Время старой идеи пришло

Идея культивирования рыбы была не нова. Древние китайцы разводили карпа ещё за 2,500 лет до того, как профессор Гуд сделал свои абсурдное заявление об успехе. Письменные источники сообщают о культивировании карпа в Богемии ещё 800 - 900 лет назад. К концу шестнадцатого столетия в Богемии и Моравии выращивали рыбу в искусственных водоемах общей площадью 450 тысяч акров. Жан Дубравия, епископ из Оломуц в Богемии в 1547 году написал трактат объемом в пять томов о культивировании рыбы. Но хотя разведение рыбы имеет очень длинную историю, разведение лосося относительно ново, оно началось только около 230 лет назад.

Первый полный отчет о культивировании лосося был сделан немецким дворянином Стивеном Людвигом Джакоби, который издал монографию о своих экспериментах по искусственному разведению атлантического лосося в 1763 году. Джакоби с сыновьями оплодотворяли икру лосося и форели и выводили её в деревянных коробках, помещенных в небольшие ручьи. Потом они растили выведенных мальков в водоемах своего поместья. В знак признания передовых работ Джакоби король Англии Георг III назначил ему пожизненную пенсию.⁴ Несмотря на награду, работа Джакоби привлекла мало внимания. Его подробно описанные методы оплодотворения и выведения икры лосося в полуискусственных условиях распространились среди небольшой группы ученых и немногих богатых землевладельцев, которые хотели иметь рыбу в своих частных водоемах и озерах. Постфеодальная экономика только начинала развиваться, и коммерческий потенциал идей Джакоби лежал бездействующий и непризнанный.

Несколько независимо работавших людей вновь открыли культивирование лосося между 1815 и 1840 годами, но на сей раз технология появилась в благоприятных социально-экономических условиях. В первой половине девятнадцатого столетия научный Ренессанс несся по Европе и Америке. В его кильватере наука и техника связывались с торговлей, рождая новый оптимизм, новые надежды. В будущем наука не только отопрёт богатые склады природы для получения коммерческой выгоды, но даст людям власть над природой и поставит её на службу человеку.⁵

Однако, те, кто установили связь между культивированием рыбы и коммерцией, не были учеными, работа которых была слишком сосредоточена на собственных узких целях. Например, М. Коста, французский ученый, использовал культивирование рыбы для дальнейшего изучения эмбриологии. Джон Шоу в Шотландии искусственно размножал атлантического лосося в 1837, чтобы проверить свои теории об их жизненной стратегии. Он полагал, что молодь лосося превращалась в серебряных смолтов, затем мигрировала к морю и, в конечном счете, возвращалась в реку Нит взрослой рыбой. Хотя этот жизненный цикл считается сегодня общеизвестной истиной, в 1830-ых годах его идеи считались радикальными.

В то время, как ученые проводили свои эксперименты, два необразованных, но практичных французских рыбака, Джозеф Реми и М. Гехин, независимо друг от друга нашли способ искусственного разведения лосося. Пытаясь сделать что-то с уменьшением количества лосося и его подходов, ноябрьской ночью 1841 года они крались по берегу реки и при полной луне наблюдали лосося в процессе нереста. Как только они определили, каким образом лосось размножается естественно, они быстро разработали практический метод искусственного размножения рыбы, по их мнению - лучший, чем у природы. Подобно большинству рыбаков, они хорошо умели импровизировать с различными устройствами, и путем проб и ошибок повторно изобрели коробки разведения Джакоби.

Рыбаки предали гласности своё изобретение и немедленно получили признание его коммерческих возможностей. Множество ученых тут же законно указали на работу Джакоби и отклонили заявление французов о том, что это они обнаружили, как разводить лосося. В ответ сторонники Реми и Гехина обрушились с критикой на ученых (которые, возможно ревновали к вниманию, которое получали Реми и Гехин) за их неспособность доверять рыбакам.

Кроме того, ученые подверглись нападкам за их неумение понять ценность открытия. Как выразился один критик "Эти ученые тела не смогли сложить вместе три простых идеи: зачатие (искусственное оплодотворение), искусственное выведение и производство, и получить естественный результат в интересах всего человечества, который должен потрясти рассудок любого умного человека;…необходимы были два простых рыбака, которые проверили их идеи и представили всему миру».⁶ Напряженность между необоснованным оптимизмом и научным скептицизмом отметила рождение современного культивирования рыбы и с тех пор продолжает сопровождать окружающие его дискуссии.⁷

Реми и Гехин разработали методы, отработали технологию и указали на коммерческую ценность культивирования рыбы. Но их открытие было не просто практическим, экономическим усилием. Культивирование лосося давало возможность осуществить более высокие человеческие цели. Рыбаки с готовностью ухватились за этот факт, когда они провели параллель между этим открытием и сельским хозяйством. «Разве человек не засевает всё поле одним видом зерна, которое желает вырастить? - спрашивали они. - Что тогда мешает нам заполнить наши реки рыбой, используя процесс искусственного разведения и защищая молодь от уничтожения бесчисленными врагами?»⁸

Сравнение с сельским хозяйством действовало хорошо. В обоих случаях был семя для посева, садки или участки земли, чтобы их стеречь, и продукт для сбора. Но аналогия шла дальше прямых совпадений. В те времена сельское хозяйство было триумфом цивилизованного общества и обещанием будущего. Распространяя знакомые понятия сельского хозяйства на культивирование рыбы, рыбаки вкладывали в новую технологию мощный образ изобилия, полученного благодаря человеческой изобретательности и труду - образ, который доказал свою стойкость и непоколебимость.

Сравнение рыбоводного завода с фермой перенесло идеи прогресса, связанные с сельским хозяйством на культивирование рыбы. Это сравнение имело два важных далеко идущих последствия. Рыбоводы перенесли успех сельского хозяйства на искусственное разведение рыбы, избежав важного промежуточного шага оценки и проверки успешности этой технологии. А в некоторых случаях программы рыбоводства, даже если они были начаты больше 100 лет назад, должны все же быть соответственно оценены.⁹ Во-вторых, ассоциация культивирования рыбы с сельским хозяйством заставила науку управления рыболовством и биологию отклониться от экологии.¹⁰ В результате, сложился образ мышления, сосредоточенный на сельскохозяйственной парадигме и игнорирующий её отрицательный эффект на экологические процессы, обеспечивающие жизнь лосося. Сегодня, через более чем сто лет, мы всё ещё очень немного знаем о влиянии рыбоводства на экосистемы, а исследований для его понимания ведется мало.

Реми и Гехин не были единственными, кто понял более широкое социальное значение культивирования рыбы. В брошюре, описывающей их открытие, C. E. П. Годенир объяснял его высокие цели. «Человек - высший правитель на земле: он направляет солнце, чтобы растить то, что ему нужно; домашние животные подчиняются его желаниям и работают, чтобы удовлетворить их; он приказывает, чтобы воды перевозили его со страшной скоростью, и возможно скоро воздух тоже будет побежден. Вся природа, кажется, повинуется его законам. Рыбы одни избегли его власти, но не его сетей. Теперь господин Гехин обнаружил тайну их воспроизводства и вложил в наши руки средство, чтобы мы смогли оживить наши реки и ручьи так же, как мы покрываем наши поля зерном, коноплёй и льном, как мы умножаем наши стада, наших домашних птиц, наших шелковых червей».¹¹ Сельское хозяйство и культивирование рыбы не только позволили людям увеличить производство продовольствия, они дали им повод называть себя господами природы.

С самого начала искусственное разведение лосося пользовалось услугами хороших публицистов, вроде Годенира, который эффектно приукрашал успехи и указывал на высокие цели. Частично благодаря энтузиазму сторонников и личной заинтересованности Наполеона III, Реми и Гехин были награждены правительственными пенсиями, и каждому был пожалован процент доходов с табачной фабрики.

С ростом популярности идеи культивирования лосося, французский ученый М. Коста получил значительную поддержку правительства, чтобы расширить научные исследования в области искусственного разведения. Что наиболее важно, он нашел средства, чтобы построить первый в мире рыбоводный завод лосося коммерческого масштаба в Huningue, в верховьях Рейна. М. Коста полагал, что Huningue был самым грандиозным проектом века, потенциально способным производить неограниченное количество хорошего продукта для всех людей.¹² Вскоре в Huningue прибыли гости со всего земного шара, чтобы изучить методы и копировать технологию. Рыбоводный завод распространял по всему миру 20 миллионов оплодотворенных икринок. М. Коста назвал своё создание "piscifactory", или фабрикой рыбы - соответствующее название, ведь он намеревался вести массовое производство рыбы так же, как фабрики производят другие товары. Фабрика рыбы демонстрировала, какое большое будущее и популярность ожидают эту технологию в стремительно развивающейся индустриальной экономике Европы. Как только рыбоводство приняло образ фабрики, стало легче распространить этот взгляд на и рыбу – лосось стал скорее продуктом, чем живым существом.

Не все принимали искусственное разведение с распростертыми объятиями. Один шотландский критик, писавший под псевдонимом Салмо (Salmo), обращался к сторонникам рыбоводных заводов: «люди резервуаров и инкубаторов... философы догадки и домысла...и хилые болтуны, которые объявили [лосося] некомпетентным, чтобы освободить его от функций, которые составляют главную цель его существования». Вместо этого Салмо предлагал подход защиты рыб в их естественной среде обитания, основанный на вере в то, что провидение «создало каждое животное в его совершенном виде, и...дало ему инстинкты и способность выполнить достойно и эффективно цель, для которой оно было создано».¹³ Нападки Salmo на культивирование рыбы показывают, что критики, которых в изобилии сегодня, были и во времена рождения первых программ рыбоводства.