Глава 3. Социально-политические и образовательные парадигмы устойчивого развития

Геополитические аспекты равновесного природопользования

Третья мировая воина уже идет, экономическая воина, где оружием являются ростовщические проценты, баснословные цены и неравные условия обмена. Проценты до сих пор убивают людей на разграбленной планете.

М. Кеннеди

Еще в 1921 г. В. И. Вернадский пришел к выводу, что человечество стало могучей геологической и геохимической силой, которая по мощности сравнима с естественными процессами и неумолимо меняет лик Земли. С тех пор эта сила многократно возросла и в связи с небывало бурным научно-техническим прогрессом, и в связи с демографическим взрывом, начавшимся во второй половине текущего столетия [1]. Глобальный экологический кризис современности имеет, прежде всего, техногенный характер: совокупная мощь производительных сил возросла настолько, что вызвала угрозу катастрофического нарушения баланса обмена веществ на планете Земля, связанного с необратимым разрушением ее биосферы. Следовательно, практическая проблема в первом приближении состоит в обеспечении равновесного природопользования, при котором антропогенные изменения окружающей среды будут компенсироваться естественными восстановительными процессами и специальной природоохранной деятельностью людей.

Расчеты показывают, что использование современных научно-технических достижений позволяет технологически решать эти задачи при обеспечении всего населения Земли материальными средствами жизни на уровне вполне достаточном для физического и духовного развития каждого. Промышленно развитые страны, утверждает У. Нитце, помощник администратора международного Агентства США по охране окружающей среды, располагают уже теперь большинством технологий, которые потребуются в ближайшие 50 лет для обеспечения устойчивого развития, а также современной техникой, необходимой развивающимся государствам для решения крупных экологических проблем в энергетике, промышленности, сельском хозяйстве, лесоводстве и для сохранения многообразия живой природы. Данная задача разрешима — аргументация в пользу этого утверждения прозвучала в докладе Римского клуба. Однако у стран «третьего мира», опускающихся во все более глубокую долговую яму, средств для приобретения всего этого нет, а безвозмездная передача ради общей пользы несовместима с логикой и духом буржуазного общества [2].

Трудовая жизнь, в которой люди затрачивают основные свои силы, энергию, является лишь средством достижения целей выживания, а не самореализации и раз вития личности, коммерческий дух лишает работу внутреннего смысла и ценности. Коммерциализм, пишет профессор П. Венц, это образ жизни и система ценностей, неизбежно ведущие также к разрушению окружающей среды. Поддерживающие их представители философской мысли не только наносят тяжелейший вред обществу, особенно тем, кого они учат, но и сами деградируют как личности [З].

«Современное использование биологических ресурсов на основе рыночных показателей неэффективно и несправедливо. Оно ведет к потерям в социальном благополучии, которые особенно тяжко ложатся на более бедных представителей нынешнего поколения и лягут на все будущее поколение» [4, 827]. В этом одном из самых фундаментальных трудов британских ученых по проблемам биологического разнообразия подчеркивается нерыночная ценность объектов природы, обусловленная их значимостью для здоровья и эффективности экосистем, а также с социально-гуманитарной точки зрения.

Проблематичность сохранения окружающей среды в условиях капитализма признает большинство западных исследователей. Однако решения предлагаются весьма различные. Одни прямо указывают на капитализм как главное препятствие для выхода из экологического кризиса и считают, что государство должно, как минимум, ограничить бизнесменов в стремлении эксплуатировать и разрушать природу и, как максимум, ликвидировать вообще капиталистические экономические отношения, пересмотрев «конституционное право на свободу» [5]. Другие, наоборот, считают возможным обеспечить разумное природопользование именно с помощью рыночного механизма.

Поскольку в общественном сознании на Западе, с одной стороны, довольно прочно утвердился идеологический штамп буржуазно-либерального понимания свободы, связанного прежде всего с возможностью беспрепятственных финансовых операций, в том числе чисто спекулятивных, независимо от того, какой, ущерб они наносят большинству других людей и окружающей среде, а с другой — слово «свобода» неразрывно связано с традициями гуманизма, постольку радикальные требования некоторых авторов, считающих капиталистическую систему «основной причиной деградации окружающей среды и глобального самоубийства» [б], не встречают достаточно широкой поддержки.

Вместе с тем большинство ученых и политиков стремятся дистанцироваться от крайних апологетов свободного рынка, категорически осуждающих экологические движения как угрожающие основам американского образа жизни [7]. Защитники свободного рынка, как отмечают Д. Коллинз и Д. Баркдалл, чаще всего не отрицая необходимости защиты окружающей среды, изобретают многочисленные отговорки, требуя обусловливать решение экологических проблем соблюдением принципов экономического благоприятствования бизнесу, права собственности, кредитами государства на борьбу с загрязнением и компенсациями со стороны государства издержек, которые предприниматели будут нести в результате дополнительных расходов на экологические цели. Принятие подобных предложений сделает невозможным реализацию каких-либо эффективных природоохранных программ.

Разногласия носят особо острый характер по наиболее фундаментальному вопросу: является ли рынок эффективным инструментом охраны окружающей среды или же угрозой глобальному экологическому здоровью? [8]. Большинство западных исследователей пока склоняются к паллиативному решению — капитализм и рынок должны быть в ближайшей перспективе сохранены, но существенно реформированы, чтобы соответствовать современным экологическим требованиям. Однако такой подход, как будет показано далее, связан с внутренними фундаментальными противоречиями.

Наиболее дальновидные и политически не ангажированные ученые признают рыночные механизмы в принципе неспособными решать вопросы окружающей среды в достаточно широких масштабах. «Если же погоня за прибылью останется единственной движущей силой нашего общества, битва за окружающую среду будет проиграна, так как любые меры по ее защите стоят денег»,— утверждает У. О. Дуглас [9]. «Рыночный механизм не является подходящим средством обеспечения всех коллективных или общественных товаров или услуг, таких как социальное обслуживание, дешевое жилье, транспорт, образование, здравоохранение, необходимое качество окружающей среды, возможности отдыха», — делает вывод английский экономист У. Дженкс [10]. «Приходится признать, — пишет французский доктор права, профессор Ф. Сент-Марк, длительное время работавший в правительственных структурах, — что в западном мире коммунальная собственность оказалась более надежным стражем природных богатств, чем частная собственность. Коммунальная собственность лучше обеспечивает пользование этими богатствами для страны в целом» [II].

«Рынок способен адекватно и эффективно реагировать на кратковременные сигналы. Но в долгосрочной перспективе, в том, что касается общественных потребностей и глобальных проблем, его сигналы могут привести к ложным выводам и непредсказуемым последствиям. Мы пришли к выводу, что человечество либо погибнет, либо создаст новую модель общества с новыми ценностями и стимулами», — утверждает Почетный президент Римского клуба А. Кинг [12]. «Рыночная экономика, мотивируемая сиюминутной прибылью, не обеспечивает население дешевым жильем, не гарантирует всем медицинское обслуживание и образование, разрушает окружающую среду», — утверждает Нобелевский лауреат Дж. К. Гэлб-рейт [13]. Э. фон Вайцзэкер и его соавторы в уже упоминавшемся докладе Римско­го клуба [с. 154] также подчеркивают: «...рынок — это инструмент, а не религия, средство, а не цель ... он не всесилен и опасно полагать, в частности, что рынок может заменить этику или политику».

В 1976 году были опубликованы результаты исследований по проблемам мирового развития, проведенных по линии ЮНЕСКО, содержащие, по сути, аналогичные выводы: «Сам факт, что ресурсы, возобновляемые или невозобновляемые, ограничены, показывает, что «модель западного развития» не может быть обобщена ни в пространстве, ни во времени. Прогресс, основанный на этой модели, рассматриваемый до сих пор в некоторых кругах как потенциально универсальный, в настоящее время ставится под сомнение в результате его фундаментальных противоречий» [14]. Этот вывод, как известно, был подтвержден на конференции ООН по окружающей среде и развитию (июнь 1992 г.), указавшей, что традиционная модель производства и потребления, ориентированная на неограниченный экономический рост, уже исчерпала свои прогрессивные возможности, поскольку разрушает природную среду обитания людей, а следовательно, путь, которым пришли к своему благополучию развитые страны, неприемлем для человечества в целом: «Следование по этому пути может привести нашу цивилизацию к краху». Иначе говоря, капитализм как общественно-экономическая формация исторически уже изжил себя.

Происходит неуклонное нарастание противоречий между наиболее развитыми, «благополучными», государствами, в которых проживает так называемый «золотой миллиард», и остальным миром. Разрыв по доходам между наиболее богатой группой стран (20%) и наиболее бедной (20%), который в начале века оценивался как 10:1, в 1960 г. составлял 30:1, а в 1990 г. — 60:1. Каждый житель на севере планеты (исключая, конечно, Россию) потребляет в 20-50 раз больше ресурсов, чем на юге, и во столько же раз больше производит отходов. Трудовая же продуктивность (без учета крайних случаев) в целом отличается не более чем в 3-4 раза. Следовательно, разница в доходах обусловлена в основном присвоением результатов чужого труда.

Именно богатые страны являются главными разрушителями и загрязнителями окружающей среды, хотя природные богатства, в основном, приходятся на остальной мир, в том числе треть мировых ресурсов, по экспертным оценкам, принадлежит России. Разрыв в уровнях жизни между наиболее и наименее развитыми странами в первой трети XXI века возрастет, по прогнозам, сделанным на основе вычислительного эксперимента с глобальными моделями второго поколения, в 11-14 раз. Столь высокий диспаритет означает высокую взрывоопасную неустойчивость, чреватую не только острейшими вооруженными столкновениями, но и возрастающей опасностью экологической катастрофы.

Еще быстрее увеличивается дифференциация между социальными группами населения планеты. Так, если в 1970 г. отношение совокупного дохода 10% богатейших людей мира к доходам 10% беднейших выражалось цифрой 13, то в середине 90-х гг. превысило 60. Если в развитых странах в последние десятилетия происходило некоторое «сглаживание», связанное с увеличением средних слоев, то в странах «третьего мира» и в странах бывшего социалистического содружества этот разрыв неуклонно увеличивается. В СССР, например, соотношение групп населения (10%) с наивысшими доходами к 10% с наименьшими доходами в 70-х годах составляло 3:1, тогда как в США оно выражалось в отношении 9:1. В результате горбачевской перестройки в нашей стране оно поднялось к концу 80-х годов до 5:1, а теперь оценивается независимыми экспертами как 65:1 (по официальной статистике в 1994 г. — 17:1). Общемировое производство продуктов питания, несмотря на некоторое снижение производства в расчете на одну душу, пока с избытком покрывает потребности в калориях и белках всех жителей Земли. Тем не менее в мире до 1,5 млрд. человек (среди которых 70% — дети), в основном жители «третьего мира», страдают от голода. В то же самое время в развитых странах, и в частности в США, потребление приобретает столь гипертрофированные формы, что вице-президент А. Гор в своей книге «Земля на чаше весов» сравнивает его с навязываемой миру наркоманией, которая требует с течением времени все больших доз. «Но почему мы решили,— спрашивает он,— будто ежегодный рост потребления большинства природных ресурсов на душу населения — это естественное и нормальное явление? Потребление нескончаемого потока новых сверкающих товаров стало в западной цивилизации лучшим способом преуспеть в гонке за счастьем и комфортом, в которой люди предают забвению свои истинные чувства и оставляют поиски подлинной цели и смысла жизни» [15].

Вряд ли можно, например, признать разумной потребность американцев иметь почти 150 млн. легковых автомобилей, которые, передвигаясь по дорогам США, поглощают атмосферного кислорода вдвое больше того количества, которое создается на территории этой страны всеми естественными системами. Будучи основным источником загрязнения атмосферы, эти машины наносят колоссальный экологический ущерб, оцениваемый еще в 1970 г. в 16,1 млрд. долларов. Тем не менее, отмечает А. Гор, большинство людей и теперь не считают угрозу окружающей среде достаточно серьезной.

«Потребительство, возможно, самая главная экологическая проблема» — так озаглавил свою статью А. Уэллс. Средний американец, пишет он, потребляет в 18 раз больше, чем жители развивающихся стран, а его зарплата за счет безвозмездного использования мировых природных ресурсов намного превышает реальную стоимость, обусловленную эффективностью собственной производственной деятельности. В статье отмечается тесная связь между ростом национального долга США и безудержным потребительством, с особой силой захватившим американцев начиная с 80-х годов [1б]. Между тем уже в начале 60-х гг. до 56% валового национального продукта в этой стране было произведено без учета действительных нужд общества [17].

Рост производства продовольствия за последние десятилетия значительно опережал, вопреки утверждениям современных мальтузианцев, увеличение численности населения на нашей планете, но общее количество голодающих ежегодно росло и в течение последних тридцати лет удвоилось. Для сотен миллионов людей, уровень жизни которых так низок, что они обречены на неисчислимые страдания и медленное умирание, судный день, или апокалипсис, уже наступил. Материальное благополучие большинства жителей развитых стран и «избранных» компрадорских групп других стран достигается за счет усиливающегося ограбления и обнищания пяти шестых населения Земли.                                              

Обостряющиеся социально-политические противоречия — основная причина того, что, несмотря на растущую озабоченность мировой общественности и увеличивающиеся затраты на природоохранные цели, глобальная экологическая катастрофа неуклонно приближается и может разразиться уже в ближайшие десятилетия. Еще в начале 70-х годов некоторые идеологи, выражая интересы транснациональных корпораций, стали усиленно проводить идею необходимости «нового мирового порядка», якобы способного обеспечить баланс мировой экономики и экологии. «Система национальных государств поощряет безответственную политику в области окружающей среды на общемировом уровне», — утверждал американский профессор Р. Фолк [18]. Однако уже тогда многие ученые, видя бесперспективность тоталитаристского | решения глобальных проблем экологии, обосновали необходимость демократических подходов. Так, супруги Блумфильд писали, что наши экологические и другие конфликтные проблемы требуют не международного руководства, а международного планирования, мониторинга, прогнозирования, а также раннего оповещения и предупреждения с целью сохранения природы и обеспечения экологического баланса [19].

Однако в результате распада советского блока международная ситуация круто изменилась. Как признает И. Валлерстайн — директор Броделевского исследовательского центра в Нью-Йорке — создана единая капиталистическая миросистема — единый механизм, направленный на бесконечное накопление капитала, которое достигается посредством извлечения прибыли («избытка») из «периферии» системы (малоразвитые страны, куда попали республики Советского Союза и страны Восточной Европы) и перекачки ее в «ядро» системы (высокоразвитые страны). В наиболее выигрышном положении оказываются страны, где производство, торговля и финансы в данный момент времени — гегемоны мироэкономики. Гегемония означает возможность продать на чужих рынках свою продукцию дешевле, чем местную, обеспечив себе таким образом торговое, а затем финансовое, и следовательно, экономическое и политическое преимущество.

«Все прекраснодушные лозунги ... на деле средство навязывания оруэлловского принципа: «В торговле все равны, но некоторые равнее всех остальных». Экспорт идеи универсальных «прав человека» и «прав меньшинств» — средства установления в мире идеологии, выгодной только некоторым», — пишет в статье, опубликованной в израильской ежедневной газете «Окна», Р. Нудельман. Гегемон, заявляет он, навязывает и свою «культурную гегемонию» — максимальное распространение своего языка, религии, обычаев, своего образа жизни и мировоззрения. Все то, что многими российскими политологами, идеологами, журналистами отрицается, как видим, вполне открыто признается и обсуждается в других странах.

Автора, однако, беспокоит то, что в силу цикличных процессов мироэкономики гегемония не может быть вечной. Капитализм, по его мнению, не «загнивает», а как никогда активен, но «именно эта безумная активность ведет к все более быстрому исчерпанию восстановительной способности системы и обострению кризиса... К середине XXI в. у капиталистического мира не будет новых «периферий» для освоения, а следовательно, он исчерпает свои «восстановительные способности» и вступит в ... «структурный» неизлечимый кризис. Капиталистическая миросистема по мере своего подъема — именно благодаря ему — приблизится к исчерпанию своих восстановительных ресурсов — географических, экономических, научно-технических и социальных» [20]. Об этом же пишет и Дж. Сорос [21].

Обостряющийся глобальный экологический кризис, несомненно, ускорит общий кризис «миросистемы». На присвоении природных ресурсов других стран наживается не все население, а лишь его верхушка. Декларации о всеобщем благополучии в странах «золотого миллиарда» весьма далеки от действительности. Теперь, когда господствующей элите Запада нет надобности доказывать преимущества своего строя в экономическом соревновании, она начала широкое наступление на социальные завоевания трудящихся.

Благополучная Европа (имеется в виду Западная), свидетельствует директор центра Парижской Школы высших социальных исследований И. Сакс, «богата» 40 миллионами бедных и 3 миллионами бездомных. В Германии в 80-е гг. ВНП вырос на одну пятую, но реальная заработная плата осталась на том же уровне, хотя доходы буржуазии удвоились. В мировом же сообществе около 30% рабочей силы — вне сферы занятости. «Похоже, что бедные больше не нужны богатым. Каждый пятый страдает от голода... Каждый третий живет в условиях крайней нищеты» [22].

Разрыв между богатым и бедным населением продолжает быстро увеличиваться. Так, в 1992 г. 20% самых богатых людей мира потребляли 82,7% товаров и услуг, а 20% наиболее бедных — всего 1,4%. В 1997 году это распределение материальных благ уже характеризовалось цифрами 86% и 1,3%. Это означает, что верхняя группа стала еще богаче не только за счет самой низшей группы, но главным образом за счет так называемого «среднего класса». Причем Россия по этим взрывоопасным показателям выходит в число мировых «лидеров».

Осложнение экологической ситуации в мире вызывает обострение геополитичес­ких проблем. На Всемирном Киотском форуме в декабре 1997 г. США, увеличившие вопреки решениям Конференции ООН выбросы диоксида углерода, были вынуждены взять обязательство сократить их к 2010 г. на 7% по сравнению с 1990 г., но и это довольно скромное обещание вызвало недовольство конгрессменов из республиканской оппозиции, которые расценили его как «политическое и экономическое фиаско, угрожающее национальной безопасности». В то же время Китай, Индия и другие развивающиеся страны отказались брать на себя какие-либо обязательства, аргументируя это тем, что их доля в загрязнениях атмосферы, особенно в расчете на одного жителя, несравненно меньше, чем в развитых странах, которые пока никакой действенной помощи в этом деле остальному миру, вопреки решениям ООН, оказывать не хотят.

Весьма интересный и глубокий анализ причин современной неустойчивости мирового развития дал И. В. Лобарев, разделив их на внешние, порождаемые воздействием человечества на природу (по сути дела, производственно-технические факторы), и внутренние, которые выражаются в социальной неустойчивости отдельных обществ и мирового сообщества в целом. Из последних он выделяет три, по его мнению, самых существенных: концентрацию в руках узкого круга лиц Денег, Власти и Информации, что порождает сильную неустойчивость внутри человечества.

Действительно, в современной рыночной «миросистеме» тот, кто владеет основной массой денег, кто регулирует и контролирует их потоки, тот фактически является хозяином мировой экономики и получает возможность вполне «законно» грабить остальной мир. Только за счет того, что «цивилизованная» семерка и Международный валютный фонд каждый год печатают на 10% валюты больше, чем выпускается этими странами реального продукта, владельцы печатного станка получают ежегодно доход до 1000 миллиардов долларов, а человечество оплачивает эту всемирную авантюру — по 200 долларов с каждого жителя планеты [23]. За счет того, что США выбрасывают в другие страны, в том числе и в Россию, долларовую массу, они получают возможность безвозмездно присваивать богатства других стран, потребляя услуг и товаров в два-три раза больше, чем сами производят.

Включение России в долларовую зону, при подчинении ее финансовой системы требованиям МВФ в условиях явной неконкурентоспособности большинства российских товаров, означает не что иное как экономическое подчинение, которое позволяет иностранным государствам и транснациональным корпорациям использовать в своих интересах природные и трудовые ресурсы нашей страны.

Презренное в докапиталистическую эпоху ремесло ростовщика, осуждаемое православием, католичеством и мусульманством, буржуазия превратила не только в самое доходное, но и самое престижное занятие. И. В. Лобарев, опираясь на данные из книги М. Кеннеди «Деньги без процентов и инфляции», убедительно доказывает, что процентные деньги являются основной причиной расслоения стран по уровню доходов и скрытой формой эксплуатации внутри каждой из стран, позволяющей 10% людей жить за счет 80% остального населения. Механизм процентных денег является основным средством порабощения «золотым миллиардом» других стран мира и главным фактором внутренней (социальной) неустойчивости, обусловливающей вне­шнюю неустойчивость — между природой и обществом.

При парламентарно-демократической системе деньги, подчеркивает И. В. Лобарев, устанавливают и политическую власть: президент любой парламентской республики часто является марионеткой при денежных мешках, а парламентарии, за редким исключением, являются не представителями народа, а лоббистами 10% самых богатых людей [24]. Деньги определяют и деятельность средств массовой информации, владея которыми олигархи делают основную массу народа слепой, глухой и немой. «Уже не раз говорилось о трудности сочетать свободное осуществление коммуникации с требованиями демократии, звучали требования уважать право народа на высказывание своих мыслей без помощи посредников, которые их искажают», — констатирует Генеральный директор ЮНЕСКО Федерико Майор Сарагоса. Оказывается, небольшая группа развитых стран генерирует 80% общего объема мировой информации, приходящегося в основном на пять крупных агентов [25].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Яншин А. Л. Человек и природа // Наука в Сибири. № 16. 1996.

2. Goodland R. and Daly H. Why-Northern Jncome Growth is Not the Solution to Southern Poverty // Ecological Economics. № 8. 1993. P. 85-101.

3. Wenz P. Philosophy Class as Commercical //Environmental Ethics. Vol. 19. N 2. 1997. Р. 205-216.

4. Global Biodiversity Assement. Cambridge University Press. 1995.

5. Drown L. R., Lavin C. and Postel S. Saving Planet: How to Shape an Environmentally Sustainable Global Economy. N. Y.,Norton & Company. 1991; Enrich P. R. and Ehrich A. H. Healing Planet: Strategics for Resolving the Environmental Crisis. N. Y., Addison-Wesley Publishing Company. 1991.

6. Collins D. and Barkduul J. Capitalism, Environmentalism and Median Structures: From Adam Smith to Stakeholder Panels // Environmental Ethics. Vol. 17. N 3. 1995. Р. 227-229.

7. Rand A. The New Left: The Antil-Industrial Revolution. N. Y., Pengin, 1970.

8. Collins D. and Barkdull J. Capitalism... // Environmental Ethics. Vol. 17. N 3. 1995. Р. 227-229.

9. Дуглас У. О. Трехсотлетняя война. Хроника экологического бедствия. М.: Прогресс, 1975. С. 224-225.

10. La technique au service de la liberte. L'home et son milieu.

Geneve: BIT, 1972. P. 25.

11. Сент-Марк Ф. Социализация природы. М.: Прогресс, 1997. С. 887

12. Кинг А. Мироощущение цивилизации на грани веков // Интернеделя. Новосибирск, 1993. С. 9.

13. Гэлбрент Дж. У капитализма нет перспективы // Вечерний Ленинград. 1994. № 14(19508).

14. Мир в становлении. ЮНЕСКО. 1976. С. 115.

15. Гор Эл. Земля на чаше весов. М.: ППП, 1993. С. 243.

16. Wallace A. Consumerism, perhaps our biggest environmental problem. Commun. Soil Science and Plant Anal. 25. N 1-2. 1994. Р. 159-160.

17. Современный мир глазами «зеленых». М.: Международные отношения,1987.

18. Falk R. Study of Future Worlds. N. Y., 1975. P. 46.

19. Bloomfield L. and I. The USA, Interdependence out World Order. N. Y., 1975. P. 57-58.

20. Нудельман Р. Гуд бай, Америка! Новое руководство к пони­манию и предвидению // Знание—Сила. 1996. № 12.

21. Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. М.: ИНФРА-М, 1999.

22. Сакс И. Прежние модели исчерпаны, нужны новые // Социс. 1995: № 8. С. 91-93.

23. Кузнецов П. Проектология // Россия-2010. 1994. № 5. С. 192.

24. Лобарев И. В. Будущее России — будущее человечества. Стратегия и тактика устойчивого развития: Приложение-.№ 1 // Русская Сибирь. Новосибирск,1996.

25. Сарагоса Ф. М. Завтра всегда поздно. М.: Прогресс, 1989. С.173.