Разведчики изменяют систему обороны, переползая по-пластунски и тихо.

- Держать их одиночными! – командует Инзарцев.

Но вот через полчаса немцы, ведомые своими офицерами, поднимаются в атаку. Напряжение боя доходит до апогея, все разведчики припали к оружию и поливают врага, чередуя длинные очереди с короткими, извиваясь, как ужи, но простреливая свои сектора.

- Наши все отошли!!! – вдруг раздался дикий крик. Кто-то из разведчиков побежал вниз.

- Белов, назад, сука, убью!!! – узнав Белова, кричит вслед ему Леонов. Рядом с ним легла очередь шмайсера, взлохматив ранец, который лежал сбоку. Еще опознал Леонов и самого смелого матроса Северного флота – Андрея Жирнова. Тот бежал с перекошенным лицом вслед за Беловым, вогнав голову в плечи… Раздумывать по этому поводу было некогда.

Еще двое разведчиков вскочили и побежали за Беловым. На этот раз, никто, даже не посмотрел в их сторону. Разведчики начали перекладывать гранаты под правую руку, готовясь к ближнему бою. Огня никто не прекратил. Стрельба еще больше усилилась, а беглецы решили, что это по ним противник ведет огонь. Побросав винтовки, они бултыхнулись в воду, а Белов жалко подпрыгивая, успел сбросить только один сапог. Это был самый напряженный момент боя. Разведчики, не сговариваясь, метнули по одной гранате, чтобы усилить поток огня и деморализовать противника. Добротин спокойно целился и стрелял из автомата. Короткими очередями из пулемета разил врага Инзарцев, перебрасывая тело вправо-влево, стараясь перекрыть весь сектор. Изредка поглядывая по сторонам, Гриша Харабрин, Николай Лосев, Алексей Радышевцев и другие разведчики с ожесточением, но без страха вели прицельный огонь. Коля Даманов воевал лихо, с азартом, даже пел какую то песню в такт своим очередям.

«Нет страха. Нет того ошеломляющего чувства, которое бросило меня на офицера и солдат в первом бою. А обстановка сейчас в сто раз хуже!» – металась мысль в голове Виктора. «Ведь рядом товарищи! Мои товарищи! И если два наших отделения сдерживают целую роту егерей, то тебе сам черт не страшен!». Немцы повернули вспять, не выдержав дополнительной мощи огня разведчиков.

Леонов, вскочив на ноги, с надрывным криком стал поливать фашистов из своего автомата, порываясь броситься за ними. Вслед за ним вскочил и Мотовилин.

- Отставить, разведка, твою мать! – заорал Добротин, непонятно откуда такая мощь в голосе этого человека взялась. – Ложись! Ко мне! – разведчики беспрекословно выполнили команды командира.

- Всем по оврагу на высоту 44.5 – быстро! И чтобы ни духу! Быстро! – приводя разведчиков в чувство после напряженного боя, уже значительно тише командует Добротин.

По команде майора отделения прикрытия отошли к сопке и соединились с группой Лебедева. Позже других на сопку взобрались Инзарцев, Лосев, Харабрин, Тарзанов. Лосев и Харабрин несли подобранные  у озера винтовки.

- Трофеи героического прикрытия! – объявил Харабрин. – Приказано доставить в базу в полной сохранности.

А Витек, грозно потрясая сапогом, уже направился к побледневшему Белову.

- Сейчас у меня этот ишак попляшет! – объявил разведчикам Тарзанов, но тут же замер под строгим окриком майора:

- Отставить! Пока есть пару минут передышки, всем ко мне. Трех человек на НП, Лебедев!

- Есть, организовать наблюдение! – четко ответил старший лейтенант.

Майор Добротин проводил взглядом разведчиков, выделенных для ведения наблюдения, и заговорил – спокойно и тихо. Но каждое слово стучало в ушах и сердце:

- Паникеров передают в трибунал. Там их судят сурово, по законам военного времени. Мне стыдно, больно и стыдно, что среди добровольцев отряда, среди отобранных и проверенных, оказались такие, которых должен судить трибунал. Позор! Я был с вами в бою. Знаю, для многих это было первым испытанием, и надеюсь, что виновные смоют с себя это позорное пятно. Потому я не передам их в трибунал. Но никогда – слышите? – никогда и никому мы не позволим бросить тень на отряд, который дрался отважно. Кто в отряде останется, тот станет настоящим морским разведчиком, тот будет гордиться этим званием. А теперь, друзья, нас ждет еще немного работы. Убивать людей, пусть и врагов – страшная работа! Но…- работа! Давайте сделаем ее так, как и начали. Паникерам выдать оружие и расположить на самом опасном направлении. По местам! Приготовиться к обороне!

Немцы начали вести огонь из минометов по высоте 87, на которой остались только стреляные гильзы, да несколько дырявых банок из-под американского бекона.

- Кто подал идею разгрома колонны подкрепления, а, разведка? – послышался через некоторое время голос Добротина.

- Л-леоновская идея, т-товарищ к-командир! – ответил Даманов.

- Леонова к командиру! – послышалась чья - то команда.

- Товарищ, командир! – начал  доклад Виктор.

- Да садись, ты! Рассказывай, Леонов, что ты такое придумал! – заинтересовано спросил командир. – Вот тебе карта, можешь -  рисуй!

- Смотрите, вот здесь немцы зализывают раны. Колонна может пройти только одним путем. Самое главное, что гансы считают нас в мышеловке, не догадываются, что мы можем придумать такой трюк, - Леонов рисовал карандашом на планшетке. Казалось, что он внутри этой карты, среди сопок, болот, мха и вечной мерзлоты. – Три группы по отделению, необходимо скрытно расположить вот здесь. Это удобно и для подхода, и для атаки, и для отхода. После того, как колонна продвинется вот сюда, - карандашом проткнул карту Леонов, - работать по последним начинает крайняя группа. Другой фланг работает по голове, а средняя группа делает полный кукен-квакен всей фашистской сволочи, которая залезла в капкан! Отходить следует вот так! – раскраснелся Виктор в запале.

- Толково, командир, - поддержал Леонова Инзарцев. – Я - за! Готов возглавить одну из групп.

Все хорошо знали капитана. Флагманский физрук бригады подводных лодок Николай Аркадьевич Инзарцев выступал недавно на спартакиаде, где завоевал титул чемпиона флота по штанге. Тех, кто не знает Инзарцева, это может удивить. Среднего роста. Слегка сутулый и сухощавый, Николай Аркадьевич мало похож на тяжелоатлета. А между тем это очень сильный человек. Штангист и футболист, лыжник и яхтсмен.

- Леонов! Сколько раз приходилось сходиться с тобой в поединках на ринге и ковре? – весело проговорил он. – И никогда ты не повторялся в своих приемах. Особенно два раза на ринге! – подмигнул он.

- Да вы, товарищ капитан, в долгу не остались, чуть ногу мне на ковре не сломали! Помните спартакиаду флота в 40-м году? - в тон ему ответил Виктор.

- Да я вижу у вас давнее и прекрасное знакомство! – произнес Добротин. – Мотовилин, выбери 20 добровольцев на это дело! Паникерам отдельное задание: вернуться на сопку 87. В течение ночи беспокоить врага обстрелом его позиций. Постреливать из всех огневых точек, имитируя нахождение на высоте всего отряда. Возглавит операцию капитан Инзарцев.

- Пошли, Андрюха! Надо тебе доказать, что днем ты ошибся, что на самом деле можешь и ты бить фашистскую гадину!

- Да пошел ты, Виктор, к чертовой матери! Сказано тебе – добровольцы идут! Я – не доброволец, ясно!.. – озлобленно ответил Жирнов. Вся его мускулистая фигура уменьшилась и сгорбилась. Лицо покрылось морщинами, которые его заметно старили.

Через полчаса двадцать разведчиков, разделенных на три группы, убыли для выполнения дерзкого плана. Четверка паникеров убыла на высоту 87, откуда позорно бежала. Под глазом у Белова значился свежий кровавый подтек, а у Жирнова была рассечена бровь и губа, он постоянно прикладывал тряпочку к рассечению. Видимо, кто-то постарался. Но эта мелочь уже никого не волновала.

Колонна немцев двигалась. В строю находилось порядка 150 солдат, 4 миномета. 6 пулеметов следовали в пароконных телегах. Солдаты не до конца понимали свой маневр. Зачем менять шило на мыло. Передовая – не сахар. Но там уже все устоялось, привычно, а здесь: какие - то диверсанты, какой - то отряд. К этому сводились разговоры. Тем более, что их зажали в клещи. Осталось только прихлопнуть. Такие разговоры шли среди немцев, уныло бредущих по оврагу.

Вдруг, раздались взрывы. Сначала сзади 4 или 5, уверенно заработали русские автоматы и пулеметы. Потом спереди прогремело еще 3 взрыва. А с двух небольших сопок, между которыми шли немцы, на них обрушился огненный шквал пулеметного и автоматного огня. Через 3 минуты все было кончено, спаслись единицы. Так доложил спасшийся унтер-офицер, командиру батальона, руководившему операцией по уничтожению диверсионного отряда: « Они были в большинстве своем, в черных кителях и полосатых рубашках!» - рыдая, докладывал уцелевший немец. – Они не могли там находиться, потому что были окружены. Это был совершенно другой отряд, который находился в засаде уже долго. Диверсанты первой волны разгромлены, рассеяны, деморализованы! – плакал фашист.

На следующий день немцы атак не предпринимали, кроме 2-х минометных обстрелов высоты 87. Разведчики в ночь произвели посадку на свои плавсредства и без потерь прибыли под утро в город Полярный.

Вечером в кубрике сидят разведчики. Снова все в трусах или исподнем белье. Все остальное постирано. Некоторые чистят оружие, смазывают, готовят к следующим подвигам. Старший лейтенант Лебедев в небольшом кругу моряков ведет неспешный разговор:

- Здесь, на севере, мы столкнулись с очень сильным и опасным противником. Егеря Гитлера натренированы в горной войне. Полки и батальоны из корпуса генерала Дитла, угрожающие Мурманску и всему Кольскому полуострову, имеют большой опыт боев в горах юга – в Греции, Югославии, в горах севера – в Норвегии. Егеря умеют воевать. Чтобы сокрушить такого врага, надо быть сильнее его. Сила силу ломит. Хочешь победы – будь не только смелей и отважней егеря, но одолевай его своим мастерством, хитростью, сноровкой. Это придет не сразу. Скоро наступит осень, а следом за нею все покроется мраком круглосуточной полярой ночи, и тогда начнется самая страдная пора для разведчиков. Воевать и спать придется на каменистом грунте, под леденящим ветром, в пургу и в метель. Подолгу не будет горячей пищи, придется совершать марши с боями на десятки километров, забираться на еще более крутые горы и сопки, чем те, какие мы вчера видели. Да, вчера был успех, когда двадцать разведчиков уничтожили около 100 фашистов, четко выполнив план командира. Страх врагу и неистребимую ненависть к захватчику должен нести разведчик в своем сердце! Действуешь ли ты один, а может в составе группы – вся твоя надежда на оружие и собственное умение. Но самое сильное оружие разведчика – это его чистая совесть и высокий долг перед Родиной.

- Как вы считаете, Тарзанов? Я прав или нет? – завершая, спросил Лебедев.

- Конечно, товарищ старший лейтенант! – моментально нашелся Витек.

- Тот позор, до которого лучше не дожить, чем его испытать – до сих пор не дает мне спокойно жить. По мне лучше, как Саша Сенчук, взяв с собой нескольких гансов, или на худой конец, как Коля Рябов, приняв мучения перед кончиной, чем - подобно Белову и Жирнову, здоровому и невредимому, не иметь силы поднять голову, чтобы посмотреть в глаза своему командиру, своему товарищу! – запальчиво, но сурово произнес Леонов.

Моряки разошлись и начали готовиться ко сну.

- Витька! – раздался тихий голос Тарзанова. - В гальюн, скорее!

В гальюне уже было много народу. Возле стены стояли четверо паникеров. Белов и Жирнов были уже воспитаны моряками. А вот двое других, ждали своей участи. Витек взял бразды правления в свои руки:

- Помнится мне, Леонов, как Сенчук про «горячие» рассказывал, что на подплаве приняты!? Так ведь?

- Так… - поняв в чем суть дела, ответил Виктор.

- Предлагаю, воспитать неистребимый страх врагу нашим бегунам! – продолжал Тарзанов. – Гриня, слоном, быстро! 

Харабрин наклонился, упершись ладонями в колени.

- Ложись своей спиной на Гринину и оголяй живот! – скомандовал Витек.

Иванисов, доброволец из ансамбля, попытался возразить, но Григорий начал распрямляться с угрозой в голосе:

- Не понял, салага!

Иванисов решил не усложнять себе жизнь - лег и оголил живот.

- Показываю! Учитесь, пока я жив! – Витек оттянул кожу живота вверх левой рукой. А правой рукой резко, как-будто топором подрубил, шлепнул ею по коже.

Так он повторил 3 раза. Живот вначале побелел, потом покраснел.

- Через час будет синим! – Тарзанов все знал наперед. – Гуляй, герой! – с этими словами Витек резко и быстро ударил в челюсть новичка. Тот упал, но быстро поднялся, придерживаясь рукой за стену:

- Ребята, я все понял, вопросов нет!

- Молодец! Я знал, что ты быстро воспитаешь неистребимый страх врагу! И еще: в следующий раз лучше не попадайтесь сюда – убью! – почти весело проговорил Тарзанов. – Следующий герой, где? Как у тебя с неистребимым страхом врагу, а?

- Волошенюк, моя фамилия! Я все понял, ребята! – собрался облегчить свою участь следующий новичок.

- Ладно, согласен! – Витек, очередным хуком слева, опрокинул и его. – А теперь поднимайся и ложись! – экзекуция повторилась.

- Ну, все! Обида есть? Мужики, давайте без обид! Расстанемся друзьями. И упаси вас бог, хоть раз еще сдрейфить. Лучше сразу с жизнью прощайтесь, либо из отряда уходите. Но я не собираюсь воевать с людьми, на которых нельзя положиться. Я прав, ребята?

- Конечно, прав! – зашумел Харабрин.

- Базара нет! – послышались голоса.

Вдруг дверь гальюна открылась, в проеме показался Лебедев.

- Ребята, неужели нельзя аккуратнее двигаться! Вот клоуны, как будто в туалет ни разу не ходили. Быстрее обживаться надо! Может перевязку сделать, зеленку притащить? – первым нашелся Тарзанов.

- Спасибо, это я виноват! Случайно столкнулись! Не надо!

Лебедев сразу смекнул в чем дело, но виду не подал, только сказал:

- Аккуратнее надо, ребята! – к кому эта фраза относилась, присутствующие не поняли.

 

 

        

        

 

  Три торпедных катера полным ходом вдоль берега на большой скорости следуют в кильватер. На каждом группа разведчиков: человек по 10…12. Все внимательно следят за морем и берегом. Внезапно с берега раздались непонятные хлопки, практически не прослушиваемые на мостике.

- Засекли, сучары, - выругался командир группы, старший лейтенант. – Штурман, сколько до места высадки? – взволновано спросил командир.

- Пять минут, командир. Пора готовить разведчиков к десантированию,- четко доложил штурман – молодой лейтенант.

Вблизи катеров начали вырастать столбы белой пены, так рвались снаряды.

- Четвертый, пятый, я – нулевой,- в гарнитуру прокричал командир.

- Я, четвертый!

- Я, пятый! – прозвучало в эфире.

- Покой 45, раздел, исполнить!- скомандовал командир.

– Гостям, готовность пять минут! – прозвучала следующая команда командира.

 – Десанту готовность пять минут! - уже по катеру скомандовал командир.

   Катера тем временем одновременно покатились вправо, кильватерная струя разделилась на три составляющих, а на палубах засуетились, занимая места по расписанию, разведчики.

- Командир, минута до точки высадки! – прокричал штурман. – Время поворота влево на курс 217 градусов.

- Четвертый, пятый, я – нулевой: Люди 90, раздел, исполнить, твердый знак 217, – четко в гарнитуру прокричал командир.

- Лево руля, на румб 217 градусов по компасу,- дал команду старший лейтенант. – Готовность – одна минута, выбрать места для высадки! Твердо, ноль, исполнить! – продолжает командир.

   Катера одновременно поворачивают в сторону берега, замедляют ход. Снаряды продолжают рваться недалеко от катеров, но попаданий нет.

- По-моему, эти уроды начали трубами дымить? – полувопросительно произнес Виктор Леонов, уже готовый ринуться в воду или на врага. – Парни, минометы в ход пошли, недалеко фрицы сидят. Это здорово – быстрее доберемся до ихней печени, согласны? – загремел Виктор зычным баском.

- Напоминаю, что после высадки ориентир сбора группы - основание вон той сопки! – показывая направление на сопку рукой, прорычал командир особой группы старший лейтенант Клименко.

- Все! Дальше не могу! Обеспечивающие – в воду! – скомандовал командир катера.

   Два матроса бесстрашно ринулись в воду с носа катера.

- Подать сходню! – заорал командир и мгновенно, отработанный экипаж столкнул с борта подготовленную сходню, которая легла на плечи, стоящих по горло в студеной воде матросов.

– Начать высадку! Пошли, дьяволы! До свидания, орлы, желаю успеха! До скорой встречи!– прокричал командир.

   Разведчики веселые и довольные ринулись по сходне, которая почти не качалась, крепко удерживаемая моряками.

Клименко бросился первым, за ним Леонов - уже командир отделения разведчиков. Вот, наконец, и берег. Раздался свист пролетающей мины. Взрыв, похожий на небольшой хлопок, летящие комья земли, резкая боль в правой ступне. Нога сама, будто кто-то сзадиидущий ее футбольнул, вылетела вперед. Виктор от неожиданности и боли упал.

- Вот, бля, ногу оторвало, кажись! – была первая реакция Виктора.

Гримаса боли исказила его лицо. Он лежал на левом боку, поджав правую ногу и держа ее левой рукой, автомат был  в правой.

- Оля! Сюда, Леонова ранило! – сдавленным голосом, но громко скомандовал Клименко, не видя, санитарке.

   Разведчики собрались под сопкой, Виктор дополз туда тоже, благо сопка была метрах в 50 от берега.

- Все?! – тихо спросил Клименко. – Кроме Леонова, раненые есть?

- Не-а, мы заговоренные,- пропел Степан Мотовилин. – Снимайте сапожок, - на мотив какой то песни пел разведчик, доставая обоюдоострую финку.

   Взрывы небольших пушек не могли причинить вреда, так как били по катерам, а минометы били поодаль. Видимо фрицы потеряли разведчиков из виду.

- Действуем по плану: майор с двумя взводами Лебедева и Бацких работают с моря по гарнизону, а мы через сопку пробираемся в тылы гадам, ничем себя не обнаруживая. Ясно!? Идем быстро, но незаметно, иначе нам не выполнить задачу, если немчура нас засечет. Огневые точки засекать, немцев наблюдать и привязывать к ориентирам, чтобы потом с ними разобраться! – так закончил постановку боевой задачи Клименко.

   Степан разрезал финкой голенище, снял с Виктора сапог.

- Да-а, дела-а, - продолжал Степан концерт. – Жить будешь дальше, причем с двумя ногами, - перевязывая, говорил он.

- Это на всякий случай… Спрячьтесь в камнях и ждите. После боя придем за вами! – молвил Клименко, бросая Виктору две гранаты и диск к ППШ.

- Не тужи, Витька, скоро будем. С такой перевязкой можно даже в футбол сыграть, - обрадовал Виктора Степан.

- Всем, за мной, вперед!!! - Футболисту – тоже, - скомандовал Клименко.