Итак, явствует, что каждое славянское племя имело и своих Гетов, или Гефов,

именем которых обозначались воины. - А так как Геты, Алане и Руги в принимаемом

нами смысле слова суть имена нарицательные, то мы и встречаем их в истории слитыми с

племенными именами, как, например, Алани-Рси (Alanorsi), или Руссы-Алане (Rox-Alani,

Roxolani, Roxalani), Венды-Алане (Wendi-Alani, перелаженные впоследствии в Wandalini и

наконец в Wandali). А что мнимые Wandali племени славянского, нас убеждает еще и Адам

Брем, говоря, что Склавония (т.е. славянская земля) обитаема Винулями, которых прежде

называли Вандалами. Он же говорит, что если включить в нее Богемию и за Одрою

живущих Полян (Поляков), которые не отличаются от Винулей ни наружным видом, ни

языком, то вся эта Склавония будет в десять раз более Саксонии. Из этого же явствует

несомненно, что Вандалы были Славяне, и что настоящее их прозвище Венды-Алане. Да и

в Вессебрунской летописи они описаны вместе с Венедами как с родичами их в одной

статье под заглавием «Windi et Windili».

 

Так точно мы читаем у древнейших греческих писателей, что в верхней Италии сидели

Геты-Руссы (Getai Russi), которых позднейшие историки переделали сперва в Гетрусков, а

потом в Этрусков. Стефан Византийский говорит в своем географическом словаре: «Rhtai

Turrhnikon Ejnoz», т.е. Реты (Славяне) племя этрусское. Ливии, родившийся в Падуе,

между Славян, говорит: горные Славяне (т.е. Геты) ничего не удержали из прежнего

этрусского величия, кроме языка своего. Кроме этих писателей подтверждают славянство

Этрусков: Плиний, Юстин, Диодор Сицилийский, Страбон и многие другие, а Феофилакт

 

Византийский называет Славян древними Гетами. Arsietae Птолемая также никто другой,

как Рсы-Геты или Руссы-Геты. Так Геты-Поднестряне названы у историков Тирагетами

оттого, что Днестр назывался Гирасом; так точно Геты-Пеняне, сидевшие на реке Пене,

впадающей в Балтийское море, названы в хрониках Пиенгетами и потом Пиенгитами;

племенные их названия в обоих случаях опущены, а показаны одни только

географические, подобно тому как у нас говорят о казаках, называя их по местностям

донскими, черноморскими, запорожскими и пр. - Впрочем Маркиан указывает нам ясно,

какое славянское племя называлось Пиенгетами; он говорит о племени Лютичей,

известных в истории под названием Ретарей, добавляя, что их называли и Гетами на

Пене. Не отсюда ли перешло к полудиким в то время Германцам и слово Ritter (от Ретарь),

когда они помогали Славянам громить западную Римскую империю? - Так же точно в

Скандинавии, названной Геродотом древней Скифией, следовательно славянскою землею,

были Геты-Унны, которых немецкие хронисты переделали в Gettunni, Gettini, Gothunni,

Gothini и Gothi, а скандинавы в lot unni; Иорнанд же, принадлежавший сам к мнимому

готскому народу, называет соплеменников своих Гетами в сочинении своем: «de rebus

Geticis»; но как он сам объявляет, что он происходит от Алан, следовательно, он сделался

гетом, вступив только в касту их; ибо не мог же он происходить от Гетов и Алан вместе.

Так же точно и Геты придунайские носили племенное имя Даков. - Туберони ясно говорит:

Atque indo conjicio Slavenos et Gothos eandem esse nationem (что относится до Славян и

Готфов, то они составляют один народ). Фома, архидиакон, говорит о Далматах так: Gothi

pluribus dicebantur, et nihilimisis Sclavi sunt secundam proprietatem nominis (т.е. хотя

многие зовут их Готфами, однако же их собственное имя Славяне). По этому обыкновению

называть Славян Готфами и Салонский собор (1060 г.) назвал азбуку Кирилла Готфскою

(litterae Gothicae).

 

Геты составляли всегда пограничное или сторожевое славянское население, вроде нашего

казачества, или военной сторожевой линии; в этом мы еще более убеждаемся особенною

их против других племен воинственностью. Надобно полагать, что и самое казачество есть

остаток Гетов, ибо оно сохранило и должностное звание для своего начальника Гетман,

произведенное от Гета и в песнях своих слово геть или гейть, соответствующее нашему

гей-ты или смотри-ты и означающее сторожкость, входящую в их непременную

обязанность. Так мы видим, например, из малороссийской песни, что казак, поджегший

дворы ляхов, говорит своему хлопцу:

«Солнышко уже, геть, припекае,

Геть! покатыть дым и поломья!»

Здесь в обоих случаях слово геть означает смотри.

Хотя наши новейшие историки и утверждают, что будто казачество существует только с

XV века, но мы докажем в подробном обзоре этого предмета в следующих выпусках, что

это название существовало у Славян многими веками ранее и проявлялось в средние

времена под различными наименованиями и в том числе под именем Украинцев (т.е.

сидящих у края государства), переложенным немецкими аналистами в Укранов (Ukraner),

Крайнев (Krainer), и Крайнцов (Krainzer), а греческими в Генидов.

Сюда же должно отнести и прозвание земледельческих Славян Ружанами (Rugi) или

ружниками; значение этого наименования сохранилось у нас в слове руга, означающем

условную выдачу зерновым хлебом; а равно и названия, производные от него: Rugiani, т.е.

Руги-Унны (Urugi), слитое с племенным названием, Унны, в Уруги-Унны (Urugiunni),

перелаженное хронистами в Urugunni, Urugundi, Urugundini, Urugundioni и, наконец, как

мы говорили выше, в Burgundioni и Burgundi. Агафий и некоторые другие писатели

называют Волжских славян или Болгар Burgundi и Burgundioni; но Никифор и

Константин Багрянородный называют их Гунно-Гундурами. Волохами прозвали их

Далматы, на наречии которых Волох означает кочующего или пастуха. Хотя Нестор и

указывает Волохов на том месте, где сидели Бургунды, но нет еще достаточных данных

для свода этих двух названий к одному знаменателю, несмотря на имеющиеся сведения о

том, что Бургунды были Гунно-Славяне, Булгары же Гунно-Волгари и также Славяне, ибо

Греки вообще называют Уннов Болгарами (Ounnoi Boulgarai); Феофан и Кедрин называют

их Славянами, говоря: o Ounnoi o kai Sklabinoi; Беда, Иорнанд и Виктор Тунунский (560)

называют Болгарами тот народ, который слыл у других писателей под именем Гуннов.

Остается поэтому только доказать сближениями, что Гундури Ургунди, впоследствии

Burgundi, означают одно и то же племя. Переселение части Бургундов с Немецкого моря к

Дунаю могло совершиться во время царствования Атиллы, который и сам исшел из той же

страны и увлек с собой все славянские племена. Если эти догадки о Болгарах

 

подтвердятся еще другими, более близкими доводами, то откроется весьма важный факт

для славянской истории.

 

Что Руги-Унны (Rugi, Rugiani), жившие на острове, называемом ныне Rugen (Рюген), были

славяне, явствует и из того, что главное божество их называлось Святовидом, а князья их

носили славянские имена, как например Теслава (Teslaw в 1260), Яромира (Eromar,

Iarmor, в 1268), Стойслава (Stoislaw, в 1274), Вышеслава (Wisislaw, в 1315) и проч. Руги

или Ружане в Венгрии принадлежат также к славянскому племени и сохранили родовой

славянский язык свой. Место исхода Бургундов, сопредельных впоследствии Франкам,

есть остров Борнгольм, называвшийся в то время Burgundaholm (холм Бургундов). Здесь

не излишним будет заметить, что у древних Славян острова назывались морскими

холмами. Бургунды вышли их этого острова под предводительством своего князя

Гонтогара. Это имя (Гонто-гар) должно быть эпитетное, означающее истребительные

действия огнем в неприятельской стране; ибо гонтом называется и теперь в некоторых

странах России верх крыши. Подобное эпитетное название мы встречаем у придунайских

Славян, которые прозвали князя своего Громихаты (Громи-хаты) в свидетельство того, что

он нападал преимущественно не на войска, выставленные в поле, а на жилища врагов

своих.

 

Но об этом объяснимся в своем месте подробнее, а теперь скажем только, что народ под

именем Руссов и касты его Гетов, Ружан и Алан мы найдем там же, в Азии, рассеянными

около Индукуша, в стране, носившей название Гедросии, или правильнее сказать Гето-

России, что составляет нынешний Белуджистан; там мы, вероятно, узнаем, как из

Арахозов (Ари-хази) сделались Хазары или Хазари, как и от чего образовалось название

Уннов и проч. Упомянем здесь бегло, что Хазар есть нарицательное имя, а не собственное

и означает еретика. Христианские Славяне заменили это название словом погани; у

германцев же оно сохранилось в слове Ketzer (еретик) с полным значением древнего

славянского смысла, под этим словом подразумевавшегося. Запорожские и

Малороссийские казаки до 18-го века сами себя называли Козарами.

Что некоторые Руссы были Хазары, мы видим из сохранившихся в летописях названий

Hasirrozzi, Hasirozzi и Hasarozzi, означающих не что иное как Хазар-Руссов, или еретиков-

Руссов ( хази и хазари ); Нестор называет их Козари Русские. И теперь еще существуют в

великороссийских областных наречиях слова, имеющие общий корень словом хазар и

одинаковый смысл, как, например, в Архангельской губернии хазь, или казь (нечистота,

поганство), в Вологодской: хозяй (драчун, забияка, упорный), в Воронежской хазить

(делать не так, как другие делают).

Но вернемся к Зердесту: далее он предлагает будущим колонистам взять с собой пастухов,

или упомянутых нами выше Алан. При вступлении на предуказанную землю он советует

построить город, определяя его план и пространство, и ввести правление

демократическое, дабы никто не был больше других, но все, в правах своих равны между

собой.

Это, вероятно, и послужило поводом к основанию Венедами вольного города на поморье,

известного у немецких аналистов под именем Винеты на Волыни, перелаженной

германцам в Wollin, а по другим спискам в Wolni, Waloin, Wulini, означавшей у древних

Славян вольную область, которую мы называем северной, для отличия от юго-западной

Волыни, названной Геродотом Гелонью (Teloneu), существующей и теперь на Руси по

названию своему и бывшей, вероятно, также вольной славянской областью во времена до-

Рюриковские, ибо откуда же взять подобное название, когда нет ни города, ни реки,

соименных ему? А между тем Владимир назван Волынским, Каменец также; притом по

Нестору известно, что Дулебы и Бужане, присоединившись к этой области, приняли

название Волынян. Этим сверх того доказывается, что Волынь была обширна, ибо

включала в себя не одно славянское племя. Тоже можно сказать и о северной Волыни, ибо

населявшие ее Лютичи делились на несколько племен, в числе которых называет нам Адам

Бременский Хижан, Черешпан, Туложан и Ретарей. Они же назывались, по Маркиану,

Гетами на Пене. По Видукинду (III. 69), Лутичи назывались также и Волынянами. Этим

свидетельствуется, что название Волыняне, не есть племенное или собственное имя, а

нарицательное, свидетельствующее политический быт народа. Маркиан называет

северных Волынцев Gelones, у Геродота же так названы южные Волынцы.

 

Юго-западная Волынь могла быть также вольною областью, какими были до Рюрика

Поморская, Новогородская, Псковская и Низовская, что в нынешней Германии, а может

быть, и другие, коих названия не дошли до нас ни в летописях, ни в местных урочищах,

 

сохранивших, подобно Волынскому, в имени своем признак образа управления своего, ибо

по слободам, рассеянным по всему Русскому государству, можно предполагать о многих

вольных если не областях, то по крайней мере местечках, потому что под слободою

разумелась свобода в действиях; да и теперь сохранились в великорусских наречиях слова

слобода и ослобождать. Эти слободы назывались на Волыни и в Полесье волицами.

 

О низовской Волыни мы можем сказать следующее: из Славян, сидевших в нынешней

Германии, составляли также вольную область Гломачи (они же и Далеминцы) и Нижане.

Они занимали все пространство от Лабы (Elbe) до Каменцы (Chemnitz). Вечевой город их

был Звоничи, к которому принадлежали по союзу Каменец (Chemnitz), Черлы (Zschorlau) и

Щеки (Zschokau).

Должно полагать, что Галич костромской был также вольным городом, ибо две народные

песни сохранили его название Волынцем, где при описании богатырей русских,

выезжавших во времена Владимира на Киевские своего рода турниры, упоминается в

одной песне о Дюке Степановиче, так: «Из славна Волынка, красна Галича, из Карелы

богатыя»; а в другой, о Михаиле Козаринове, говорится так: «Как издалече было, из

Галича, из Волынца града, из красного». Карелы действительно жили, кроме других мест,

также и в нынешнем галицком уезде, где до начала текущего столетия сохранялись их,

отличительные от русских головные уборы. Название же Галича Волынцем

свидетельствует о бывшем некогда роде правления в нем.

Мы сомневаемся в том, что все вольные области славянские имели постоянно князей

своих, как Новогородская до времен Иоанна или как греческие в начале развития своего,

но управлялись народным вечем, как во всех первобытных республиках и даже греческих,

не лишенных князей своих.

Но обратимся опять к Зенд-Авесте, или Зендаште. - При окончании своих поучений

Зердест предсказывает будущим выселенцам или Венедам, что если они приложат заботы

к земледелию, то скоро обогатятся через посредство приезжающих туда, для скупа

произведений земли купцов, и что имя их будет далеко известно и знаменито. Это

ободрение он заключает словами: «сие есть святая истина».

Принимая Винету по ее древности за старший венедский город, а по смыслу названия

области, в которой он находился, вольною, за тот самый, который  предназначен был

Зердестом к построению колонистами, мы должны сказать, что предположение парсского

мудреца действительно сбылось, ибо немецкие историки пишут, что Винета на Волыни

была в пятом веке величайшим и богатейшим городом, в котором все, чего ни пожелаешь,

можно было найти; что был там даже вулканов горшок, называемый туземцами греческим

огнем, что в пристанях ее находилось всегда бесчисленное множество кораблей всех

народов, а в самом городе полная веротерпимость, и что иностранцы не допускались

только в святилище Волынцев; что в ней жили Венеды, Венеды-Алане, Саксы и многие

Греки. Подробное описание этого города у аналистов свидетельствует, что торговля и

промышленность были в этой стране на высочайшей степени развития, а искусства

затмевали совершенством своим все, в том роде известное у других народов. Ее называют

некоторые историки финикийскою колонией вместо бактрийской; но теперь оказывается,

что Финикияне также из Бактрии. Адам Бременский называет Винету в одном месте

склавонским (славянским), а в другом - Скифским городом; Скандинавский писатель

Sweno Agonis - гуннским (Hunnisburg). Пространство, Винетой занимавшееся, составляло

около двадцати квадратных верст. Ее место, говорит Адам Бременский, от нас за рекою

Отдарою (Oder).

Итак, язык, названный Дю Перроном зендским, есть собственно бактрийский, или, если

возводить его до первообраза своего, парсский, и Парси, жившие в Бактрии, суть предки

Славян-Венедов и их соседей Алан, коих название сохранилось в местности, тучной

нажитями, а именно на Аланских островах. Алане постоянно сидели бок о бок каких-либо

соплеменных Славян. Галльские Алане сидели подле Славян-Бургундов, которых мы

называем Славянами потому, что кроме настоящих доводов наших, имеющих быть

помещенными в особом выпуске, все франкские историки называют их Скифами и

Сарматами; византийские же историки называют Скифами Руссов и Венедов; германские

историки называют Сарматов Slavi Sarmati, а скандинавские называют Руссов и Венедов

- Гуннами; следовательно, все эти названия составляют синонимы и относятся

единственно к славянским племенам.

Когда Алане галльские начали оставлять пастушескую жизнь, то построили себе на реке

Самаре, нынешней Somme, город Самаробреги  (т.е. Самарские берега), называющийся

ныне Амиэном (Amiens), и прозвание их Аланами само собой должно было прекратиться,

что и действительно последовало во времена войн их с Бретонцами. При утрате общего

 

занятия целых селений, дававшего им номинальность, должно было исчезнуть и самое

название, служившее только эпитетом образа жизни и трудов их. Вот почему исчезают у

нас в истории так часто мнимые племенные имена, которые в свое время были не что

иное, как прозвища, данные соседями по занятиям, обычаям, одежде, образу жизни и по

другим подобным отношениям.

Действительно, должно сознаться, что в историю не только Славян, но и всех народов

Европейских внесено вместе с истиной так много неверного, превратного, баснословного,

пошлого, смешного и эгоистического, что давно бы пора выколотить из нее всю пыль и

сор, вкравшиеся частью от неведения, частью от властительного характера и гордого

образа мыслей Римлян и Греков, желавших повелевать всем миром и потому считавших

прочих людей или рабами своими, или варварами, недостойными свободной гражданской

жизни! - А сколько после Греков и Римлян являлось на сцену историографии ослепленных

последователей, считавших за святотатство поверку древних сказаний, и, кроме того,

сколько подражателей во вновь составлявшихся дееписаниях, и, наконец, сколько

спекуляторов, которым дороги были не факты науки, а выручаемые деньги; эти

меркантилисты исказили еще более историю, не заботясь нисколько о ее чистоте и

достоинстве. - Такова ли должна быть история? Эта святая истина! Эта наставница для

правителей и наука жизни для всех? Таковы ли должны быть жрецы ее, каких мы нередко

встречаем в ее святилище? Там толпились и бездарные компиляторы, и гнусные льстецы,

и злые клеветники, и упрямые раскольники в науке, и хитрые торгаши ею посреди

немногих чад истины, живших собственно для науки и занимавшихся ею по призванию, а

не по обязанностям и расчетам.

Но мы снова увлеклись общностью предмета и удалились от Парсов. Обратим последний

взгляд на народ, посреди которого жил Зороастр или Зердест. Книги его свидетельствуют,

что Парси или По-Рси имели свои письмена и находились на высокой степени

образованности, занимались хлебопашеством, скотоводством и торговлей. Хотя

большинство их было развращено в его время, как он сам на то ясно указывает, но это

судьба всех народов, отживших золотой век свой. Мы видим из истории, что и Греки, и

Римляне предались по миновании золотого века своего также  разврату и тем не только

погубили свою самобытность, но и упали нравственно и умственно ниже многих

окружавших их народов.

Самого Зороастра мы считаем глубоким мудрецом и политиком своего времени. Он не

надеялся произвести своими поучениями влияние на всю массу народную, а потому

решился действовать только на избранных, дабы извлечь их из среды соблазна особой

колонией на место, отдаленное от родины, чтобы отдаленностью именно прервать всякое

сношение между избранными им, чистыми, с оставшимися, растленными в страстях и

пороках.

 

Если б кто вздумал сказать на это, что Зороастр был один на такой высокой степени

образования, как блуждающий огонь на болоте, то мы возражаем: нет! Его глубокие,

чистые, здравые и разумные мысли должны были понять все его новые колонии, ибо без

этого они не могли бы и состояться. А притом довольно упомянуть, что Венеды,

современные Зердесту, имели уже в числе предков своих Финикиян, Эфиоплян, Египтян,

Карфагенцев, Фиванцев и вынесли с собой на Балтийское поморье грамотность, понятия о

едином Боге, о бессмертии души и о высокой добродетели гостеприимства, услаждающего

бытие каждого человека, даже чуждого, забредшего странника! И все это было за 2000 лет

до Рождества Христова, следовательно, прежде, нежели Греки научились у Финикиян,

Лидийцев и Эфиоплян грамотности; даже прежде, нежели получили условную оседлость

между этих славянских племен!

 

Любопытно было бы взглянуть и на врачебные знания Парсов, их глубокое уважение к

жизни человеческой, выясняющееся из понятий не только о болящих и в особенности о

мнимоумерших, но и об окружающих тех больных здоровых людях, могущих подвергаться

заразам одним словом: на их гигиену, диэтетику, семиотику и терапию, не носящих хотя

пышных заглавий отдельных медицинских наук, но в общей массе своей под простой

фирмою знания, обязывающих читателя к полному уважению сведений, основанных на

тонких наблюдениях и разумных опытах. - Но этот труд составил бы уже отдельный

взгляд, не касающийся политической жизни народа, а потому мы и предоставляем его

историкам врачебной науки.

 

СКИФЫ И САРМАТЫ

(дополнение к прежней статье)

Во втором выпуске мы старались уяснить, что прозвания Славян Скифами и Сарматами

отнюдь не составляли родовых или племенных названий, ибо в противном случае нельзя

бы было сказать, что Сарматы Скифского племени или Кельтоскифы Кельтского племени;

кроме того, Скифы и Сарматы не совпадали бы у древних историков и географов на

одном и том же месте. - Мы доводили, что название Сарматов произошло от

сыромятников; и действительно, выделка сыромятных кож до новейших времен известна

была одним Славянам, подобно тому, как и выделка юфти. В том же выпуске мы

объяснили обстоятельство, по которому Греки могли прозвать Славян Скифами. Но есть

еще другой довод, который, кажется, гораздо ближе подходит к сущности дела и

доказывает, что названия Скифы и Сарматы составляют синоним, но только на разных

языках, ибо означают один и тот же предмет. На греческом языке Skwtox (скутос)

означает у адриатических греков «кожу» (cutis), а у понтийских Греков «сыромять» или

сыромятную кожу (См. Odiss. 14, 34). А так как Греки называли Славян также и именами:

Skutoz и, Skhjoz и Skhtoz, то значит, что они называли их на своем языке кожевенниками,

а это название вполне соответствует и сыромятникам, ибо они также выделывают кожи,

следовательно, те же кожевенники.

Зная же, что Руссов называли Скифами, Троянами и Славянами, мы переносим на

первых, т.е. на Руссов, все те отличительные черты, которые засвидетельствованы порознь

за всеми тремя относительными их названиями историками фригийскими, греческими,

римскими и немецкими, и из сего сгруппирования свойств и развития одного и того же

народа оказывается, что просвещение древних Руссов и старше и выше греческого.

Предполагая подробное изложение этого предмета поместить в следующих выпусках, в

статье о Руссах, мы приведем здесь только некоторые факты, к этому предмету

относящиеся.

Геродот говорит, что самые умнейшие люди, которых он знал, были Скифы.

Страбон защищает Скифов, говоря, что если они приняли что-либо дурное в свой обычай,

то заимствовали это у Греков и Римлян.

Дит и Дарет говорят, что Руссам Троянским известны были музыка, живопись, механика,

комедия и трагедия.

Римский посланник к Атиллу говорит, что Скифы (Унны) самый правдивый народ и лжи

не терпят.

Адам Бременский утверждает, что Скифам известен греческий огонь, называемый у них

вулкановым горшком.

Все историки единогласно подтверждают, что Скифы лучшие воины, а Свидас

свидетельствует, что они издревле употребляли знамена в войске, чем доказывается

регулярность в их ополчениях.

По Эфору, Анахарсис-Скиф причислен был к числу семи мудрецов.

По сказанию многих писателей в 670 году до Р. X. некто Скиф или гиперборей-Аварис

творил чудеса в Греции.

Промышленность Скифов также опережала таковую же у всех прочих народов; ибо

известно и приведено нами в первых выпусках наших материалов, что Скифы изобрели

сталь, огниво, нелинючие краски, выделку кож сыромятных и юфти; им известно было

бальзамирование трупов, что они и исполняли над трупами царей своих; им же

принадлежат и первые горные работы и разные другие открытия и изобретения.

Астрономия Скифов (Халдеев) есть, сколько известно, старшая у всех народов.

Скифские письмена, сохранившиеся в некоторых скандинавских и всех поморских рунах,

а также и по левому берегу Енисея, повыше Саянского отрога, свидетельствуют, что

служили образцом для древних греческих письмен, равно для Кельтских и Готфских

алфавитов.

Скифы верили в бессмертие души и в будущую загробную жизнь, а равно и в наказания

загробные. Их определение и идея о Творце вселенной не сделает стыда и христианам (См.

ст. Парси).

Но все приведенное нами составляет только отрывки из разбитой по разным сказаниям

истории развития и просвещения Скифов; главные их аргументы, без сомнения, утрачены

все во время политических волнений на востоке, пожиравших и истреблявших все огнем

и мечом, и Греки только потому так выдались вперед, на первый план народов

просвещенных, что известия о них более сохранились.

 

Мы считаем обязанностью сказать при этом, что мы далеко еще не истощили всех данных,

найденных нами в разных сказаниях о Славянском народе под разнообразными его

наименованиями.

АГАФИРСЫ ИЛИ АХТЫРЦЫ

(дополнение к прежней статье)

Греки и Римляне называют Агафирсов Скифами; у первых они показаны сидящими на

реке Cenesiz, у Плиния же и у географа Zannoni на реке Cenesiz. Плиний называет их

также Аланами и Роксоланами. Тут мы видим четыре названия для одного и того же

племени. Но как мы уже доказали прежде, что Скифы есть название, придуманное

Понтийскими Греками, Алане есть название касты, Роксолане есть название, слитое из

названий племени и касты, т.е. Руссов и Алан (Roxi-Alani), следовательно, Руссы (Roxi,

Rossi, Rozzi) есть племенное имя их. Чтобы яснее определить значение названия этого

племени Агафирсами и показать соотношение Агафирсов к Руссам, рассмотрим

следующее обстоятельство: Руссы или Агафирсы сидели на реке Cenesiz или Chesinus; но

как по карте Zannoni и по указанию историков местность упоминаемых ими Агафирсов

совпадает с Ахтыркою, греческое же название реки Cenesiz означает гусиную, по

производству от Cen (гусь), следовательно, Греки перевели только на свой язык русское

слово гусиную, т.е. название реки, при которой лежит Ахтырка; а Римляне переладили

греческое слово Cenesiz по своему в Chesinus. Итак, Агафирсы сидели на реке Гусиной, в

той местности, где находится наша древнейшая Ахтырка; родовое их название Россы, по

касте они принадлежали к Аланам, или пастухам, т.е. скотоводам, а видовое их название

по городу их, Ахтырке, Ахтырцы.

Итак, описываемые Греками Агафирсы, сидевшие на реке Cenesiz, суть Ахтырцы, на реке

Гусиной, которые, по указанию Плиния, суть Руссы, занимавшиеся скотоводством.

ВАРЯГИ

(дополнение к прежней статье)

Во 2-м выпуске материалов для Славяно-Русской истории мы уже говорили о варягах.

Рассмотрев этот предмет с разных точек воззрения, нам представляются еще следующие

новые доводы.

1. Старая Руса на реке Русе существовала еще до пришествия варягов, принадлежа к

Новогородской области; следовательно, Руссы уже были в этой вольной области до

призвания князей варяжских. Эти Руссы могли точно так же участвовать в призвании

варягов, как и прочие племена Новогородской области.

2. Они, Руссы, и действительно участвовали в этом призвании, ибо в Лаврентьевском или

старшем списке Несторовой летописи сказано: «и реша Русь, Чудь, Словене и Кривичи:

(варягам-Руси) вся земля наша и пр.» То есть варягов-Руссов призывали к себе четыре

племени Новогородской области, в числе которых, во главе, стоят Руссы. На основании

этого мы можем слова летописи выразить так: Руссы вольные, или Новогородские,

жившие в старой Русе, призывали из-за моря Руссов, княживших в том краю и бывших

варягами. Но Тимковский, обаянный шлецерианизмом, находя в этих приведенных нами

словах летописи совершенное ниспровержение идеи скандинавоманов, придумал для

соглашения летописи с мнением Шлецера извратить текст под видом исправления так:

«реша Руси Чудь, Словене и Кривичи». - Этим он надеялся совершенно устранить Руссов

Новогородских и тем доказать, что будто Руссов в это время вовсе не было в России. Не

станем укорять его в злоумышлении против Русской истории и допустим, что он не

смекнул о древности существующего и по сие время города Старой Русы, построенного на

реке того же имени, принадлежавшего к той же Новогородской области; но и в этом

последнем случае он явно обнаруживает не призвание свое к подобному труду, ибо можно

ли с такой слепотой, с таким односторонним взглядом приниматься за историческую

критику, требующую обсуждения предмета своего со всех возможных точек воззрения.

Можно бы было допустить попытку исправления текста в таких местах, где он темен и не

выражает ничего осмысленного; но извратить мысль ясную, здравую и логически

изложенную и дать ей чрез то совершенно превратный смысл есть или безграничное

ослепление, или недобросовестность - татьба исторических фактов.

3. Далее скандинавоманы говорят, что будто от варягов прозвалась страна восточных

славян Русью. Но что подобное утверждение совершенно ложно, то явствует из текста

летописи, в которой сказано: «От тех (варягов) прозвася Руская земля, Новугородьци, та

 

суть людие Новугородьци от рода варяжска преже бо беша словени». Из этого мы

усматриваем, что от варягов прозвалась Русская земля не Русью и не Славянскою землею,

а Новогородцами, т.е. все племена Русские, составлявшие Новогородскую область,

приняли по пришествии варягов общее название Новогородцев и перестали употреблять

раздельные названия свои по племенам: Руси, Чуди, Славян и Кривичей; но что до того

все эти племена назывались вообще Русью, ибо на вопрос: кто прозвался Новогородцами?

Летопись отвечает: Русская земля. - Мы к этому прибавляем: а где Русская земля, там и

народ должен был называться Русским. Далее летопись поясняет, что Новогородцы

прозвались так (т.е. Новогородцами) от варягов, а прежде они назывались Славянами; это

подтверждается двумя местами текста: 1-е приведено выше: «то суть людие Новугородьци

от рода варяжска, преже бо беша Словени», и 2-е, когда он говорит об апостоле Андрее, «и

приде в Словени, идеже ныне Новгород»; кроме того, он и в самом введении говорит еще,

что в Новгороде жили Славяне и управлялись сами собою.

Из этого выводится само собою логическое заключение, что Руссы, жившие в Новгороде,

назывались до прихода варягов Славянами, в Старой Русе - Руссами, в Смоленске -

Кривичами, у Белого озера - Чудью, а земля, или страна их, именовалась русскою или

Русью; ибо, судя по тексту «от тех прозвася Русская земля Новугородьци» земля, занятая

всеми четырьмя упомянутыми племенами, называлась вообще, и до пришествия варягов,

Русскою.

4. Были ль Варяги-Руссы соплеменны Руссам Новгородской области, участвовавшим в

призвании на княжение? - Чтобы убедиться в этом несомненно, рассмотрим наш вопрос с

другой точки воззрения. - При построении Старой Руссы, которой эпоха гораздо древнее

варягов, заставших ее существующую уже под этим именем, наверное, она названа была

просто Русою, ибо, строя новый город, нет никакого повода назвать его старым. Что же

могло заставить Руссов назвать свой город старою Руссою? Без всякого сомнения то, что

ими же где-либо построена была другая Руса, получившая по позднейшему своему

происхождению название «Новой», а потому для различия и нужно было прежнюю Русу

отметить прилагательным старая. Но такое обстоятельство могло встретиться только тогда,

когда обе Русы построены были одним и тем же племенем, ибо разные племена не имеют в

том надобности. Так мы имеем два Ярославля, три Владимира, две Москвы, но ни один из

этих городов не назван ни старым, ни новым, потому что они построены разными

племенами. О Владимире и Ярославле западных Славян, и о Владимире Волынском,

построенном Бужанами (называвшимися и Волынянами), уже писано довольно, а потому

мы скажем только несколько слов о второй Москве, построенной, вероятно, в 3-м или 4-м

веке нашей эры Славянами-Лужичанами, принадлежащими к племени Слезан (нынешних

Силезцев). Западная Москва существует и теперь в нынешнем Лаузице и составляет

столицу бывшего графства, а ныне княжества Пюклер-Мускау. Немцы называют ее

Muscau, а нашу Москву - Moscau; Лужичи зовут ее Мусква. Эта Мусква отличается в

названии своем от Москвы тем же, чем Русь от Роси, и указывает только на два различных

славянских наречия, коих народы жили каждый про себя отдельным миром; но ни та, ни

другая Москва не называется ни старою, ни новою.

Это ведет к заключению, что после старой Русы была построена тем же самым племенем и

Новая Руса, ибо если бы название Старой Русы состояло из одного слитного слова, как,

например, Староруса, тогда можно бы было предположить, что ее построили какие-либо

раскольники русские и названием ее Старой хотели усвоить ей значение причины

построения и вместе с тем свою отдельность от прочих Руссов; но слово Старая в виде

прилагательного имени, есть явный знак придаточного впоследствии названия для

необходимого различия двух одноименных городов у одного и того же племени, имевших

постоянное сообщение между собою.

Но где же искать нам Новую Русу? На этот вопрос мы отвечаем следующее: так как Новая

Руса уже своим названием свидетельствует о позднейшем своем построении, то, следуя

историческим показаниям о движении Славян с востока на запад, должно и Новую Русу

искать на западе от Старой. Мы действительно находим ее там между устьями Мемеля или

Немана, разделившегося к морю на два рукава, из которых правый называется и доныне

Русою и впадает в Куриш-Гаф. Между этих двух рукавов нам указывают Скимн Хиосский

и Халкокондила город Новую Русу под именем Novorutha, обратившийся ныне в местечко,

но сохранивший прежнее свое название Русы (Russe). Историки средних времен называли

Руссов Скифами и Сарматами, но также и Ruthi, Rutheni, a Россию - Ruthenia,

следовательно, Novorutha означало действительно Новую Русу; к этому дополним, что на

пути от Старой Русы к Новой и весьма недалеко от последней, но еще за рекою есть

местечко, называемое и доныне Novomesto (Ново-место), явно свидетельствующее о своем

русском названии и о позднейшем переселении сюда Славяно-руссов.

 

Что эта найденная ныне нами Новая Руса была городом Славяно-русским, в том нас

убеждают следующие обстоятельства: все пространство между Куриш-Гафом и Фриш-

Гафом усеяно городами, местечками и реками, сохранившими по сие время свои Славяно-

русские названия; ибо там находятся реки Вокса, Мелка-река и Руча; продолжение

Мелкой-реки называется Родничи, тут же есть плотина, называвшаяся еще в начале этого

столетия русскою. Города и местечки, в окрестностях Новой Русы лежащие, называются и

доныне Веприцы, Камень, Клушино, Власове, Горицы, Зябчик, Пробрань, Чернове,

Горино, Бараково, Лопово, Пыряны, Гладово поле, Малый Камень, Варники, Белицы,

Гомель, Становище, Древачи, Градово, Зихово и пр. При устье Русы, недалеко от Новой

Русы, находится городок, видный со взморья и носящий ныне немецкое название

Windenburg, называвшийся древле Видень. Нынешний Фришгоф называют Вульфстан и

Пифей Руснею и утверждают, что в их время был тут торговый город Руса. По-видимому,

Фриш-Гаф составлял гр<