Существуют ли альтернативы устойчивому развитию?

Сомнения относительно осуществимости перехода на путь равновесного природопользования не лишены серьезных оснований. Пока существенных улучшений экологической обстановки удалось добиться на весьма ограниченных территориях развитых стран. Оздоровление Великих озер, воздуха в Токио, городах Рура — все это, несомненно, важные достижения, свидетельствующие о практической возможности решения крупных природоохранных задач.

Однако в мире в целом и в масштабах отдельных государств экологический кризис не только не преодолевается, но продолжает нарастать. Современные общества (при всем их разнообразии) загрязняют и истощают природу, формируют технократического потребителя, стремящегося взять от нее как можно больше. Добиваясь в первую очередь своих ближайших целей и не задумываясь о последствиях, человек подчас становится жертвой этих последствий.

Не случайно, сложилось довольно влиятельное направление «экопессимистов», считающих кризис в системе «природа—общество» непреодолимым. По их мнению, необходимо прекратить экономический рост или резко сократить производство, чтобы лишь отдалить экологическую катастрофу. Такой позиции придерживаются У. Каттон, Н. Георгеску-Реген, Э. Ольеен.

Другая группа ученых полагает возможным преодоление экологического кризи­са на основе прекращения экономического роста и перехода пусть к примитивным, но не разрушающим окружающую среду технологиям (К. Боулдинг, Г. Вудверд, Д. Медоуз и др.).

Третья группа (Р. Хейлбронер, Дж. Гэлбрейт, У. Ростоу) считает возможным экономический рост при коренном изменении его критериев, например, совершенствование качества продукции при сокращении ее количества, совокупных ресурсных затрат, внедрении «чистых» технологий и, самое главное, при ориентации на улучшение «качества жизни» — критерия, по-разному интерпретируемого, но имеющего объективные, в принципе, эмпирически выразимые основания.

И наконец, самая большая группа «экооптимистов» считает экономический рост не только социально необходимым, но рассматривает его как обязательное условие и предпосылку радикального решения всех экологических проблем. Эту позицию представляют У. Беккерман, Н. Джекоби, У. Нордхауз, она выражена в докладе комиссии, которую возглавляет Г. X. Брундланд, и официально поддержана ООН [I]. В нашей стране ее представителем был академик В. А. Коптюг.

Возможности преодоления экологического кризиса при одновременном повышении уровня благосостояния общества большинство исследователей связывают так или иначе с концепцией устойчивого развития. Однако некоторые ученые, отвергая данную концепцию, предлагают иные стратегии позитивного решения этих проблем. Так, академик И. И. Гительзон полагает необходимым осуществить переход к иному типу хозяйствования, основанному на принципах создания симбиотической среды, позволяющей сочетать экономическое развитие с улучшением экологической ситуации. Такой путь, по его мнению, снимает или, по крайней мере, отодвигает в отдаленное будущее проблему истощения ресурсов, которые будут воспроизводиться в процессе самого создания продукции [2].

Однако создание симбиотических систем (оросительные технологии для рисовых полей, наращивание плодородного слоя ила и разведение рыбы) не противоречит, а наоборот, хорошо согласуется с идеей устойчивого развития, являясь одним из многих путей ее реализации. Пока, к сожалению, технологии такого рода отработаны применительно лишь к некоторым видам сельскохозяйственного производства. Перспективы же их широкого распространения, особенно на промышленную сферу, достаточно проблематичны. Несомненно, интересна мысль о том, что, «отказавшись от использования ископаемого топлива, человечество может смело получать его из биосферы, не затрагивая при этом недра планеты» [2, 418], но пока, к сожалению, практически неосуществима. И можно ли, в принципе, использовать биосферу без истощения ее самой? Ответ, скорее всего, будет отрицательным, поскольку потребление человечеством биосферы уже далеко превышает ее воспроизводительные возможности.

Еще более радикальную альтернативу, решительно отрицающую концепцию устойчивого развития, предлагает академик РАМН В. П. Казначеев, трактующий современный глобальный экологический кризис как «противоречие двух ноосфер (пневматосфер) Геи (Земли) на пороге третьего тысячелетия — критический момент в эволюции Геи, когда технократическое травмирование коснулось равновесности гелиопланетарной системы нашей Вселенной и вызывает угрозу новой уже геокосмической экологической катастрофы» [3, 22]. Он исходит из гипотезы «живого пространства», согласно которой «вся эволюция Вселенной, начиная с большого взрыва, берет свое начало от живого космического пространства». Все пространство — Земля, Солнце, звезды — рассматривается как «совокупность гигантских космических живых потоков и живая организация, где мы лишь часть, элементы этого живого пространства» [4,12]. Вместе с тем подчеркивается, что многоклеточные структуры, включая человека, представляют собой «клеточные цивилизации действительно космического масштаба» [5, II].

Более того, интеллект трактуется академиком «как информация, как свойство, по-видимому, — «специальная субстанция (?)», полевая организация (поток) неизвестной формы жизни живого вещества», представляющая собой «первичную основу всех витальных функций материального организма, реализующую не только локальные (внутриорганизменные), но и дистантные информационные взаимодействия с живым косным(?) веществом. Взаимодействуя с живым пространством Космоса, с организованностью биосферы и человеком, оно образует бесконечное начало живого Космоса, пространства, в котором мы видим себя как наблюдатели» [3, 11].

Обосновывая эти взгляды, В. П. Казначеев ссылается не только на результаты своих экспериментальных работ, но и на работы других исследователей — В. И. Вернадского, Н. А. Козырева, В. В. Налимова, Р. Вирхова, Г. М. Франка, А. Л. Чижевского, Е. Сегала, на археологические открытия Ю. А. Молчанова и на чрезвычайно обширный круг философов — от Гераклита, Платона и Аристотеля до Гердера, Ницше, П. Флоренского, Т. де Шардена, Л. Н. Гумилева. Столь широкий подход и универсализм весьма уместны при изучении проблем такого масштаба. Однако мировоззренческие и исходные методологические позиции автора от этого не становятся более убедительными по сравнению с гилозоизмом (учением о всеобщности жизни) натурфилософских схем некоторых античных мыслителей или с предложенным в 1977 г. голландцем В. Вердениусом учением о над елейности всей материи сознанием, названным им гилоноизмом.

Идею о «вездесущности сознания» пропагандирует также В. В. Налимов, ссылаясь на то, что грани между живым и неживым, обладающим и необладающим сознанием становится определять все труднее [6]. Однако возрастающие трудности познания граней не могут быть основанием для отрицания объективного существования таковых. В лучшем случае утверждения об универсальности сознания можно принять как чрезвычайно смелую, хотя весьма сомнительную гипотезу, но никак не в качестве философско-методологической основы, пригодной для постановки и решения актуальных научных и практических проблем перехода к равновесному природопользованию.

Прежде чем всерьез обсуждать проблемы такого рода, необходимо решить ключевые философско-методологические вопросы данной темы: как эмпирически интерпретировать понятия «живое», «интеллект», чтобы истинность связанных с ними высказываний была проверяемой. В противном случае можно утверждать все, что угодно, и дискуссия будет бессмысленной. Причем прояснение смысла терминов здесь имеет не только абстрактно-теоретическое, но и важное практическое значение.

Так, в случае возникновения угрозы глобальной катастрофы при приближении к Земле крупного астероида или кометы В. П. Казначеев призывает, прежде чем решать технический вопрос о возможности предотвращения катастрофы путем уничтожения приближающегося тела ядерными зарядами, установить: «кто летит, живое или косное?» [3, 11]. Бесспорно, знать возможные экологические и психологические последствия подобных акций крайне важно, но выяснять перед лицом такого рода опасности: не является ли приближающийся астероид живым и, чего доброго, разумным существом — равнозначно выяснению: не разумна ли надвигающаяся с гор на поселок каменная или селевая лавина, вместо того чтобы предпринимать соответствующие меры.

Отвергая концепцию устойчивого развития, В. П. Казначеев противопоставляет ей концепцию, основанную на весьма интересных и фундаментальных, но крайне общих идеях, практическая реализация которых гораздо проблематичнее, чем даже идеи симбиотического пути развития, выдвинутые И. Гительзоном. «По-видимому, — пишет он, — на поверхности Земли существуют различные гетерогенные потоки и завихрения, протуберанцы, связывающие живой мир нашей Земли с живым космическим пространством, и организация таких потоков по параллелям и меридианам. Наличие соответствующих станций с установленными на них большими системами из зеркал Козырева и других источников энергии может существенно реконструировать саму планету с точки зрения стратегии сохранения и выживания на ней живого вещества. Значит, мы подходим к проблемам геокосмической геогигиены, о чем говорил в свое время П. Лазарев, но уже на новой концептуальной основе. По-видимому, она и будет той базой для выживания в будущем в противоположность концепции так называемого «стабильного развития», где теория Мальтуса как будто бы становится сегодня даже руководящей идеей». Вместо этого В. П. Казначеев предлагает переходить на «новую космическую ступень автотрофности человечества по В. И. Вернадскому» [3, 22]. Иначе говоря, людям предлагается научиться питаться путем прямого синтеза необходимых для жизни органических веществ из неорганических и путем прямого поглощения солнечной и космической энергии (без употребления или при минимизации потребления растительной и животной пищи). К сожалению, предложения пока относятся, скорее, к научной фантастике, чем к актуальным научным и практическим задачам преодоления глобального экологического кризиса. Приходится констатировать: сегодня каких-либо достаточно реалистичных альтернатив концепции устойчивого развития в научном арсенале человечества просто нет.

Вместе с тем, действительно философский подход к проблемам научного познания состоит в том, чтобы не отвергать «с порога» даже самые смелые, пусть, на первый взгляд, фантастические, «сумасшедшие» идеи и гипотезы, если они недостаточно еще обоснованы, чтобы быть принятыми в качестве рабочих. Творческая составляющая науки — процесс выдвижения новых гипотез, как справедливо заметил К. Поппер, не обладает какими-то особыми чертами, присущими только науке, и при широкой постановке задачи (особенно такой масштабной, как задача преодоления глобального экологического кризиса) гипотезы могут только подвергаться сомнению и опровергаться, но не быть верифицированными (в смысле установления их истинности или ложности в результате эмпирической проверки). Однако нельзя согласиться с тем, что процесс выдвижения новых гипотез «мы не можем отличить от мифотворчества» [7].

Принципиальное отличие постановки научной гипотезы от создания мифа состоит в требовании обоснованности выдвигаемого положения эмпирически проверяемыми фактами и (или) уже доказанными теоретическими утверждениями, которых в совокупности достаточно, чтобы признать вероятной истинность данного положения. К сожалению, пока ни одна из концепций, предлагаемых в качестве альтернативы устойчивому развитию, не отвечает такому методологическому требованию. Вернее, альтернатива есть — глобальная экологическая катастрофа, которая может разразиться еще при ныне живущих поколениях.

Необходимо, однако, признать, что критика оппонентов идеи устойчивого развития во многом заслуживает внимания. Как отмечалось выше, дискуссионным является само это понятие. Большие трудности вызывает его содержание и, особенно, эмпирическая интерпретация даже на самом общем «технологическом» уровне, которая многократно усложняется в связи с необходимостью выходов на социальные и политические аспекты.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Вознюк В. Общественное развитие и экология: взаимосвязь, противоречия, кризис // Вопросы экономики. 1995. № 2. С. 129-134.

2. Гительзон И. И. и др. Какой должна быть стратегия развития?//Вестник РАН. 1997. Т. 67. № 5.

3. Казначеев В. П. Проблемы живого вещества и интеллекта: этюды к теории и практике медицины III тысячелетия // Вестник МИКА. 1995. Вып. 2. С. 22.

4. Казначеев В. П. Институт человека или человечества? // Вестник МИКА. 1994. Вып. 1.

5. Казначеев В. П., Михайлова В. П. Клеточные цивилизации // Вестник МИКА. 1996. Вып. 3.

6. Налимов В. В. Астрономия и современная картина мира. М.: ИФ РАН, 1996.

7. Popper К. Р. The Logic of Scientific Discovery. Huthinson of London.1965.