Взаимодействует в развитом состоянии перед своим развалом

Экономократия создаёт демократию своим материальным потенциалом. Государство переходит к демократии тогда, когда оно богато и есть возможность, в свободное от труда время заняться своей гуманизацией. Импортная демократия не приживается не только в России, но и в других государствах, где современное стремление США везде посадить так называемую «демократию» приводит только к кровопролитию и гражданским войнам. Поэтому основа только собственное богатство, торжество экономократии. Сам американский политик и экономист С.М. Липсет в 1959 г. чётко об этом сказал: «...чем больше благосостояния нации, тем больше у этой нации шансов на формирования устойчивой демократии»[352]. Если бы сами американские ястребы слушались своих соотечественников.

В то же время необходимо подчеркнуть, что экономократия превалирует тогда, когда её возглавляют соответствующие люди: инициативные, алчные, самостоятельные. Они тогда используют демократию в своих целях, и об этом писал крупнейший экономист и политический мыслитель XX века Фридрих Август фон Хайек в своей книге «Дорога к рабству»: «В числе необходимых условий подлинной свободы, помимо пресловутой «экономической свободы», часто и с большим основанием называют также экономическую защищённость. В определённом смысле верно. Независимый ум или сильный характер редко встречаются у людей, не уверенных, что они смогут сами себя прокормить»[353].

Экономократия действуя в условиях демократии, и некоем союзе с демократией как формой власти, надеется, что последняя как власть слабая и не конкурентоспособная даст ей возможность бесконтрольного господства. Наивное заблуждение, к пониманию которого экономическая власть приходит несколько позже периода расцвета, когда она действует, используя потенциал, созданный при предыдущей власти. Впадая в эйфорию рыночной бесплановой экономики, ставя своей целью только получение прибыли, а не улучшение жизни самих трудящихся и укрепление государства, очень скоро оказывается у разбитого корыта. В союзе с демократией, экономическая власть не регулируется этой властью, похожа на бегуна, который старается опередить других бегунов (в прибыли) любой ценой, в том числе и ценой своей собственной жизни. Задыхающаяся производственная экономика России, пока ещё жива благодаря природным ресурсам, которые ей демократия отдала только для продажи за рубеж.

Потребление же без производства даёт постепенное угасание. При демократии США этот процесс имеет несколько иное лицо. Не создавая свои экономические кадры, а привозя их постоянно из-за рубежа, новые и сильные, потребляя половину продукта Земли при 5% населения от общего, они превратили свою экономику в задыхающегося от ожирения человека. Он много ест. Но он мало созидает и в этом причина его физической и экономической смерти.

Рыночная экономика и демократия сильно переплетены (введен даже в обращение заимствованный из стенографии термин «рыночная демократия») и обе связаны с фундаментальной концепцией частной собственности. Они могут утвердиться лишь в государствах, в которых установлены и поддерживаются необходимые для их функционирования условия: владычество закона, соответствующее законодательство, свободные средства информации и социальный консенсус об эффективной системе налогообложения. И хотя существует широко распространенное мнение о том, что рыночная экономика и демократия в их комбинации являются «вечным двигателем» человеческого прогресса, эти две сущности Западной цивилизации не способны поддерживать вообще никакую цивилизацию. Если Запад и, в особенности, его самозваный лидер Соединенные Штаты не осознают недостатки рыночной экономики и демократии, Западная цивилизация постепенно распадется и, в конце концов, саморазрушится[354].

Экономократия и демократия попадают в системе своих взаимоотношений в неравное положение. Экономократия единственная из властей, которая производит, другие в любом случае ещё и просто существуют только благодаря тому, что произвела экономика. В то же время, необходимо понимать, что экономократия, как и всякая другая власть стремится к абсолютизации, а демократия, мягко говоря, не самая сильная власть и естественно, что первая пытается её подмять под себя, в процессе погони за прибылью. В этом вечном процессе, естественно, что экономократия стремится уйти от трудоёмких производств в угоду более прибыльных. И естественно, медленно, но уверенно начинает превращаться в параэкономику, т.е. уход от реальной экономики в псевдо-торговлю ресурсами. Демократическая Россия держится только благодаря продаже своих ресурсов - электрических, урановых, газовых, нефтяных, алмазных и т.д. уничтожено сельскохозяйственное производство, авиационное проектирование и строительство, морское судостроение и т.д. этот путь ведёт к востребованию прямого авторитарного управления, для спасения России как субъекта мировой политики.

Таким образом, экономократия в своих взаимоотношениях с демократией может достичь расцвета своей свободы и самостоятельности, но абсолютно свободной она не может быть, потому что главная её цель - прибыль - ведёт её же к саморазрушению, если она не поставит своей целью блага трудящегося человека.