ОПРЕДЕЛЕНИЕ МЕСТА И ЗНАЧЕНИЯ В СИСТЕМЕ 5 страница

Следует также принимать в расчет и последствия антикоррупционных реформ, особенно проводимых с акцентами на элементах стратегии войны. Иной раз их эффект может оказаться настолько разрушительными для существующей внутриполитической системы, что в оценках пользы антикоррупционной реформы для государства и общества расходятся даже эксперты. Грузия времен президентства М. Саакашвили пока остается слишком свежим примером, чтобы оценивать проведенные там радикальные антикоррупционные реформы в рассматриваемом контексте беспристрастно. Но можно обратиться к примерам реализации стратегии войны в других странах. Крохотный Сингапур с его агрессивной охотой на "крупную дичь" или, наоборот, огромный Китай с практикой расстрелов сотен коррупционеров <113> показывают большое разнообразие методов ведения политического противоборства с опорой на антикоррупционные лозунги. Пример одного из самых масштабных расследований коррупции в государствах европейского типа - проведение в Италии операции "Чистые руки" (1992 - 1996 г.).

--------------------------------

<113> "Только за период с 2000 по 2010 г. в Китае было расстреляно за коррупцию около 10 тыс. чиновников, еще 120 тыс. были осуждены на 10 - 20 лет". См.: Андрианов В.Д. Коррупция как глобальная проблема: история и современность. М.: Экономика, 2011. С. 65.

В послевоенной Италии до начала 1990-х гг. ни одна политическая сила не могла добиться превосходства над соперниками для проведения каких-либо жестких политических или экономических мер в стране. В результате сформировался гигантский спрут изощренных политических и экономических компромиссов, основанный на круговой поруке. Поскольку в коррупции были замешаны все парламентские партии, они не могли упрекнуть друг друга за это, люди потеряли доверие к политическим институтам, нарастало ощущение безнаказанности мафиозных кланов. Наконец, беспрецедентно самостоятельные, движимые нередко политическими мотивами и карьерными амбициями и близкие в прошлом к левацким политическим кругам некоторые следователи и судьи магистратуры Милана из пустякового дела о злоупотреблениях в фонде престарелых вывели широкую антикоррупционную сеть. Несовершенное итальянское уголовно-процессуальное законодательство той поры позволило применять к подследственным грязные методы, среди которых встречались такие, как использование СМИ в целях психологического давления, удержание подозреваемых неделями в следственном изоляторе под условием раскрытия более высокопоставленных соучастников и т.д. Результатом проведения операции было не просто осуждение полутысячи коррупционеров разного ранга, но и изменение политической и экономической инфраструктуры Италии. Некоторые традиционные партии так и не смогли оправиться от удара, а политическую арену начали осваивать новые лидеры, среди которых был особенно заметен глава движения "Вперед, Италия" телемагнат Сильвио Берлускони. До сих пор итальянцы расходятся в оценках хода и результатов операции "Чистые руки". Последствия в виде раскрытия пронизывающей всю политическую элиту коррупционной сети без сомнения можно считать успехом итальянского следствия и суда, однако методы, которые правоохранительные органы брали на вооружение, а иногда и не всегда искренние мотивы нередко вызывали у людей сочувствие к интеллигентным преступникам. Так или иначе в результате этой антикоррупционной реформы в Италии полностью изменился внутриполитический ландшафт <114>.

--------------------------------

<114> Подробнее см.: Итальянская гильотина. Операция "Чистые руки" и свержение Первой итальянской Республики / Пер. с англ. Г.И. Григорьевой; отв. ред. Серджо Росси, В.П. Кашепов; отв. изд. А. Вайпан. М.: Юридический дом "Юстицинформ", 1999.

Однако какие политические силы могли бы выйти из обломков старой политической системы на поверхность в других странах, в другое время и в других условиях - это большой вопрос, ясно, что, скорее всего, малоизвестные. Данная история дает нам много хороших уроков. Главные из них в том, что, во-первых, не следует злоупотреблять инструментарием стратегии войны, поскольку положительный формальный результат по сворачиванию коррупционных практик может оставлять в обществе двусмысленное впечатление о ценностях антикоррупционной реформы, что не очень полезно для дальнейшей перспективы реформ и долгосрочного закрепления результатов. Во-вторых, во избежание непредсказуемого изменения политико-экономического ландшафта страны реформаторам полезно иметь четкое представление о динамике и следствиях каждого нового этапа активной фазы антикоррупционной реформы и контролировать ее ход, не пуская дело на самотек, поэтому призыв из клятвы Гиппократа "Не навреди" остается весьма актуальным и для "социальных врачей".

Следующий блок субъективных факторов антикоррупционной реформы можно было бы назвать тактическими парадоксами. Речь идет об использовании в ходе реформы таких приемов в законодательстве и организации жизни политиков, бюрократии, бизнеса, которые не всегда выглядят привычными для сложившейся парадигмы отношений и могут в силу своей новизны и оригинальности заложить традиции другого отношения к своим служебным обязанностям или нормам, которые должны иметь место на практике, скорректировать восприятие, направив его в новое идеологическое русло.

С методиками подобного рода нас знакомит, например, американский профессор С. Роуз-Аккерман. Одна из них - установление конкурентной бюрократии. Ее суть передается следующим образом. "Стандартная картина бюрократии - это ветвистое дерево, где каждый чиновник отвечает перед своим начальством за выполнение конкретного задания. Пусть чиновники могут предоставлять одну и ту же услугу, например, в виде разрешения на строительство, но при этом каждый из них отвечает за свой участок. Пока чиновник действует по своему разумению, подобная форма организации дает каждому из них толику монопольной власти над клиентами. Такая организация может быть сколь угодно ясно и четко структурированной, но в итоге-то мы будем иметь махровую коррупцию. Этой патологии можно избежать, если все чиновники будут предоставлять взаимозаменяемые услуги. Они могут отвечать за один и тот же регион, так что клиенту предоставляется возможность выбора между несколькими бюрократами. Поскольку клиенты смогут обращаться к любому из множества бюрократов, и если один их отвергнет, пойдут к другому, то ни один из чиновников не будет обладать даже толикой монопольной власти. И никто из них не сможет "выбивать" слишком большие взятки" <115>.

--------------------------------

<115> Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 62.

Представляется, что применение подобной методики в российских условиях было бы несколько нелогичным, учитывая последовательную работу, проводимую в ходе российской административной реформы в 2000-х гг., связанную с устранением дублирующих функций в системе органов государственной власти. Однако в этом направлении стоит отметить усилия по созданию многофункциональных центров предоставления государственных и муниципальных услуг <116>. Хотя здесь не идет речи о формировании системы конкурентной бюрократии в упомянутом выше значении, возможность сравнить качество и скорость работы чиновников и других наемных специалистов из разных ведомств получают и граждане, и сотрудники МФЦ.

--------------------------------

<116> Федеральный закон от 27.07.2010 N 210-ФЗ (ред. от 15.02.2016) "Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг" // Собрание законодательства РФ. 2010. N 31. Ст. 4179.

Другой пример тактического парадокса - легализация деятельности, ранее считавшейся незаконной, либо введение платы за предоставление дефицитных государственных услуг. Первое может иллюстрироваться характерной динамикой производства и потребления алкоголя во времена введения сухого закона в США и его отмены. Во втором случае методика позволяет "снизить коррупциогенные стимулы, заменяя взятки легальными выплатами. Продажа прав на пользование водой и пастбищными землями, возможность покупать право на загрязнение окружающей среды, а также продажа экспортных и импортных лицензий могут, с одной стороны, повысить эффективность работы государственных ведомств, а с другой - ослабить коррупцию" <117>. Возможно, данные приемы не вызывают энтузиазма у идеалистов от права или науки. Однако такие методики работают, если уделить им внимание, сопроводить качественным законодательством и правильно настроить в практике.

--------------------------------

<117> Роуз-Аккерман С. Указ. соч. С. 56.

Следующий тактический парадокс, который при определенных обстоятельствах мог бы сослужить хорошую службу антикоррупционной реформе, связан с программами сотрудничества государственных органов с другими по типу организациями и институтами, которые позволили бы формировать более открытый и профессиональный фон вырабатываемых решений. Существует несколько возможных вариаций такого сотрудничества, каждый из которых исходно вызывает сомнение, поскольку может в известной степени вуалировать скрытый лоббизм и провоцировать коррупцию, а не защищать от нее.

В пример можно привести любопытную управленческую практику твиннинга. По сути, речь идет о шефстве или продвинутой форме контроля, в ходе которой институт, выделивший некие фонды или предоставивший некие права, направляет своего представителя непосредственно на место для кураторства, консультирования и оказания технической помощи. Такая практика стояла на вооружении Европейского союза в отношении контроля фондов и проведения реформ во вновь присоединившихся государствах из Восточной Европы. Преимущества такого тесного сотрудничества при передаче управленческого опыта несомненны, впрочем, как и риски <118>. Пока формат шефства не дает оснований считать твиннинг надежной перспективой выработки новых традиций российского государственного управления в общении с зарубежными институтами и организациями в силу политических резонов и охлаждения отношений с собирательным Западом. Однако во внутренней политике, например, при выделении фондов для различных программ регионального развития либо с целью контроля в определенном секторе экономической деятельности похожие методики уже используются.

--------------------------------

<118> "Мы уже были свидетелями того, как НГО в регионе стали чувствовать большую ответственность перед международными донорскими организациями и другими спонсорами, чем перед своими обществами. Обучение представителей восточноевропейских элит профессиональным навыкам в Брюсселе или в других городах Западной Европы или в рамках программ "твиннинга", несомненно, повысит эффективность управления и будет способствовать назначениям чиновников на основе их личных профессиональных качеств. Но станет ли результатом такого рода обучения появление администраторов, готовых отвечать на нужды своих сограждан, поскольку на развитие общественных сил, способных потребовать от администраторов такой ответственности, не привлекается ни достаточно внимания, ни финансовых ресурсов. Преобразуя местные элиты в соответствии со своими идеализированными представлениями, западные организации, возможно, действительно создают отношения и доверия и взаимного уважения между международной и национальными элитами, что внесет свой вклад в обуздание "заразы коррупции". Но если эти защитные меры, предпринимаемые Западом, поведут к углублению рва, уже и так отделяющего посткоммунистических политиков и чиновников от широких слоев населения их стран, цена социальных последствий таких мер и достигнутых результатов для стран Восточной Европы будет несоизмеримо высока". См.: Циртаутас А.-М. Коррупция и новая этическая структура капитализма // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 2001. N 3 (36). С. 18.

Помимо твиннинга другими формами тесного сотрудничества государственных органов, учреждений и предприятий с профессиональными сообществами являются государственно-частные партнерства <119>, общественные советы при органах власти, научно-консультативные советы и т.д. Это не просто события, в ходе которых представители власти и профессиональной среды общаются друг с другом, вроде конференций или парламентский слушаний, речь идет об институционализированных формах общения. Главная их проблема заключается в том, что закрытость работы и отсутствие контроля создает эффект, обратный антикоррупционному, поскольку создается система отношений, при которых публичные интересы рискуют быть принесенными в жертву частным.

--------------------------------

<119> Федеральный закон от 13.07.2015 N 224-ФЗ (ред. от 29.12.2015) "О государственно-частном партнерстве, муниципально-частном партнерстве в Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 2015. N 29 (часть I). Ст. 4350.

Среди других управленческих приемов подобного рода, которые имеют потенциал изменить отношение к служебным обязанностям, некоторые из которых уже присутствуют в российском законодательстве, причем исторически, можно было бы назвать конкурс на замещение должности государственной службы (действительный), эффективное повышение квалификации, стажировки (в т.ч. и за рубежом) и переобучение (реальное), территориальная ротация после определенного периода службы на посту, связанном с принятием решений в отношении субъектов локального рынка, и т.п.

Наконец, в обзоре субъективных факторов антикоррупционной реформы можно обратиться к группе устойчивых культурных установок и бюрократических штампов, которые эксплуатируются скорее не в силу каких-то укорененных вековых традиций и потому вряд ли их можно считать факторами объективными, а скорее являются атрибутом недостатка профессионализма, связанного с временным падением тонуса в системе государственной службы.

К примеру, некоторые авторы выделяют такие черты бюрократии стран постсоветского блока, как сезонность противодействия коррупции, политическая ангажированность, выборочность правоприменения, правовой фетишизм и проч. <120>. Однако, как представляется, данные качества могут быть свойственны бюрократии любой другой страны, где культура государственной службы пока еще не достигла требуемых для эффективного государства кондиций.

--------------------------------

<120> Грицяк Е., Горный М., Каськив В. и др. Антикоррупционные стратегии для стран с переходной экономикой. Киев, 2002. С. 21 - 22.

Рассмотрев выше составляющие элементы различных антикоррупционных стратегий, а также объективные и субъективные факторы антикоррупционных реформ, необходимо сделать обобщающие выводы и сказать несколько слов о последовательности антикоррупционной реформы, о том, как целесообразно было бы подходить к выбору приоритетов и времени, которое необходимо закладывать на полноценную комплексную антикоррупционную реформу.

Относительно времени, планируемого на антикоррупционную реформу, следует сказать, что принципиально важным вопросом здесь является адекватное понимание феномена коррупции и задач антикоррупционной реформы. В этом смысле вопрос о точном времени антикоррупционной реформы по большому счету лишен смысла, поскольку она связана не столько с совокупностью неких мероприятий, которые необходимо реализовать на практике по списку в установленные сроки, сколько с обретением нового качества жизни общества, которое будет основано на чувстве достоинства, честности, чистоты и порядочности. Поэтому на антикоррупционную реформу уйдет столько времени, сколько потребуется для достижения этого качественного состояния, при котором общество будет организовано на основе идеи принципиального неприятия коррупционной практики во всех ее проявлениях, когда антикоррупционная политика превратится в осмысленную рядовую, повседневную функцию государства <121>.

--------------------------------

<121> См.: Антикоррупционная политика: Учеб. пособие для студентов вузов по специальностям управление, экономика, право, социология, политология / Фонд ИНДЕМ; под ред. Г.А. Сатарова. М.: РА "СПАС", 2004. С. 233.

Вместе с тем неосновательно было бы рисовать радужные перспективы освобождения от коррупции. Всеохватывающий и многообразный характер коррупционных проявлений не позволяет говорить о том, чтобы правильной целью в рамках антикоррупционной реформы было абсолютное избавление от коррупции. Эта идея утопична по своей природе. Злоупотребление преимуществами публичного статуса должностных лиц будет иметь место до тех пор, пока система управленческих отношений будет основана на принятии экономически ценных решений узким кругом профессиональных чиновников. Другого способа на регулярной основе эффективно разрешать проблемы сложных социальных систем пока не изобретено.

Автоматизация, детальное регламентирование и востребованная в обществе для обеспечения полноценного контроля открытость принятия управленческих решений в перспективе могут объективно сократить пространство для коррупции. Однако указанные меры будут иметь эффект лишь тогда, когда будут ложиться на качественную кадровую основу более или менее современной системы государственной службы. Пока же энергичные и амбициозные люди, стремящиеся занимать руководящие посты, обречены на то, чтобы бороться с искушением пренебречь общественным долгом ради личной выгоды.

По большому счету именно в том, чтобы помочь преодолеть это искушение, и состоит задача антикоррупционных мер, начиная от родительского и школьного воспитания, заканчивая национальными стратегиями и международными антикоррупционными соглашениями. Это не такая сложная проблема, как может показаться: высокий уровень общественной морали относительно монолитного в духовном плане государства и надежная работа правоохранительных органов могут сократить уровень коррупции настолько, чтобы она перестала угрожать строительству демократической государственности, мешать развитию бизнеса и беспокоить обывателей.

В этом, как видится, и состоит правильная постановка цели антикоррупционной реформы: не утопическое искоренение коррупции, а ликвидация в рамках среднесрочной перспективы, во-первых, массовой (как правило, бытовой и мелкой деловой) коррупции, и, во-вторых, так называемой "элитарной" или "большой" коррупции, связанной с присвоением в различных государствах публичного материального достояния небольшой группой представителей политической элиты и крупного капитала. Если подобная задача ставится и воспринимается всерьез, то она должна быть по силам любому дееспособному правительству. Другие варианты вряд ли возможны, поскольку либо правительство тогда недееспособно, либо оно борется с коррупцией не всерьез.

Если мы таким образом сузили задачи противодействия коррупции для реформаторов, должен все же иметь место какой-то временной ориентир, чтобы планировать антикоррупционные мероприятия, устанавливать индикаторы достижимости результата, обозначать ответственных, выделять материальные, кадровые и прочие ресурсы. В таком случае временной период будет зависеть и от эффективности работы, и от исходной отметки, с которой стартуют реформаторы. В этой связи можно вспомнить, что в Сингапуре и Гонконге, миниатюрных городах-государствах ушло как минимум тридцать лет на то, чтобы выбраться из системной коррупции. Столь значительные сроки успешных антикоррупционных реформ в упомянутых случаях - это вовсе не специфика Востока. "Потребовались десятилетия, чтобы изменить укоренившуюся практику коррупции в таких государствах, как США и Соединенное Королевство в начале двадцатого столетия. Не следует ожидать, что страны Центральной и Восточной Европы решат проблемы коррупции за шесть месяцев или полностью внедрят национальные программы в течение нескольких лет: более глубокий и более тонкий, хотя и более медленный, требующий больше терпения, подход со стороны международных организаций и доноров наиболее вероятно даст положительные результаты" <122>.

--------------------------------

<122> См.: Верхейген Т., Антусевич Т. Борьба с коррупцией в посткоммунистических государствах: практические уроки. Братислава, 2002.

В этой связи важно представлять себе антикоррупционную реформу как общее дело, она должна стать результатом общественного консенсуса, максимально широкого соглашения всех основных политических сил страны, а не только как добрую волю одной партии или части элиты, которой удастся пересилить остальных. Отметим также, что согласно специальным исследованиям антикоррупционная реформа, запланированная на краткосрочную перспективу, не приведет к политической отдаче, поэтому идти на выборы партии или кандидату только с этим лозунгом - значит запрограммировать свой политический крах и разочарование избирателей <123>.

--------------------------------

<123> "...Реальное снижение уровня коррупции, которое показывают индексы коррупционного давления и реальной коррупции, не повлечет за собой значительного изменения представлений общества о коррупции, отражаемых в индексах распространенности коррупции и ожиданий, связанных с ней. Предположения сторонников проведения кампаний по борьбе с коррупцией строятся на том, что общественность каким-то образом "почувствует" реальное уменьшение масштабов коррупции и правительство получит политические дивиденды. Эта гипотеза ни разу не была подтверждена. Знакомство с имеющейся в Болгарии информацией об отношении к коррупции не дает оснований для поддержки данного предположения. Данные, полученные за более чем четырехлетний период осуществления мониторинга борьбы с коррупцией, показывают, что изменения индексов реальной коррупции и коррупционного давления не соотносятся с изменениями в индексах распространенности коррупции и ожиданий, связанных с коррупцией". См.: Крастев И., Ганев Г. Заинтересованы ли некоррумпированные правительства коррумпированных стран в борьбе с коррупцией? // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 2004. N 3 (46). С. 32.

В итоге, говоря о сроках антикоррупционной реформы, можно пояснить, что по своему существу она бессрочна, поскольку однажды начавшись, она перерастает в образ жизни обновленного государства. Однако установлено, что в своем начальном периоде выращивания антикоррупционных институтов и социальных практик она занимает несколько десятилетий.

Относительно оптимального набора элементов антикоррупционной стратегии мы уже успели выше заметить, что к настоящему времени грубый институционализм и модернистский пафос первых международных антикоррупционных инициатив сменился в основном спокойной вдумчивой работой. Теперь никто не предлагает универсального лекарства от всех возможных проявлений коррупции. Основой успеха антикоррупционных начинаний является тщательная оценка местного политического, экономического, бюрократического, культурного и прочего ландшафта. Сопоставление результатов замеров уровня коррупционного поражения и особенностей развития различных областей политики, управления, хозяйства и быта с общепринятыми антикоррупционными стандартами должно показать, в каких областях и какие конкретно методы из списка стандартных систем антикоррупционных инструментов должны быть использованы. Поэтому, если в основе планов реформ лежат высококачественные полевые и экспертные исследования, составление рекомендаций в отношении набора инструментов становятся в основном вопросом техническим.

В нашей литературе обращено внимание на то, что стремление включать в прикладную национальную антикоррупционную программу как можно большее количество инструментов минимум бесполезно, а скорее всего, и вовсе способно причинить вред, отвлекая внимание, ресурсы, время от важнейших задач. Этот эффект получил название "проблемы новогодней елки". "Она встречается тогда, когда из программы хотят сделать идеал, который включает в себя абсолютно все, учесть все причины коррупции, запрограммировать все возможные мероприятия и т.д. До того как программа не примет законченный вид "высокой и наряженной новогодней елки", запускать ее кажется преждевременным; а когда она запущена, очень трудно снимать с этой елки бесполезные игрушки" <124>. Поэтому антикоррупционная программа должна не выглядеть глобально и масштабно, а включать только то, что необходимо и достаточно для того, чтобы справиться с актуальными антикоррупционными задачами.

--------------------------------

<124> См., например: Антикоррупционная политика: Учеб. пособие для студентов вузов по специальностям "управление", "экономика", "право", "социология", "политология" / Фонд ИНДЕМ; под ред. Г.А. Сатарова. М.: РА "СПАС", 2004. С. 235.

Следующий момент, связанный с набором элементов антикоррупционной реформы, - это гибкость ее программы. Не совсем рационально жестко увязывать и тем более ставить в зависимость начало одного этапа с четким и акцентированным окончанием предыдущего. Представляется, что антикоррупционную реформу сложно передать в популярных сейчас образах дорожной карты, поскольку движение осуществляет не один субъект, а множество, их индивидуальные маршруты могут сильно различаться и даже меняться в зависимости от текущих задач и изменения полевых условий, которые лишь схематически отображает карта, кроме того, и движение может идти с разной скоростью. Также имеет смысл позаботиться и о том, чтобы каждое направление из состава антикоррупционных маршрутов имело рабочие альтернативы, а выбор последовательности шагов должен быть более прагматичным. "Так называемые "первые из лучших" реформы могут слишком сильно не соответствовать побудительным мотивам заинтересованных сторон и, таким образом, быть обреченными на провал. Второй, третий и даже четвертый вариант решений может дать более значительный результат" <125>.

--------------------------------

<125> Многоликая коррупция: выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления / Под ред. Э. Кампоса и С. Прадхана; пер. с англ. М.: Альпина Паблишерз, 2010. С. 46.

Иными словами, очевидно, что солдатская, угрюм-бурчеевская прямолинейность в таком тонком и деликатном вопросе, который касается запутанной социальной инфраструктуры и метаний тонкой человеческой натуры, совершенно неуместна. В т.ч. и для наиболее полноценной антикоррупционной стратегии "устранения условий" программа антикоррупционных преобразований должна быть многоэтапной, с возможным гибким изменением направлений и последовательности шагов.

Если пытаться в итоге все же сориентироваться в наборе скорее "основных направлений", чем "первоочередных мер", которые необходимо положить в основу российской антикоррупционной реформы, рассчитанной, согласно убедительным доводам зарубежных сопоставительных обзоров, на несколько ближайших десятилетий, то в первую очередь, разумеется, в их число попадут меры из наиболее взвешенной и долгосрочной антикоррупционной стратегии устранения условий коррупции. К примеру, речь может идти о следующих направлениях комплексной антикоррупционной реформы:

- реформа традиций избирательной практики, связанных с централизованным контролем выборного процесса и использованием административного ресурса;

- обеспечение реальных гарантий независимости суда и постепенная ротация представителей судебного корпуса для наполнения его принципиальными кадрами, которые независимость и профессионализм в своей работе ценили бы выше остального;

- совершенствование организации работы органов следствия и прокуратуры с принципиальным отделением их от практики решения политических или экономических задач, первоочередное гарантирование в их деятельности верховенства закона;

- поощрение разнообразия и вовлечение в общественно-политическую деятельность институтов гражданского общества, путем снятия действующих ограничений и препятствий, стимулирования финансирования их деятельности российским бизнесом, а также эволюционный отказ от общественно-государственных учреждений, имитирующих функции институтов гражданского общества;

- реформирование системы средств массовой информации путем преобразования государственного телевидения в публично-правовое и устранение инструментов формального и неформального государственного контроля за содержанием общественно-политической дискуссии;

- продолжение административной реформы, связанной с последовательным выведением из практики государственной службы стимулов и возможностей для рентоориентированного поведения;

- обеспечение прозрачности бюджетного процесса;

- развитие программ антикоррупционного образования и широкого народного просвещения; и т.д.

В своей совокупности эти и другие подобные меры, главным образом из репертуара системных конституционных реформ, формируют такой тип государственности и такую общественно-политическую среду, которая позволяет изжить элементы системной коррупции и успешно противодействовать практикам административной, деловой и бытовой коррупции.

В завершение имеет смысл озвучить еще один важный тезис, который касается последовательности антикоррупционной реформы. Речь идет о ее непрерывности. Главное качество, которое обеспечивает неизменное наращивание кумулятивного эффекта антикоррупционных реформ, связано с сохранением вектора, постоянной актуализацией вопроса об антикоррупционной реформе на высших политических уровнях. Стратегия чередования прилива и отлива, скачков и остановки, быстрого напряжения и длительного отдыха не очень подходит для реформы, которая должна своим ходом создавать впечатление неуклонного и неизбежного перехода на новый, здоровый образ жизни. Между тем всякому внимательному наблюдателю слишком хорошо известно отсутствие последовательности в истории российской политики: реформы часто сменяются периодами контрреформ, обычно более длительных во времени, которые нивелируют результаты предыдущего периода, разрушают его достижения и этим вызывают к жизни необходимость новых реформ, столь же быстрых, неожиданных и радикальных.