла не сохранилась, сохранился только портал.

Колодец Моисея (вокруг него был водоем). Т.е. нечто вроде паркового сооружения. Внутри усадебного пространства герцога. Эффекты объема. 6 пророков. Главная фигура – стояла наверху – Распятие – в музее. Отсутствие специальной экспрессии. Каждая фигура являет собой что-то вроде определенного типа темперамента, но лишенного схематичности. Сплетение схемы – а тут они ожили. Кто-то сосредоточен, кто-то нахмурен, кто-то разгневан. Каскады демонстративно разнообразных бород. Согбенные и гордые. Они как динозавры. Гигантские древние существа. Такая детализация, что видно, как был утроен пояс, обувь… Они настоящие, а ты как облачко. Индивидуальные и очень разнообразные ангелочки реагируют на Распятие (работают не на крик, а на полутонах).

Все одето в церемониальные придворные одежды. Такого раньше в скульптуре не было: слипшиеся страницы книги, завернутые рукава. Разнообразие присутствия.