Леонову стало совсем худо.

- Приняли за немца! – сверкнула догадка, забравшая последние силы.

Выхода не было – надо штурмовать хребет скалы в надежде, что его заметят и возьмут на борт. Разведчик пополз. Кое-как перевалил хребет и увидел матросов, убирающих сходню. Они кричали и показывали в сторону разведчика:

    - Вот он! Вот он!

    Потом сходню снова установили, оказалось, что Леонова узнал раненый офицер-моряк. Спотыкаясь, теряя сознание от боли головы, Леонов повис на леерах, выронив автомат.

    - Кто их разберет, этих разведчиков! – ворчал капитан бота. – Нацепят на себя всякую дрянь, - он погрозил Леонову пальцем. – Я ведь думал, что ты егерь и, грешным делом, думал, что враги у берега в засаде, а ты заманиваешь. Но когда разведчик роняет свое оружие – это значит ему нехорошо, так ведь!

    Леонов мотает забинтованной головой, не в силах произнести ни слова. Из глаз катятся слезы. Раненые догадываются о состоянии Леонова и бот уходит в Полярный. Через четыре часа бот был уже в базе, а через двое суток отряд вернулся с задания.

    Санитарная часть пополнилась разведчиками, которые получили легкие ранения или обморозились в этом майском рейде.

Леонов, Манин, Мотовилин, Лосев бодро шествуют в отряд:

    - Воевали днем, воевали ночью и в каких только разведках не бывали! Семь дней и ночей дрались в обороне. Нам сейчас ничто не в диковинку! Сам себе не верю! Как же после войны мне люди поверят, дети мои, когда я им это буду рассказывать, а?

     - Да, брат, это ты точно подметил, не в бровь, а в щеку! – произнес Мотовилин, подмигнув Леонову. – Но сдается мне, что самые трудные испытания у нас впереди, хлопцы!?

 

        

- Товарищ командир, вас в штаб вызывают! – доложил посыльный.

- Товарищ командующий, командир развед… - попытался представиться командир разведчиков.

- Присаживайся, разведка. Как, освоили Северную Норвегию? – перебил командующий.

- Товарищ командующий, освоили! Скоро будем ориентироваться, как в Полярном или Пумманках…

- Вы знаете, что к нам в Мурманск и Архангельск идут конвои союзников? Вы знаете, что немцы одной из своих главных задач считают нарушить эти перевозки? Что молчите?

- Мне это ясно…

- Да, теперь внешнее направление наших морских коммуникаций на Северном театре стало первостепенным направлением общегосударственного значения. Там и ожидают флот наибольшие трудности. А если учесть, что гитлеровцы создали здесь эскадру крупных кораблей - линкор «Тирпиц», тяжелые крейсера и десять эсминцев – и она, вероятнее всего, будет действовать на коммуникациях Северной Атлантики, обстановка с охраной конвоев – и своих, и союзников – резко обострится. Нельзя не считаться и с тем, что противник имеет тут до 30 сторожевых кораблей и тральщиков, почти два десятка подводных лодок, немало самоходных барж, две плавучие базы. Они базируются в портах Нарвик, Тромсе, Гаммарфест, Хоннингсвог, Варде, Киркенесс… А бомбардировщики и торпедоносцы? Их у немцев около пятисот. Невольно задумаешься: не планируют ли гитлеровцы наступление на полуострова Средний и Рыбачий? А возможно, замышляют высадить крупный десант? По данным воздушной разведки, в портах Варангер-фьорда скопились самоходные баржи и другие десантные корабли. Вы успеваете?

- Так точно, товарищ командующий, записываю…

- На участке фронта Казармы – Кутовая, - отметил начальник штаба флота Кучеров, - нами ведется разведка боем переднего края. Корабли наносили удары по вражеским опорным пунктам в районе Титовка – Большая Лица. Подводные лодки потопили еще пять судов…

- Во второй половине июня начнется подготовка к прикрытию очередного союзного конвоя «PQ-17», который будет выходить из Исландии, - продолжил командующий, - ваша задача: подготовить людей, все необходимое, - он строго взглянул на начальника отдела разведки Визгина, тот качнул головой, - для того, чтобы работать в тылу у немцев и проявлять на свет их темные намерения…

Командир отряда сидел, не шевелясь. Только карандаш, поскрипывая, бегал по бумаге… Он отчетливо понимал, что за задача перед ним ставится.

- Завтра утром вместе с Визгиным, вы докладываете мне замысел и районы выполнения задачи, и вопросы обеспечения. Только хорошо подготовьтесь, иначе дополнений не потерплю!

- Понял, товарищ командующий… Очень хорошо понял… 

- Наши люди за границей не успевают отрабатывать все изменения в обстановке. Еще и еще мы терпим потери среди наших людей. Гестапо работает на совесть, к сожалению… Среди местного населения есть те, которым предательство помогает открыть свое дело. Короче говоря, необходимо начинать работать на более высоком уровне. Вас и пригласили для этого, чтобы согласовать основные положения этой работы. Есть у вас люди, способные выполнить очень сложное и ответственное задание штаба флота?

- Так точно, есть! Пойдет группа Леонова. Он только что из госпиталя – сил набрался. Ребята подготовлены отлично. Не раз отличались в боях. Пылают ненавистью к врагу! Готовы уничтожать его без перерыва на обед! Тем более, что командиру группы лицо враги попортили.

- Командир, здесь не только ненависть нужна! Здесь голова важнее во много раз!

- Товарищ командующий, голова у всех на месте – утром проверял. Все будет нормально. Главное, чтобы мы могли работать на аппаратуре, которую вы нам сделаете!

- Командира группы после подготовки на инструктаж в штаб флота! На подготовку отвожу… - он начал листать тетрадь – одну неделю. Чтобы к 23 июня  были развернуты наши силы и пошла первая информация: кто, куда, зачем…

- Товарищ командующий… - попытался добавить командир разведотряда.

- Вы свободны! До встречи утром! Досвидания!

- Ваша фамилия Леонов? Лицо мне ваше знакомо, Леонов! Мы где встречались?

- Так точно, товарищ командующий! Когда «Стремительный» разбомбили, я участвовал в спасении моряков, а потом с вами возле санитарной машины разговаривали!

- Припоминаю, припоминаю… Кажется, вы тогда капитана 1 ранга Фокина транспортировали?

- Никак нет! Он сам транспортировался – мы только немного помогали!

Командующий выразительно поглядел на разведчика.

- Вы отдаете себе отчет: на какое дело идете?

- Так точно, товарищ командующий: когда яблоки тырил в детстве – всегда за хозяином глядел, что да как? И шепотом друг другу рассказывали… Так же и здесь: увидел – доложил - сменил место. Увидел – доложил - сменил место. Ганса захватил - допросил – душу вынул – закопал – доложил – очень быстро и далеко сменил место…

- Не увлекайтесь, Леонов. Мне вас характеризовали как подготовленного разведчика. Конечно…, резонно, а, главное, похоже на правду. Я не буду говорить вам высоких слов, но все, что может заинтересовать разведку флота – должно быть выяснено, разведано, доложено. И по воздуху, и по побережью, и по морю – везде, Леонов, должен быть ваш глаз. И, конечно, телеграфный аппарат радиста. Наша ошибка, - командующий посмотрел на Визгина, тот опустил голову, - что мы потеряли много людей из-за того, что они не понимали важности маскировки своих действий. Немцы пеленгуют очень прилично – целый отдел Абвера снабжает их аппаратурой. Поэтому вы правильно понимаете суть вопроса: доложил – беги, маскируйся, ищи другой район… - командующий помолчал немного. – Идите, желаю успеха. До возвращения, Леонов. Визгин, задержись…

После выхода Леонова, командующий внимательно посмотрел на Визгина:

- Эта группа тоже пойдет с лоцманом?

- Так точно, товарищ командующий! После возвращения он не сможет ни с кем видеться – для него одиночка спланирована. Я ему потом все объясню… - уже тише доложил он Головко и Кучерову.

Торпедный катер под командованием Шабалина осуществляет прием разведчиков:

- Виктор, ты, что делаешь? Раньше ты в разведку ходил с автоматом и гранатой, а теперь? Куча ящиков с аппаратурой, куча проводов, еды на роту на неделю – это что такое? – с напускной строгостью он делает внушение командиру группы.

- Да вот такие дела, командир! То было раньше, а то – теперь… Раньше ты нас ждал, а теперь доставишь и…, привет родителям!

Рядом с Шабалиным в таком же одеянии стоит, немного смущаясь, норвежский лоцман.

- Альфред, познакомьтесь! Это мой друг… - он указал рукой на Леонова.

Норвежец подошел к Леонову с протянутой рукой. Они обменялись крепким рукопожатием.

- Зови меня… э… разведчиком, ладно? Можно, Виктором называть. Такая у меня кликуха… – напрягся Леонов.

- Карашо, разведчиком, карашо, Виктором! – с акцентом ответил Альфред Халвари, внимательно присматриваясь:

- Кажится, мы видевались рании? – спросил он, коверкая ударения.

- Виделись-виделись… - будто невзначай ответил Виктор.

Шабалин отозвал Леонова в сторону:

- Виктор, этот парень, Альфред Халвари, неофициально стал своего рода руководителем норвежских лоцманов – и когда готовились атаки на немецкие суда, и когда нужно было высадить агентурные группы или доставить им морем подкрепление, мины для минирования дорог. У него еще брат есть. Ему под 50, зовут его Оге. Хорошие ребята… Сын его тоже воюет за нас… Могут и переводчиком работать и моряком. Море чувствуют печенкой – карты даже не надо. Оно им само свои секреты рассказывает. Чудной народ – норманны, треска-селедка…

Тем временем, разведчики заносят на катер ящики. Много ящиков. Боцман руководит размещением и креплением ящиков на палубе.

- Вот эти ящики, командир, надо разместить в кубрике, чтобы не промокли, - Леонов обвел рукой несколько ящиков, в которых находились радиостанции и аккумуляторы.

- Другие о еде волнуются, а ты – радиостанции… Остается в следующий раз еще и дом разборный финский с собой взять – тогда будет полный порядок, треска – селедка, - шутит Шабалин.

- Еще и корову надо, а то оленина - уже задолбала, - с улыбкой добавил Леонов. – Кстати, девушка тоже не помешает. Кто будет доить корову? Не Альфред, конечно…

Халвари внимательно разглядывает навигационный планшет и рукой указывает на береговые ориентиры и что-то говорит Шабалину.

Высадка прошла успешно. Разведчики спокойно высадились и без помех смогли снять с катера имущество. Их было пятеро: Леонов, Агафонов, Бабиков, Барышев, радист Сергеев.

- Сергеев на охране имущества. Остальным даю четыре часа на поиски подходящего места для нашего командного пункта. Вопросы? Вопросов - нет! Время - пошло! Вперед! Примечаем ориентиры – для создания карты на местности. Немчура вместе со своим Генеральным штабом хорошо постаралась перед нападением на Норвегию, но мы должны еще подробнее эту карту поднять, - Леонов внимательно рассматривал немецкую карту.

- Ясно, командир…

Разведчики без слов разошлись по горизонту. Едва они скрылись из виду, как Сергеев еще раз осмотрел свою позицию и имущество. Со стороны посмотрел на ящики, которые были замаскированы в камнях, закрыты ветками, лохмотьями капусты, дерном. Остался доволен. Закурил, выпуская дым в рукав…

- Ну, что, ребята? Мы проверили полуокружность радиусом 10 километров от береговой черты, какие будут предложения по размещению нашего КП. Учтите, мы находимся вот здесь, - Леонов ткнул в карту карандашом.

Разведчики поочередно высказываются о своих наблюдениях. Вся группа сразу же наносит на немецкие карты новые ориентиры, которые обнаружили и примерно привязали разведчики. Долго не спорили, сошлись, что место выбранное Бабиковым – самое удачное.

- Удобно наблюдать – это главное. Можно оборонять. Есть куда убегать, - так оценил место Леонов. – Ужинаем или обедаем – кто как? Следуем после перекура для разворачивания позиций КП.

Разведчики на новом месте. Все потные, разгоряченные, тяжело дышат.

- Вот здесь, Барышев, разместим путанку – она может задержать ганса, если он сюда невзначай забредет. Здесь поставим мины – Агафонов, здесь – оборудуешь позицию снайпера, а здесь - оборудуем наблюдательный пост - Бабиков. После этого – отдых. С утра оборудуем запасную позицию. Ребята, учтите, что мы должны быть невидимы и с моря, и с суши, и с воздуха.

Разведчики оборудуют позиции: Леонов – место отдыха, Сергеев оборудует места расположения антенн, схроны для размещения запасных радиостанций, Агафонов оборудует минно-снайперскую позицию, а Барышев по согласованию с ним укладывает и разматывает путанку. Бабиков делает наблюдательный пост: укладывает между двумя остроконечными сопками камни, укрепляет их дерном. Углубляет место для наблюдателя, чтобы было прикрыто от самолетов противника. Внезапно раздается гул самолетных двигателей.

- Полундра, воздух! - кричит Барышев. Он самый дальний от моря – поэтому ему не мешает шум прибоя.

Разведчики бросаются в укрытия.

- Мессер помчал, как ужаленный! – почти выругался Агафонов.

- Вот эта колымага, которая Тирпицом зовется. Посмотришь, вроде и не бог какая вещь. Это – издалека, а на самом деле – даже ужас охватывает! – Бабиков в дымке различает силуэт линкора и зарисовывает его очертания. – Делаю первую запись в журнал наблюдений! Командир, добро?

- Пиши, Макар. Будешь первым на сигнально-наблюдательной вахте. Ну что, Серега, откроем сезон охоты – давай кодируй радиограмму про кораблики…

- Есть, командир! Поехали, братва! – весело кричит Бабиков.

- Есть, командир! Нас приняли мгновенно… - вторит ему Сергеев.

- Бросаем на морского – кто будет гальюн копать, крышку делать, маскировать домик неизвестного архитектора. Радист не в счет… Учтите, братцы – кого увижу без маскхалата, тому не поздоровится. Зады в известное время не оголять, чтобы не демаскировать нашу позицию. Лучше всего их закамуфлировать или заклеять обрезками маскхалата. Правда, я специально заказал у интендантов чернослива – чтобы подолгу не засиживались… Лекарства будут у меня. Спирт – тоже. Запрещаю болеть. Запрещаю скрывать, если вдруг приболели… Все сделано – отдыхаем. Утром – оборудуем запасную позицию.

- Думал, уйдем на задание – удастся отдохнуть. Куда там – лучше бы на базе остался! Там постоянно в занятиях – некогда 100 грамм пропустить. То стрельбы, то рукопашка, то кросс, то марш-бросок! А здесь и того хуже! – недовольно бурчит Агафонов. – После 15 мая жизнь совсем сломалась, дала трещину. Мы же сейчас на боевом задании или нет? Какие у нас будут праздники, командир? За сегодня нам положено наши 100 грамм или нет? Слушай, командир, сколько у тебя спирта, а? Это, между прочим, вопрос жизни и смерти… Может, рванем на дот, за успешное начинание?

- Семен, прекрати! Ты знаешь мое отношение к стране бухария, но все после задания, - сразу перечеркнул все намеки Леонов.

- Нету жизни интеллигентному человеку! Ни в стране советов, ни за границей в ссылке. Ты такой же жадный, как твой друг: треска-селедка! – Семен повернулся набок. Через несколько секунд он обиженно уснул.

Когда наступила очередь дежурить, Леонов в журнале наблюдений прочитал запись: «В нарушение приказа наркома ВМФ от 15 мая 1942 года, командир группы не выдал положенные 100 грамм водки в день при выполнении боевого задания. Внимание и бдительность группы сильно притуплены из-за холода. Вахту сдал. Роспись».

- Ну и шутник ты, Агафонов, - улыбнулся командир группы. – А Шабалин мне действительно своего Махонского не дал – бережет, как зеницу ока. В прямом и переносном смысле слова…

Двое суток прошли без единого движения неприятеля. Ни самолета, ни корабля. Даже море пребывало в состоянии штиля – только солнце лениво гуляло по небу. Слегка надоедали комары и мошка из-за отсутствия ветра.

- Виктор, поднимайся – начинается, похоже… - Барышев толкает Леонова. – Эскадра задымила, самолеты летят! Вставай быстрее – нарисовать не успеваю.

Леонов вскочил. Нагнувшись, пробрался к наблюдательному посту. Около десяти кораблей нацистов готовились к выходу в море. Сновали буксиры. Бегали в швартовных жилетах по палубам моряки. 12 юнкерсов с торпедами следовали на север. Их прикрывали 8 мессеров.

- Сергеев, кодируй радио в штаб флота. Зашевелились наши дармоеды. А то я уже привык к курорту. К хорошему быстро привыкаешь. Сейчас дадим радио и побежим на прогулку километров 15…20 ползком. Радио ушло быстро, квитанцию получили мгновенно.

- Похоже, командир, нашу информацию ждут очень бдительно. Не успел я позывные завершить, как получил ответ. Для нас, видимо, кроме частоты, выделили отдельного радиста. Уважают, наверное…

- Товарищ командующий! По данным разведки немецая эскадра начала приготовление к выходу в море. Группа из 12 торпедоносцев под прикрытием 8 мессершмидтов следует на север. Похоже на 17-й, товарищ командующий… - докладывает Кучеров комфлоту.

- Понял тебя, начальник штаба… Давай, готовь циркуляр по нашим силам.

- Уже готов, Арсений Григорьевич, подпишите… - Кучеров подает журнал исходящих шифротелеграмм на подпись командующему.

- Оперативно. – Головко широко расписался на бланке, едва проглядев текст.

Все было понятно без слов. Командующий снова пристально поглядел на карту.

- Пять лодок, - повторил комфлот. – Не мало ли?

- Кроме наших будут и английские лодки, так что вполне достаточно, - заметил Кучеров. – Я бы предложил командиру «К-21» Лунину патрулировать у выхода из Альтен-фьорда, где по данным разведки, находятся крупные силы фашистов, в том числе их самый большой корабль – линкор «Тирпиц». Вы же знаете, товарищ командующий, что Лунин наиболее подготовленный командир. Впрочем, вам решать этот вопрос.

- Пожалуй, ты прав, Степан Григорьевич, Лунина мы пошлем в тот район…

Тревожно было на душе у Головко, ох как тревожно!

- Ну что, подводные лодки уже прибыли в назначенные им районы. «К-2» капитана 3 ранга Уткина заняла позицию в Лоппском море. «К-21» капитана 3 ранга Лунина несет дозор в районе острова Инге у побережья Северной Норвегии. В ста милях от острова Фуле действовала «К-22», которую недавно принял у Котельникова капитан 3 ранга Кульбакин. Подводная лодка капитан-лейтенанта Шуйского «Щ-403» курсирует неподалеку от Нордкапа. Еще одна наша лодка действует у мыса Нордкин. В блокировании этого района принимают участие девять английских подводных лодок. Для перехвата боевых кораблей противника в Порсангер-фьорд в дополнение к ранее развернутым подводным силам необходимо выслать еще одну – «М-173» капитан-лейтенанта Терехина… - командующий раскачивался вперед-назад от волнения. Он этого не замечал… Лицо напряжено, глаза прищурены.

- Виктор, гляди – самолеты возвращаются. Одного торпедоносца не наблюдаю, остальные все на месте… К сожалению… - кричит Барышев.

- Сергеев, кодируем –передаем…

- Товарищ командующий, два часа тому назад немецкие торпедоносцы атаковали конвой, - с тревогой в голосе доложил вошедший в кабинет Кучеров. – Три судна получили попадание торпедами, в их числе и наш «Азербайджан». Только что получены донесения. Разведчики докладывают, что торпедоносцы вернулись на базу. Минус один торпедоносец, товарищ командующий…

- Виктор, смотри - пошли корабли все-таки. Целый день голову морочили. Наверное, это способ борьбы с нашими шпионами, правда? – спрашивает Бабиков.

- Сергеев, радио в штаб…

- Товарищ командующий! Разведка донесла, что немецкая эскадра вышла в море шхерными фарватерами в районе острова Рольвсе, видимо с целью перехвата союзного конвоя. Предполагаю, что вышли в море «Тирпиц», «Хиппер», «Адмирал Шеер» и семь эсминцев.

- Что значит, предполагаю? Разведчики что, не видят, кто в море выходит? Им что, очки прописать? – отрывисто и зло спросил комфлот.

- Нет, не видят. Слишком издалека работают – ближе не подойти. Но их информация и без того на вес золота, товарищ командующий… Они и так на волосок от гибели находятся… Мы предупредили конвой о налете, может и по эскадре получится что-либо… Потерю одного торпедоносца разведчики зафиксировали…

- Знаю-знаю, Степан Григорьевич… Извини… Сильно волнуюсь, не обращай внимания… Циркуляр по «Тирпицу»?

- Готов, товарищ командующий! Подпишите, вот здесь…

- Командир, может пора водку выдать? Уже накопилось прилично… Граммов эдак, восемьсот на рыло – не откупишься. Если не выдашь – делаю забастовку. Дело мы свое делаем, а благодарности никакой не видим.

- Семен, я не пойму: ты серьезно или шутишь? Ты меня начинаешь волновать своими просьбами…

- Не волнуйся, Виктор. Просто скучно. Сам знаешь, я люблю когда весело, когда можно одного-другого ганса замочить…

- Бог даст, еще замочишь! Нам бы только задание не провалить. Да домой добраться. Интересно, какая-нибудь польза от нашей работы есть?

- Виктор, сигнал по коду из штаба флота: «усилить внимание!» – кричит Сергеев.

- Куда еще сильнее усилить можно: задницу выставить, что ли? Слушай, вроде дымы на горизонте – может эскадра возвращается? – сначала вяло, а потом все более заинтересовано произнес Агафонов.

- Командир, вроде буксируют кого то. Да и линкор что-то тихо идет, вроде и крен у него? Как ты думаешь?

- Точно не вижу, но одно знаю точно, возвращаются они, как собаки побитые. – делает вывод Леонов. – Давай радио швырнем в штаб. На всякий случай… А вот это мне уже не нравится – смотрите, парни!

Вдоль берега шли в строю кильватера два немецких сторожевика. Стволы их орудий и пулеметов были направлены в сторону берега…

- Это что за дела такие? По нашу душу, родимые? А зачем вы, соколики, встали? – один из кораблей стал западнее, другой восточнее места, где располагались разведчики.

- Берег осматривают в несколько глаз. Это точно по нашу душу приехали. Затихли, ребята: ни движения, ни звука. Если они будут баркасы спускать – будем вглубь уходить… - не успел Леонов произнести фразу до конца, как на палубах забегали люди в оранжевых жилетах.

- Старшой, что будем делать – по нашу душу пожаловали, господа гансы? – мрачно сквозь зубы процедил Агафонов. Он осматривал сторожевики и осторожно оценивал ситуацию на берегу.

- Ребята, варианта только два: либо принимаем бой, либо отходим. Тогда как у них тоже свои варианты: вызывают помощь с воздуха и морем и преследуют нас, либо начинают молотить из орудий по нашим точкам дислокации. Но если мы отходим – то они быстро наши схроны обнаруживают и снова преследуют и вызывают помощь.

- Виктор, в баркасы садят трех овчарок, - доложил Барышев. – Ух, хороши заразы… - он вел наблюдение в бинокль.

- Все ясно! Мы принимаем бой! Задача: Сергеев срочно радио в базу по варианту: «Провал». Следуем в точку №2. Прошу забрать как можно скорее. Еще прогноз погоды надо срочно… Остальным: приготовиться к бою…

- Старшой, я че думаю, - произнес сквозь зубы Агафонов. – Если мы этих возьмем, в чем я мало сомневаюсь – отходить надо на запад. Немец подумает, что мы к востоку будем отходить и будет силы свои туда накапливать, а мы тем временем будем ближе к основным силам, но дальше от преследования. Только показать надо, что будто мы на восток пошли. Я берусь показать гансу кино про Чапая… После – догоню. А ведь я предупреждал, что шило надо было выпить. А сейчас что, выливать будешь? Вечную мерзлоту растапливать? Тоже мне треска-селедка! – подмигнул он Леонову. Его лицо раскраснелось. По всему видно, что он входил в боевой раж. Не торопясь, медленно, но верно входил… Кроме румянца на лице, у него изменялось дыхание – становилось глубже и выдох продолжительнее. Руки и ноги делались расслабленнее, он периодически ими встряхивал, будто сбрасывал оцепенение. Казалось, что он начинал смотреть сквозь людей или мимо них – отмечая события, боковым зрением. Самое удивительное было то, что Агафонов, как бы предугадывал в такие моменты дальнейшее развитие ситуации. И всегда, даже в самых сложных боях, и смертельных драках,  выбирал правильное решение. Хотя оно не всегда было на виду. Сигналом окончательной готовности к бою был глубокий выдох после опускания головы почти до пупка. Когда он распрямлялся после выдоха – перед нами был совершенно другой человек: другие глаза, другое состояние рук, ног, другое дыхание и немедленная готовность взорваться. Ударом, броском, точным выстрелом, неожиданным решением…

- Согласен, Семен. Серега – вместо точки №2 – дай ориентир 27. Повтори два раза. Про погоду не забудь – глядишь, всевышний сжалится над защитниками державы. Даже не державы, а мира… - сказал Леонов, глядя задумчиво на карту. – Ребята, горизонт весь в черных тучах, солнца не видно…

- Радио передано, квитанция в кармане… - через полминуты доложил радист и начал осматривать свой автомат, диски, пистолет, обоймы, ножи…

- Сергеев, молодец. Теперь давай - минируй подходы к нашему пристанищу и аппаратуре. Ребята, ежели кто последний останется, то коды и рацию надо будет… Того… Сами понимаете… - как будто извиняясь, глухо произнес Леонов.

- Гляди, ну - как на прогулку! С собачками едут! Прямо, как в гости! Только гости сегодня злые… - наблюдая в бинокль, докладывал Барышев.

- Виктор, радио из штаба флота.

- Разведка! Еще не все потеряно! К ночи ожидается штормовой ветер с норд-веста… Надо продержаться до ночи, а там, глядишь и авиация, и сторожевики не смогут подойти!

- А наши? А наши, как подойдут?

- Наши?.. Наши – подойдут! – уверенно уже бодрым голосом сообщил Леонов. – И еще: может быть по ходу боя захватить баркас, пару-тройку гансов, переодеться и на сторожевик вернуться и шурануть его?..

Агафонов медленно повернул голову в сторону Леонова. Его глаза выражали удивление:

- Ты, че, бля… – мысли читаешь? Или… угадываешь? – в его голосе слышалось неподдельное уважение.

- Идут – идут!!! – раздался голос Макара. – Командир, пора целеуказание делать! А то скучно чего то стало…

- Агафонов и Бабиков работают по правому флангу. Леонов и Сергеев – по левому. Пашка, ты резерв на месте – где плохо, ты туда… Ежели чего, Семен, покажи им, что мы отходим на восток. После догоните… Не забудь, Серега, про рацию. Счастливо вам, ребята! На берег не выпускаем, а там – как сложится… – разведчики, разделившись, поползли навстречу неизвестности.

Леонов и Сергеев устраиваются в камнях: делают небольшие укрепления, раскладывают гранаты, диски. Они внимательно наблюдают за баркасами.

- А ветерок то, меняет направление! Глядишь, девчонкам надо будет магарыч выкатить – если они правильную погоду наколдовали… Серега, ты работаешь по левому ряду, я – по правому…

- Понял… - глухо ответил Сергеев. Он уже выцеливал гитлеровцев, пытаясь начать с командного состава.

Справа заработали автоматы. Восточный баркас шел быстрее западного. Огонь велся короткими очередями, прицельно и точно. Фашисты не успели дать никакого ответа – живых в баркасе не было. Губительный и точный огонь с дистанции 50…60 метров мгновенно уничтожил двенадцать немцев. Только две собаки пытаясь вырваться с поводков, решительно лаяли в сторону берега. Западный баркас остановился – гребцы сушили весла. Его стало разворачивать лагом к волне. Фашисты, широко открыв глаза, смотрели: то на баркас, то на берег – выплюнувший порцию губительного огня. Они, бросив весла, стали поливать из шмайсеров позицию восточной пары разведчиков. Сторожевик открыл огонь из пушек и пулеметов. Западный баркас на свежем ветре приближался к берегу правым бортом. До него было метров 30. Агафонов и Бабиков, отбежав на восток метров двести, лежали на спине и блаженно курили, выпуская дым в рукава. Казалось, канонада доставляла им удовольствие.

Сергеев выжидательно повернул лицо к Леонову, тот утвердительно мотнул головой. Точный шквал огня буквально смел личный состав баркаса. Раздался, рвущий сердце, вой раненной собаки. В сторону разведчиков было произведено несколько очередей. Пули клацали по камням, но точности не было. Разведчики на карачках бежали на запад. Автоматы болтались на шее. Сторожевик перенес огонь и довольно точно бил по пустому месту, разрушая брошенные позиции. Около двух часов два сторожевика обстреливали оставленные позиции. Баркасы прибило к берегу. Один из них был полузатоплен, а другой, наклонившись, в сторону берега показывал собственное содержимое: груда мертвых тел и воющую собаку… Разведчики уже были все вместе и ужинали под канонаду и пулеметные очереди. Казалось, их происходящее нисколечки не волновало. Лишь изредка кто-нибудь поглядывал на море. А ветер уже завывал, когда к немцам подошла помощь: два сторожевика. На палубах обоих было человек по 50 десантников.

- Уважать стали! – улыбаясь, равнодушно произнес Агафонов.

- Еще бы, взвод народу потерять… А спускать баркасы уже они не станут. Уже пену рвет… Красота… - тоже спокойно ответил Бабиков.