Лебедев Н Указ. соч , с 50. I 4 страница

Ниже

— ни даже, отнюдь

не, и не, нисколько.

Туне

— даром,бесплатно, безвозмездно.

Протор

— издержки, расходы.

Комкание

— причастие, святые дары.

Ненязь

— деньга, деньги.

Понява

— плат, покрывало,

занавес.

Братчина

— зд. брачина,

шелковая ткань,

род парчи.

Синдон

— чистая и тонкая ткань, полотно.

Столец

— 1) престолец; 2) сиденье, стул.

(дважды или трижды) произносить слово аллилуйя. При­знание Стоглавом сугубой (т. е. двойной) аллилуйи было сочтено впоследствии неверным.

Глава 43

Глава отвечает на 3-й из первых царских вопросов. Здесь подробно излагаются требования, предъявляемые к иконопис­цам, говорится об обязанности живописцев передавать все свои знания и опыт ученикам, а также содержатся требования к епископам, священникам следить за поведением мастеров.

В главе утверждается обязанность иконописцев строго следо­вать канонам. Такая строгая регламентация приводит к тому, что «столичное искусство становится все более официаль­ным, теряет эпический характер и связь с народным творчест-вом»⁷⁹⁵.

Постановления об иконописании и особенно гл. 43 Стоглава, как указывает Д. Стефанович⁷⁹⁶, весьма часто встречаются в руководствах для иконописцев второй половины XVI—XVII вв.

Глава 44

Глава содержит выписки из канонических источников, по­священные извлечению доходов из церковных обрядов, и комментарии к ним. Сравнение комментариев с выписками позволяет увидеть, как постепенно церковь отходила от пер­воначальных правил нестяжательства. Если в отрывке из правила 23 говорится о недопустимости взимания денег за совершение обрядов, то в толковании этого правила собор го­ворит лишь о недопустимости вымогательства духовенством де­нег сверх возможного. Каждый должен дать сколько может: бо­гатый — больше, бедный — меньше. Причем видно, что автор главы придерживается той точки зрения, что подобные поборы являются необходимыми. Одновременно порицается хищение священнослужителями предметов религиозного культа.

Большинство исследователей Стоглава видят в этой главе от­вет на 2-й из первых царских вопросов. Соглашаясь с этой точ­кой зрения, следует, однако, оговориться, что, хотя подзаголо­вок главы упоминает об антимисах, речь в ней все-таки идет о более широком круге вопросов. Здесь обосновывается необходи­мость взимания церковью денег, а также проводится мысль о не­отторжимости церковного имущества.

Глава 45

Глава продолжает тему предыдущей и ближе подходит к определению размеров пошлин за освящение церкви, или, что одно и то же, за выдачу антимиса. Если в 44 главе обосновы­вается необходимость взимания с прихожан платы за отправле­ние церковных служб, то в настоящей говорится о размерах от­числений в пользу епархии. Эти отчисления должны равняться

1/3 суммы, полученной церковью с прихожан в день ее освяще­ния. Запрещение взимания епархиальным чиновником большей суммы обосновывается апостольскими правилами, возбраняю­щими присвоение церковной собственности. Однако Стоглав ча­сто искажает смысл раннехристианских норм. При помощи ком­ментирования этих правил открывалась широкая дорога для прикрытия злоупотреблений. Так, приводя запрещение прода­вать места для захоронения возле храма, Стоглав говорит о воз­можности принимать вклады на память по душам; большой вклад по душе мог, видимо, открывать возможности и для сде­лок, маскирующих продажу более «престижных» мест для захо­ронения.

Глава 46

Глава отвечает на 4-й из первых царских вопросов, но, кроме того, содержит ряд положений брачно-семейного права. Сто­глав, ссылаясь на каноническую литературу, устанавливает по­рядок определения размера венечных пошлин. Согласно устано­вившемуся на Руси обычаю, размеры венечных пошлин опреде­лял великий князь, но шли они в доход церкви.

Ответ, содержащийся в главе, отходит от существа вопроса. Если в вопросе основной упор делался на злоупотребления, чи­нимые при взимании венечных пошлин, то в главе внимание об­ращено на обстоятельства, препятствующие вступлению в брак, причем определяется наказание священнику за венчание лиц, не имевших права вступить в брак. В то же время, указывая разме­ры пошлин, Стоглав ничего не говорит о каре за их нарушение. Согласно Стоглаву, запрещались браки между лицами, состоя­щими в родстве; степень родства не указывается. Запрещено вступление в брак лицам, состоящим в так называемом духов­ном родстве (т. е. браки между крестными отцом или матерью, крестницей или крестником или их родителями), а также браки между лицами, являющимися близкими родственниками супру­гов (родителями, сестрами, братьями). Для установления пре­пятствий к заключению брака священник, прежде чем венчать, обязан был провести обыск. Обыском называлось оглашение в церкви священником во время воскресной или праздничной службы о намерении тех или иных лиц вступить в брак. При на­личии обстоятельств, препятствующих заключению брака, при­хожане обязаны были донести об этом священнику.

Глава 47

Судя по содержанию, глава должна была следовать за 45 гла­вой, поскольку здесь продолжается ответ на 2-й вопрос пер­вых царских вопросов. Ответ существенно дополняет предыду­щие главы: здесь уже указаны твердые ставки пошлин за освя­щение церквей. Поборы же от первых молебнов взимаются, со­гласно Стоглаву, если на освящение церкви приехали представи­тели высшего духовенства.

455 Стоглав

Утиральник — полотенце,

салфетка.

Российское законодательство X — XX веков

Фрянзские вина

— легкие, сухие

вина, итальянские

вина.

Мних

Старчество

— зд. книга, в которой собраны дела и изречения

древних пустынников.

Возбнув

— проснувшись.

Келарь

— хранитель

и распорядитель

монастырских

припасов.

Ропотник

— тот, который

ропщет на кого-то

заочно.

Мытарь — сборщик мытов

или податей

вообще, лихоимец,

притеснитель.

Якоже преди

рекохом

— как раньше

говорилось, как

было сказано

выше.

Глава 48

Глава повторяет содержащиеся в 46-й главе размеры ве­нечных пошлин.

Глава 49

С этой главы начинается та часть ответов Стоглавого со­бора, которая посвящена монашествующему и высшему духо­венству. Если для надзора за поведением^ «белого» духовенст­ва использовались протопопы, то надзор за монахами должны были осуществлять игумены и архимандриты монастырей, которые сами не были свободны от пороков, столь распро­страненных у их подопечных. Глава отвечает на 8-й вопрос из первых царских вопросов о монастырях и иноцех. Она распадается на две части: первая составлена на соборе самими иерархами, а вторая представляет из себя фрагмент царского написания. Царское написание содержит в основном те же по­ложения о соблюдении монастырских уставов, что и соборное решение. Царь определяет порядок обращения к нему игуме­нов и архимандритов: в обычных случаях — через епископов, но при крайней необходимости — без посредников. Последнее нарушало существовавшую до этого традицию обращения к царю только через высшее духовенство. До Стоглавого собора случаи нарушения ее были крайне редки (Иосиф Волоцкий обращался к великому князю, минуя епископа и митропо­лита).

Глава 50

В главе продолжается ответ на вопросы о жизни монаше­ствующего духовенства (8-й и 17-й вопросы) и содержатся рекомендации игуменам и монастырским старцам о перевоспи­тании в монастырях монахов, ведущих неподобающий их положению образ жизни.

Пополнение монастырей новыми постриженниками также волновало собор. Специального вопроса задано не было, но, по-видимому, под влиянием нестяжателей в Стоглав были по­мещены положения, воспрещающие вымогать у постриженни-ков больше, чем они могли дать, а также отказывать в по­стриге, если у них не было денег. Стоглав разрешает прини­мать постриг и у «неверных», т. е. приверженцев других рели­гий в случае их перехода в христианство.

Глава 51

В ряде вопросов царя собору содержались сведения о запу­стении многих монастырей; часто это было вызвано произво­лом церковных чиновников (7-й вопрос из первых царских во­просов). Глава не говорит ничего о причинах, заставляющих попов и дьяконов покидать свои монастыри; она направлена на то, чтобы осложнить возможность свободного перехода мо­нашествующих священнослужителей из одного монастыря в другой. Если в 50 главе говорилось об обязанности монастыр-

ских игуменов принимать монахов, постриженников других монастырей, то в рассматриваемой главе предписывается не принимать священников и дьяконов, не имеющих разрешения епископа на переход. Причины такого различия в отношении к рядовым монахам и священнослужителям станут ясными, ес­ли учесть, что бродяжничающие монахи не способствовали ав­торитету религии: они пьянствовали, попрошайничали и пр. В то же время уход из монастыря попа, т. е. человека, облечен­ного полномочиями совершать богослужения, мог привести к нарушению правильного хода службы всего монастыря.

Глава 52

Глава посвящена борьбе с нарушениями монастырского устава и особенно касается пьянства в монастырях. В начале главы традиционно приводятся ссылки на наиболее почитае­мые церковные источники. Продолжение же главы содержит рассуждения о вреде пьянства. Этот фрагмент Стоглава выпа­дает из стиля ответов собора на вопросы царя и по предполо­жению И. Н. Жданова⁷⁹⁷ представляет собой отрывок из царского написания.

Глава 53

Глава 53 открывает раздел, охватывающий 17 глав, по­священных церковному суду. Являясь ответом на вопрос 7 первых царских вопросов, эти главы наиболее пространны (более 1/4 всего текста Стоглава) и важны. Они касаются церковного управления, имущества, судоустройства и судопро­изводства.

Критикуя данную С. М. Соловьевым оценку Стоглава как памятника, отражавшего преимущественно безуспешную по­пытку способствовать повышению низкого нравственного уров­ня русского духовенства, Ил. Беляев рассматривает Стоглав как памятник, отразивший продолжение правительственной деятельности, направленной на централизацию Русского госу­дарства. Основываясь преимущественно на главах о святитель­ском суде, Беляев говорит о Стоглаве как церковно-законода-тельном памятнике. Стоглав, по его мнению, исходя из обще­церковных постановлений православной церкви и учитывая су­ществовавший на Руси порядок, — земский обычай и собор­ные определения, — во-первых, давал возможность организо­вать церковный суд сообразно местным русским нуждам и ус­ловиям; во-вторых, имел практическое значение для последую-

" « 798

щего развития государственной и церковной жизни

Аналогично тому, как после издания Судебника 1550 года его нормы являлись руководящими при решении разного рода Дел, не упомянутых уставными и иными грамотами, так и Стоглав, именуемый первое время Соборным Уложением, ре­комендовался в качестве основополагающего материала при разборе всех церковных дел. Так, в грамоте Ивана IV 17 мая 1551 г. Покровскому Чухломскому монастырю предписывает-

Стоглав

Жданов И. Н. Материалы для

истории

Стоглавого собора, с. 247—248.

Привлачати

— привлекать.

Точию

— только.

Убо — итак, сего ради,

посему, следовательно.

798 Беляев Ил. Об

историческом

значении деяний

Московского

Собора

1551 г. —Русская беседа. М., 1858. Т. IV, кн. 12 отд. III, с. 10—12, 16, 20, 21.

⁴⁵„⁸

Российское законодательство X — XX веков

799 АИ. Т. I,

№ 125, с. 185.

800 См.: Макарий

(Булгаков). История русской церкви. Спб., 1870.

Т. VI, кн. I, с. 245—246.

См., например, Жданов И. Н. Материалы для

истории

Стоглавого

собора. — Журнал

министерства

народного

просвещения, 1876,

№7, с. 50—55;

78—80; №8,

с. 184—218; Беляев

И. В. Указ. соч.,

с. 1—6; Зимин А. А.

Реформы Ивана

Грозного. М., 1960, с. 388—391.

Беляев И. В. Указ. соч., с. 4.

ся: А кому будет чего искати на игумене с братиею, ино их судит отец наш Макарей, митрополит всея Русии, по новому Соборному Уложению⁷⁹⁹.

Главы 53—56, посвященные святительскому суду, действова­ли до XVIII в. Еще в 1700 г. патриарх Адриан, занима­ясь составлением нового уложения о церковном суде и управлении, отвечая на запрос бояр, участвовавших в его подготовке, говорил, что он руководствуется в своей деятель­ности — в области церковных дел — после Кормчей кни­ги Стоглавом и указал именно на 53—64, 66—68 главы этой книги⁸⁰⁰.

Среди исследователей нет расхождения в том, что нормы Стоглава о «суде святительском» непосредственно связаны с реформами Ивана Грозного, содействовавшими централизации государства и переходу к сословно-представительной мо­нархии⁸⁰¹.

Действительно, так же, как Судебник 1550 года развивал и конкретизировал преимущественно новые статьи Судебника 1497 года, так и главы «о святительском суде» решали вопрос о порядке и условиях перенесения принципов предыдущего законодательства в область суда церковного.

«Стоглав рядом с Судебником, — справедливо замечает И. В. Беляев, — как бы замыкает дело Иоанна IV, дело зем­ского и церковного строения. Судебник и Стоглав — это два фокуса, в которые собираются все разноцветные лучи прежней областной жизни Северно-Русской»⁸⁰ .

В главах о суде можно выделить 3 части. Главы 53—59, подтверждающие отделение церковной юрисдикции от свет­ской и невмешательство последней в церковные дела, фактиче­ски конкретизируют и развивают ст. 59 Судебника 1497 года и ст. 91 Судебника 1550 года. Главы 60—65, направленные на сохранение за церковью имущественных прав, объявляют тем самым незаконной как ст. 43 Судебника 1550 года, так и вы­данные на ее основе ограничительные грамоты. И наконец, главы 66—69 непосредственно посвящены устройству церков­ного суда, его юрисдикции, судопроизводству, соотношению с судом светским. В этих последних главах, превышающих по объему предшествовавшие 13 глав, наиболее ярко отразилась взаимосвязь Стоглава с постановлениями светской власти в области судоустройства и судопроизводства, в первую очередь с нормами Судебников, проникнутыми стремлением к более точному соотношению вышестоящих и нижестоящих инстан­ций, определению их юрисдикции и ограничению чиновничье­го аппарата духовенства со стороны светской власти в целях большей централизации судебных органов и контроля за ними.

Обращает на себя внимание, что главы 66—69 и ряд после­дующих, определяющих административно-полицейские обязан­ности духовных властей, являются наиболее оригинальными, самобытными, непосредственными ответами на предложенные Стоглаву вопросы, тогда как 53—65 главы представляют вы­писки из разного рода церковных правил, библии, постановле-

ний «вселенских» или «поместных» церковных соборов, реше­ний митрополитов, княжеских уставов, изданных в период ут­верждения христианства и предоставляющих церкви значи­тельные привилегии. Ссылка на такие первоисточники — преимущественно средство для подтверждения незыблемости, непререкаемости даваемого ответа. В действительности же ука­занный в заголовке первоисточник часто не совпадает с его текстом, отражая его последующую переработку с учетом за­конодателем национальных особенностей России.

Глава 53, содержащая в заглавии ссылку на апостольские правила, не имеет сходства ни с одним из 85 апостольских правил.

Аналогичный ей текст помещен в сборнике, известном под именем Зинара или Зонара.

Сборник этот, получивший с конца XIV в. широкую попу­лярность в югославянских землях, был заимствован и славян­скими кормчими. В Кормчей, так называемой Софийской (русской) редакции начала XIV в., есть «правило святых отец» 5-го вселенского собора О обйдящих церкви божьиа и священные власти их. Оно повелевает лиц, посягающих на церковное имущество или наносящих обиды священному сану, огнемь сжещи; домы же их святым божьим церквам вдати, ихже обидеша¹⁰³. Аналогичные положения имеются в посла­нии новгородского архиепископа Геннадия к волоцкому князю Борису Васильевичу от 1485 года . Именно этот, наиболее близкий нормам русского права, текст и вошел в Стоглав.

Сравнивая главу 53 с разного рода кормчими и византий­ским законодательством, Д. Стефанович считает, что по срав­нению с предыдущими постановлениями Стоглав, с одной стороны, расширяет подсудность духовного суда, относя к не­му монастыри и монахов. С другой стороны, Стоглав ограни­чивает возможности светского суда, подчеркивая, что ни один представитель светского суда — ни князь, ни болярин, ни всяк мирский судья не имеют права судить лиц духовного звания независимо от их чина — от иерея до монаха. Это по­ложение не является изложением текста какого-либо закона, а подчеркивает общий смысл выписок, содержащихся в разделе о «святительском суде», т. е. в главах 53—65⁸⁰⁵.

К нарушению божией заповеди и осквернению церкви отно­сились не только попытки светских судей присвоить себе пре­рогативы духовного суда, но и разграбление монастырских и Церковных имений и похищение церковного имущества, стои­мость которого взыскивалась в 4-кратном размере. Наказание налагалось за кражу не только церковного, но и любого иму­щества, находившегося в церкви. На случай войн и стихийных бедствий принято было все лучшее, ценное отдавать на сохра­нение церкви, где были даже особые подвалы и кладовые для этого . Однако кража не церковного, а частного, сокровища, положенного в церковь на хранение, влекла лишь отлучение °т церкви.

1 юмимо сохранения имущества населения церковь обладала

Ст

Иоанн Зонара

— начальник

дворцовой стражи,

первый тайный

советник императора Алексея II

Комнина

(1180—1183 гг.),

а потом монах.

Памятники

древнерусского

канонического

права. Ч. I

(Памятники

XI —XV вв.).

Спб., 1880,

с. 145—146.

804 Там же, с. 757—758.

805 См.:

Стефанович Д.

Указ. соч.,

с. 245—246;

Жданов W ,Н.

Указ. соч.,

с. 210.

Беляев И. Д. Лекции по истории

русского

законодательства. М., 1879, с. 335.

Российское законодательство X — XX веков

Прирозящейся

— стремившийся.

Веце

— веке.

Восхищен, восхитить

— похищать,

выхватывать,

уносить, уводить

силою.

Приясть

— быть дружелюбным, приверженным.

Памятники

древнерусского

канонического

права, с. 785.

ДАИ Т I,

№41. Спб.,

1846, с. 55—56.

В себе место — вместо себя.

Мирстии

— мирские,

светские

Правила святых

апостол, святых

соборов вселенских

и поместных

и святых отец с

толкованиями. М.,

1876, вып. 2,

с. 182—185

правом предоставления убежища, которым пользовались лица, совершившие преступление в запальчивости или по неосторож­ности.

Глава 53 вменяет в обязанность основателям церквей и мо­настырей со страхом соблюдать церковное благословение и приношение.

В связи с тем что церковным законодательством предусма­тривались случаи выноса церковного имущества, например, при обмене одной вещи на другую, отчислении доходов на со­держание призреваемых — калек, нищих, убогих, а также при продаже церковной утвари во время голода для пропитания нуждающихся, глава специально оговаривает совершение этого деяния в непредусмотренных законом случаях. Совершивший таковое, хотя бы и с разрешения вышестоящих церковных чи­нов, рассматривался как церковный вор, корыстолюбец, сквер-ностяжатель, лихоимец и иноверный человек, т. е. человек, ис­поведующий другую веру.

Глава 53 свидетельствует, во-первых, о том, что наказуется не только совершение кражи, но и покушение на нее: аще же кто покусится что взяти от церкви; а во-вторых, что обвиняе­мые в церковной краже, с точки зрения Стоглава, не столько воры и грабители, сколько вероотступники, враги «церкви бо-жией». Если совершившие такое не покаются, то щагубу насле­дуют, т. е. должны погибнуть. Тем самым глава закрепляет и усиливает подход к наказанию не с позиций мести и возмеще­ния материального ущерба, а имея целью устрашение и нрав­ственное возмездие, уже применявшееся практикой.

В главе 53 впервые в законодательстве церковная кража прямо связывается с понятием святотатства, хотя понятие свя­тотатства было известно и раньше. Так, в одном из поучений митрополита Зосимы, относящемся к концу XV в., говорится об осуждении еретиков, которые гааголаше хулу на господа нашего Иисуса Христа, сына божия, и на пречистую его Бого­матерь, и святым иконам ся не поклоняют и называют иконы идолы⁸⁰⁷. Тогда же, наряду с «лихими» людьми, душегубца­ми, в церковном законодательстве встречаются термины «ос­лушники», «законопреступники», «злые люди». Новгородский епископ Феодосии в послании к Ивану IV ставит на первое место среди тяжких преступлений душевный вред⁸⁰⁸.

Глава 54

Основанная на толковании второго правила «святых апо­стол» о невмешательстве светской власти в отправление церковных таинств и суда над духовными лицами , глава вверяет господство все и владычество, т. е. судебно-админи-стративную власть, заботу и попечение над священно-цер-ковнослужителями всех больших церквей в епархии местно­му епископу. Епископ, поставлявшийся из монашеских чи­нов, назначался государем либо митрополитом. В отличие от Москвы, в Новгороде и Литовской Руси епископы первона-

чально избирались вечем. За поставление епископы платили митрополитам ставленническую пошлину так же, как священ­ники и дьяки платили ее епископам. Подобно тому, как наме­стничество было средством кормления боярства, так и епи­скопство являлось доходной статьей. Многим епископам из боярских семей через свои связи и богатство удавалось до­биться титула архиепископа. По свидетельству Герберштейна, побывавшего в России в 1517 и в 1526 гг., «митрополиты и архиепископы избирались здесь собором всех архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов; отыскивали в монасты­рях и пустынях мужа наиболее святой жизни и избирали. А нынешний государь, говорят, обыкновенно призывает к себе известных ему и сам из числа их избирает одного по своему усмотрению» . Поэтому на высшие церковные иерархиче­ские должности попадали не столько образованные и поль­зующиеся уважением лица,* сколько представители боярства. Практика купли архиепископских и иных чинов была настоль­ко общепринята, что псковский игумен Захария, разделявший взгляды стригольников, оправдываясь перед новгородским ар­хиепископом Геннадием за то, что ни он, ни его монахи 3 го­да не причащались, писал в 1490 году а у кого-деи ся прича-щати? Попы деи по мзде поставлены, а митрополит деи и владыки по мзде же ставлены '.

Епископ имел право участвовать в выборе чиновников го­родского управления, проверять, что сделано по управлению городскими общеполезными заведениями, не допускать неза­конных поборов с граждан со стороны местной администрации и обмана их купцами, для чего меры и весы должны были храниться в церквах под контролем епископа.

К правам и обязанностям епископа в деле благотворитель­ности и защиты притесняемых относились: контроль за сбо­ром подаяний в пользу бедных и их распределением и за вы­купом пленных; учреждение и управление разного рода бого­угодными заведениями.

Епископам предоставлялось право давать в церквах убежи­ще лицам, которым угрожало насилие, и принимать на себя ходатайство по их делам, надзирать за тюрьмами и порядком в них; следить за тем, чтобы городские чиновники не препят­ствовали гражданам в совершении юридических актов, не бра­ли излишних пошлин за отправление суда. Епископ мог уча­ствовать (по желанию сторон) в светском суде и быть высшей судебной инстанцией в отношении подчиненных ему духовных лиц по делам против веры и по гражданским делам

Последнее правило и находит отражение в главе 54, которая предписывает церковнослужителям (причетникам), причислен­ным к причту, имеющим тяжбу друг с другом, обращаться не к светскому суду, а к своему епископу. Епископ самолично или тот, кому он вместо себя поручит, разбирает как тяжбы причетника с причетником, так и прочих церковных людей. Если же причетник или епископ имеют тяжбу с митрополи­том, то их судит константинопольский патриарх, так как на

461 Стоглав

■810 Герберштейн С.

Записки

о московитских

делах. Спб., 1908,

с. 40—41.

Голубинский Е. Е.

История русской

церкви. Период2-й

Московский,

т. 11, вторая

половина тома М.,

1911, с 23

812 Подробнее см.

Неволин К

О пространстве

церковного суда в

России до Петра

Великого. Спб ,

1847, с. 4—13

Российское законодательство X — XX веков

Дафан, Авирон, Корей (он же

Корах)

— библейские

персонажи.

АИ. Т. I, № 34, с. 65—66.

Уреченное — назначенное.

Прирыщет

— прибегнет.

АИ Т. I, №253, с. 477.

О гресе

— о грехе, т. е. делах, подсудных

духовному суду.

Препрети, препирать

— опровергать, оспаривать,

побеждать в состязании.

Подробнее см.:

Ф. Терновский.

Грековосточная

церковь в период

вселенских соборов. Киев, 1883; Смирнов Е.

История

христианской

церкви. Изд. 7-е.

Спб., 1901.

Руси тогда своего патриарха не было. Митрополит получает дани и пошлины, судит и управляет с помощью своих епи­скопов.

Мирские же судьи всех чинов и правители, вмешивающиеся в духовные дела, осуждаются Стоглавом, как присваивающие им непринадлежащее. Они, говорится в главе, раздражают бо­га, как Дафан и Авирон и Корей и их сынове советницы и Оэия царь. Эти имена использовались церковью как нарица­тельные для предостережения от посягательства на ее приви­легии и преимущества.

Осуждая вмешательство в дела духовные, церковь вместе с тем считала возможным прибегать к поддержке светских вла­стей. Так, в сентябре 1427 года митрополит Фотий благода­рит псковских посадников и духовенство за исполнение его грамоты об обыске и казни стриголников и благословляет их непреложне и крепце таком о том стояти и тех помраченных к свету и к истине богоразумия вьзводяще^Ь13.

Глава признает также непозволительным нарушать духов­ную иерархию и непосвященным в сан лицам выполнять обя­занности лица вышестоящего сана. Поэтому дьякону, имевше­му низший, по сравнению со священником, сан и бывшему лишь его помощником, при богослужении запрещалось прино­сить жертвы, т. е. проводить ту часть церковной службы, во время которой приготовляются на жертвеннике дары для ос­вящения. В данном случае речь идет об освящении просфоры. Дьякону не лзе проскурмисати, предписывается в послании митрополита Киприана игумену Афанасию, слуга бо есть, по­пу не равен^Йн. Так же и пресвитеру (священнику, иерею) недостойно поставлять кого-либо в священники.

Тем более не подобает мирским властям, говорится в главе, присваивать себе право управления и суда в отношении духо­венства, так как это есть нарушение божьей заповеди.

Главы 55—56

Глава 55 основывается на «священных правилах» Халки-донского собора. Собор составил 30 правил, относящихся к порядку церковного управления и церковного благочиния, по­лучивших подтверждение последующих соборов⁸¹⁵.

В главе 55 подтверждается обязанность церковнослужи­телей не прибегать к светскому суду, а судиться своими епископами, а также дается определение подсудности в поряд­ке духовной иерархии. Например, при тяжбе причетника с причетником требуется обращение к епископу; если же при­четник имать нечто на своего епископа, то суд проводит собор епископов всей области. Если же тяжба обращена епископом или причетником к митрополиту, то судит патриарх той зем­ли, которому подсудны все епископы и митрополиты всех об­ластей страны, или же патриарх константинопольский. Митро­полита с патриархом может судить только патриарх констан­тинопольский.

Спорным местом этой главы является фраза о разборе дел епископом с начальными его попы. Отмечая разночтение этого текста с греческим, Е. Е. Голубинский и Д. Стефанович при­ходят, однако, к разным выводам. Е. Е. Голубинский считает более приемлемым славянский текст, предусматривавший суд, тяжбу епископа с подвластными ему священнослужителями. Д. Стефанович, ссылаясь на греческий текст и текст главы 54, где слова начальными его попы заменены или в себе место по­велит кому судити их, предполагает возможность третейского суда⁸¹⁶. Правильность этого предположения подтверждается следующей главой Стоглава.

Глава 56 исходит из принятого Карфагенским собором (419 г.) правила 152-го в толковании Аристина и выдержки из 165-й «заповеди святых отец» V Вселенского собора, изве­стных в русском переводе еще с начала XIV в.⁸¹⁷. Аристин (подобно Зонаре) составил собрание церковных правил в со­кращенном виде, снабдив его собственными объяснениями. Сокращенное Аристином собрание правил почти все вошло в славянскую Кормчую⁸'⁸. Определяя порядок подсудности тя­жущихся в случаях спора между духовными и светскими ли­цами, глава запрещает клирикам, епископам, пресвитерам (священникам), а также дьяконам предпочитать светское су­дилище духовному в случае возбуждения против них обвине­ния под угрозой лишения места. Духовным лицам запреща­лось даже обращаться к царю с просьбой о направлении дела в светские судилища. Они могли просить у царя только суда епископского. При этом порядок суда над священниками и дьяконами был особый. Епископ судил их с участием сосед­них епископов по выбору обвиняемых: священника при уча­стии шести, а дьякона — при участии трех епископов. Глава предает проклятию мирских судей, виновных в разного рода ограблениях и насилиях по отношению к священнослужи­телям.