О двух формах детерминации человеческих судеб

Предполагаю, что все те феномены в жизни современных людей, которые я выше вкратце очертил, возможно логически сосредоточить (и) в такой идеализации:

В XX веке нарастает решающий и непримиримый конфликт двух форм детерминации человеческого бытия (и соответственно сознания) и — далее — двух предельных форм разумения, мышления. Во все прошлые эпохи эти формы детерминации (см. ниже их определения) уживались в одном бытии, в пределах одного разума (особенного для каждой культурной эпохи), в одном социуме; взаимодействовали и дополняли друг друга. Сейчас такое дополнение невозможно.

Продумаем этот тезис.

Прежде всего, что это за “формы детерминации”?

Это —

1. Детерминация человеческого бытия, сознания, мышления — извне (и — “из-нутра...”). Детерминация извне —это детерминация (нашего сознания, наших поступков) из фатально неотвратимых и плотно слежавшихся исторических и социально-экономических систем, форм деятельности, форм общения (совместности), форм разделения и соединения трудовых функций. Это — воздействие из “космических полей”, из причащения разума к некой иной (всеобщей) Воле и Разуму (как бы их ни толковать). Все эти мощные силы и поля воздействия индивид застает уже готовыми и — чтобы выжить — должен в них включаться, к ним приноравливаться, ориентировать свою волю и свой ум на такое включение и участие. Его ум и воля оказываются умом и волей “участия” (от — “часть”...) индивида в некой иной и более общей, устойчивой целостности.

Такого же типа и детерминация “из-нутра...”—из физиологических, генетических, под-сознательных, или “пред-рассудочных”, предопределенностей. Как бы глубоко “внутрь” индивида эти предопределенности ни забрались, они — также — внеположны нашему сознанию, уму, воле; только “внеположны” изнутри... что в лоб, что по лбу... Картину этой, идущей “извне” и “из-нутра”, детерминации в Новое время, к примеру, усложняет некий обратный вектор познавательного и практически-предметного действия, идущий от человека — на некий предмет, но сейчас от такого усложнения возможно отвлечься; и логически здесь ничего не изменяется, ведь само это действие “от...— на...” жестко детерминировано, повторяемо, отщеплено от субъекта; оно само оказывается... мощной силой воздействия — извне — на сознание и мысль индивида.

2. Другая форма детерминации —это “слабые поля” самодетерминации, определяющей (в конечном счете...) индивидуальную ответственность человека за свои поступки, сознание, мышление, судьбу, за свою — как бы ее далеко не продлить — предысторию и за свою — в вечность уходящую — после-историю...

Но эти различные формы детерминации в наше время не могут просто сосуществовать.

В XX веке, с одной стороны, страшно возрастают и направляются —жестко — против индивида — мощные силы детерминации “извне” и “из-нутра”.

Вспомните. Экономические мегаструктуры, тоталитарные государства, роковое — режущее глаза и бьющее в сознание — воздей-

ствие исторической и технической предопределенности “моих” (да мои ли они еще?..) действий. Мировые войны. Экологические катастрофы. Но и этого мало. В XX веке обнаруживаются (или кажется, что обнаруживаются, — для страданий сознания сие не столь существенно) некие новые формы и феномены этого мощного воздействия извне и “из-нутра”. Это — реальное или вымышленное “космическое облучение” (от звезд или от иного разума идущее...) нашего тела и духа; это — нависающая сгущенность разного рода коллективностей —от “единства крови и расы”, “национальных протуберанцев”, мистических архетипов Запада или Востока до социально-классовых сращенностей.

Но с другой стороны, в XX веке растут (как-то странно и неубедительно, вызывая не столько соблазны, сколько — ужас) слабые силы самодетерминации, нелинейность “самодействия” (см. опять-таки фрагменты первого параграфа). Более того, эти слабые силы все более пронизывают всю жизнь современного человека, а их неизбежное столкновение с силами детерминации “извне” и “из-нут-ра” оказывается решающим определением бытия и сознания современного человека.

Здесь остановимся. Для того чтобы внимательно разобраться в этом сильном утверждении, совместим очерченные выше (и — устрашающие наше сознание) феномены повседневной жизни людей в XX веке с тем устойчивым интуитивным представлением о культуре, что лежит в основе любых, самых утонченных культурологических концепций. И тем самым постараемся более спокойно и рефлективно осмыслить идею культуры (в этом третьем ее определении) как некий всеобщий смысл нашей жизни. Может быть, все не так страшно. Ночные ужасы и привидения часто рассеиваются в дневном свете разума.

* * *

Осмысливая исходное противостояние двух форм детерминации в жизни людей XX века, культуру возможно определить¹ как форму самодетерминации, самопредопределения (и — возможности перерешения) деятельности, воли, сознания, мышления, судьбы человека (индивида — в горизонте личности). И — как-форму сосредоточения в индивидуальной судьбе, в настоящем — всех прошлых и будущих времен. Такое сосредоточение и делает индивида ответственным за начало и “конец” человеческой истории. (Этот поворот моего определения, трудное сопряжение — в феноменах культуры — предельной самодетерминации нашего бытия и сознания и — предельной ответственности индивида за прошлое и будущее чело-

веческой истории — будет основным предметом последующих размышлений.)

В предлагаемом определении культуры соединяются: 1) привычная феноменология культуры (“что обычно подразумевают...”) — искусство, философия, нравственность, теория и т. д. и 2) философское осмысление современного бытия этих феноменов в их резкой и определенной направленности против мощных сил детерминации “извне” и “из-нутра”, в выходе феноменов культуры на — изначаль-ность, всеобщность.

В этом определении культура — это вся человеческая деятельность (во всех ее формах — духовных и материальных), все общение человека, все его мышление, но — как феномен самоустремленности, как основание возможности — преодолевая мощные силы детерминации извне — самому индивиду (повторяю — “в горизонте личности”) свободно предопределять (и — свободно перерешать) свою жизнь, поступки, сознание, судьбу — во всех ее самых отдаленных последствиях.

Культура, как феномен самодетерминации, “устроена”, изобретена человеком так, что позволяет отражать, — преломлять, — преобразовывать все мощные силы детерминации извне (и “из-нутра”...), в невероятной мере усиливать слабые возможности индивидуальной самобытийности, но, следовательно, ответственности за свои поступки, вопреки мощным предрешенностям давнопрошедших исторических времен (Plusquamperfectum) и “космических приобщений”.

Пока что — по-разному поворачивая, но еще не обосновывая мое исходное утверждение — я сильно забежал вперед. Чтобы — по возможности кратко, но все же цельно — дать такое обоснование и вместе с тем разъяснить смысл моего тезиса, продумаем такой (конечно,условный) образ:

1 ...Опираясь на осмысление культуры как диалога культур... Впрочем, так же, как это осмысление опирается на замысел “самодетерминации” (и на определение культуры как “мира впервые”). Эти три определения, как я уже сказал, взаимообосновывают друг друга.