Глава 6. Благие намерения 11 страница

***

Леди Забини сидела на обитом ярким фиолетовым шёлком пуфике и задумчиво расчёсывала свои длинные каштановые, с золотыми переливами волосы. Оформление гостевых апартаментов особняка Шеклболта было будто бы специально подобрано под манеру одеваться хозяина дома - тут и там сверкали яркие ткани, казалось бы подобранные без всякой системы, но создававшие впечатление какой-то редкой, экзотической и очень тёплой красоты.
Стоявшее перед ней небольшое трюмо, обильное украшенное резным орнаментом из больших, похожих на лилии цветов и покрытое позолотой, выглядело несколько нелепо на фоне остальной мебели дома и вероятно являлось недавним подарком, купленным для Нарциссы.
Амата снисходительно улыбнулась, в который раз поймав себя на мысли, что её подруга, сдержанная и отчаянно верная идеалам классического стиля, выбрала себе настолько странный вариант мага в любовники. Впрочем, зеркала в трюмо были очень качественные. Ещё раз придирчиво осмотрев большое центральное и расходящиеся от него боковые зеркала она была вынуждена признать, что их магический потенциал довольно высок, а качество зачарованных стёкол и серебряного покрытия просто великолепно.
Леди Забини протянула руку и аккуратно прикоснулась к поверхности одного из зеркал кончиком указательного пальца - по всей поверхности тут же разлились лёгкое радужное сияние. Амата улыбнулась - магия Отражений была самым давним и ревностно хранимым секретом её семьи.
Астельберга Шедоу, её родная бабка, была настолько могущественной ведьмой, что к ней, полукровке из обнищавшего рода, приходили на поклон даже самые высокородные маги. Её волшебные зеркала славились далеко за пределами магической Британии и эти слухи помогли привлечь внимание знатного немецкого аристократа лорда Кронклефта. Он приобрёл имение недалеко от Лондона и предложил Астельберге равный брак. Для общества того времени это был неслыханный мезальянс, но лорд всегда считался магом со странными наклонностями и мнение общественности его не волновало. Бабка Аматы дала своё согласие и они прожили долгую и счастливую жизнь, не смотря на то, что оба имели достаточно жёсткий и непримиримый характер. Новоявленная леди Кронклефт в течение двадцати лет произвела на свет семь дочерей и по какой-то неясной причине с младенчества невзлюбила одну из них - самую младшую, Цирцию, мать Аматы. Она нехотя учила её секретам родовой магии и только в семь лет девочка получила от матери первое зачарованное зеркало, хотя остальные дети получали своих зеркальных хранителей при рождении.
Леди Забини плохо помнила свою бабку, так как и виделись они крайне редко - конфликт между ведьмами продолжал разрастаться пока однажды взбешенная новостью о скором браке дочери с неодобренным ею магом Астельберга не смогла сдержать своего буйного нрава и бросила в дочь одно из самых древних родовых проклятий - Поглотителя Душ. Цирцея так никогда и не узнала, одумалась бы её мать и отозвала бы свою магию, если бы попала в неё - её жених успел прикрыть беременную невесту своим телом и она с ужасом наблюдала, как исходящая из его рта призрачная, белесая субстанция втягивается в одно из висевших рядом зеркал, которое стало его миром навечно.
То что случилось дальше, Амата видела своими глазами - мать показала ей свои воспоминания в думосборе: стоящая на коленях женщина судорожно прижимает к себе голову лежащего у её ног златоволосого темнокожего мужчины и, протянув руку к застывшей в отдалении угрюмой ведьме хриплым срывающимся голосом не просит, приказывает « Верни его!».
Но гордыня слишком велика и бабка медленно отворачивается. Проходит мгновение, которое тянется длиннее вечности и Астельберга поворачивается на звук - с глухим стуком мать роняет голову своего возлюбленного на пол и поднимается с колен. Тихий свистящий шепот « Проклинаю!» заставляет волосы на голове встать дыбом и бабка уже не может скрыть ужаса, как загипнотизированная змеёй жертва вглядываясь в глаза своей дочери. « Я не могу проклясть твою семью, потому что они и мои родственники, но я отберу у тебя тех, кого ты любишь больше собственных детей!» и от вырвавшегося из её горла дикого животного визга, полного ненависти и горя, все зеркала в замке начинают взрываться фонтанами сверкающих осколков. Через много лет мать узнала, что в тот день все зачарованные зеркала Астельберги взорвались - во всём мире осталось лишь одно нетронутое, то, куда переместилась душа её жениха, отца Аматы.
Цирция забрала зеркало и навсегда покинула родительский дом, а через восемь месяцев, после рождения дочери затребовала наследство умершего любимого и поселилась в мрачном небольшом замке в дальнем пригороде Лондона. Она посвятила свою жизнь изучению родовой магии и добилась огромных успехов, превзойдя свою мать, но способа извлечь душу из зеркального плена она так и не нашла.
Всю свою немного дикую, сумасбродную любовь Цирция перенесла на дочь - комната маленькой Аматы была заставлена зеркалами - большие, в тяжёлых кованных рамах стояли на полу, а стены украшали маленькие зеркала самых причудливых форм, украшенные кусочками разноцветного стекла или чистейшей воды драгоценными камнями - все они были порождением магии её матери - хранители, защитники, учителя.
Цирция перестала доверять людям и в дочери настойчиво воспитывала осторожность и умение видеть в окружающих лишь те стороны, которые могут быть полезны. Ожесточившаяся сердцем против всего мира ведьма сосредоточила всю свою силу на обучении маленькой Аматы заклинаниям защиты, зельеварению, основам ментальной магии и, конечно же, родовой магии Отражений. Она внушила дочери, что каждый встречный человек это потенциальный противник, поэтому нужно уметь с одного взгляда определить его слабости и сильные стороны и заставляла ежедневно тренироваться, прикидывая способ, которым можно нейтрализовать того или иного мага или ведьму.
В день, когда Амате исполнилось семь лет, она впервые увидела своих бабушку и дедушку. Они с матерью сидели в гостиной и пили чай с праздничным тортом, а гора подарков маняще поблёскивала разноцветными упаковками на диване - Цирция всегда старалась компенсировать отсутствие гостей количеством подарков, они услышали звук вызова по камину и девочка удивлённо дёрнулась - их почти никто не посещал. Мать взмахнула палочкой и все висящие в доме зеркала будто бы впитались в стены - дом приобрёл непривычный вид, но девочка знала, что все их стражи приведены в боевую готовность и не смотря на невидимость чувствовала, что их незримое присутствие внушает ей уверенность, подпитывая и укрепляя её силу.
« Это мои родители. Будь вежлива, дорогая, но ничего от них не принимай. Они скоро уйдут» , - мать успокаивающе погладила своего немного растерявшегося ребёнка по волосам и придав лицу холодно-безразличное выражение, открыла камин. Их короткую беседу Амата запомнила на всю жизнь - мать, услышав, что лорд Кронклеф приглашает их вернуться в родовой замок и особенно подчёркивает, что и она, и Амата, не смотря на все произошедшие между ними ссоры, занимают своё законное место на родовом гобелене Кронклефов и всегда могут рассчитывать на поддержку и защиту, рассмеялась тихим холодным смехом. «Я создала свой собственный гобелен и на нём нет грязных пятен!» - выразительный взгляд на мать - «Все эти годы я совершенствовала свою силу и теперь нет в мире ведьмы, способной превзойти меня в искусстве магии зеркал - ни я, ни моя дочь не нуждаемся в защите!» - и под конец негромкое, презрительное «Убирайтесь!» .
Мать научила Амату главной заповеди Силы: «Используй свою ненависть как стимул, чтобы достичь превосходства над врагом, но когда почувствуешь, что она начинает тяготить тебя - развей её хорошо продуманной местью и обрати своё сердце к радости, повернись к тем кого любишь, и позволь им согреть себя своим теплом».
Девочка оказалась отличной ученицей и способной волшебницей.
Когда пришла пора отправляться в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс её характер уже почти сформировался - беспощадный аналитический ум был спрятан под надёжной маской экзотической красоты.
Нет ничего удивительного, что Амата попала на Слизерин, впрочем, даже среди себе подобных она не смогла почти ни с кем сблизится - отгородившаяся от мира мать научила её полагаться лишь на себя, не доверяя таким эфемерным чувствам, как дружба и симпатия.
Не поддерживающая контакт с родственниками, а следовательно и оставшаяся без фамильного приданного, девушка мало интересовала расчётливых однокурсников и она стала всё своё свободное время уделять учёбе - чтобы быть лучшей. «Сила и приносящие её знания - единственное на что следует тратить своё время в школе» часто писала ей мать и Амата с удвоенным усердием вгрызалась в науки, предпочитая проводить дни в библиотеке.
На почве интереса к зельеварению она стала общаться с учившимся на два курса старше неё печальным мальчиком - Северусом Снейпом. В отличие от заносчивых отпрысков чистокровных родов, он был полукровкой и ничего не имел против общения пусть с небогатой, но умной и эрудированной ведьмой. Пожалуй, только перед ним Амата могла не скрываясь блеснуть своими знаниями и умениями, в то время как на уроках старалась показать стабильный средний уровень - лишнюю информацию о её потенциале мать советовала не демонстрировать никому.
Со Снейпом было увлекательно заниматься - в зельях Северус был очень одарённым, особенно его интересовали различные яды и противоядия к ним, но рыжеволосая девочка с львиного факультета, которую слизеринец имел несчастье часто таскать с собой в свою, оборудованную в пустующем помещении старых школьных кухонь маленькую лабораторию, часто портила им всю забаву. Впрочем, с ней тоже было иногда приятно пообщаться - она предпочитала раздел Исцеляющих зелий, но была довольно талантлива, так что Амата милостиво делила с гриффиндоркой внимание Северуса. Потом Эванс выбрала себе в возлюбленные мага из своего львятника и, довольная таким исходом, темнокожая ведьма даже сказала о её избраннике несколько добрых слов, всё что угодно лишь бы держалась подальше от Снейпа!
А затем случилась беда - как бы не был расчётлив ум, а сердце рано или поздно наносит свой меткий удар и девушка с головой погрузилась в безумный, не имеющий ни одного шанса на счастливое продолжение, роман с однокурсником Северуса - черноволосым красавцем с волевым тяжёлым подбородком и блестящими карими, цвета горячего шоколада, глазами.
Семья Паркенсонов была чистокровной и очень амбициозной, а потому никакие доводы, даже включая угрозы сына уйти из дома и жить впроголодь с любимой ведьмой, на его родителей не подействовали. Срочно вызванная из Франции девушка из богатого рода прибыла в Хогвартс и за полгода до окончания седьмого курса наследник семьи Паркенсонов стал женатым мужчиной, а его несостоявшаяся невеста грустно бродила по самым отдалённым уголкам школы, стараясь спрятаться от осуждающих взглядов и мерзких сплетен.
В это время с ней остались лишь двое: Теренс Паркенсон, который не смотря на действия своих родителей, старался поддержать девушку и в срочном порядке переводил на её счёт все поступавшие от семьи деньги и Снейп, который молча выслушивал глухие рыдания и варил зелья для улучшения здоровья на ранних сроках беременности.
Первая любовь обернулась для девушки ядовитым укусом акромантула - она жгла грудь, постоянно напоминая о пережитом унижении, о том, как общество осмеяло и пренебрегло ею, хотя сам Теренс всю жизнь старался поддерживать Амату, присылал деньги на воспитание сына, а когда Блейзу исполнилось пять лет, пригласил их погостить в Паркенсон-хаус и представил обществу.
После скоропалительной смерти лорда Забини, за которого ей пришлось срочно выйти замуж, чтобы дать сыну фамилию, у его жены была не слишком хорошая репутация, но Теренс приложил все усилия, чтобы погасить назойливые слухи.
Потом были другие браки и из каждого из них леди Забини выносила то единственное, чему доверяла - деньги . Годами наблюдая за своим окружением, она сделала вывод, что судьба, отведшая её от замужества с лордом Паркенсоном была щедра - со временем из дерзкого юноши с горящим взором тот превратился в упитанного грузного человека, с тяжёлым вечно хмурым взглядом и полным торжеством консерватизма в мышлении.
Когда предпоследний муж роковой ведьмы, Гриестер, немецкий винный магнат, пожелал присоединиться к Тёмному Лорду, Амата поспешила обратиться за советом к двум людям, которые были ей близки. Паркенсон убеждал её занять место в свите самого сильного волшебника тысячелетия - пока ещё не поздно и возвысить свой род, а Снейп, выслушав восторженные отзыв об открывающихся возможностях, ограничился коротким ядовитым: « Туда тебе и дорога, идиотка! Только сына лучше сама прямо сейчас отрави - чтобы долго не мучился!».
И леди Забини постаралась осторожно отговорить супруга от идеи вступления под знамёна Волдеморта, но тот остался глух к её доводам, да ещё и умудрился наложить на своенравную жену заклятие подчинения, благодаря которому она не могла ему навредить. К тому же Тёмный Лорд оказался очень заинтересован в получении доступа к состоянию их семьи и после личной аудиенции у полусумасшедшего рептилоподобного Лорда Амата, которая всегда ставила гордость выше всех остальных чувств, посетила запущенный дом в Тупике Прядильщиков и долго валялась на пыльном полу, обхватив ноги хозяина дома и размазывая по лицу слёзы отчаяния, умоляла спасти её и её сына от неминуемой страшной участи.
Снейп злился и яд из его уст лился рекой, но через пару дней она получила сову с предупреждением о том, что зельевар готов нанести визит в её загородный особняк. Ведя осторожную беседу и умело прощупывая настроения супруга Аматы, Северус рассказал о том, что Тёмный Лорд возлагает большие надежды на Гриестера и его семью, а так же предложил выпить бутылку принесённого им эльфийского вина за успех присоединения к Волдеморту. Амата с злорадным умилением следила как супруг наигранно показательно пронёс над бокалом амулет, определяющий яды и с удовольствием заметила мелькнувшую на губах зельевара улыбку. Потом они долго ещё пили вино и вели светские разговоры, а ведьма отвлечённо размышляла о том, что это будет первый муж, пострадавший не от её руки.
На следующий день супруг скончался от остановки сердца и леди Забини с чистой совестью позволила аврорам забрать его тело для исследований в Святой Мунго прекрасно понимая, что специалистов способных переиграть Северуса там нет. Через несколько дней аврорат, скрепя сердцем, всё же выдал своё решение - «смерть от естественных причин».
А ещё через два дня прибыл в лихорадочной спешке Северус и принялся создавать ей ложную память - вдова винного короля продолжала оставаться желанной добычей для Лорда, чьи финансовые дела, благодаря подрывной деятельности Малфоя, оставляли желать лучшего.
Зельевар успел буквально в последний момент, через час после его ухода к леди Забини явился Теренс Паркинсон и передал, что Лорд желает её видеть. Сейчас же.
Не успела она войти в зал, как почувствовала мощный ментальный удар - Волдеморт предпочёл не тратить времени на объяснения. Тщательно заглушив вспыхнувшую ярость, Амата подсунула ему созданные Северусом воспоминания - завещание Гриестера, по которому все его миллионы отходят младшему брату покойного, живущему в Германии; безутешная вдова в бессильной злобе проклинающая своего супруга, сумевшего её перехитрить; жалкая попытка вскрыть один из находящихся в доме сейфов, которая активировала защитные чары дома, уже перенастроенные на законного наследника и выпроводившие бывшую жену с пасынком на улицу…
Боковым зрением темнокожая ведьма замечала всё вокруг : посеревшего от страха Теренса, постаравшихся незаметно отойти в дальний угол от своего господина нескольких Пожирателей, бледное лицо Северуса. Когда молчание затянулось, а взгляд Лорда стал насмешливым, Амата приготовилась дорого отдать свою жизнь, но тихий вкрадчивый голос отвлёк гнев Темного Лорда от её персоны. «Мой Лорд, женщина не виновата, что она так глупа. Как я понял, даже с убийством мужа её кто-то опередил». Недовольный таким вмешательством Лорд отвернулся и неспешным шагом направился к своему зельевару, а лорд Паркенсон совершил свой самый смелый поступок в жизни - воспользовавшись тем, что его господин отвлёкся, он, не дожидаясь разрешения, вывел леди Забини из замка и аппарировал её к дому.
Последующие часы стали очень тяжёлыми для прекрасной ведьмы - желчный, язвительный, мрачный Северус гордой тенью шествовал рядом с нею большую часть жизни и от мысли, что можно потерять его - безжалостного, насмешливого, виртуозно играющего Жизнью и Смертью, становилось нестерпимо больно.
Когда раздался сигнал камина и оттуда выпал человек, покрытый окровавленными обрывками мантии, Амата даже секунды не потратила на жалость.
Взмах палочки - и ткань мантии растворяется, взмах - раны очищены от грязи и крови, взмах - заживляющие заклинания остановили кровотечение и начали медленно сращивать края ран, взмах - и тело, находящегося почти в беспамятстве мужчины, взмывает в воздух и аккуратно переносится в самую секретную комнату замка Забини, комнату, где все стены увешаны зеркалами - половина из них отражает светлое время суток, половина - погружены во тьму. Ничто не тревожит покоя больного только тихий шелест, похожий на шорох ночных осенних листьев, даже не голос, а выраженное дыханием желание « Забери боль, забери слабость, забери проклятие» - и тёмные струйки энергии начинают виться и втягиваться в чёрные зеркала. « Дай силу, дай исцеление, дай право на новое рождение» и белесый туман, складываясь в тонкие нити, струится от светлых зеркал и впитывается в измученное тело.
Время идёт, внутри отражений зажигаются свечи и мольба становится всё настойчивее, ведьма сильно раскачивается, стоя на коленях перед постелью больного, её голос все меньше походит на человеческий, становясь пронзительным, постоянно изменяющимся негромким криком и нити послушно утолщаются, внимая звукам истинного языка Отражений, изливающихся из губ своей Госпожи.
Свечи вспыхивают нестерпимым блеском и гаснут, крик обрывается на последней, самой низкой ноте и Амата устало смотрит в спокойное лицо лежащего перед ней мага. Протянув руку она проводит ею по щеке, внимательно вглядываясь и отмечая даже малейшие чёрточки-морщинки - так гладят любимое произведение искусства: бесценную вазу или переплёт древней книги. Это её самое любимое воспоминание - единственный момент когда Северус был по-настоящему её. Через пару дней её своенравный друг очнётся и сразу же умчится улаживать свои тёмные дела, но сейчас, беспомощный и странно-открытый, он принадлежит только ей.
Амата продолжала размеренно проводить волшебным гребнем по волосам, а губы сложились в несвойственную ей мягкую улыбку, которая всегда посещала её лицо стоило лишь вернутся мыслями к тому дню - самому страшному и самому счастливому одновременно.
Вздохнув, леди Забини заставила себя сосредоточится на нынешних проблемах. Через два часа должен состояться визит в Поттер-хаус и следовало многое обдумать. Обещаниям Люциуса она была склонна верить, да и присутствие Снейпа успокаивало. Поэтому стоило сделать всё, чтобы Малфой был доволен их сотрудничеством - в настоящее время её сын, несмотря на достаточно хорошее финансовое положение, был в не лучшей ситуации и помощь такого влиятельного мага была жизненно необходима.
Амата с раздражением подумала о своей подруге, которая умудрилась рассорится с мужем в такой важный момент. Теперь придётся потратить время и силы, чтобы расположить к себе нового партнёра Люциуса, а ведь неизвестно, кто им может оказаться.
Но начать лучше всего с отстранения от участия в визите Шеклболта - Кингсли был по своему мил и даже удобен, но в предстоящем им сегодня деле было важнее другое - дать спокойно поговорить бывшим супругам, а тут он ничем кроме раздражающего фактора для Люциуса послужить не мог.
Значит, Кингсли с ними не пойдёт. Несколько хорошо продуманных фраз помогли вчера вечером убедить в этом Нарциссу и сейчас Амата, направив линию силы в стоящее перед ней зеркало, заставила его связаться с другим, висящим в спальне хозяев дома и судя по жаркому спору, который тут же стал слышен - её подруга почти сумела убедить Шеклболта в правильности такого решения.
Последний раз взглянув на своё отражение леди Забини предвкушающе улыбнулась: игра, интриги, борьба за власть и … Северус - ей предстоял очень насыщенный день!

***

Выйдя из камина обе дамы стали увлечённо осматриваться: гостиная в доме Поттера была небольшой, но достаточно уютной. Несколько кожаных кресел, расположившихся вокруг низкого длинного столика, на котором лежали стопки газет и журналов, пара высоких металлических подсвечников с большим количеством разноцветных свечей стоящих в промежутках между тремя большими светлыми окнами, изящного вида камин и белая лохматая шкура неизвестного зверя на полу - вот и всё убранство. Торопливо поднявшийся с кресла при виде прибывших Блейз поспешил поприветствовать мать и её подругу. По слегка взволнованному виду сына Амата поняла, что в доме происходит что-то очень занимательное, но говорить об этом пока не стоит.
- Люциус просил передать свои извинения, он сможет подойти через несколько минут. А пока позвольте проводить вас в столовую, говорят сегодня эльфы приготовили какие-то совершенно изумительные десерты.
- О? И по какому случаю? - леди Забини умилилась выдержке своей подруги, которая вопреки её опасениям не бросилась сразу по прибытию с воплями разыскивать Драко.
- Ну, у нас есть довольно серьёзный повод. Думаю, лорд Малфой будет недоволен, если я испорчу сюрприз, - видя как Нарцисса сразу напряглась, Блейз негромко добавил. - Он касается нашего с Драко однокурсника.
Он хотел ещё что-то сказать, но тут двери бесшумно распахнулись и в комнату влетел Северус Снейп. Окинув обоих дам внимательным взором, он оттащил их подальше от двери и, укрывшись заглушающим куполом, начал раздражённо шипеть в своей излюбленной ядовитой манере:
- Вы, обе, будете вести себя тихо и вежливо! Никаких подколок, никаких грязных инсинуаций, никаких провокаций! Люц в очень раздражённом настроении и я надеюсь на ваше благоразумие, леди, не хотелось бы начинать такой прекрасный ноябрьский день с утилизации трупов!
- Северус, что-нибудь случилось с Драко?
Зельевар раздражённо закатил глаза к потолку, подхватил под руку леди Забини, а Нарциссу жестом указал сопровождать Блейзу и поспешил к выходу. Путь занял всего пару минут, но зельевар успел завести непринуждённую светскую беседу, в своей несколько саркастичной манере рассказывая о доме и его обитателях - в итоге в столовую они вошли уже оживлённо переговариваясь.
Помещение было выдержано в зелёно-серебристых тонах, никакой вычурности, только самые необходимые предметы интерьера: большая стеклянная шкаф-витрина с алкогольными напитками, скорее всего коллекционными и стоящий в центре стол, окружённый шеренгой тяжёлых стульев с мягкими, обитыми тёмно-зелёным материалом сидениями и высокими, деревянными спинками. Стол был уже сервирован и Северус проводил Амату к приготовленному для неё месту.
- А где будешь сидеть ты?
Зельевар усмехнулся и занял соседний стул. Нарцисса и Блейз расположились по другую сторону. В комнату впорхнула Панси и одарив всех милой улыбкой, радостно поздоровалась.
- Панси, дорогая, я была так рада услышать, что ты жива! - леди Забини позволила проявится на своём лице искренней озабоченности. - Мы с Блейзом так переживали за тебя! Надеюсь, что в ближайшее время ты сможешь приехать к нам в Забини-холл, чтобы погостить несколько дней? Я очень хотела бы узнать, что с тобой случилось.
Лицо девушки на секунду омрачилось, но она быстро собралась и ответила:
- Всё уже позади, леди Забини. Поттер вытащил меня из неприятностей. А по поводу приезда в гости, то я с удовольствием соглашусь, но надо будет обсудить это с Драко.
- О, моя девочка, неужели вы снова вместе?
Паркенсон хмыкнула и продемонстрировала надетое на безымянный палец кольцо с огромным сапфиром:
- У нас с Драконом всегда было отличное развито чувство взаимопонимания и, как только в наши отношения перестали вмешиваться посторонние люди, - брошенный в сторону Нарциссы взгляд был острее кинжала, - они сразу пришли в идеальное состояние.
Леди Блэк уже гордо вскинула голову, готовя гневный ответ, как в столовую быстрым шагом вошёл Малфой-младший и наскоро поцеловав руку матери занял место между ней и Панси. За ним элегантным шагом появился Люциус, привычно усаживаясь по главе стола, а Теодор и Гермиона заняли стулья на другом конце и , через секунду, самым последним в столовую вошёл Гарри Поттер.
Амата с удивлением отметила его истощённый, болезненный вид и поймав вопрошающий взгляд леди Блэк повернулась к Северусу. Тот кратко, но очень решительно покачал головой и леди Забини поняла, что тему самочувствия Золотого мальчика Гриффиндора лучше не поднимать.
Люциус произнёс краткую вступительную речь, где в течение пяти минут ещё раз оповестил всех присутствующих о своих политических намерениях и о тех грандиозных изменениях, которые ждут страну, если ему удастся выиграть предвыборную гонку. Поблагодарил людей, выразивших ему своё доверие и затронул несколько интересных вопросов, в частности, касательно судеб молодых выпускников Хогвартса, которые в нынешней Англии не могут найти применения своим талантам. Им Люциус заочно пообещал блестящие перспективы, при условии добросовестной и напряжённой работы.
- И чтобы не быть голословным, - лорд Малфой кинул лукавый взгляд на леди Забини, - спешу сообщить, что присутствующий здесь Теодор Нотт сегодня принят на должность моего секретаря, а его милая супруга будет помогать ему по вопросам связей с общественностью.
Темнокожая ведьма заметила, что не только они с Нарциссой удивлённо вскинули брови - Гарри Поттер тоже оказался непосвящённым.
Она уже хотела отпустить едкое замечание по поводу чистокровности невесты и что необходимость таких жертв может отбить у Люциуса всех будущих сторонников, но тут почувствовала как на запястье сомкнулись ледяные пальцы зельевара и решила промолчать. Краем глаза заметив как болезнено скривилась Нарсси, она была готова поклясться, что её подругу таким же образом удержал от опрометчивых высказываний Драко.
- Гермиона? Не знал, что у вас с Ноттом были отношения. Когда же вы поженились? - в голосе гриффиндорца сквозило искреннее вежливое недоумение.
- Сегодня утром, Гарри, - девушка кинула уничижительный взгляд на другой конец стола. - Гоблины привезли магический контракт, а Малфои выступили свидетелями, - она сильно закусила губу и в ожидании уставилась на Поттера, напряжённо сжимая в руках серебряные приборы.
Над столом повисла звенящая тишина, в которой невозмутимый тихий ответ Гарри был слышен очень отчётливо:
- Что ж, я тебя поздравляю! Мы с Тео не были слишком дружны в школе, но он всегда производил впечатление умного мага со спокойным и непакостным, - легкий кивок в сторону Драко, - характером. Я рад, что вы оба решили присоединиться к нашей компании, - Поттер легонько похлопал сидевшую рядом с ним Грейнждер по плечу и через мгновение отвлёкся, обратившись к зельевару и подводя черту под этой темой: - Северус, пожалуйста, передай мне гранатовый сок.
Нахлынувшее облегчение было слишком явным, почти материальным, Драко отмер и перестал изображать ледяную статую, Панси тихонечко хихикнула, а сидевший на противоположном конце стола Люциус улыбнулся. Жестокая, хищная, торжествующая улыбка всего на миг мелькнула не его лице и Амата поняла, что они стали свидетелями какого-то очень важного момента, вот только до конца не могла понять его смысл.
Не успела она попытаться поймать ускользающую мысль, как в воздухе раздался нежный хрустальный звон, возвещая о прибытии через камин очередного гостя и удивлённые громкие причитания эльфов.

Глава 24

Глава 24. Магия брака.

Последняя ночь искупления не принесла Поттеру никаких новых кошмаров, но стала для него самой горькой из всех. Едва проснувшись, он безвольно лежал с закрытыми глазами, не в силах отогнать воспоминаний о последнем сне - сердце будто сжали чьи-то холодные ладони и никак не хотели отпускать.
Когда дальнейшее пребывание в неподвижности стало совсем невыносимым, Гарри слабо пошевелился, пытаясь зарыться поглубже в подушки и не видеть солнечных лучей, которые не знают, что утро в этой комнате уже никогда не наступит.
Кровать легонько содрогнулась и гриффиндорец ощутил как его осторожно обнимают и, прижавшись всем телом сзади, целуют в затылок. Он резко дёрнулся, вырываясь и быстро откатился на другую половину кровати. Тоскливая безнадёжность - навязчивое послевкусие этой ночи, подталкивала его к бегству: уйти, спрятаться, оплакать… Однако, Гарри понимал, что находится под воздействием магии и отчаянно старался вернуть самообладание.
Вначале он даже смотреть не мог в сторону настороженно наблюдающего за ним блондина, но через несколько минут, проведённых в попытках очистить мысли и выровнять судорожно вырывающееся из напряжённо сжатых губ дыхание, Поттер повернулся к Люциусу.
Тот медленно протянул руку и брюнет, после недолгих колебаний, прикоснулся к ней. Ощущение магии аристократа разлившееся по коже позволило Гарри рывком вернутся в реальный мир. Он облегчённо выдохнул и вымученно улыбнулся партнёру, который сразу же притянул его в свои объятия. Бережно поглаживая гриффиндорца по спутанным волосам и невесомо целуя прохладный чуть влажный лоб, Малфой негромко спросил:
- Совсем плохо, да? Что было на этот раз? Ты не кричал, даже наоборот, выглядел довольным и счастливым.
Гарри несколько минут молчал, наслаждаясь теплом и ласковыми поглаживаниями супруга, потом заговорил и голос его прервался:
- Мне снилось… несбывшееся. То, что могло бы случится, если бы я сделал другой выбор. Я думаю, что это было не просто сном, а мне дали возможность заглянуть в будущее, которое никогда не осуществится.
- И что ты видел?
- Как сложилась бы моя жизнь, если бы мы не поженились.
- Гарри…
- Ты не понимаешь, это были не просто обычные картинки, я будто проживал всё то, что происходило.
- И что конкретно тебя так расстроило?
- Последнее, что я помню, это как мы с Джинни идём по вокзалу Кинг-Кросс: она ведёт за руку нашу дочь, а я иду с сыном, который в этом году отправляется в Хогвартс и он очень переживает, что может попасть в Слизерин, - голос сорвался и Гарри замолчал, пытаясь успокоится.
Аристократ приподнял лицо брюнета за подбородок и настойчиво глядя ему в глаза твёрдо проговорил:
- Гарри, я тебе обещаю - у нас обязательно будут дети! Столько, сколько ты захочешь! Я уже говорил, что сделаю всё возможное, чтобы члены моей семьи были счастливы - неужели ты думаешь, я оставил бы род Поттеров без наследников? Лишил бы тебя радости отцовства?
- Нет, Люциус, я не об этом. Тот мальчик, понимаешь, я держал его за руки, смотрел в его взволнованные зелёные глаза, старался успокоить и подбодрить его - ещё несколько мгновений назад он был такой живой, такой настоящий, но потом я проснулся и оказалось, что он уже никогда не родится.
- Это всего лишь сон, Гарри. Возможно, он и не стал бы реальностью.
- Я понимаю, но всё равно это было больно.
- Всего лишь магия последней из ночей искупления. Пройдёт немного времени и она развеется как дым, оставив после себя лишь нечёткоё воспоминание. Зато она показала тебе к чему следует стремится - дети, это самое грандиозное волшебство нашей жизни.
Поттер вздохнул и слабо усмехнулся:
- О, чувствую, что сейчас ты заведёшь разговор о чистокровной ведьме из приличного рода…
- Нет. Я приму любую предложенную тобой кандидатуру, хотя и очень надеюсь, что это будет не Джинерва Уизли.
- Не волнуйся на этот счёт, наши пути с Джинни разошлись уже очень давно. Но давай отложим этот разговор на более подходящее время, - брюнет немного смущённо посмотрел на супруга. - Извини, я расклеился - сам ненавижу подобные сцены.
Блондин с сочувственной улыбкой поцеловал его и мягко вытолкал из постели:
- Иди в душ, Поттер, тебе надо взбодрится и стряхнуть с себя остатки сна. А я пока прикажу эльфу принести зелья.
Когда партнёр скрылся в ванной красивое лицо Люциуса исказилось взрывом яростных эмоций. Он живо представил себе, что случилось бы, если бы грязнокровке удался её безумный план: Поттер проснулся бы в таком беспомощном депрессивном состоянии и без вмешательства магии истинного партнёра, вполне мог закончить этот день суицидом. Желание немедленно заавадить гриффиндорку стало таким сильным, нестерпимым, что Малфой заставил себя до боли вцепится руками в простыни.
Вызов эльфа и его почти мгновенное возвращение с двумя небольшими бутылочками тонизирующего и кроветворного зелий прошли под звук едва слышимых проклятий. Чтобы как-то отвлечься от своего кровожадного порыва, он попытался сосредоточится на воспоминаниях о Поттере: его запах, как приятно было прижимать к себе сильное молодое тело, перебирать пальцами пряди волос… Люциус немного расслабился и откинулся на подушки вспоминая вкус губ супруга, прозрачную зелень больших выразительных глаз… Мечтательно прикрыв веки, мужчина мягко улыбнулся и сладко потянулся, представляя как сжимает своего супруга в объятиях, проводя руками по спине и … поступок Гермионы был благополучно забыт.
Гарри тщательно вымылся волшебным мылом, которое согласно рекламе производителей « создаёт настроение на весь день!» с удовольствием вдыхая тонкий аромат апельсина, такой тёплый и свежий, как раз для тусклого ноябрьского утра, а затем принял контрастный душ.
Тонкие струйки воды покалывали кожу, принося бодрость и отгоняя мрачные мысли.
Наскоро вытершись махровым полотенцем и накинув любимый чёрный халат с драконами, Поттер вышел из ванной.
Вначале ему показалось, что Люциус задремал, но тихий прерывистый вздох и заметно натянувшаяся ткань пижамных брюк супруга подсказали ему в чём дело.
Бесшумно подкравшись к постели, гриффиндорец склонился над блондином и нежно поцеловал закрытые глаза Люциуса, быстрыми лёгкими прикосновениями губ к щекам спустился к изогнувшемуся в предвкушающей улыбке рту и резко дёрнулся, услышав громкий перезвон часов. Малфой досадливо скривился и почти беззвучно выругался:
- Через полчаса прибудет мой поверенный из Гринготтса, я должен подписать кое-какие бумаги.
Внимательно наблюдая за его лицом, гриффиндорец решил в таком недовольном настроении отпускать аристократа нельзя - достанется и гоблинам, и всем домочадцам, а уж если учитывать, что на ланч явится леди Блэк…
- Тебе хватит пятнадцати минут, чтобы одеться?
Блондин хотел сначала возмутиться таким легкомысленным подходом к подготовке важной встречи, но увидев, с каким провокационным видом партнёр облизывает губы кончиком языка, смог только утвердительно кивнуть.
Быстрый, страстный поцелуй в губы, заставил аристократа забыть о делах, а потом были будоражащее нервы ощущение ласкающих рук Гарри, его рта, который целует, вылизывает, нежно покусывает кожу, переходя с шеи к ключице, скользит по груди, возбуждающе сладко касаясь сосков, спускаясь всё ниже…