Политические аспекты экологических проблем

Расцвет России есть залог благоденствия всего мира. Гибель России есть гибель всего мира.

Н. К. Рерих

Во второй половине 80-х годов проблема сохранения окружающей среды стала одной из главных тем дискуссий не только среди специалистов, но и в самых широких кругах общественности. По всей стране возникали различные инициативные движения в защиту Волги, Катуни, Байкала, Арала, зеленых зон, парков, лесов, земель... Через научные конференции, собрания и митинги они стали оказывать сильное давление на властвующие и хозяйственные структуры. Однако «экологическим бумом» воспользовались определенные политические круги, скрывавшие за призывами к демократии, гласности и свободе критики узкокорыстные цели, ничего общего не имеющие с охраной и спасением природы, а авторитет патриотических сил «зеленого движения», отстаивающих конструктивные позиции, был с помощью средств массовой информации подорван, они были лишены доверия и оттеснены.

В результате закрывались важные для всего народного хозяйства предприятия и дискредитировалось все то, что необходимо для действительного разрешения в стране экологических проблем, прежде всего — идея сильной государственной власти, опирающейся на активную поддержку, инициативу и самодеятельность народа. Критика партийно-государственных органов и возглавляющих их конкретных лиц, ответственных за катастрофическое состояние окружающей среды, была вполне обоснованной и стала одной из главных причин падения власти, казавшейся еще два-три года назад абсолютно прочной и нерушимой. Экологический набат дал рвущимся на олимп «демократам» огромные политические дивиденды, но был использован ими для развала союзного государства.

На Украине и в Белоруссии политические авантюристы стали возлагать на русский народ вину за Чернобыль, в Казахстане — за Семипалатинский ядерный полигон и пыльные бури на целине, в Узбекистане — за неудачные мелиоративные работы и умирание Арала и т. п. Вместе с тем объявлялось, что идеология и практика социализма антиэкологичны по своей тоталитарной сути поскольку якобы, нацелены на «покорение» природы, а следовательно, должны быть решительно отвергнуты цивилизованным мировым сообществом. При этом «демократы» на словах всячески подчеркивали необходимость жесткого отделения экологии от политики, но своими делами постоянно опровергали эту установку.

Между тем в западных странах не стесняются при рассмотрении любых проблем — научно-технических, культурно-образовательных или экологических — открыто подчеркивать приоритетное значение политических целей и задач. В этом отношении характерны откровения вице-президента США А. Гора: «Когда Советский Союз, продемонстрировав технологическую удаль, в 1957 году послал на орбиту искусственный спутник, Соединенные Штаты начали осуществлять первую федеральную программу образования — не потому, что президент и большинство в конгрессе осознали, наконец, значение образования как такового, а в силу того, что подготовке ученых и инженеров стал придаваться новый смысл борьбы с коммунизмом. Одновременно мы взялись за осуществление своей космической программы — не потому, что большинство в конгрессе вдруг прониклось желанием изучить все­ленную, а в силу желания сокрушить коммунистическую идею» [1, 296].

Общее благодушие в США по отношению к экологическим катастрофам А. Гор сравнивает с благодушием по отношению к захватам Гитлера в Европе и Мюнхенскому пакту 1938 года, считая еще более опасным молчаливое согласие с утратой мировых дождевых лесов и их обитателей. Аральского моря, вековых лесов тихоокеанского побережья США, растительности Гималаев, Сахеля, уменьшением озонового слоя, нарушениями климатического баланса и т. п. «Считаю борьбу за спасение окружающей среды, — заключает он, — продолжением борьбы с нацизмом и коммунистическим тоталитаризмом, за подлинную свободу и человеческое достоинство» [1, ЗОО].

В том, что борьба за природу имеет первостепенное политическое значение и требует мужества, А. Гор, безусловно, прав, но он на собственном опыте, казалось бы, должен был убедиться, что капитализм несет в себе угрозу окружающей среде не меньшую, чем советский социализм. Из-за своих страстных выступлений в защиту окружающей среды он, как известно, оказался в своей стране в роли донкихотствующего политика. Если в 70-е годы наблюдался значительный всплеск настроений в пользу поддержки экологических движений, в результате чего произошли заметные сдвиги в природоохранном деле, среди которых очистка Великих озер была наиболее заметной и популярной акцией, то затем положение круто меняется. Рейган, а затем и Буш, выражая интересы предпринимателей, прежде всего крупных транснациональных корпораций, недовольных законодательством, заставляющим их идти на большие затраты по уменьшению загрязнений и разрушений окружающей среды, а также значительной части обывателей, не согласных с ростом налогов на экологические цели и введением ограничений на свободу природопользования, резко изменили идеологию [2].

И хотя, как утверждают исследователи, большинство американцев в течение 70-80 гг. были по своим взглядам «зелеными», в общественное сознание всей мощью средств массовой информации вбивается идея, что экологизм — изобретение левых радикальных групп, выступающих против высшей ценности нации — «американского образа жизни». Рейгановская и бушевская администрации постоянно исключали из своих рядов даже умеренных экологистов, стремясь приватизировать все земли и воды, еще находящиеся в общественном пользовании. На этом фоне радикальные природоохранные программы, которые А. Гор выдвигал в качестве центральных в борьбе за президентское кресло, оказались довольно неудачным коньком.

Избиратели отдавали голоса Рейгану и Бушу, потому что верили их утверждениям о намерениях экологически мыслящих демократов поднимать налоги, которые приведут к снижению экономической активности и росту безработицы [З]. В результате то, что было достигнуто в деле охраны окружающей среды за два десятилетия республиканского демократического правления, было в значительной мере утрачено, а экологический кризис, по сравнению с началом 70-х гг., в стране обострился настолько, что исследователи пишут о «рейгано-бушевской антиэкологической революции» [4]. На это следует обратить особое внимание, поскольку сегодня российские ученые и СМИ усиленно внушают народу мысль, что экологический кризис в нашей стране — это следствие антиэкологической сущности социалистического строя и что в развитых капиталистических странах данная проблема успешно решается.

Резкое ухудшение экологической ситуации в 80-х — начале 90-х гг. заставило западных политиков вновь искать поддержки «зеленых», и своей победой на президентских выборах В. Клинтон во многом обязан известному борцу за спасение природы А. Гору, согласившемуся идти в паре с ним в качестве кандидата на пост вице-президента. Однако было бы наивным ожидать, что транснациональные корпорации в США и других странах Запада радикально изменят в ближайшие годы свое отношение к окружающей среде — в лучшем случае от них можно ждать лишь частичных тактических уступок. Тем не менее движение за спасение природы становится в силу объективных причин все более значительным фактором внутренней и внешней политики во всех странах мира.

Решающий перевес в противоборстве политических сил будет в огромной степени зависеть от того, какая из партий сможет предложить наиболее убедительную экологическую программу. Вместе с тем проблемы охраны окружающей среды остаются одним из главных поводов для фальсификации со стороны спекулятивно-компрадорских корпораций, стремящихся убедить общественность, что максимальный вывоз сырьевых ресурсов — наиболее эффективный путь повышения благосостояния не только стран «третьего мира», но и, в особенности, России.

Грандиозные природоразрушительные проекты, опасность которых была очевидной для всех честных и квалифицированных ученых и инженеров, в советское время поддерживались определенными влиятельными кругами за рубежом. Точно так сегодня поддерживается, например, совершенно экономически не обоснованный и катастрофический в экологическом отношении проект строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали между двумя российскими столицами.

Ельцинское руководство России получило аванс доверия не в последнюю очередь за счет обещаний коренным образом улучшить материальное положение большинства населения и экологическую ситуацию в стране. Предполагалось, что приватизация основных средств производства, утверждение частнособственнических отношений, коммерциализация общественной жизни на основе универсальных принципов мирового рынка позволят покончить со всеми экономическими нелепостями — борьбой за план по «валу», любой ценой, с уравниловкой в оплате труда и безответственностью конкретных лиц за загрязнение и разрушение окружающей среды...— и одновременно заставят всех участников производственных процессов заботиться о минимизации трудовых, материально-технических, финансовых и сырьевых затрат на единицу полезной продукции. Считалось очевидным, что свертывание военно-промышленного комплекса приведет автоматически к соответствующему сокраще­нию экологически вредных последствий.

Идеологи курса реформ внушали народу, что предлагаемый ими переход к рынку приведет к быстрому улучшению благосостояния большинства россиян, сделает экономику более «гуманной», то есть направленной на действительно жизненные потребности людей и сохранение окружающей среды. Издержки такого перехода представлялись как незначительные. В начале 1992 года Б. Ельцин призвал, например, «потерпеть до осени», обещая затем экономический подъем. Памятуя о советских пятилетках, именуемых до 1953 г. «сталинскими», уместно подвести социальные, экономические и экологические итоги «ельцинских пятилеток».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гор Эл. Земля на чаше весов. Экология и человеческий дух. М.: ППП, 1993.

2. Bruner М. and Oeslschlaeger М. Rhetoric, Environrneiitalism and Environmental Ethics. //Environmental Ethics. Vol. 16. № 4. 1994.

3. Meyer J. М. Environmentalism and Economic Prosperity: An Update. Cambridge, 1993.

4. Puckelshaus J. Toward a Sustainable World // Scientific American. 261, Sept. 1989.