Подразделение греческих рукописей на две группы

Греческие рукописи, дающие нам сведения об истории образования современного чина Елеосвящения, можно классифицировать на две группы. Такое подразделение их оправдывается самой историей образования схемы и состава чина Елеосвящения и соответственным этой истории характером рукописей. Именно в рукописях первой группы передается тот момент истории чина Елеосвящения, когда таинство стало вступать в тесную связь с суточным богослужением. В этом отношении чин св. Елея пережил судьбу, аналогичную последованиям других таинств, для которых связь с суточным богослужением порвалась, оставшись чреватой последствиями для самого чина. Рукописи первой группы раскрывают перед нами историю образования схемы и состава его именно в связи с суточным богослужением. Они показывают, что чин св. Елея, пройдя длинную историю взаимодействия с суточным богослужением, настоящим своим видом в немалой мере обязан последнему.

С другой стороны естественно, что, приняв известный вид в связи с суточным богослужением, чин Елеосвящения по освобождении от него по своей схеме и составу, особенно в частных деталях, обнаруживал еще редкую неустойчивость, переходившую иногда в поразительное разнообразие. Об этом втором моменте в истории образования схемы и состава чина св. Елея, когда, после целого ряда вариаций в XVI веке, его последование вылилось в современную свою форму - свидетельствуют рукописи второй группы.

Рукописи первой группы

Чин Елеосвящения в Порфириевом евхологии

В то время, как в наиболее ранних списках чин св. Елея уже тесно переплетается с литургией и с другими службами суточного круга, в данном евхологии не замечается ничего подобного, что, собственно, и делает его уникальным. Здесь последование Елеосвящения излагается совсем независимо от других служб следующим образом:

“ «Молитва над елеем болящего: Господи, милостью и щедротами Твоими…;

Должно знать, что семь пресвитеров творят св. елей; наполняется чаша св. елеем, и каждый пресвитер зажигает светильню, произносит молитву, творит и ектению о болящем: Еще о рабе Божием, о совершении службы, о ослаблении болезни.

Первая молитва над болящим: Господи Вседержителю, святый царю, Боже, наказуяй и не умерщвляяй…;

вторая молитва: Господи Боже сил, посети брата нашего милостью и щедротами…;

третья молитва: Отче святый, врачу душ и телес…;

четвертая молитва: Боже, Боже, сильный и милостивый, вся строяй на спасение рода нашего…;

пятая молитва: Владыко, Владыко Вседержителю, душелюбче, раболюбче, Спасителю всех, смиряяй и возносяй…;

шестая молитва над болящими Иакова, брата Господня: Щедрый и славный Боже, скорбящих Спасителю…;

седьмая молитва: Щедрый Боже и милостивый, удали все болезни наши…».”

Несложность составных элементов рассматриваемого чина обращает на себя внимание. Он разбивается только на две исторически образовавшиеся части: освящение елея и помазание им больного. При этом, только вторая часть - помазание больного елеем - приспосабливается к седмеричному числу совершителей таинства. Затем, само начало и конец этого чина слишком неожиданы и внезапны для целого последования. Чин св. Елея сразу же начинается молитвой на освящение елея и заканчивается молитвами на помазание им болящего, как бы внезапно обрывается. Это, по-видимому, опять говорит о сравнительной древности рассматриваемого памятника, и относит нас к тому времени, когда сам чин не был еще разработан. И с этой стороны он напоминает древние чины, ограничивавшиеся одними молитвами.

Приведенный чин Елеосвящения обращает на себя внимание с другой стороны тем, что он, как уже отмечено, не имеет связи с суточным богослужебным кругом. Для нас это важно в том отношении, что уже в IX - X веках мы застаем чины Елеосвящения объединенными с суточными службами, и данное последование представляет собой в таком случае исключение. По всей вероятности такая практика не была распространена, поскольку отсутствует какое бы то ни было влияние ее на последующую историю таинства. Чины Елеосвящения XIV - XV веков, обладавшие современной схемой и составом, тем и другим указывают на тесную связь с чинами предшествовавшего периода, сформированными однозначно в тесной связи со службами суточного цикла.

Чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 от 1027 года

Переходя к рассмотрению истории чина Елеосвящения, разрабатывавшегося в контексте служб суточного круга, необходимо отметить, что существуют два наиболее ранних списка этого периода, характерных во многих отношениях. Формально, в хронологическом аспекте первенство принадлежит последованию Елеосвящения Барберинова евхология, датированного IX веком. Чин же таинства св. Елея, содержащийся в рукописи Парижской Национальной библиотеки, датированной 1027 годом, по своему составу и характеру значительно более важен и ценен не смотря на свою позднейшую датировку.

Прежде всего, на древность основной его схемы указывает уже сам состав двух главных частей последования - освящения елея и помазания им больного. К одной и другой части здесь добавляется еще по одной молитве. Это обстоятельство свидетельствует о древнем характере всего последования, так как к IX веку ясно намечается тенденция к соответствию числа молитв числу совершителей таинства в каждой его части. Затем, на ранний характер приведенного чина указывает и то обстоятельство, что из повседневных служб здесь тесно связывается с совершением таинства одна лишь литургия. А это могло быть свойственно Елеосвящению только до IX века, так как, начиная с этого времени, к нему тесно примыкают и другие службы суточного круга. В силу этого вполне уместно считать основную схему и состав последования св. Елея по рукописи Парижской библиотеки одним из более древних опытов построения чина на основе седмеричной системы.

““После того как семь иереев соберутся в храме, в котором должно было совершаться последование, один из них совершает проскомидию и затем предложение хлебов; проскомисуются семь просфор по числу пресвитеров”. Перед началом литургии предстоятель произносил: «Благословен Бог наш» и во время пения 50го псалма иерей брал приготовленный сосуд с елеем и вливал немного елея в новую лампаду со словами: «Господу помолимся. Господи, милостью и щедротами…» Твое бо есть еже миловати…И,произнося этот возглас, зажигал свою светильню. И так по порядку поступали все семь пресвитеров.

Затем начиналась литургия.

Произносились антифоны и «на молом входе: Благодать приимше… И ныне: Прчастницы бывше божественного естества… Трисвятое. Прокимен: Аз рех… Стих: Блажен призираяй на нища…Апостол из послания Иакова 5, 10 - 16. Аллилуарий: Призри на мя и помилуй мя. Евангелие от Марка 6, 7 - 13. Причастный: Чашу спасения…». ( Если же последование совершается в празднуемый день великого святого, особенно же в день св. Феодора Тирона( 1я суббота ВП), или в Лазарево воскресенье, то в первую очередь совершается последование дня ).

По исполнении заамвонной молитвы раздробления хлебов не бывает, но сразу же иерей погружает заготовленные стручцы в сосуд, и во время пения стихиры «Источник исцелений», иереи, начиная с литургисающего, исполняют для хозяина дома и живущих с ним молитву «Отче святый, врачу душ и телес…» и после возгласа «Яко Твоя есть сила…» помазуют их лица, грудь и руки. И, помазав всех, иереи снова погружают свои стручцы в сосуд и помазуют весь дом, делая елеем кресты на отдельных его частях при пении стихир: “Источник исцелений”; “Cвятии бессребренницы”; “Благодать исцелений”.

Помазав дом, возвращаются и собираются в комнату, в которой по обыкновению находится больной, и поют: «Благодать приимше». Затем один иерей кадит, другой произносит: Премудрость, прости, услышим…И литургисающий читает Евангелие от Луки 19, 1 - 10. Ектения: Помилуй… О благочестивейших… О еже милостиву…О еже проститися нам всякому прегрешению…Еще молимся о рабех Божьих…Господи помилуй 40 раз и возглас: Яко милостив…» И происходит отпуст. «И возвращаясь в домовый храм читают 33 псалом. И бывает раздробление хлеба и раздаяние. Все берут по частице и отходят. Семь пресвитеров поочередно гасят каждый свою светильню. ( Если последование бывает в субботу четыредесятницы, то употребляются преждеосвященные дары; если же вне 40-цы, то каждый раз совершается проскомидия)»”

Приведенное последование Елеосвящения показывает, как начиналось развитие чина в двух характерных для рассматриваемого периода аспектах: 1) в сближении освящения елея и помазания им больного; 2) в семикратном повторении этих действий под влиянием седмеричной системы.

“Семикратное повторение одной и другой части способствовало появлению новых элементов в чине таинства - при освящении елея: 1) чтение 50-го псалма, при помазании им больного, 2) пение стихиры «Источник исцелений», во время исполнения которых и совершались процессы освящения елея и помазания. Таким образом, одно осложнение последовательно вызвало другое. Это, собственно, и можно считать одним из первоначальных видоизменений древнего состава Елеосвящения.”

В разбираемом чине к помазанию больного елеем, присоединены еще два действия: 1) помазание елеем дома больного и 2) молебное служение в комнате последнего. Если больному помазание елеем служило для уврачевания его недугов, то для его дома оно являлось просто освящающим средством. Надо отметить, что в греческой церкви это было вполне естественным явлением, распространявшемся также и на освящения полей ( но уже не сакраментальным елеем ).

На вопрос об истоках молитв, входящих в чин Елеосвящения, можно ответить следующее: Поскольку использование елея было известно с глубокой христианской древности, то и молитвы на освящение его и молитвы над самим болящим Церковь сложила на самых первых этапах своей истории. Уже в Евхологионе Серапиона Тмуитского, из IV века, как ранее было отмечено, есть молитва над болящим и молитва руковозложения на болящих. В последующее время число врачевательных молитв значительно возросло вплоть до образования особых групп таких молитвословий, охватывавших собой даже отдельные виды болезней. Это можно видеть из уже упомянутого «Описания…» профессора Дмитриевского, который в разделе «Рукописи Синайской библиотеки» приводит два таких памятника относящихся к XIII веку.

О чине Елеосвящения в Барбериновом евхологии.

Приведенный чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки ясно показывает, что унаследованный с древних времен простой по своему составу процесс освящения елея и помазания им больного, сперва просто стал повторяться каждым пресвитером в отдельности, но начиная с X века, притерпевает дальнейшее осложнение. В отношении самого последования, увеличивается количество молитв, а в отношении же богослужебного цикла, увеличивается число повседневных служб, взаимодействующих с этим таинством. С такими, характерными для дальнейшего развития последования чертами зафиксирован чин св. Елея в, уже упоминавшемся Барбериновом евхологии. К сожалению, регламент данной работы не позволяет подробно отановиться на этом, тоже по-своему уникальном, литургическом памятнике, но вкратце охарактеризовать его можно следующим образом. Этот чин ясно показывает обнаружившееся в IX - X веках стремление к дальнейшему осложнению последования по седмеричной системе, что выражается появлением в его составе новых элементов, повторявшихся по семь раз. С другой стороны, как пишет иеромонах Венедикт, к этому времени и суточные службы, взаимодействующие с таинством Елеосвящения, увеличиваются в своем составе и достигают полного своего количества. В рукописи Синайской библиотеки за № 973 наглядно можно проследить процесс дальнейшего развития последования св. Елея в двух, характерных для Барберинова евхология направлениях: 1) относительно последования самого таинства и 2) в отношении круга суточных служб. По первому пункту: вместо повторения семи раз того, что делал и читал первый пресвитер, наблюдается стремление положить на каждого иерея по особой молитве в обеих частях таинства, т. е. при освящении елея и при помазании им больного. По второму же: наблюдается решительное приурочение этих двух частей к литургии. Процесс приготовления соединения вода - вино - елей начинается с возгласом начала литургии, причем это соединение повторяется каждым священником, участвующим в таинстве, т. е. имеет место тот же седмеричный характер. Приготовление и освящение елея с возжением светильников происходило в начальный момент службы, а вторая часть таинства, связанная с помазанием и гашением светильников совершалась в конце литургии, перед произнесением 33 псалма.

Другая характерная черта чина Елеосвящения, уже наметившаяся в Барбериновом евхологии, - привлечение помимо литургии и других служб суточного круга. Это подтверждается самим чином, в составе которого есть упоминание о вечерне, панихиде, каноне, в качестве отдельной службы, и утрене. “А затем уже следовала литургия, за которой болящий, по совершении над ним таинства св. Елея, приобщался св. Таин. Литургия здесь, как и в рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213, совершалась семь раз, но в отличие от названной рукописи она отправлялась перед совершением таинства, в один день…

На утрени, с которой, как это было отмечено, начался процесс соединения Елеосвящения с суточными службами, уже было в обычае освящение елея для верующих. В начале этой работы уже говорилось, о том, что Древняя Церковь хорошо знала традицию общего освящения елея как для сакраментального употребления, так и просто для нужд христиан. Елей больных был в то же время и елеем оглашенных, так как имел одно общее освящение ( на западе - епископом; на востоке как епископом так и пресвитером). Все это показывает, что различие здесь было не в способе освящения елея, а в способе его употребления. Освященное масло получило свое сакраментальное назначение в зависимости от употребления его в таинстве Елеосвящения. Когда же чин таинства св. Елея объединился со службами суточного круга, освящение масла на утрени для верующих, помазывавшихся им и вкушающих его, стало, очевидно, служить освящением и елея больных. В дальнейшем ситуация изменилась и сакраментальная часть отделилась от этого общего освящения и приняла самостоятельное значение. Вполне вероятно, что это явление и отмечается в Барбериновом евхологии.

Из рассмотренных предыдущих рукописей можно судить о дальнейшем осложнении, как самого последования таинства, так и суточных служб, взаимодействующих с ним. В вышеизложенном описании чина Барберинова евхология сообщалось о том, как в последовании Елеосвящения появляются новые части, имеющие седмеричный характер: 1) приготовление елея и 2) гашение светильников. Такие попытки применить седмеричную систему, по возможности, ко всем отдельным элементам чина, естественно, не могли иметь устойчивости. Создание целого церемониала из вливания елея в сосуд или из гашения светильников лишь нарушало впечатление стройности и утяжеляло чин, который существовал paнее при наличии только двух главных частей в последовании таинства. Следовательно, их исчезновение было неизбежно. Приготовление елея, и гашение светильников не могло иметь существенного значения для таинства как такового, а между тем резко возростала громоздкость чина. Поэтому существование их как особых частей, при развитии других, имевших большее значение для таинства, или же при введении новых элементов в последование, становилось излишним.

Этим, оказавшим большое влияние на последование таинства, элементом и было семикратное чтение Апостолаи Евангелия. Появление его в чине, вероятно, находится в связи с перемещением помазания больного елеем к моменту чтения апостола и евангелия за литургией. В этом отношении чин Елеосвящения имеет для себя близкую параллель с чином Венчания. Как при совершении Венчания, так и при совершении Елеопомазания на литургии, апостол и евангелие читались не рядовые, а приспособленные в том и другом случае к характеру таинства. Отсюда, с течением времени, апостол и евангелие стали рассматриваться уже как составные части того и другого последования. Следствием этого было то, что, когда Венчание обособилось от литургии, то удержало в своем составе апостольские и евангельские чтения. Очевидно то же произошло и с последованием св. Елея. Как пишет иеромонах Венедикт: “…Когда оно стало совершаться во второй своей половине после литургийных апостола и евангелия, то последние, по содержанию давно уже сходные с последованием таинства, и по времени совершения приблизились к Елеопомазанию и потому, естественно, стали рассматриваться уже как составная и притом начальная часть процесса Елеопомазания. Дальнейшим же следствием было то, что чтение апостола и евангелия вместе с помазанием больного елеем подверглось влиянию седмеричной системы, т.е. стало повторяться семь раз по числу пресвитеров, совершителей таинства.”

Семикратное чтение апостола и евангелия, осложненное, несомненно, не сразу чтением семи молитв, по одной молитве на каждое чтение, сначала заняло посредствующее положение между освящением елея и помазанием больного и оказало существенное влияние на одну и другую часть. На состав помазания больного елеем этот новый элемент в чине таинства влиял в том отношении, что с появлением его в структуре всего последования и с приданием ему большей стройности, помазание больного елеем получило явную наклонность к соединению с семикратным чтением апостола и евангелия в одну часть. С другой стороны, вполне естественно, что и освящение елея при существовании семи чтений из апостола и евангелия с присоединением еще по одной молитве на каждое чтение, устойчиво стало совершаться простым способом с целью, не загромождать и так очень сложный чин св. Елея.

Наряду с апостольскими и евангельскими чтениями для последующей судьбы последования св. Елея имело значение и другое характерное обстоятельство,-это постепенное сужение круга суточных служб, привлекаемых к таинству. И так как первоначально чин Елеосвящения из всех суточных служб был связан с литуpгией, так и процесс обособления от них начался тоже с литургии. “«И должен желающий творить св. Елей призвать сем пресвитеров вечером и (должно) петь следующее, где пожелает, в церкви или в доме своем».” Из этой заметки можно видеть, что связь Елеосвящения с литургией, предполагавшая его совершение непременно в храме, делала затруднительным его более широкое применение. Стесненнось такого положения таинства окончательно привела его к полному отделению от суточной службы, что не могло не отразиться на последовании св. Елея.

О том, какой именно вид приняло это последование 1) по привнесении в него семикратного апостольского и евангельского чтения и 2) по освобождении его от литургии, наглядное “представление дают нам рукописи: Лавры преп. Афанасия Афонского № 189; Синайской библ. № 960; Святогробской в Константинополе библиотеки № 8; Αфоно-Пандокр. библиотеки № 149; Синайской библиотеки № 985; в которых чин Елеосвящения предстает перед нами с обеими характерными чертами.” В чине Елеосвящения указанных рукописей апостольские и евангельские чтения действительно сначала занимают среднее место между освящением елея и помазанием им больного и само выполнение их здесь предварялось седальнами и сопровождалось чтением соответствующих молитв, по молитве на каждое чтениe. В силу же ориентации основного внимания на изложение нового элемента-апостольских и евангельских чтений- другие части Елеосвящения отступают на второй план и излагаются просто. А второстепенные части, не имевшие существенного значения для последования, по возможности, объединяются с другими частями. Отсюда, вливание елея в сосуд, как особый седмиричный круг в них уже не имеет места. Теперь, каждый пресвитер, вливая елей в сосуд, читал молитву и на его освящение. А возжениe светильников лишь согласно рукописи Синайской библиотеки № 960 совершалось определенным образом. Но и здесь этот элемент отправлялся просто: пресвитеры по очереди зажигали свои светильники без произнесения каких-либо молитв. Во всех же других рукописях оно было объединено с апостольскими и евангельскими чтениями таким образом: “каждый пресвитер по прочтении своего апостола, евангелия и молитвы зажигал свой светильник и отходил на свое место. В свою очередь гашение светильников, хотя в данных рукописях о нем и не упоминается, могло быть объединено с помазанием больного елеем, или же совершаться по окончании всего последования.

В силу объединения второстепенных частей последования таинства с главными схема главных частей получилась следующая: 1) освящение елея; 2) семь чтений из апостола и евангелия с положенными на них семью молитвами и 3) помазание больного елеем.

Но теперь к этой схеме присоединяются действия, вызванные освобождением последования таинства от литургии. Сюда относится появление особого начала и отпуста для последования. Когда Елеосвящение совершалось на литургии, то для него не требовалось в этом случае, ни особого начала, ни особого отпуста. Начало и отпуст на литургии могли служить тем же и для последования таинства. Но появление того и другого стало неизбежным, как скоро чин св. Елея отделился от литургии. Это с одной стороны.

С другой-наблюдается следующее явление. Первоначально, когда таинство св. Елея совершалось на литургии, то первая его часть-освящение елея-совершалась в начале литургии, а вторая- помазание больного елеем-в конце ее. Среднее место между тем и другим занимало чтение апостола и евангелия. Это чтение литургийных апостола и евангелия, по содержанию уже давно приспособленное к случаю совершения таинства св. Елея за литургией и ставшее седмеричным, в силу этого могло рассматриваться как входящее в состав и самого последования таинства.” С другой стороны, начальная часть литургии до чтения апостола и евангелия тоже очень рано стала осложняться элементами, относящимися к таинству Елеосвящения. Это явление уже отмечалось при разговоре о рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 и о рукописи Синайской библиотеки № 973. Рукопись же Синайской библиотеки № 960 сообщает, что даже литурийные молитвы относились не к литургии, а к таинству. Вследствие этого произошло то, что когда чин св. Елея обособился от литургии, вместе с освящением елея и помазанием им больного вошла в состав последования таинства и начальная часть литургии, кончая чтением апостола и евангелия. Впоследствии она заняла среднее место между освящением елея с одной стороны и помазанием им больного-с другой.

“Кроме этого, в рассматриваемых рукописях наблюдается и другая особенность, вызванная появлением больного для совершения над ним таинства не к самому началу последования, а после освящения елея, перед чтениями из апостола и евангелия. Церковная служба св. Елея в то время совершалась медленно и торжественно. Из рукописи Синайской библиотеки № 973 можно видеть, что после освящения елея в начале службы, литургия продолжалась обычным своим порядком и только в конце ее больной помазывался елеем. При таком характере таинства, принимавший его находился в храме, и когда наступал момент помазания елеем, священнослужители выходили на середину храма, при этом принимавший таинство подходил к ним и становился среди них для помазания. Согласно Барберинову евхологию так все и происходило. Перед наступлением момента помазания, в конце литургии, больной выходил к священникам и помазывался маслом. Такой же порядок указывает и рукопись Софийской библиотеки № 1054 с Иерусалимским уставом чина Елеосвящения. Когда же последование св. Елея обособилось от литургии и отдельные части его сблизились между собой, принимавший таинство стал появляться среди священнослужителей уже перед началом апостольских и евангельских чтений. Это появление больного в середине чина с одной стороны произвело перерыв между освящением елея и чтениями из апостола и евангелия, с другой стороны способствовало появлению новых элементов в чине 1) испрошения принимавшим таинство прощения грехов при появлении среди священнослужителей и 2) пения особых тропарей и кодаков, заполнявших промежуток времени при появлении его среди совершителей таинства.”

После всех видоизменений, какие были произведены в чине Елеосвящения, при отделении его от литургии, последование этого таинства приняло такой вид:

Накануне по-прежнему служились вечерня и утреня, а сам чин св. Елея совершался на другой день.

“Обычное начало: Приидите поклонимся; чтение одного или нескольких псалмов; Верую во единого Бога…( или же, как в рукописи Синайской библиотеки № 960, после начала сразу же следовали тропари: Помилуй нас Господи…)

Освящение елея.

Исполнение литургических антифонов.

Приход больного и испрашивание им прощения грехов и благословения у совершителей таинства и пение тропарей.

Чтение семи апостолов и евангелий, предваряемых седальнами и сопровождаемых молитвами.

Возложение евангелия и чтение молитвы над головою принимавшего таинство.

Помазание больного елеем поочередно всеми семью иереями.

Помазание присутствующих.

Произнесение ектении «Помилуй нас Боже» и отпуст.

Оглашение больного ( неустойчивое по местоположению )

Таким образом, из представленной в рассмотренных рукописях схемы Елеосвящения можно отчетливо видеть, что из служб суточного круга устойчивое положение сохранили вечерня и утреня, а в самом последовании св. Елея твердо заняли места следующие части: 1) освящение елея, 2) семь чтений из апостола и евангелия, 3) помазание больного, 4) оглашение его. К этим частям по освобождении таинства Елеосвящения от литургии присоединились теперь 1) особое начало и 2) отпуст для последования.”