Как был князь Гуго приговорён к смерти

(Кар. 9, s. 64) В то время как заточённый князь Гуго взывал к высшему судье и суду о справедливом приговоре своей невиновности, ночь проходила в тиши и в молчании и приближался кровавый для Гуго день56. Ранней ранью пробудился он, для кого брезжущий свет уподоблялся зловещему вестнику последующего суда. Настало, говорит он себе, время, и пришёл день, и пробил час, когда я явлю всему миру зрелище и должен играть; время одеться мне и подготовиться подобающим образом; суть всей игры — невиновность; зависть и коварство подадут пример, конец моей жизни заключит всю трагедию; утешит меня только последующая могила и последний покой, в особенности если меня не отвергнут незыблемые весы57 правосудия и не будет заперта для меня дверь: таково было единственное его прибежище, ибо мог он себе представить, что среди стольких насильственных волн, злосчастный, без руля и кормила, как я могу сказать, без людской помощи плывущий кораблик легко может потонуть и пойти ко дну; так что всё зависело от того, не переменит ли всемогущий Бог погоду и не сокрушит ли волны, иначе без сомнения столь часто упоминаемый князь в своей невиновности должен потерпеть кораблекрушение.

(s. 66) И король спешил положить конец делу, столь важному для всего государства, и созывает он совет и высший суд, дабы вынесли они приговор обвиняемому и, как они полагали, уличённому князю тем быстрее и незамедлительнее, чтобы подобающей каре подверглись и другие злоумышленники, сторонники упомянутого князя, согласно вынесенному приговору, для чего, преданные его величеству, явились ко двору князья и господа, знатнейшие служители государства, судьи и советники; жалоба высказывалась с обеих сторон, невиновность, насколько это возможно, притязала на защиту, выступило дерзкое злодеяние, взвешивались доказательства, выдвигаемые той и другой стороной, представлялись и свидетельства: с одной стороны, злодеяние, с другой — очевидная опасность, грозящая королевскому (s. 67) имени, роду, целостности и благосостоянию всего государства, супротив того невиновность обвиняемого, его верная служба, его прямодушие, громкое имя и приобретённая всеобщая любовь. Но поскольку чувства короля были заранее омрачены коварными, лживыми наветами, всё складывалось печально для обвиняемого, и сломанный жезл был брошен к ногам Гуго.

Его королевское величество утвердил приговор, и в присутствии обвиняющих и обвиняемых, а также при большом стечении людей приговор был зачитан публично: князь Гуго, предатель страны, зачинщик, злоумышленник против самого королевского величества предаётся палачу для разлучения с телом и жизнью. Кто бы мог вообразить, что и при богобоязненных королях невинность должна страдать? Кто бы подумал, что упущения такого (s. 68) уважаемого князя будут сочтены столь значительными, что они могут быть исправлены лишь ценою княжеской крови? Короче говоря, когда стало известно, что должен лишиться жизни такой знатный, такой верный, такой заслуженный князь и уготована ему петля, сбежался весь город, собрался народ без числа, улицы были переполнены до отказа, столько было стремившихся узреть печальное прощание с приговорённым князем. К тому же прибыло ещё множество людей из других городов и теснились, приблизившись к тому злосчастному месту, где меч должен был отделить от тела голову безвинно приговорённого князя Бургундского; рокотали барабаны, и в трубных гласах слышалась жалоба: смотрите, вот идёт многими с такой болью ожидаемый князь Гуго, с головы до ног в скорбном одеянии, чьи очи, поступь и все движения располагают к состраданию, идёт к месту своей смерти, чтобы отдать свою кровь до капли без робости и ужаса тем, кто её жаждет. Полагали, что на таком поприще отчётливее выскажет он свою невинность, пожалуется вместе со многими и выставит её перед всем миром: но скорбное действо, великая несправедливость, насильственное подавление праведности вызвали такое изумление, что все лишились языка: лишь княжеский лик и его печальные очи не могли скрыть сокровенных сердечных помышлений, и они проявлялись не без участия сострадающих сердец; ах, где же друзья и сородичи? Господи! что же может быть непостояннее мира? Я был оплотом страны, прибежищем и пристанищем для всех, отцом всех подданных; найдётся ли хоть один, помышляющий обо мне? Ближние мои считают меня предателем королевской крови и рода! Итак, доброй ночи, друзья мои и сородичи! Доброй ночи, все почести и высокие чины! Итак, доброй ночи, всемилостивейший король и господин; впредь вашему величеству желаю я благополучия, какого только вы сами себе пожелаете, и всем врагам моим всяческого благосостояния во времени и вечности. Тебе же, Господь неба и земли, отдаю мою жизнь, дарованную Твоим всемогуществом; Тобою жил я и Твоим попущением умираю, свидетельство чему моя собственная приговорённая к смерти кровь. Блаженным сочту я себя, если будет мне дано предстать перед престолом Божиим в пурпурном одеянии, окрашенном не чужою, а, по Твоему примеру, моею собственной кровью.