Поляризация способностей как результат поляризации инфраструктуры воспроизводства

Таким образом, уродующие человека последствия всеобщего разделения труда не ограничиваются собственно производственным звеном, но проявляются и в других сферах общественной жизни. Строго говоря, вообще не существует такой области, на которой они бы не сказались тем или иным образом; отчуждение всего, что определяет подлинное существо человека, проникает повсюду, включая самые интимные, измерения его бытия. Больше того, именно эти измерения и накладывают последние штрихи на отчужденную личность; именно в них одни начинают ощущать себя (и быть) лишними на празднике жизни, другие — ее полновластными хозяевами. Вся общественная инфраструктура воспроизводства главной производительной силы любого социума — человека, оказывается построенной таким образом, чтобы на одном полюсе порождать только богов (или, по меньшей мере, героев), на другом — плодить аморфную массу уже неразложимого на отдельные личности человеческого планктона, в котором значение могут иметь только аморфные массы.

Органический порок классово разделенного общества состоит в его принципиальной неспособности обеспечить равные условия развития для всех. Но эта неспособность формируется не только уровнем развития производительных сил и не одним содержанием труда, но всей инфраструктурой воспроизводства человека, далеко не последнее место в которой занимает инфраструктура потребления.

В результате стихийно развивающегося всеобщего разделения труда в антагонистическом обществе поляризуются не только социальные роли и производственные функции, но и быт, культура, мораль, обычаи, предрассудки людей, словом, все. Нередко разной становится даже религия, и примеры инициируемых высшей властью революционных изменений в вероисповедании подает нам уже самая глубокая древность. Так, например, одно из первых религиозных преобразований совершается во время Эхнатона (Аменхотепа IV), египетского фараона XVIII династии, который правил около 1365—1348 гг. до н. э. Разумеется, возникает и масса промежуточных форм, но не будет большим преувеличением сказать, что в результате возникают два лишь частично пересекающихся мира, которые живут какой-то своей, едва ли не во всем отличающейся жизнью. Вспомним хрестоматийное, то, как удивляется своей героине Лев Толстой: «Где, как, когда всосала в себя — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы?»

«Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу».[230] Естественной реакцией на это становится формирование альтернативной культуры, которая формируется на противоположном полюсе общества. Об этом в «Критических заметках по национальному вопросу» пишет Ленин: В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) — притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры».[231]

Разумеется, нельзя утверждать, что «господствующая культура» — это всегда культура эксплуататорских классов. Ошибочно и утверждение о том, что представители последних привержены исключительно тем ценностям, которые крепят политический режим. Откровенно антидворянская «Женитьба Фигаро» ставилась при французском дворе фрондирующей своей оппозицией короне знатью. Да и в пролетарское движение социалистическая идеология, как известно, вносится извне; сами же рабочие в лучшем случае могут породить только идею тред-юнионизма.[232] Неверно и то, что только представители господствующих слоев являются носителями подлинной культуры. Действие всех этих истин справедливо лишь в статистическом смысле.

Впрочем, и поляризация проходит не только на идеологической основе. Не менее важным оказывается противостояние тому, что сегодня именуется «попсой». К слову, привилегированные слои общества также поражаются действием последней, напротив, и в социальных «низах» есть тяготение к настоящему. Абсолютно лишь то, что оба социальных полюса имеют разные возможности в освоении истинных ценностей национального духа.

Не вызывает возражений, что поляризация культуры начинается с разделения самого труда. Ведь в одном случае он предстает как деятельность, вобравшая в себя лучшие достижения человеческой мысли и человеческой нравственности, в другом — ограничивается лишь минимально необходимым для воссоздания совокупного масс-энергетического потенциала общественного производства.

Думается, что все, касающееся свойств, характеризующих предприимчивость, техническую культуру, инновационность личности, группы, общественного слоя, класса, едва ли может встретить серьезное возражение. Но сказанное относительно гуманитарных ценностей, способно породить сомнение: что от гуманитарии (и в особенности от нравственного начала в человеке) может содержать в себе продукт производства?

В связи с этим заметим, что разделению подвергается не только труд «вообще», но и труд духовный, в результате чего порождается противостояние условных «технократов» и столь же условных «гуманитариев». Это обстоятельство было подмечено еще в середине прошлого века, и вызвало широкую общественную дискуссию во всем мире. Принято считать, что в нашей стране начало ей положило стихотворение Бориса Слуцкого («Физики и лирики»), которое было напечатано в «Литературной газете» в октябре 1959 года. Однако еще в мае того же года Ч.П.Сноу произнес в Кембридже знаменитую лекцию, озаглавленную «Две культуры»;[233] при этом, лорд Сноу был несколько более точен, ибо говорил о «sciences» и «humanities». Поэтому культура, противостоящая эрзац-ценностям, противоречива не только тем, что всегда несет в себе идеологию уходящего и нового миров, но еще и этой неоднородностью.

Сомнение возникает только благодаря отмеченной Сноу неспособности «гуманитариев и технократов», «физиков и лириков» говорить на одном языке и понимать друг друга. Поэтому в действительности в упоминании о гуманитарных ценностях нет никакой оговорки, ибо завоевания эргономики и требования к качеству товара производны в первую очередь от них. Другое дело, что, воплощаемые в потребительных стоимостях известного класса, эти ценности в полной мере становятся доступными только на одном потребительском полюсе, в то время как на противоположном они реализуются в значительно усеченном виде.

Промежуточный итог состоит в следующем: вызываемое разделением труда, классовое расслоение общества не может не укрепляться поляризацией потребления; именно здесь окончательно кристаллизуются результаты всеобщего отчуждения. Ведь там, где в формирование личности вкладывается все лучшее, что содержится в человеческом труде, возможно достижение выдающихся результатов; где действует остаточный принцип,— порождается лишь инертность и безучастие. Поэтому, не подвергая сомнению значимость собственно производственного звена, где формируются и воплощаются в материале все способности человека, подчеркнем, что общее пространство потребления образует собой род атмосферы, вне которой попросту невозможна никакая деятельность вообще.

Ясно, что сказанное об инфраструктуре воспроизводства касается и распределения, и обмена, но мы не станем останавливаться на них. Дополним ее характеристику лишь следующим кратким замечанием.

Предстающая одной из сторон разложения общества, поляризация этой инфраструктуры не может стать абсолютной, не может сложиться такого, чтобы вещный мир, создаваемый для одних, становился бы совершенно закрытым и непроницаемым для других. Если бы это было в действительности так, то и в результате воспроизводства человека мы бы имели с одной стороны род демиурга, перенимающего эстафету творения у каких-то высших сил, с другой — в принципе неспособного даже проникнуться его замыслом простого исполнителя. Организационная творческая деятельность и чисто исполнительская функция оказывались бы разделенным неодолимым качественным барьером, становились бы трансцендентными по отношению друг к другу. А следовательно, и абсолютизировать вывод о противостоянии классово ориентированных культур недопустимо.

Лишение всякой возможности общения с лучшим, что создается человеческим гением, может порождать только не пригодный решительно ни к чему людской балласт. А значит, в той или иной форме это лучшее должно соприкасаться даже с самыми обездоленными любым обществом слоями населения. Именно эту задачу обеспечить соприкосновение с материализованной культурой и выполняет представительская функция богатства, то есть того, что со временем принимает специфическую форму некапитализированной прибавочной стоимости. Поэтому окольными путями достижения человеческого духа, хотя бы по касательной, в конечном счете доходят и до социальных низов; мистифицированный же этим представительством вид не может не взволновать воображение и не высечь искру.

Есть мнение, согласно которому издревле выставление напоказ своих богатств имело своей целью воздействовать на потенциального противника, заставить его поверить в силу и могущество их обладателя. При безусловной правильности такой точки зрения, необходимо все же заметить, что она далеко не абсолютна. Сотканный из тех же материй противник подчиняется той же логике, а значит, не может не предположить, что вся выставляемая роскошь свидетельствует не столько о силе, сколько о слабости; он ведь и сам подметает последние сусеки, чтобы достойно ответить в этой бескровной информационной войне. Поэтому не случайно уже древняя разведка руководствуется совсем иными индикаторами силы: «И послал их Моисей [из пустыни Фаран] высмотреть землю Ханаанскую и сказал им: пойдите в эту южную страну, и взойдите на гору, и осмотрите землю, какова она, и народ живущий на ней, силен ли он или слаб, малочислен ли он или многочислен? и какова земля, на которой он живет, хороша ли она или худа? и каковы города, в которых он живет, в шатрах ли он живет или в укреплениях? и какова земля, тучна ли она или тоща? есть ли на ней дерева или нет? будьте смелы, и возьмите от плодов земли».[234]

Таким образом, правильней было бы видеть в этом представительстве воздействие прежде всего на подвластных.

Выводы

1. Противоречие между творческим трудом и репродуктивной исполнительской деятельностью делает возможным перевод политико-экономического анализа в плоскость противостояния исторического «героя» аморфной массе «толпы». Однако в действительности ни один субъект этого противоречия не обладает суверенитетом, каждый остро зависим от другого и попросту невозможен без своего визави.

Никакая революция в средствах производства невозможна без доведения до полного совершенства технической исполнительской функции; только это делает возможным ее механизация и автоматизацию. В свою очередь ее совершенство достигается творчеством целых поколений рядовых исполнителей. Поэтому прорыв инженерной мысли лишь венчает собой вершину не поддающейся обозрению пирамиды, и личность «героя» на деле существует только в оптическом фокусе общества, абстрагирующегося от усилий миллионов.

Но и эти усилия, в свою очередь, обречены на бесплодие там, где нет возможности реализовать их в творческом замысле.

2. Представление о совершающем прорыв в новое измерение человеческой культуры «герое», равно как и представление о безликой «толпе», которая лишь пользуется плодами его подвига, представляет собой результат всеобщего разделения труда и противопоставления его и его результатов человеку. Одной из форм этого противопоставления является персонификация всех достижений в любой сфере человеческой деятельности.

3. Одним из результатов всеобщего разделения труда оказывается расчленение деятельности на стадию целеполагания и принятия решений и стадию реализации того, что уже выполнено в идеальной форме. Каждая из них отделяется от другой во времени и пространстве, что делает их относительно самостоятельными процессами, которые способны исполняться разными субъектами.

В условиях тотального отчуждения производство и воспроизводство человека в своей массе реализуется как производство и воспроизводство способности к узко специализированному простому труду; и только около полюса, институирующего право целеполагания и принятия решений, который одновременно становится полюсом власти и богатства, возникает возможность появления творчески одаренной личности.

Собственно, именно в этом и состоит коренной порок любого классово антагонистического общества.

4. Поляризованное таким образом формирование личности обеспечивается:

— всей системой общественных отношений, которая закрепляет сложившееся распределение социальных ролей и функций;

— всей инфраструктурой производства, распределения, обмена и потребления, которая специфическим образом дифференцирует вещную оболочку человека, искусственно созданный материальный мир, застающий каждого индивида уже при рождении и продолжающий формироваться вокруг него течение всей его жизни.