Входит в землянку высокий стройный офицер

Входит в землянку высокий стройный офицер:

- Сутягин Павел Григорьевич. Вот мое предписание, - протягивает бумагу командиру.

- Так вот вы какой… Знаток норвежского языка, обычаев, быта норгов и противника, театра военных действий, так сказать…

- Да! Это я! – спокойно, но твердо сказал вошедший.

- Отряд завершил одиночную подготовку, начались занятия групп по тактике, совершенствование лыжной и альпинистской подготовки, обучение способам десантирования… - командир спокойно вводит приданного офицера в курс дела.

- Отлично, сегодня вечером и начнем изучение моей программы. Думаю, что днем я не буду отвлекать ваших орлов, а вот вечером вы их у меня не отнимайте, ладно?

- Договорились… А с чего вы начнете изучение языка, например, Павел Григорьевич? – заинтересованно спросил командир.

- Молчать, лежать, яйца отрежу, порву, расстрелять, отрезать пальцы, раздеться догола – сначала простые фразы! – спокойно и мило ответил Сутягин.

- Этот язык мне определенно нравится! Ей-ей, нравится! – обрадовался Леонов. – А то присылают мне девчонок упорных – немецкий язык изучать. Да с немцами я на русском спокойно разговариваю – они меня понимают лучше, чем иные разведчики. Те заладят: алфавит, алфавит… Мне надо так: раз и в дамки! Сказал – пленил, взял – сломал, ударил – убил!!! Только такой язык понимают егеря – им даже объяснять ничего не надо… А от девчонок я шоколадом отделываюсь! Благо - трофейного завались…

Новичкам трудно. Они гребут так, что слышен плеск весел. Швартоваться к катеру и берегу не умеют – гремят уключинами, точно находятся где-нибудь на базарной пристани. И ориентируются на чужой местности плохо. Но шум при высадке стоит такой, что, казалось, весь Рыбачий слышит…

- … это один из первых выходов в далекий тыл противнику. Он, этот противник, там чувствует себя в полной безопасности. Он думает, что русским не до него. Наша задача: чтобы земля у него под ногами загорелась, чтобы забыл он и в далеком тылу о спокойствии и сне! – так напутствовал командир отряда разведчиков перед выходом за языками в Северную Норвегию.

И вот – высадка. Резиновые лодки с небольшими веслами даже на небольшой волне очень неустойчивы. Сложно, когда на плечах разведчика от тридцати до сорока килограммов груза, высаживаться на берег. Все разведчики практически до нитки промокли. Но высадка на незнакомый берег прошла в идеальной тишине.

- Командирам групп через час быть в засаде на спланированных позициях. При обнаружении противника – немедленный доклад по рации. Мой КП в центре, рядом с группой Леонова. Вперед!

Уже была полночь. Разведчики через час залегли близ дороги Варде – Вадсе. Прошел час-другой-третий… Ни одной машины, ни одного человека не прошло по дороге.

- Командир, предлагаю сменить диспозицию: надо искать другие объекты, иначе гостей не привезем… - делает предложение Леонов.

- Я согласен с планом замполита… - произнес Сутягин.

- Нет, ждем! У нас еще есть время – может быть кто-либо и появится! – ответил командир.

- Нельзя ждать у моря погоду – надо самим эту погоду делать! Тем более, что скоро рассветать начнет…

- Я командую операцией и мне отвечать! С рассветом вообще никаких действий не будем производить – так распорядился штаб флота! Ясно! Мы не должны с первого раза себя демаскировать…

- Прятаться можно было и на Рыбачьем – зачем сюда пилили?

- Леонов, не забывайтесь! Вам не все известно, что знаю я! Речь идет об агентуре, ясно? Будем отходить к катерам! Это – приказ!

Понурив голову, заходили разведчики на катер – с таким трудом их сюда забросили и… нет «добычи».

На обратном пути море разыгралось, обдавая стоявших на палубе, брызгами воды. Порывистый холодный ветер покрыл ледяной коркой одежду. Но десантники, казалось, этого не замечали, до того были огорчены и сконфужены неудачей.

И на базе встретили разведчиков более чем невесело. Начальник отдела разведки штаба флота капитан второго ранга Визгин вызвал к себе командира отряда, Леонова и Сутягина. Вид у троицы совсем не бравый.

- Ой, вы, гости-господа, долго ль ездили? Куда? Ладно ль за морем, иль худо?..

«Гости-господа» молчали.

- Худо! – зло отрубил капитан второго ранга и приказал Леонову и Сутягину удалиться.

Около десяти минут не было командира отряда.

- Скоро будет у вас другой командир! Хотели – получите! – раздасадованный офицер, махнув рукой, пошел восвояси.

- Леонов, Сутягин! Зайдите!

- Повторить! Так приказал адмирал Головко. Командовать операцией поручено вам, Леонов. Задача – та же, срок подготовки – три дня. Обмозгуйте с Сутягиным все детали и доложите. Сколько надо катеров, самолетов, людей – это неважно! У тебя, Леонов, полный карт–бланш… Неужели, Леонов, наши разведчики разучились брать «языков»? Сутягин, а ваши подопечные нам что, не помогают? Или норвежцы тоже забастовали?

После визита в отдел разведки Виктор сразу в туалет – там было зеркало: « Вроде, никакого бланша у меня нет! Странно? » - осмотрел себя Леонов.

« Как бы сейчас поступили на моем месте Добротин, Лебедев, Инзарцев?» - рассуждал Леонов.

« Ошеломи врага внезапностью и дерзостью! Ввергни его в панику! И действуй по-суворовски, по-ушаковски! Делай то, что враг считает невозможным!» - так, вероятно, сказал бы майор Добротин, умевший сочетать расчетливость со смелой фантазией.

« Не надо бояться егерей – пусть они нас боятся! Говорил нам Лебедев в первые, самые тяжелые дни войны. – Пусть, подлые, дрожат за свою шкуру в самом глубоком своем тылу».

« Не спеши! – предупреждал Инзарцев. – Не блох ловишь – за «языками» охотишься. Главное – добраться до объекта незамеченным. Это уже половина успеха ».

В канцелярии накурено. Леонов и Сутягин склонились над картой, где сильно изогнутой линией изображен путь катеров в первом неудачном рейде к Варангеру.

- Зачем катера так огибали? Неужели только из-за этого маяка? – Виктор сделал ударение на букву «я».

- Скорее всего, это из-за того, чтобы не идти носом на волну – вот и пришлось идти по кривой! На войне, тем более в море, не каждая прямая – кратчайшая… Да, здесь на острове Лилле Экере у них маяк. Это рядом с побережьем полуострова. Огибая его, мы потеряли много времени. Маяк небольшой. Но почему, Виктор, он тебя интересует?

- Прямая дорога… Хоть, может быть, и не кратчайшая, но прямая… Зато сразу в гости к маячнику! Там ганса, наверняка, нет! Вот и спросим у дедушки про дела…

- Понимаю! – в глазах Сутягина загорелись искорки. – «Язык»  на маяке поможет взять других «языков». А что если… - он задумался. – Действительно, не надо на арапа, а тихонько разобраться в обстановке и тогда уж… Карт-бланш, говоришь, Леонов?

- Мы его берем или их, если несколько! Хорошенько допрашиваем! Выясняем обстановку и вперед – резко врубаемся в тихую обитель… - загорелся идеей Леонов.

- Нет! Нет! И еще раз – нет! Ты подумай - в тиши и спокойствии мы наследим с первого раза?! – Сутягин вспылил. - Я согласен с предварительным планом штаба флота – только разведка! Погром мы сделаем позже, обязательно сделаем! Но… не сейчас! Мы возьмем маячника, так ты говоришь? Мы его привезем сюда, здесь неторопливо поговорим и вернем его снова туда, но уже переодетым, понимаешь?

- Ну, эти ваши штучки… Знаю я их… Если так, то да! Согласен! – примирительно снизив тон, заключил замполит.

- А как ты думал? Неужели ты считаешь, что война только на фронте? Скорее, фронт везде! И везде, Леонов, надо врага опережать, навязывать ему свою игру!

- Игру–игру!? Доигрались вон! Куда задрапали!? Политбеседу с бойцами не знаю, как проводить? Да я бы…

- Виктор, я уже знаю тебя! Ребята про тебя порассказали многое… Но не только трупами врага делается война! Это, конечно, решающий аргумент! Но этот аргумент надо подготовить, выпестовать! И делать это надо со всех сторон! Так, как ты умеешь – надо делать обязательно! Но ведь есть еще и другая война… Скоро ты ее будешь вести сам, Виктор!

- Понимаю, что вас не зря к нам закинули! Будет вам, что в штабе рассказать! Вон – командир уже рапорт настрочил! Перевода просит на фронт!

- Не торопись ты с выводами… Не торопись… Как командир, ты должен все уметь, все взвесить! А в штабе меня, конечно, спрашивают про отряд, про тебя… Но, если честно, ваш отряд мне нравится – можете бить врага умеючи! Вот только добавить ума надо, познакомить кое с кем… – цены не будет вообще вашему подразделению. И будут вам по плечу любые задачи, Леонов. Постараюсь я, чтобы вы сами могли после меня решать все проблемы, в том числе и по Норвегии… Да так решать, как ни одним оружием не сделаешь!

- Не понял, Павел Григорьевич…

- А что здесь понимать? Вон после Пикшуева,  Могильного пошла байка гулять по северам, что появились у русских непростые черные дьяволы, как морская пехота, а те, которые могут незаметно возникать и исчезать вникуда! Что могут эти воины творить чудеса на поле боя – что не знают они ни усталости, ни меры, убивая врага!

- Ну да, говорили языки, что пошла  гулять молва!

- А как ты думаешь, стоит эту байку распространять среди врага?

- Конечно, и чем больше, тем лучше…

- Вот именно, Леонов, именно! – Сутягин сощурился в улыбке.

- Неужели ты, Павел Григорьевич, хочешь сказать, что надо сознательно распространять эту байку, а?

- Ну, молодец! Пятерку тебе ставлю! Помогать распространять всеми доступными и недоступными способами… Помнишь, операцию, когда ваш отряд в окружении сделал перехват колонны минометов – так вот люди постарались, чтобы об этом молва тоже не замолкала… А когда баню вырезали, помнишь? - Сутягин продолжал щуриться и улыбаться… - Еще и других подвигов для вас насобирали, Леонов. Вот поэтому руки у врага и трусятся, когда знает он, что его черные дьяволы посетили… А если об этом начнут рассказывать участники событий лично?.. Жители страны?.. Это, брат, самая лучшая пропаганда… И бьет эта пропаганда в самую печень! Так бьет, что лучшие вражеские бойцы начинают хандрить, не говоря уже про слабаков! У них тоже будьте – нате как поставлено: им генералы задвигают, что бьются они против большевиков да коммунистов, которые хотят их девок натянуть, да свои порядки установить! Получается, что за правое дело ганс сражается! Кумекаешь? Так то! Кто у тебя на Могильном руки наложил на себя, помнишь? А думал, почему он так сделал? Да, потому, что веру потерял в себя, в тебя, в друзей, в родину… А  другой, который не успел, помнишь? Так он потом бился, как лучший воин! Оправдаться хотел за промашку свою! Поверил он снова в родину, в друзей, в тебя, Леонов, поверил!!! Когда ты его обматерил, мозги у него стали на место!!! А разница по времени – всего минута! А за эту минуту человек может другим стать! Либо героем, каких мало, либо предателем! Вот так-то! Задача наша, Леонов, не только истребить как можно больше врага, но и душу его подорвать! Способность к сопротивлению истребить! Чтобы мозги у него на место не становились даже под пистолетом офицера…  Вроде и наступает он, а сам только и ждет момента, чтобы в кусты упасть или в плен попасть – все лучше живому, чем в передряге с разведчиками погибать… Так вот, на будущее учти, что всегда надо делать так, чтобы у врага глаза были широко открыты от страха и ужаса – тогда он твой, тогда он побежит, тогда у тебя намного больше шансов остаться в живых… Тем более, что набедокурил фриц у нас на родине, набедокурил! И знает об этом, гад! Сколько людей хотят с ним поквитаться – миллионы… Не думай, Виктор, что это просто. Всегда надо начинать с малого. Вот видишь у меня в руках фото. Здесь 35 мужчин и одна женщина. Это фото сделано в 30-м году. Официально это была делегация норвежских рыбаков, а на самом деле – многих из них мы переодели. Кроме того, что они любят нашу страну – они еще и работать на нас сегодня хотят. Потому что - мы вместе против фрица. Есть документы, что с 3 марта 1920 года хотели бы многие рабочие приехать к нам. Потому что, во-первых русские давно исторически вели промысел из Киберга, строили избы, даже лазарет держали со своим лекарем. Это не возбраняли норвежские власти: ерунда, что ловить рыбу можно было не ближе одной мили от берега, а избы могли быть только в аренде. Так было до 1913 года, а потом началось ухудшение отношений и нам показали кукиш. Но традиции уже были заложены, уже появились дети, смешались крови… Киберг говорил на норвежском, финском, русском, саамском языках, представляешь? В 1916 году царь, которого мы прихлопнули, просил финские власти взять на себя отвественность за строительство дороги в Петсамо или Печенгу. Мы с тобой, Виктор, там побываем обязательно, когда-нибудь… Курносые объявили в декабре 17 года независимость свою. У них тоже произошло деление на красных и белых финнов. 1 марта 1918 года красное правительство Финляндии, заключив договор с правительством большевиков, решило вопрос о финском коридоре к Ледовитому океану и другие территориальные вопросы. Новая ленинская Россия охотно отдала Финляндии то, что не могла удержать. Владимир Ильич, верояно, считал, что национальные границы не будут играть большой роли для большевистской России и Финляндии – стран, где у власти стоят коммунисты. Договор от имени русских подписали Ленин, Сталин, Троцкий и другие. Финляндия получила выход к Ледовитому океану, в который вошли большая часть полуострова Рыбачий и территория финских становищ на берегу Мотовского залива. Таким жестом Ленин планировал перетащить на свою сторону финское большинство. Но уже было пролито много крови, а белофинны под руководством Карла Густава Маннергейма перешли в наступление. Потом была Зимняя война и Сталин исправил ошибку молодости. Еще тогда, в непонятных двадцатых и начали появляться люди, которые могли находясь в тылу, работать для интересов России. Они могли маневрировать в разных местах приграничья вдоль всей границы…

- Слушай, мозги закипели! Ты меня поразил прямо до копчика. Я с 37-го на севере – такого мне еще никто и никогда не говорил.

- Ладно, еще немного информации и все. Так появился человек-загадка Пикку-Юсси. Он нырял то в Финляндии, то в Норвегии, потом в Советском Союзе. Но когда была битва у Салмиярви, рассказывали, что финского главаря Юрьо Койвисто застрелил именно Пикку-Юсси. И снова пропал куда то…

- Вот это молодец! Вынырнул-вальнул, снова занырнул!!! Это по-нашему, по-диверсантски…

- А как ты думал? Мы же тоже не сидели, сложив руки! Тоже работали на процветание родины. Искали-находили-вычисляли-начисляли-зачисляли. Зато теперь - есть с кем работать. И думать надо еще дальше. Завтра победа над врагом, но у нас еще далеко до победы всемирной революции.

- Ну, Павел Григорьевич, ты меня прямо перевоспитал, честное  слово! Согласен! Я про многое еще и не думал!

- Думай, думай! Скоро все решать будешь сам!

- Не понял, что ты имеешь в виду?

- Все! Давай к делам! Ты согласен с моим планом?

- Ты мне сейчас все памороки забил – конечно, согласен!

Не только замполит разведчиков был согласен с планом, командующий флотом одобрил такой сценарий развития событий.

- Сегодня уходит группа под моим руководством. Шесть человек. Днем должны вернуться – к вечеру готовность трех групп для действий на большом удалении… - отдав распоряжения Мотовилину, замполит проследовал за убывшими разведчиками на причал.

Шесть разведчиков сидят в кубрике. Кто-то дремлет, кто-то напевает. Сутягин и Леонов сверяют свои планшетки и тихо о чем-то шепчутся:

- Виктор, моя война началась значительно раньше твоей. Когда ты по юнкерсам из винтовки палил, как умалишенный, я уже успел в Германии в лагере отсидеть, после ареста в Финмарке. Если тебя, Леонов, за деньги не купишь, то рыбак из Норвегии за 4 тысячи крон – будет не просто работать, а даже дома строить для разведки флота. А мы, Виктор, будем им помогать. Ты парень тертый – сразу видно.

- Павел, я тебя прошу об одном: моим ребятам эта твоя бухгалтерия не нужна. Отвечу почему: он – разведчик - не должен размышлять кто, когда, кого завербовал, заплатил, обманул и прочее. Он должен выполнить задачу и остаться жив! Ни одной посторонней мысли у него не должно быть! Понимаешь? Выполнил – выжил! Если ему что-то мешает – он уже не такой быстрый, не такой меткий, не такой сообразительный. Правильное решение приходит уже на долю секунды позже – шанс выжить может быть упущен! Ты мне сегодня выдал столько информации, что я ослабел в натуре! Мне ее надо куда то уложить, чтобы отстоялась. Иначе можно растерять! Да и я жить хочу! Очень хочу!

Катер Шабалина становится на укол к берегу острова – подрабатывая винтами, не сбрасывая сходню. Повезло с погодой – нет зыби, нет угрозы разбить катер… Разведчики дружно высаживаются на берег – на борту остается Сутягин с пулеметом и радист.

Разведчики прыгают, проверяют друг у друга снаряжение, поправляют рюкзаки. Никто не говорит ни слова. Фатькин, прыгнувший первым, внимательно следит за обстановкой на берегу.

- За мной, вперед!!! Проверить связь с берегом!!! – радист на бегу начинает вызывать катер.

- Командир! Связь на пять баллов!

- Фатькин и Барышев – на осмотр избушки маячника! Главное - тишина и спокойствие…

Все проходит, как по нотам. Казалось, маячник не удивился, когда в его дом вломились пятеро разведчиков и бросились по комнатам.

- Надо ему что-нибудь сказать, пусть собирается! – Леонов просит Фатькина.

- Отец, ты идешь с нами. Ненадолго. У тебя пять минут на сборы, ясно? – по-норвежски говорит Фатькин. В его голосе спокойствие и твердость. На устах улыбка уверенного в себе человека.

Норвежец что-то пробормотал, но отнекиваться не стал. Когда он глотнул из фляги, которую с улыбкой передал ему Барышев, он закашлялся, но заулыбался в ответ…

По дороге в базу Сутягин допросил маячника и, развернув карту, сказал:

- Пост квартируется на мысе Лангбунесс. Вот тут, недалеко от мыса, проходит автострада Варде – Вадсе. Маячник говорит, что в двадцать три часа движение по дороге прекращается.

- Вот, бл… А мы, мокрые, злые - мозги морозили целую ночь! – сплюнул Барышев.

- И еще маячник спрашивает, а за что ему пригрозили яйца отрезать, да еще и улыбались при этом… - Сутягин с улыбкой уточняет у Фатькина.

- Да… это я призабыл учебу. Вроде знал, что надо сказать, а когда до дела дошло все перепуталось… С нервами уже непорядок…

- Ребята, язык противника нужно знать! – заключил Сутягин и, позевывая, стал устраиваться на ночлег. – Радио в базу пора давать, что все идет по плану… Сегодня с нами пойдет один хороший человек – он точно не забудет, как разговаривать с местным населением! - сказал он, засыпая.

-  Леонов, ты отдыхай, а я сбегаю в штаб – доложу ситуацию… - торопливо бросил он, убегая в штаб флота.

- Возьми кого-нибудь из молодых – чтобы норвега сопроводили, - скомандовал Леонов.

- Да справлюсь я, пожалуй, с дедом.

- Ребята, сегодня в 21.30 выходим на прогулку по ранее установленному плану. Сейчас отдых, подготовка оружия, снаряжения. Степан, помоги молодежи рюкзаки уложить, да пряжки проверь, чтобы шнурков не было ни у кого.

Катера ТКА-13 и ТКА-216 под командованием Александра Осиповича Шабалина следуют к Варангер-фьорду. Три группы разведчиков готовы для действий в глубоком тылу противника – все напряжены, молчат. Небольшого роста, удивительно хладнокровный и необычайно смелый, он в самые критические минуты высадки одним только своим видом действует на разведчиков успокаивающе. Его присутствие на катере бодрит десантников. На борту находится в качестве лоцмана молодой, почти мальчик, норвежец-переводчик.

- Виктор, не волнуйся! С нами – лоцман-переводчик… Гуннар Халвари… - он взглянул на парня.

Тот покраснел, но взгляд выдержал. Кого то он напоминал Леонову.

- Да и я этот берег знаю. Скалы. Швартоваться не будем – сегодня зыбь. Боюсь катер разбить – вот будет цирк тогда… Прикажи заранее надувать лодки, а я вас буду поджидать у самого берега.

- Начать подготовку к высадке. Качать шлюпки, ребята – сегодня будет баня по-мокрому и по-черному…

- Агафонов, Манин – группа разведки, идут первыми, пока остальные собираются с мыслями. – Мальчонку с собой захватите, вдруг захотите с кем-либо по-человечески поговорить, а не по-нашему. Гуннар Халвари снова гордо поднял подбородок… «Как только хватает смелости у этих людей выбираться на чужой берег? Неизвестно, что там их ждет. Ведь они могут угодить в засаду? А как же я? Что будет со мной?»

- Понял, командир! Гуннар, за мной! Держись сзади – не дай тебе бог вылезти вперед меня, понял? – ответил и спросил  Манин.

Волны захлестывают шлюпки, разведчики через минуту уже мокрые. Зло отплевываются, с большим напряжением удерживая равновесие… Первая группа уже растаяла в темноте по направлению к берегу.

- Ну, что – все! Ребята, кто замерз – разрешаю пукнуть, но не более того. Урагана нам не надо, ясно?!

Разведчики улыбаются. Гуннару тоже смешно.

- Работаем тремя гру… - начал инструктаж Леонов.

- Машины идут! Сверху видно… - это Агафонов обнаружил колонну врага.

Разведчики, как один, бросились на сопку. Автоколонна следовала вдалеке с включенными фарами. Светлый пунктир медленно приближался. Машины еще были далеко, но и дорога в трех  километрах.

- Разведка! До дороги три километра по глубокому снегу! На ходу разбираемся по группам! Вперед! На перехват машин! Напоминаю - языки и документы! План не меняем! Самые сильные бегуны в правую группу – Баринов, к тебе! Ты начинаешь! Никандров, ты слева, работаешь сразу после Баринова. Надо сделать, как на Пикшуеве, помните? Павел Григорьевич, старика ты уж сам проводи, добро!? Кому жалко вещи – тащите с собой! – Леонов бросил рюкзак с сопки вниз. Туда же полетели остальные рюкзаки. Разместив диски и гранаты на себе – разведчики ринулись на перехват колонны.

Ноги вязнут в глубоком снегу, а надо бежать через сугробы, через сопки. Пот застилает глаза, дыхание сбито, но никто не стонет. Все молча бегут к местам засады. Взаимодействие такое, что не надо никому ничего объяснять – не беда, что состав групп сменился в секунду…

- Успели! Перевести дух надо немного, а то мушку не вижу через пот! Не успел замерзнуть снаружи – уже согрелся изнутри так, что весь мокрый! Вот прихвачу я из Норвегии ангину – намаетесь со мной… Так их всего шестнадцать штук, командир! - Барышев, готовясь к бою, сам себе успокаивает нервы.

Машины приближаются, но разведчики готовы. Лица десанта напряжены, нервы натянуты до предела. Кругом так тихо, что слышен мерный рокот моторов машин. Вот промчался один крытый грузовик, другой, третий…

- А сколько их уже прошло мимо группы Никандрова? Неужели  к группе Баринова головная машина еще не подошла? – Макар Бабиков проявляет нетерпеливость, прикладывая и убирая автомат от правого плеча.

Бабиков шепчет:

- Что Баринов молчит? Может, начнем?

Леонов качает головой:

- Нет, Макарушка, не будем спешить! Колонна еще движется, дорога идет в гору. Нервы держи в узде, бля! А Баринов – тот сработает…

Сильный взрыв убедительно подтвердил, что группа Баринова была начеку. Вслед за первым, на определенных интервалах дороги громыхнули еще взрывы, и рассыпался треск автоматов.

- Молодец, Баринов! Он еще успел ребят к машинам прикрепить! Молодец!..

Колонна встала, погасли фары. Немцы стали под огнем автоматов выскакивать из грузовиков. Однако, все внимание фашистов было направлено в небо. Несколько секунд они не могли понять - как в такую видимость может работать авиация.

Бабиков и Фатькин тихо набросились на ближних двух егерей, которые, направив шмайсеры в небо, искали русские самолеты. Четкие несильные удары прикладом сбоку в голову – оба егеря валятся на дорогу.

- Разведка – огонь!!! Точнее, братва!!!

Для Гуннара Халвари все происходящее в этот вечер казалось нереальным. Неожиданно для себя он дал очередь из автомата по машинам и немецким оккупантам, которые в растерянности пытались спрятаться. Как он умудрился вытащить в спешке из одного автомобиля бутерброд с жирной немецкой колбасой, он впоследствии и сам не мог объяснить и понять. Какая то неведомая сила, исходившая от русских, подняла и его. Он сунул бутерброд за пазуху и по команде бросился бежать на берег к катерам: «Я кого то убил! Я кого то убил!.. Интересно, а вкусна ли колбаса, которую я нашел в машине?»

- Командир, Баринов докладывает, что его группа подорвала первые пять машин, взяла пленного. Одна ушла – граната не разорвалась - сука… Остальные – отвоевались! – это Агафонов, посмотрев в небо, доложил за посыльного.

В это время стало ясно, что несколько грузовиков были с солдатами – группа Никандрова завязала тяжелый бой.

- Немецкие гранаты рвутся, шмайсеры работают нехило. Надо туда колею править! – Агафонов сразу определился с дальнейшим планом.

- Каштан! – ты с двумя гансами и чемоданами документов, следуешь на катер. Нас не ждешь – сам работаешь, для тебя четвертая шлюпка.

- Ну че, быки, поработаем слегонца! – маленький Каштанов подошел к немцам. Автомат на ремне висит в районе груди.

 – На, бля… - ударом с двух рук в пах, разведчик уронил двух верзил на колени.

- Встать, хох – хох!!! – горячим стволом ППШ разведчик сильно тычет в район уха одному и другому немцу, разбивая в кровь кожу виска, щеки…

Те вскочили, схватили чемоданы и бегом, потирая ушибленное место и прихрамывая, бросились за Каштановым.

- Моя школа!.. – произнес Агафонов и бросился на звуки боя.

- Всем – к Никандрову! – скомандовал Леонов.

Разведчики двинулись в сторону разгоревшегося боя.

Гитлеровцы численностью около 60-десяти человек заняли оборону под колесами грузовиков и вели прицельный огонь. Несколько гранат от подоспевших разведчиков, автоматный огонь практически в упор сзади,  прекратили сопротивление врага. Один фашист, видимо, ранен в лицо, закрыл его руками и качается туловищем от сильной боли. Громко орет на немецком.

- Запомни, скотина! Тебя сработали черные дьяволы! Черные дьяволы! Скажешь своим, понял? Сурте дьяволе! – Леонов орал ему в ухо.

Агафонов с ножом подошел к немцу и склонился над ним.

Немец еще громче заорал и закачал понятливо головой. Агафонов поднял автомат немца и ударил несильно его по голове. Немец рухнул под колеса грузовика.

- Пехота! – презрительно вытирая нож, процедил сквозь зубы Агафонов и бросил что-то на немца.

- А теперь, дьяволы, по домам пора! На катер, марш!

Разведчики побежали обратно. Сзади раздались две короткие очереди. Все остановились и обернулись назад. Макар Бабиков в прыжке бросился в сторону и, перевернувшись на спину, уже был готов к стрельбе. Агафонов выскочил из темноты:

- Зачистка, командир! Остался один твой! Уже очнулся…

Разведчики переглянулись.

- Семен, так пугать больше не надо! А то я нервный в последнее время, ладно?! – произнес Макар, поднимаясь на ноги.

- Молодцы, ребята! Вот это война и я понимаю! Ровно два часа с момента начала высадки. Никогда так быстро не возвращался с операции. Веселая война!.. Гуннар, а ты откуда колбасу добыл – у нас такой вкуснотищи нету?– радостно привествовал разведчиков Шабалин.

- Отбил в честном бою – трофей, стало быть! – кто-то крикнул и разведчики засмеялись.

Гуннар Халвари смеялся вместе со всеми. Смех не мешал ему жадно дожевывать бутерброд. Автомат его неуклюже болтался на плече. Разведчики похлопывали его по плечу, проходя мимо.

«Какие смелые, бесстрашные, славные люди? И колбаса обалденная!» - думал про себя мальчик.

- У нас завтра соревнования по лыжам – поэтому мы торопимся! А где наши языки? Александр Осипович, где немцы и документы, куда их упрятал?

- Виктор, ты о чем? Не было никого. На борт никого не поднимали, никого не наблюдали!

- Я его раньше отправил – когда непонятки начались возле дороги… Всем на палубу – наблюдаем за шлюпкой! Ребята, всем внимание! Не можем мы сейчас без языков притащиться! Ежели чего - еще пойдем ганса искать. Даже под подмогу пойдем – назад без языка не вернусь…

Шабалин с биноклем осматривает береговую черту и прибрежные воды. Леонов делает тоже самое.

- Он один, а эти верзилы - егеря… Неужели они что-то сделали с ним… Себе не прощу…

- Не кипятись, Виктор! Это море! Здесь свои законы! Даже элементарное действие в море необходимо просчитывать со всех сторон… Видимо, он не нашел катера и где-то сейчас выгребает со своими фрицами! – зло перебил Леонова командир катера.

- Да, знаю я! Каштанов еще тот воин – он решительный, смелый боец. Ежели чего, он бы не растерялся! Он из таких, которые за словом и делом в карман не лезут! Бац – и сработано…      

Разведчики и катерники наблюдают за морем. Зыбь усиливается, ветер крепчает, начинает свистеть.

- Семен, может, вернемся, заберем моего крестника, пока он жив? – Леонов спрашивает Агафонова.

- Нежелательно, командир! – после паузы протянул Агафонов.

- Не понял, ты его что, замочил? – не ко времени криво улыбнулся Леонов.

- Ты понимаешь, ну совсем нежелательно его к нам вести – пусть лучше его немцы найдут…

- Не понял, рассказывай?! Видел я, как ты ему напоследок что-то бросил! Семен, не тяни вола за хвост!

- Да шоколадку ему, гаду, пожертвовал… Чтобы своих дождался и рассказал про сурте дьяволе. Больно ты его слезно просил. Вот я и подумал…

- Товарищ командир, наблюдаю какой то плавающий предмет! Не пойму, что это? – перебил разговор сигнальщик.

- Где, Махонский, где? Рукой покажи!!! – заорал Шабалин.

- Обе машины вперед, малый! На румб, - Шабалин взглянул на руку сигнальщика и картушку компаса, - тридцать градусов.

- Это надувная лодка наша, там - трое человек, бля буду!!! – заорал сигнальщик Махонский. – Смотрите, к нам гребут!!!

- Фу - у! – выдохнул Агафонов.

- Семен, ты что-то недоговариваешь? – еще вглядываясь в темное море, спросил Леонов.

- Кроме шоколадки… я ему ухо вернул и перевязочный пакет... Чтобы не сдох, гадина!

- Какое ухо, ты че мелешь?

- Правое, командир, правое… - Семен смачно сплюнул за борт.