Смешанная форма государства

Полибий сравнивает Рим с теми государствами, которые мно­гими историками и философами восхвалялись как лучшие. Идеаль­ное государство Платона он считает некорректным привлекать к срав­нению, так как оно никогда не существовало. Вообще прагматик Полибий весьма иронично относится к Платону: «В настоящее время оценка Платонова государства, — пишет он, — посредством сличения с государствами спартанцев, римлян и карфагенян походила бы на то, как если бы кто-нибудь выставил одну из своих статуй и сравнивал ее с живыми, одушевленными людьми. Ведь такое сравнение неоду­шевленного предмета с одушевленными, наверное, показалось бы зрителю неправильным, ошибочным и ни с чем несообразным, хотя бы работа статуи и заслужила наивысшей похвалы» (VI. 47. 9-10).

Что касается государств реально существующих, то Полибий начинает рассуждение с государств афинян и фиванцев. Однако ни Афины, ни Фивы не заслуживают особого внимания. Их возвыше­ние носило кратковременный характер и было связано не с формой правления, а с деятельностью выдающихся государственных мужей. В этих государствах «всеми делами по собственному капризу заправ­ляет толпа, в одном месте непомерно стремительная и непостоянная, в другом обуреваемая насилием и страстями» (VI. 46. 9).

Критское государство также не кажется Полибию достойным подражания. Критяне, по убеждению Полибия, отличаются чрезвы­чайно дурными нравами, а это результат дурного государственного устройства. Он доказывает данное утверждение, проводя сравнение Крита с Лакедемоном. О заслугах Ликурга Полибий упоминает неод­нократно. Именно он — «автор» смешения властей в Лакедемоне. Ликург все сделал правильно: цари сдерживались народом, а народ — старейшинами. В течение длительного времени в Спарте поддержи­валась свобода и единодушие граждан. Однако это государство ока­залось совершено непригодным для расширения своей власти и гос­подства над другими народами. Как только спартанцы стали претендовать на господство над эллинами, их государство показало свою полную несостоятельность.

Карфаген первоначально тоже был устроен превосходно. «Так, у них были цари, совет старейшин имел аристократическую власть, и народ пользовался своими правами в должной мере» (VI. 51.2). Победа Рима над Карфагеном была обусловлена действием природы,

всеобщего закона зарождения, расцвета и упадка. «Государство карфа­генское раньше окрепло и преуспело, нежели римское, поэтому Карфа­ген уже отцветал в это время (время Пунических войн. —И. К.), а Рим, по крайней мере в отношении государственных учреждений, нахо­дился в самом цветущем состоянии» (VI. 51. 5).

Современный Полибию Рим являлся, как он полагал, образцом смешанной формы правления. Государственная власть в Риме была представлена консулами, сенатом и народным собранием. Здесь мы видим полное сходство с Лакедемоном и Карфагеном. Однако дело состоит не только в наличии элементов всех трех правильных форм правления, но и в распределении компетенции между институтами власти и создании возможностивзаимосдерживания. В Риме все было сделано безупречно. «.. .Все было распределено между отдель­ными властями, — пишет Полибий, — и при помощи их устроено столь равномерно и правильно, что никто из туземцев, не мог бы решить, аристократическое ли было все управление в совокупности, или демократическое, или монархическое. Да это и понятно. В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти, государство пока­жется вполне монархическим и царским, если на сенате — аристо­кратическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство де­мократией» (VI. 11.11).

Полибий подробно описывает компетенцию консулов, сената и народного собрания. Во всех трех случаях она оказывается весьма широкой, а власть каждого органа значительной. Но это только первый шаг к созданию смешанной формы правления. Власти должны иметь возможность «или мешать одна другой, или оказывать взаимную поддержку и содействие» (VI. 15. 2). Такой механизм в Риме создан.

Следует отметить, что не только правильное смешение властей способствовало возвышению Рима. В любом государстве важную роль играют обычаи, законы, нравы народа. «Те из них заслуживают соревнования (стремления к ним.— И. К.), которые вносят благо­нравие и умеренность в частную жизнь людей, в государстве же вод­воряют кротость и справедливость; нравы и обычаи противополож-"ые достойны осуждения. Если, таким образом, у какого-либо народа '^bi наблюдаем добрые обычаи и законы, мы можем смело утверж­дать, что хорошими окажутся здесь и люди, и общественное устрой-^во их. Точно так же, если мы в частной жизни людей видим любо-^яжание, а в государственных деяниях неправду, очевидно, можно

Раздел I ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ И РИМр

с большою вероятностью предположить, что и законы их, и нравы частных лиц, весь государственный строй негодны» (VI. 47. 3-5). Хорошее государственное устройство опирается на добрые нравы народа, а добрые нравы рождаются в том народе, который имеет хо­рошее государственное устройство. Но ничто не вечно в этом мире. Меняются и нравы, и формы государственного устройства. Этот про­цесс можно замедлить, но не остановить. Вывод Полибия не следует считать пессимистичным, скорее он реалистичен. История, в том числе и самого Рима, подтвердитего.

ГЛАВА 7. ЦИЦЕРОН

Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.)— один из круп­нейших деятелей периода кризиса республики. Он занимал должно­сти квестора, курульного эдила, претора, консула, был блестящим оратором. Кроме того, он является автором трудов по риторике, эти­ке, праву, из которых нас в особенности интересуют три диалога:

«О государстве», «О законах» и «Об обязанностях».