Раздел о том, что душа не гибнет с гибелью тела и не уничтожается

Мы говорим: душа вовсе не гибнет вместе с гибелью тела, она вообще нетленна. Что же касается этого первого положения, то дело в том, что все то, что гибнет с гибелью чего-то другого, некоторым образом связано с ним, а все то, что некоторым об­разом связано с чем-то другим, либо существует одновременно с ним, либо следует за ним в бытии, либо предшествует ему, причем предшествование это является предшествованием по при­роде, а не во времени. Если душа была бы связана с телом та­ким образом, что она существовала бы одновременно с ним, и если бы это не было акцидентально, а относилось бы к ее сущ­ности, то они по своей сущности зависели бы друг от друга. То­гда ни душа, ни тело не были бы субстанциями; в действитель­ности же они субстанции. А если бы эта связь была акцидентальной, а не сущностной, то с гибелью одного из них другое лишилось бы только акцидентального отношения, но само бытие его с уничтожением другого не прекратилось бы. Если же душа была бы связана с телом таким образом, что она следовала бы за ним в своем бытии, то тело было бы причиной существова­ния души. А поскольку причины бывают четырех видов, то тело было бы либо действующей причиной души, <в этом случае> оно наделяло бы ее существованием, либо ее материальной при­чиной, воздействующей, может быть, через сочетание (как это обстоит дело с элементами в их отношении к телу) или без со­четания (как это обстоит дело с бронзой в ее отношении к ста­туе), либо же формальной или целевой причиной. Но тело не может быть действующей причиной души, ибо как таковое оно действует не само по себе, а лишь через свои силы. Если бы оно действовало само по себе, а не через свои силы, то точно таким же образом действовало бы каждое тело. Далее, телесные силы в совокупности своей являются либо акциденциями, либо мате­риальными формами, а акциденции или формы, существующие в материи, не могут вызывать существование чего-то самодов­леющего, независимого от материи или существование субстан­ции вообще. Равным образом тело не может быть материальной причиной души, ибо душа, как мы уже ясно показали и дока­зали, никоим образом не запечатлена в теле. Тело, стало быть, не наделяется формой души — будь то без сочетания или через сочетание — таким образом, чтобы части тела сочетались и сме­шивались друг с другом и чтобы душа затем запечатлевалась в них. Точно так же тело не может быть формальной и целевой причиной души — дело обстоит как раз наоборот.

Таким образом, душа связана с телом не так, как действие — с необходимой причиной. Истина же заключается в том, что тело и смесь элементов в нем являются акцидентальной при­чиной души, ибо, когда материя тела предрасположена к тому, чтобы стать орудием души, и когда возникает особый носитель души, отрешенные от материи причины вызывают существо­вание единичной души, и именно таким образом из них возни­кает душа. Ибо различные души не могут возникать произ­вольно, без особой на то причины. Кроме того, душа не допу­скает множественности по числу, как мы это уже показали выше. Далее, всякий раз, когда возникает что-то новое, ему должна предшествовать материя, готовая принять его или иметь к нему отношение, как это было выяснено в других науках. Опять же, если бы единичная душа возникала без такого орудия, посред­ством которого она достигает совершенства и осуществляет свои действия, то существование этого орудия было бы напрасным, но в природе нет ничего напрасного. В действительности, когда орудие годно и готово к тому, чтобы войти в отношение с душой, становится необходимо, чтобы такая вещь, как душа, воз­никала из отрешенных от материи причин. Но если существо­вание чего-то одного делает необходимым существование чего-то другого, то уничтожение первого не приводит с необходимостью к уничтожению второго — это бывает лишь в том случае, когда само существование его имеет место благодаря этой вещи или в ней. Ведь сколько существует вещей, кои, возникнув из других вещей, продолжают существовать после уничтожения последних, когда они своим существованием обязаны не им и особенно когда они существуют благодаря чему-то иному, нежели то, что было лишь подготовкой к истечению их существования. Существование души, как мы это уже разъяснили, в действительности про­исходит от чего-то иного, нежели тело и телесные действия. На­чало существования души должно быть в чем-то ином, нежели в теле. Таким образом, если душа обязана своим существова­нием этому иному и если она обязана телу лишь временем своего возникновения, то ее существование независимо от тела, которое является всего лишь его акцидентальной причиной. Нельзя ска­зать, что между телом и душой имеется такое отношение, ко­торое требует, чтобы тело предшествовало душе в качестве ее необходимой причины.

Обратимся теперь к третьему из допущенных нами вначале положений, то есть к тому, что связь души с телом могла бы означать, что душа в бытии предшествует телу. В таком случае предшествование будет предшествованием либо во времени и по природе — тогда существование души, очевидно, не могло бы быть связано с телом, поскольку она предшествует телу во вре­мени,— либо оно будет лишь по природе, а не во времени, поскольку во времени душа не отделена от тела. Подобное пред­шествование означает, что когда возникает предшествующее, то из него должно следовать существование последующего. И тогда предшествующее не может существовать, если последующее предположено как несуществующее. Я не утверждаю, что несу­ществование последующего необходимо предполагает несущест­вование предшествующего, но я говорю, что последующее может быть несуществующим только в том случае, если вначале с пред­шествующим естественным образом бывает нечто такое, что де­лает его также несуществующим. Таким образом, не несущество­вание последующего необходимо предполагает несуществование предшествующего, а несуществование самого предшествующего, ибо последующее можно предположить несуществующим только в том случае, если перестало существовать само предшествующее. А раз так, то из этого следует, что причина несуществования <тела> должна заключаться в субстанции души, делая необхо­димым уничтожение тела одновременно с уничтожением души, и что тело не может уничтожиться по причине, заключенной в нем самом. Но в действительности уничтожение тела происхо­дит именно по причине, заключенной в нем самом, то есть вслед­ствие изменений в его составе и смеси <элементов>. Таким об­разом, утверждение о том, что, <с одной стороны>, душа свя­зана с телом, как нечто предшествующее по природе и, <с другой стороны>, что тело действительно уничтожается по причине, заключенной в нем самом, несостоятельно. Никакого такого отно­шения, стало быть, между душой и телом не существует. А раз так, то доказана ложность положения о существовании всех этих видов связи между телом и душой, и остается лишь признать, что душа в бытии не имеет никакой связи с телом, а имеет связь с началами, не подверженными изменению или уничто­жению.

Что же касается утверждения, что душа совершенно не под­вержена уничтожению, то я скажу, что существует и другая, последняя причина нетленности души. Все, что может уничто­житься по какой-нибудь причине, заключает в себе потенциаль­ность уничтожения и — до уничтожения — актуальность устой­чивости. Но невозможно, чтобы одно и то же в одном и том же отношении обладало и потенциальностью уничтожения и актуальностью устойчивости. Потенциальностью уничтожения оно не может быть обязано актуальности своей устойчивости, ибо понятие потенциальности противоположно понятию актуаль­ности. Равным образом и отношение этой потенциальности противоположно отношению этой актуальности, ибо потенциаль­ность имеет отношение к уничтожению, а актуальность — к устойчивости. Оба понятия, таким образом, могут быть отне­сены к двум разным сторонам данной вещи. Поэтому мы гово­рим: актуальность устойчивости и потенциальность уничтоже­ния могут сочетаться в сложных вещах, а также в таких простых вещах, кои существуют в сложных; но в простых вещах, у каж­дой из которых — своя отдельная сущность, эти два понятия не­совместимы. Иначе говоря, эти два понятия несовместимы в ка­кой-либо простой вещи, сущность которой едина. Ибо все, что устойчиво и имеет потенциальность уничтожения, имеет также и потенциальность устойчивости, ибо устойчивость его не яв­ляется необходимой. Когда оно не необходимо, оно возможно, а возможность обладает природой потенциальности. Таким обра­зом, потенциальность устойчивости находится в самой субстан­ции устойчивого. Однако совершенно ясно, что актуальность устойчивости чего-то не тождественна с ее потенциальностью, и актуальность его устойчивости, стало быть, является чем-то та­ким, что оказывается в теле, обладающем потенциальностью устойчивости. Поэтому такая потенциальность имеется не в чем-то потенциальном, а в чем-то таком, актуальное существова­ние чего лишь акцидентально и не составляет его действительной сущности. Из этого с необходимостью следует, что существо­вание его определяется тем, обладание чем придает актуальность его существованию,— это является формой в каждой данной существующей вещи,— и тем, благодаря чему достигается это актуальное существование, но что само по себе имеет лишь по­тенциальность существования,— это материя данной существую­щей вещи.

Итак, если душа совершенно проста и не поддается делению на материю и форму, то она не подвержена уничтожению. Но если она есть нечто сложное, то давайте, оставив в стороне слож­ное, рассмотрим лишь субстанцию, которая есть ее материя. И мы говорим: или эта материя будет оставаться делимой и, таким образом, тот же разбор будет и далее применим к ней — в этом случае мы будем иметь бесконечный ряд, а это приведет нас к нелепости,— или же эта субстанция и основа <сложной вещи> никогда не прекратит своего существования. Но если так, то данное рассуждение ведется именно об этом — об основе и начале, то есть о субстанции, а не о чем-то сложном, составлен­ном из субстанции и из чего-то другого. Таким образом, ясно: все, что является простым, а не сложным, или что есть начало и основа (то есть субстанция) сложной вещи, само по себе не может обладать одновременно актуальностью устойчивости и потенциальностью уничтожения. Если бы оно обладало потен­циальностью уничтожения, то у него не могло бы быть акту­альности устойчивости, а если бы оно обладало актуальностью устойчивости и существования, то у него не могло бы быть по­тенциальности уничтожения. В таком случае ясно: субстанция души не обладает потенциальностью уничтожения.

Там, где имеет место возникновение и уничтожение, уничто­жаются лишь отдельные сложные вещи. Потенциальность унич­тожения и устойчивости не свойственна в одно и то же время чему-то такому, что придает сложной вещи единство,— она свойственна материи, которая подчиняется обеим этим противо­положностям. Таким образом, подверженная уничтожению сложная вещь как таковая не обладает ни потенциальностью устойчивости, ни потенциальностью уничтожения, не говоря уже о той и другой вместе. Что же касается самой материи, то она или обладает устойчивостью, но не благодаря какой-нибудь по­тенциальности, наделяющей ее способностью к устойчивости, как это полагают иные, или же она обладает устойчивостью благодаря какой-то потенциальности, придающей ей устойчи­вость, но не обладает потенциальностью уничтожения, причем последняя есть нечто приобретаемое ею. Потенциальность унич­тожения простых вещей, существующих в материи, имеется благодаря материи и не находится в их собственной субстанции. Что все возникающее исчезает из-за конечной природы потен­циальности устойчивости и уничтожения, доказывается приме­нительно лишь к тем вещам, существование которых возможно лишь благодаря сочетанию материи и формы. Материя обла­дает потенциальностью устойчивости в ней данной формы и од­новременно потенциальностью уничтожения в ней этой формы.

Отсюда ясно: душа нетленна. А это и есть то, что мы хо­тели обосновать доводами, и то, что мы желали доказать.