ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕСТА И ЗНАЧЕНИЯ В СИСТЕМЕ 4 страница

К сожалению, коррупция представляет собой слишком укорененную форму заболевания государственного и шире - общественного организма, которое не может быть вылечено с помощью одного простого рецепта. К примеру, успех Сингапура и Гонконга, вдохновляющий антикоррупционных реформаторов по всему свету, который позволил им из государств, погрязших в системной коррупции, превратиться в страны с наивысшими рейтингами качества государственного управления и делового климата, должен восприниматься с рядом условностей <96>. Во-первых, строго говоря, это скорее случайные государственные образования, нежели страны "закономерные", поскольку их существование в государствоподобном статусе является следствием политики европейских метрополий, контролировавших торговый трафик в своих колониях через эти опорные пункты. Во-вторых, в ходе реформ в этих городах-государствах применялись методы искоренения коррупции, которые на европейском континенте были бы сочтены недемократическими. Применение таких мер не вызывало широкого протеста населения не в столько в виду его согласия с целями реформы, сколько по причине традиционной инертности народа и отсутствия соответствующей политико-правовой культуры. В-третьих, реформы были начаты в конце 60-х - начале 70-х гг. XX в. и дали свой современный результат лишь спустя по меньшей мере три десятилетия. Сколько времени может потребоваться в государствах с более масштабными размерами, более многочисленным населением, более разнообразной политической и экономической инфраструктурой и более давней и сложной историей?

--------------------------------

<96> См., например: Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. М.: Логос, 2003. С. 211.

В итоге было бы крайне полезно принимать в расчет следующий резон. Как известно, расширение Европейского союза в последние десятилетия привело к весьма здравой идее "Европы разных скоростей" <97>. Очевидно, что и в отношении антикоррупционных реформ, как и в любых других масштабных проектах государственных преобразований, имеющих столь же комплексный характер и затрагивающих все основные сферы общественной жизни, целесообразно придерживаться установки о принципиальной важности учета особенностей в развитии отдельных государств и регионов.

--------------------------------

<97> См., например: Топорнин Б.Н. Европейское право: Учебник. М.: Юристъ, 1998. 456 с.

Планируя антикоррупционные реформы в России, целесообразно также исходить из того, что существуют некоторые особенности развития нашей страны, которые должны быть учтены. Так, коррупция является проблемой, которая сопровождает развитие российской государственности исторически. Типология коррупции в Российской Империи вполне соответствовала европейской: взяточничество и казнокрадство, откаты в системе государственных закупок, кумовство и другие грубые формы коррупционных проявлений не были настолько непривычны для европейских государств, как в настоящее время. Да и система кормления, которую безуспешно пытался вытравить Петр Великий, не особенно выделяется на фоне практики торговли должностями или подкупа избирателей в Европе и Америке вплоть до конца XIX в.

В Советском государстве, в силу его своеобразного отношения к вопросам собственности и власти, радикально изменилась типология коррупции. В XX в. оттачивались новые формы предпочтения личных и групповых интересов публичным интересам народа. Так, в условиях товарного дефицита и ограниченности экономического оборота появилась тотальная практика неформального обмена услугами - так называемый блат <98>. Вовлечение большого числа людей в использование подобных образцов поведения, которое не приветствовалось официально, но поддерживалось в обществе как "лучшее зло", чем "загнивающий капитализм", приводит российское общество к такому свойству, как оправдание в народе коррупционных практик или по крайне мере спокойное отношение к ним, отсутствие нетерпимости <99>. Сегодня в связи с распространением привычных для остального мира товарно-денежных отношений блат в прежних формах имеет место гораздо меньше, поскольку стало возможно зарабатывать деньги и платить за услуги абсолютно легально, не рискуя лишний раз ввязываться в неформальные договоренности.

--------------------------------

<98> Ledeneva A.V. Russia's economy of favours: Blat, networking and informal exchange. Cambridge, 1999.

<99> Некоторые ученые обращают внимание и на более глубокие закономерности. Например, Л.М. Тимофеев со ссылкой на С. Роуз-Аккерман пишет: "Децентрализация управленческого аппарата советской системы с ее терпимостью к расхлябанности, воровству и взяточничеству, возможно, и является причиной, почему советские граждане не проявляют революционных настроений". См.: Тимофеев Л.М. Институциональная коррупция социалистической системы // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал: В 2 т. / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. М., 1997. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. С. 508 - 544.

Однако традиции тесных взаимных обязательств, которые оказываются иной раз часто более надежными, чем требования закона, продолжают иметь место в других формах. Это относится к практике патронажа как во взаимоотношениях власти и бизнеса, так и в системе государственной власти на разных ее уровнях. Часто в условиях отсутствия опоры на закон наличие взаимных неформальных обязательств во взаимоотношениях с влиятельными чиновниками является более надежным средством обеспечения личной безопасности и безопасности собственности для представителей бизнеса. Что касается системы государственного аппарата, то карьерные и зарплатные успехи должностных лиц оказываются в большей степени зависящими от личной лояльности по отношению к вышестоящему руководству, чем от эффективности работы. Таким же образом, т.е. через практику патронажа, обычно посредством предоставления особых привилегий или назначения на должности, завоевывается политическая лояльность в нижестоящих звеньях государственного аппарата. В целом вряд ли можно сказать, что практика патронажа является некой эксклюзивной чертой советской или постсоветской системы власти, поскольку она встречается повсеместно, в т.ч. в развитых демократических странах. Беспокоить, однако, должно то, что такого рода отношения получили чрезмерное распространение и некоторые признаки системности.

Другая особенность, которая была унаследована от советского строя и в значительной степени формирует образ национальной коррупции сегодня, связана с наличием альтернативной государству политической инфраструктуры, взаимодействие в рамках которой очень часто поддерживается на неформальном уровне, что обеспечивает ее высокую эффективность и управляемость. Речь идет о наследии компартии, в рамках которой в отсутствие тяжеловесных правовых процедур, характерных для политического процесса западного типа, принимались все наиболее важные политические и экономические решения, в то время как государственный аппарат представлял собой внешнюю оболочку, задача которой состояла в формализации и исполнении принятых партией политических решений <100>. При нынешнем декларированном политическом плюрализме и большом внешнем разнообразии политических партий, как парламентских, так и прочих, эксперты часто свидетельствуют о некоем недостатке различий, а то и излишней синхронизации политических взглядов в системе государственного аппарата во всех ветвях и на всех территориальных уровнях власти. По всей видимости, речь идет о привычной бюрократической инерции, однако заведенный когда-то маховик политико-управленческой традиции может вращаться еще довольно долго, если этому осознанно и целенаправленно не препятствовать.

--------------------------------

<100> Подробнее у автора см. об этом в отдельном исследовании: Шевердяев С.Н. Организация государственной власти в Китае // Организация государственной власти в России и зарубежных странах: Учебно-методический комплекс / Рук. авт. кол. и отв. ред. проф. С.А. Авакьян. М.: Юстицинформ, 2014. С. 487 - 514.

Следствием доминирования компартии в социально-политической системе страны является и формирование партийной номенклатуры, особого слоя наиболее "эффективных менеджеров". Номенклатура характеризовалась прежде всего своими кастовыми привилегиями, которые отграничивали ее от остального общества. Можно предположить, что такой атрибут поведения некоторых представителей элиты, как вызывающая демонстрация влияния, материальной обеспеченности и отсутствия ответственности, является в известной степени наследием традиций советской номенклатуры. И здесь можно сделать тот же вывод: старые привычки со сменой системы отношений, поколений, времени должны были бы уходить, открывая дорогу новым традициям. Однако данное условие будет иметь место только в случае, если эта практика не будет постоянно воспроизводиться, не будет получать подпитку и поощряться.

Несомненно, история и культура народа могут быть ценным активом текущей политики и оказывать большое влияние на успехи реформ. Однако не менее важным объективным обстоятельством является традиционная для данного государства структура экономики. К примеру, к настоящему времени в антикоррупционных исследованиях представлен блок разработок об особенностях коррупции в странах, где добыча нефти и других природных ресурсов составляет львиную долю национальной экономики. Выявлена закономерность, что "страны, богатые природными ресурсами, не заинтересованы в создании действительно эффективного госсектора экономики. Государства, превосходящие своих непосредственных соседей по объему природных богатств, оказываются в данном регионе последними, кто заинтересован в преобразованиях, поскольку коррумпированное чиновничество извлекает огромную экономическую выгоду для себя лично" <101>.

--------------------------------

<101> Роуз-Аккерман С. Там же. С. 281.

На примере целого ряда африканских и латиноамериканских нефтедобывающих государств международные эксперты убедительно иллюстрируют провалы антикоррупционных реформ действием так называемого "парадокса изобилия", который лишает правительства воли к продуктивным преобразованиям особенно в эпоху "легких денег". Иногда это приводит и к более печальным последствиям. Например, к эффекту, который в экономической науке получил название "голландской болезни". "Голландская болезнь проявляется, когда приток нефтяных денег перегревает национальную экономику и вызывает рост реального курса национальной валюты. В результате традиционные экспортные товары, не связанные с нефтью, теряют конкурентоспособность, а национальная экономика становится недиверсифицированной. Если этот процесс чересчур запустить, то он может вызвать перекос экономики страны и социальное напряжение" <102>. Феномен "голландской болезни" в настоящее время хорошо изучен, известны меры, которые необходимо предпринять во избежание негативных последствий перегрева отдельных секторов экономики. Однако, как показывает практика, высокие цены на нефть являются слишком большим искушением для правительств развивающихся стран, чтобы прибегать к структурным экономическим реформам для диверсификации национальной экономики. А поскольку данные реформы в значительной в своей основе носят антикоррупционный характер, успехи в противодействии коррупции в богатых нефтью государствах часто оказываются призрачными.

--------------------------------

<102> Макферсон Ч., Максиррей С. Коррупция в нефтяном секторе // Многоликая коррупция: выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления / Под ред. Э. Кампоса и С. Прадхана; пер. с англ. М.: Альпина Паблишерз, 2010. С. 249.

Зависимость от нефтяной иглы является застарелой болезнью российской экономики. Многие экономисты склонны даже крах СССР объяснять резким падением цен на нефть в 1980-х гг., которое не позволило советскому правительству выдерживать прежние социальные обязательства вкупе с огромными оборонными расходами, связанными с войной в Афганистане и противодействием американской военной программе СОИ. Современная политическая наука также подтверждает, что во время резкого ухудшения уровня жизни населения после продолжительного периода роста наблюдается очень высокая вероятность правительственного кризиса и смены режима в результате выборов в демократических странах или переворотов и революций в недемократических <103>.

--------------------------------

<103> Этот феномен в политической науке получил название "J-кривой Дэвиса" по имени его создателя. См., например: Теория и методы в современной политической науке: первая попытка теоретического синтеза / Под ред. С.У. Ларсена; пер. с англ. Е.А. Жуковой. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССИЭН), 2009. С. 371.

"В обзорах Всемирного банка с использованием широкого набора индикаторов качества государственного управления богатые нефтью страны с развивающейся и переходной экономикой обычно оказываются в нижней трети рейтингов. Конечно, во многих странах государственное управление было неэффективным еще до начала нефтедобычи, и есть основания полагать, что именно эта неэффективность привела к плохому управлению нефтяным сектором. Вместе с тем растет число фактов, говорящих о том, что первопричина совсем в другом - в том, что сама нефть подрывает эффективность управления" <104>. Поэтому учитывая традиционную зависимость российской экономики от цен на углеводороды, правительству было бы целесообразно использовать шанс провести структурные реформы в экономике, избавив ее, наконец, от "нефтяного проклятия". Отсутствие большого прорыва в данном направлении часто склонны объяснять недостатком должной политической поддержки этих реформ. В свою очередь, отсутствие импульса власти к структурным экономическим реформам принято в последнее время обусловливать популярной метафорой победы "телевизора над холодильником" <105>. Однако если реформы не будут проводиться и далее, то в условиях снижения уровня жизни и постепенного поражения телевизора в его противоборстве с холодильником идеологический контроль за гражданским спокойствием по логике вещей будет последовательно уступать место насилию, что не является пригодным сценарием развития государства, претендующего на долгосрочную политическую стабильность и уважению на мировой арене.

--------------------------------

<104> Макферсон Ч., Максиррей С. Указ. соч. С. 250.

<105> Орехин П. Победа телевизора над холодильником не может быть вечной. Отсутствие политической воли делает невозможным проведение реформ // Газета.ру. URL: https://www.gazeta.ru/25_years_without_the_USSR/8297273.shtml (Последняя дата обращения - 01.07.2016).

Следующее объективное условие, которое должны принимать в расчет антикоррупционные реформаторы, связано с адекватной оценкой степени пораженности коррупцией социально-политической системы в целом. В тех развивающихся государствах, где коррупцией заражены высокие уровни власти, планы по ее искоренению если и будут иметь успех, то локальный и временный. По мнению В.Д. Андрианова: "Проблема в том, что борьба с коррупцией в системно коррумпированной стране - в большей степени вопрос политический и в меньшей степени вопрос правоохранительных органов и судов. Коррупция стала причиной и следствием функционирования теневой экономики, что привело к увеличению имущественной дифференциации общества, падению нравов и деградации общественно-политической жизни. Коррупция ослабляет государство, не давая выполнять свои прямые обязанности по защите граждан. Неспособность государства охранять правопорядок создает вакуум, который заполняет организованная преступность. Когда власть и юридическая система становятся настолько коррумпированными, что не могут обеспечить выполнение принятых законов, единственной силой, способной навести порядок, становится мафия. В этом смысле организованная преступность рассматривается и как источник, и как продукт растущей коррупции" <106>.

--------------------------------

<106> Андрианов В.Д. Коррупция как глобальная проблема: история и современность. М.: Экономика, 2011. С. 129.

В полной мере можно согласиться с авторами одной из наиболее серьезных российских научных монографий по проблеме коррупции последнего времени, что в рамках комплексного антикоррупционного реформирования публичной сферы общества "важнейшими направлениями борьбы с коррупцией в современный период являются: обеспечение свободных и справедливых выборов; свободная от лоббизма отдельных групп законотворческая деятельность парламента; открытое и подотчетное правительство и система органов публичной администрации; соблюдение гарантий гражданских и политических прав и свобод; общая демократизация общества, которая предполагает свободу распространения информации, общественный контроль за публичным и частным сектором, политическую культуру, просвещение широких слоев населения и различных социальных групп" <107>.

--------------------------------

<107> Коррупция: природа, проявления, противодействие. Монография / Отв. ред. академик РАН Т.Я. Хабриева. М.: ИД "Юриспруденция", 2012. С. 580.

Выпутаться из коррупционной спирали без серьезных социально-политических катаклизмов крайне сложно. Разовая смена режима, как показывает практика различных "цветных революций", очень часто означает лишь замену одной команды коррупционеров на другую. Поэтому, не упуская контроля за нитями управления, ответственное правительство в такой ситуации могло бы поступательно и методично вводить элементы обеспечения надежных гарантий ключевых принципов демократического строя, таких как политическая конкуренция и реальное разделение властей.

Классика антикоррупционной литературы часто обращает внимание на то, что в нестабильных обществах политические режимы озабочены не столько перспективой развития страны, сколько тактическим выживанием. К примеру: "В стране, которая не справилась с проблемой этнической раздробленности, например в Нигерии, правящий класс может быть настолько увлечен дележкой выгодных назначений, что для заботы об общественном благе просто не остается времени. В такой стране правительство всегда представляет какую-то этническую коалицию и существует недолго. И кто бы ни стоял у власти - военные или победившие на всеобщих выборах политики, все равно политическая жизнь сводится к "погоне за рентой", а не к конструктивной деятельности (Diavond, 1993b, 1995). В таких случаях разгул коррупции является неизбежным результатом некомпетентности правящего класса и отсутствия у него политической воли. Раскол в обществе может стать настолько серьезным, что единственной задачей любого правительства останется стремление избежать гражданской войны" <108>.

--------------------------------

<108> Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 173.

Поэтому, выстраивая стратегию антикоррупционной реформы, надо понимать, что, во-первых, в ожидании стабильности, которая была бы удобна для проведения антикоррупционных реформ, страна может прожить десятилетия, во-вторых, нестабильность может намеренно провоцироваться различными кланами в таких неустойчивых государствах (этническими, экономическими или любыми другими), поскольку ловить рыбу в мутной воде коррупционерам значительно удобнее. Следовательно, откладывать с проведением антикоррупционной реформы или дожидаться принятия всеобъемлющих государственных стратегий не имеет смысла, поскольку самоочищение от коррупционных практик - это повседневная, рядовая деятельность государства. Поэтому, исходя из этих посылок, было бы важно позаботиться об устранении экономических и прочих групп влияния от чрезмерного воздействия на органы контроля за законностью и неотвратимостью ответственности и от влияния на принятие важнейших государственно-властных решений, от которых зависит текущая социально-экономическая стабильность.

Рассмотрим далее такие условия антикоррупционных реформ, которые в большей степени можно отнести к субъективным факторам, поскольку они заданы не некими неизменными обстоятельствами или труднопреодолимыми и долговременными тенденциями развития общества, а могут быть сконструированы и приведены в действие усилием воли политическими лидерами, партиями, группами активистов, общественными движениями и т.д. В проведении антикоррупционных реформ эти условия будут иметь скорее тактическое значение. Определенно, их количество значительно больше, чем базовых объективных обстоятельств, поэтому коснемся ниже лишь тех, к которым наиболее часто исследователи проявляют интерес в нашей литературе.

В первую очередь следует сказать о политической воле как факторе, обеспечивающем успех антикоррупционной реформы. Данный аспект проблемы касается самой по себе постановки такого вопроса на высоком политическом уровне, что имеет самостоятельную ценность, поскольку конкуренция проблем, заслуживающих постоянного внимания первых лидеров государства всегда очень высока. В нашей стране нет необходимости никого убеждать, что комплексная антикоррупционная реформа возможна лишь при наличии внимания к ней со стороны главы государства, такова конструкция российской власти и глубокие отечественные политические традиции.

Однако в понимание политической воли полезно включать не только готовность первого лица держать эту проблему в голове, но и намерения различных групп влияния в системе органов власти, в крупном или массовом бизнесе и в среде институтов гражданского общества. "На практике реформа не состоится, если ее не поддержат влиятельные группы и лица как внутри правительства, так и вне его. В демократических странах они образуют политическую коалицию, выступающую за перемены. В автократических режимах лидера может побудить к реформам сильное давление со стороны армии или определенных групп внутри частного сектора" <109>. Следовательно, формирование постоянного и настойчивого запроса на проведение антикоррупционной реформы, если не в широких народных массах, то по меньшей мере в части политической элиты, должно быть целью подготовительного этапа антикоррупционных преобразований. Как правило, проводником для обеспечения понимания актуальности антикоррупционной работы являются партии, СМИ и организации гражданских активистов.

--------------------------------

<109> Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 262.

Можно выделить несколько технических сценариев, позволяющих сформировать такую политическую элиту, которая смогла бы пролоббировать антикоррупционную реформу и сосредоточиться на ее реализации. Первый связан с заменой коррумпированной элиты на "свежую кровь" путем выборов, системных переназначений, совмещенных или нет с организованным выведением ее представителей в другие ареалы активности, например, в бизнес, где рентоориентированность является нормой, а повадки, которые в государственном секторе выступают в качестве нарушений, там являются обычной практикой ведения дел. Второй сценарий основан на возрождении коррупционной конкуренции, которая имела место в России в 1990-е гг., т.е. возврат к холодной войне коррупционных лагерей, которые удерживают друг друга в тонусе относительной законности в рамках политической конкуренции, отлавливая наиболее оголтелых представителей соперничающего лагеря. Третий сценарий связан с переобучением, перевоспитанием представителей элиты, которые ради сохранения влияния и капиталов будут готовы радикально изменить свой образ жизни в новых условиях и принять верховенство закона. Данный вариант представляется наиболее эволюционным, но очевидны и его недостатки, например, продолжительное время, которое может для этого потребоваться, или необходимость в принципиальных и не всегда однозначных политических соглашениях вроде амнистии в отношении старых коррупционных дел.

Проблема "первых шагов" в ходе антикоррупционной реформы представляет собой еще один субъективный фактор, который необходимо принимать в расчет реформаторам. Основываясь на положениях институциональной экономической теории, Г.А. Сатаров говорит о том, что успешность начала движения к антикоррупционной реформе, факт ее запуска зависит от того, превышают ли потери от реформ потери от сохранения статус-кво. "Конкретный опыт реформирования служит доказательством положений институциональной теории. Реформа публичной службы в США 1883 г., заключавшаяся в замене патронажного принципа подбора кадров системой заслуг и достоинств, стала возможной благодаря тому, что "практика раздачи постов становилась все более подконтрольной партийному руководству штатов и городов, чьи интересы не всегда совпадали с интересами федеральных политиков". Тем самым сохранение статус-кво несло в себе гораздо большие издержки (повсеместная коррупция обусловила неэффективность управления; риск патронажа - президент Гарфилд был убит разочарованным активистом партии, не получившим должности), чем трансформационные издержки (они сократились в результате утраты контроля над назначениями)" <110>.

--------------------------------

<110> Антикоррупционная политика: Учеб. пособие для студентов вузов по специальностям управление, экономика, право, социология, политология / Фонд ИНДЕМ; под ред. Г.А. Сатарова. М.: РА "СПАС", 2004. С. 258.

С точки зрения правовой теории к инструментам, которые могли бы сработать в деле увеличения издержек сохранения статус-кво для того, чтобы реформы показались элите более привлекательными, является, к примеру, разрыв коррупционных сетей и систем вертикальной политической лояльности посредством привлечения к ответственности лиц, контролирующих основные хабы коррупционных отношений, внедрение механизмов предельной прозрачности в систему должностных назначений, проведение максимально последовательной политики по обеспечению законности, невзирая на лица и т.д. Не сложно заметить, что, во-первых, данная рецептура сильно напоминает ряд конституционных принципов, во-вторых, не связана с включением в эту работу населения. Последнее является особенностью текущего времени, где контроль хода политического процесса обеспечивается представителями элиты. Следовательно, повлиять на указанный фактор перевеса преимуществ реформы возможно путем формирования соответствующей убежденности некой критической массы представителей элиты и скорее на перспективу - включение внятных антикоррупционных тезисов в повестку политических партий, которые будут ее актуализировать в ходе своих избирательных кампаний в течение каждого избирательного цикла.

Следующий момент, связанный с тактикой антикоррупционной реформы, который очень часто упоминается в литературе, - это использование антикоррупционных лозунгов в политических целях для подавления конкурентов. Существует большое разнообразие исходов в эксплуатации антикоррупционных тезисов во взаимном политическом противостоянии. Весь вопрос в том, кто именно, как и с опорой на какие ресурсы использует антикоррупционную риторику. Если говорить о том, что две равные конкурирующие на выборах политические силы, представленные в организационной форме в виде политических партий, пытаются уличить своих конкурентов в коррупции для последующего инициирования судебного процесса, привлечения к ответственности и получения агитационных преимущества в избирательной кампании, то очевидно, что это вариант нормы для политического процесса. Однако, когда политические силы заведомо находятся в неравных условиях, то результат предсказуем. Например, в государствах, где суд и другие правоохранительные органы не являются независимыми от политического руководства, а правительство склонно прибегать к использованию административного ресурса, представители оппозиции обречены на провал любых антикоррупционных инициатив <111>.

--------------------------------

<111> "Знамя борьбы с коррупцией используется как прикрытие для репрессий, и данное обстоятельство внушает особенную тревогу по поводу реформ автократических режимов, лишенных эффективного гражданского контроля. В обществе с глубоко укоренившимися традициями взяточничества и погони за личным обогащением антикоррупционные законы могут быть реально использованы против отдельных оппозиционеров, при том что руководителям высшего ранга никто не осмелится бросить обвинение". См.: Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 275.

Использование антикоррупционной борьбы в политических целях является частью сложного российского политического наследия. К примеру, приход к власти в позднее советское время Ю.В. Андропова экспертами связывался с бюрократической победой в противостоянии двух мощнейших силовых ведомств советского правительства - КГБ и МВД. В то время поводом к чистке рядов в системе МВД послужили именно антикоррупционные расследования <112>.

--------------------------------

<112> "С начала 80-х годов в СССР борьба с коррупцией стала излюбленным средством политической борьбы, а зачастую обыкновенной расправы с неугодными. В 1983 году министром внутренних дел СССР был назначен выходец из КГБ СССР Виталий Федорчук, объявивший войну коррупции в МВД. По мнению многих экспертов, в результате этой борьбы из МВД были изгнаны не только коррумпированные чиновники, но и масса опытных оперативных работников. Это удивительно, так как целью этой кампании была не борьба с коррупцией, а борьба за ослабление МВД как организации. В этом случае "борьба с коррупцией" была банальной расправой победителя - председателя КГБ СССР Юрия Андропова, ставшего генеральным секретарем ЦК КПСС, с проигравшим в борьбе за власть конкурирующим ведомством". См.: Бондаренко С.В. Коррумпированные общества. Ростов-на-Дону: ОАО "Ростиздат", 2002. С. 99.