Роль Сибири в геополитике и устойчивом развитии России

Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном.

М. В. Ломоносов

Взятые эпиграфом пророческие слова великого сына русского народа сегодня, утверждает член-корр. РАН В. И. Бойко, нужно существенно уточнить: «Россия прирастать будет могуществом Сибири». И в этом есть глубокий смысл, во-первых, потому что именно Сибирь стала становым хребтом, опорой и надеждой нашей страны. Во-вторых, спасение всей страны возможно при условии, что Сибирь перестанет, наконец, быть только донором центра, непрерывно высасывающего ее жизненные силы, и ее народ сможет в полной мере воспользоваться природными богатствами своего региона.

При этом следует подчеркнуть, что необходимо ставить вопрос о справедливых отношениях между европейским центром страны и восточными районами, но ни в коем случае не об изоляции и отделении, наоборот, о более тесной интеграции и консолидации государства на вполне здоровой экономической основе. К сожалению, А. Раппопорт, С. Гутник и некоторые другие авторы сегодня назойливо стремятся внедрить в общественное сознание идею о «необходимости независимого государства сибиряков» [1; 2]. Не нужно обладать особой прозорливостью, чтобы понять: они, независимо от своих субъективных намерений, фактически выражают интересы не сибиряков, а других государств, транснациональных корпораций и банков, добивающихся окончательного развала российского государства.

Вплоть до последних десятилетий XX века Сибирь, в силу природных условий, в геополитическом отношении не привлекала особого внимания государств, борющихся между собой за влияние на планете. Современник Ломоносова Гегель пренебрежительно заявлял, что она, как северный пояс, вообще находится «за пределами истории». Однако новые, неизмеримо возросшие на базе научно-технического прогресса возможности заставляют делать прямо противоположные выводы. В США, например, серьезно обсуждают вопрос о том, что выгоднее для Америки — купить Сибирь или же завладеть ею другими, более «дешевыми», способами.

Сибирь — это географический регион, представляющий 2/3 территории России на восток от Урала до горных хребтов Тихоокеанского водораздела, где проживает шестая часть населения страны. Географический центр СССР в 1991 году был в Томской области в районе села Белый Яр на широте 57 градусов 13 минут. После развала СССР геоцентр Российской Федерации оказался в Красноярском крае в бассейне Подкаменной Тунгуски на широте 60 градусов 27 минут. Если же учитывать не только материковую часть, но и территории страны, находящиеся в Ледовитом океане, то геоцентр нынешней России смещается за Полярный круг и оказывается в верховьях реки Виви близ Таймыра [З]. Все это характеризует Россию как северную страну, основную и центральную в географическом отношении часть которой представляет Сибирь с характерными для нее весьма суровыми климатическими условиями.

Тем не менее до начала рыночных реформ это был весьма динамично развивающийся регион, население которого увеличивалось в 2-2,5 раза быстрее, чем на Урале [4]. Темпы ежегодного прироста промышленной продукции здесь были в 1,5-2 раза выше общесоюзных. Однако доля прироста, полученного за счет роста производительности общественного труда, была ниже, чем по стране в целом, что указывает на более сильное проявление тенденции экстенсивного развития, неблагоприятно отражающегося на экологической ситуации.

Несмотря на то, что ученые доказывали особую значимость для экономики Сибири опережающих темпов развития производственной и социальной инфраструктуры, на деле эта сфера постоянно отставала. Поэтому преимущества данного региона, связанные с огромными топливно-энергетическими и сырьевыми ресурсами, использовались недостаточно. Такая ситуация негативно отражалась на уровне и условиях жизни сибиряков [5].

Широко распространенное мнение о более благополучной экологической обстановке в данном регионе, по сравнению с центральной частью России, уже давно не соответствует действительности. Научная оценка устойчивости экосистем дает максимальную величину в центре страны, минимальную — на Севере, затем — в южной части Сибири. Устарели представления и об особо крепком здоровье сибиряков: их средняя продолжительность жизни только за первые 4 года реформ снизилась более чем на 5 лет, стала на 2-3 года ниже общероссийской и продолжает сокращаться быстрее, чем в целом по стране [б].

В этом регионе почти повсюду среднегодовые температуры воздуха ниже 0° С, а на северо-востоке опускаются до -18° С. Это означает, что основная часть сибирской территории требует для экономического освоения многократно повышенных энергетических и, учитывая протяженность территории со слабо развитой дорожной сетью, транспортных затрат, по сравнению с районами с умеренным и теплым климатом.

До недавнего времени энергетические ресурсы, связанные с климатом какой-либо территории, характеризовались лишь годовым балансом тепла, поступающего от солнечной радиации, и потерями накопленного тепла в холодное время года. Если учитывать сравнительно большее число безоблачных и малооблачных дней, а также продолжительность светлого времени суток летом, то Сибирь в этом отношении представлялась сравнительно благополучной. Однако, согласно современным научным данным, энергетические ресурсы климата определяются не только суммой потоков тепла, получаемых непосредственно от Солнца, но также и от более теплых, чем данная земная поверхность, поступающих атмосферных масс (например, зимние ночные потепления при прохождении циклонов).

Именно при таком подходе суммарные теплоэнергетические ресурсы наиболее точно определяют среднегодовую температуру на конкретных территориях, что заставляет пересмотреть многие привычные представления. В частности, на континентальную Сибирь за радиационно-темный сезон приходится наименьший на планете приток тепловой энергии. Даже в южной ее части зимний приход тепла в два раза меньше, чем в Арктике, а в северную половину континентальной Якутии за это время года на каждый квадратный метр территории поступает тепловой энергии в 6 раз меньше, чем на Антарктиду, что обусловливает особую тяжесть климатических условий [7].

Кроме того, угроза «озоновых дыр», впервые обозначившаяся в Антарктике, в последние годы появилась в Арктике и прилегающих к ней районах. В феврале-марте 1996 г. огромная «озоновая дыра» образовалась над Восточной Сибирью. Озоновый слой здесь понизился на 20-40%, а местами до 50%, что, по оценке специалистов, носит экстремальный характер [З].

Вместе с тем Сибирь — уникальная кладовая природных богатств: на ее долю приходится более 85% разведанных в России запасов природного газа (около 1/3 мировых), 65% нефти, 75% угля. Здесь производится более половины российского никеля, алюминия, железа, золота, меди, лесоматериалов, алмазов и др. В 1988 г. на долю Сибири пришлось 20% мирового производства топливно-энергетических ресурсов. Самое же главное богатство — пресная вода, которая, по прогнозам, станет в XXI веке главным, более дорогим, чем нефть, дефицитом. Только в Байкале ее 10% от мировых ресурсов, а суммарный сток великих сибирских рек составляет около 1/5 части стока главных рек планеты. Природа как бы милостиво компенсирует сибирякам исключительно трудные условия их жизни.

Однако в силу определенных исторических причин центральная власть проводила, а в последние годы проводит в еще большей мере политику безвозмездного выкачивания ресурсов из этого региона. Общий объем вывоза энергоресурсов из Сибири в 5-6 раз превышает собственное энергопотребление. Обеспечивая 96% добычи газа в России, сама Сибирь потребляет менее 2% добываемого газа, занимая по этому показателю одно из последних мест в мире, тогда как европейская часть страны занимает по нему (в расчете на душу населения) одно из первых мест. В результате этого парадокса Сибирь «обречена» на использование низкосортных неэкологичных сортов угля, доля которых в отдельных районах ее доходит до 90%, в итоге во многих городах загрязнение воздушного бассейна превышает допустимые нормы по пыли в 4-18 раз, по окислам серы — в 4 раза, по окислам азота — в 6-7 раз, а по концентрации тяжелых металлов в почве — в десятки раз [8].

В центральных государственных органах, осуществляющих регулирование экономики, считают необходимым обеспечивать в первую очередь газом и улучшать экологическую обстановку в европейской части страны, в Москве, поставлять газ на Украину, в Прибалтику, в дальнее зарубежье, тогда как улучшение экологической обстановки в Сибири за счет газификации рассматривается как дело «экономически невыгодное».

Между тем Кузбасс, например, уже стал зоной экологического бедствия. Ежегодно на каждого его жителя из атмосферы обрушивается до 500 кг различных загрязнений. Кемеровчане получают среднесуточную дозу бензопирена и сероуглерода до 6 ПДК. Не случайно общая смертность населения там самая высокая среди 18 территорий Сибири, около 90% новорожденных имеют разнообразную патологию, дети в младенческом возрасте умирают от злокачественных образований в 10 раз чаще, чем в развитых странах. С каждым годом увеличивается число заболевших раком легких. У мужчин продолжительность жизни на 10% короче среднероссийской, у женщин — на 6% .

Отношение центра к Кузбассу как к колонии усугубляется возрастающей внешнеполитической зависимостью России. Как отмечает директор Института угля Сибирского отделения РАН Г. Грицко, нам уже из-за океана диктуют, какое количество угля добывать, чтобы исключить нашу конкуренцию на мировых рынках. Всемирный банк требует прекратить субсидии российской угольной промышленности, уволить из нее всех пенсионеров, прекратить прием новых работников, стимулировать добровольные увольнения и переход на положение безработных. Ученые считают, что экологические, социальные и экономические проблемы завязаны в триединый комплекс, решать который в Кузбассе можно только на основе приоритетного развития там угольной промышленности, обеспечивающего резкое увеличение дешевого по технологиям добываемого угля, отвечающего требованиям мирового рынка, для чего необходимо соответствующее увеличение капиталовложений.

Приватизация и разгосударствление сибирского минерально-сырьевого сектора привели его к глубокой деградации и захвату иностранным капиталом. Этот процесс происходил без учета действительных интересов государства и региона, без привлечения научных сил к серьезной экономической, технологической и экологической экспертизе, без участия трудовых коллективов и общественности в обсуждении реализуемых проектов. В результате зарубежные фирмы фактически уже прибрали к рукам алюминиевую промышленность в Красноярском крае, золотоносное рудное месторождение Сухой Лог в Иркутской области и третье в мире по запасам меди Удоканское месторождение на севере Читинской области, а также Норильский никелевый комбинат, причем по баснословно дешевым ценам и без каких-либо обязательств природоохранного характера, хотя эти объекты представляют повышенную угрозу экологической безопасности.

Норильский район оказывается под более сильным промышленным прессингом, чем Кузбасс. Общее количество выбросов в атмосферу в Норильске в 3-5 раз выше, чем в Новокузнецке, за последние годы там вдвое возросло в воздухе содержание СО, в 1,5 раза — диоксида серы. В результате вокруг ежегодно гибнет около 15 тыс. га лесотундры, превращающейся в техногенную пустыню. Не случайно Норильский комбинат называют «раковой опухолью» Севера.

В экологическом отношении Арктика, как показала практика последних лет, оказывается наиболее уязвимой частью планеты. Побережье Ледовитого океана несет на себе большую нагрузку за счет стока и аккумуляции техногенных осадков в низовьях великих сибирских рек. В малых золотоносных реках в результате промышленной деятельности гидрологический режим меняется настолько, что происходит резкое отступление мерзлоты и активное образование термокарста и зимних наледей. Вскрышные горные работы по долинам рек и деструкции ландшафта отрицательно сказываются на водном балансе. По всему арктическому побережью существует проблема питьевой воды. В ходе освоения рудных, угольных и нефтегазовых месторождений гибнут огромные пространства оленьих пастбищ, загрязняются реки, леса, воздух, происходит массовая гибель животных, птиц, рыбы.

Крупномасштабное индустриальное освоение Западной Сибири привело к серьезным экологическим сдвигам. Из недр только Тюменской области за короткое время было извлечено почти 6 млрд. тонн нефти и более 6 трлн. куб. природного газа. При этом в факелах было сожжено 200 млрд. куб. попутного нефтяного газа. Здесь случается до 35 тыс. порывов нефтепроводов в год, в том числе официально регистрируемых аварий — 300 с выбросами нефти — свыше 10 тыс. тонн в каждом случае [9].

По некоторым расчетам, из-за аварий разлито порядка 50 млн. тонн нефти. За последние десять лет загрязненность устья Оби нефтепродуктами увеличилась в четыре раза. Нефтяники забирают ежегодно на производственные нужды 500 млн. тонн воды. Из общего сброса сточных вод в регионе 40 процентов приходится на стоки с химическим и бактериологическим загрязнением. При прокладке трубопроводов полностью уничтожается растительный покров, вырубается лес, гибнет поверхностный, самый плодородный, слой почвы. Общий ущерб, наносимый ежегодно окружающей среде Тюменской области, оценивается в 3,2 млрд. долларов.

И чем севернее район промышленного освоения, тем больший ущерб наносится природе из-за ее хрупкости, замедленности протекания восстановительных процессов. В районе Нового Уренгоя уже появились песчаные пустыни. В свою очередь, ухудшение природной среды практически всегда ведет к росту заболеваемости, сокращению продолжительности жизни людей, к обеднению, а то и полной деградации среды обитания.

В условиях рыночного беспредела, массовой коррупции на Севере появилось много ищущих легкой наживы мафиозно-спекулятивных структур и различных доморощенных авантюристов, а также «предпринимателей» из стран ближнего и дальнего зарубежья, которые самыми хищническими способами разворовывают национальное богатство, беспощадно разрушают и загрязняют природу. Децентрализация органов государственной власти и приватизация, принявшие в России крайне уродливые формы, привели не к улучшению, а к резкому ухудшению природопользования.

В последние годы пришлось пересмотреть многие представления о природных процессах на территории Сибири. Так, до недавнего времени роль самых обширных в мире сибирских болот однозначно оценивалась негативно и единственно правильной представлялась линия на их повсеместное осушение. Однако практика в большинстве случаев показала бесперспективность и даже пагубность таких мероприятий. Помимо ценности уникальной во многих отношениях болотной флоры, болота являются мощным природным «стоком» атмосферного углерода. Накапливаясь в торфяной толще, он практически выключается из процессов биологического круговорота. Осушение великих болот Сибири может усилить «парниковый эффект», который все больше беспокоит мировую общественность.

В течение последних 15 тыс. лет на планете было четыре потепления и четыре похолодания, не считая мелких [10]. В настоящее время, по-видимому, начинается период нового естественного потепления. Роль антропогенных влияний оценивается учеными по-разному, но именно они могут стать решающим фактором катастрофического нарушения глобального теплового баланса.

Тенденция потепления планеты чревата особыми проблемами для Сибири, примерно 2/3 которой находятся в зоне вечной мерзлоты, где расположены почти все нефтяные и алмазные промыслы, многие новые города. По прогнозам в ближайшие тридцать лет мерзлота во многих районах начнет исчезать. Следовательно, уже сегодня необходимо разрабатывать и создавать соответствующие технологии по сохранению и восстановлению устойчивости самых разных объектов, построенных в зоне вечной мерзлоты. Поскольку отечественная наука находится в бедственном положении, исследования в этом направлении ведутся главным образом на Западе, что поставит Россию, и в частности Сибирь, в еще более зависимое положение от иностранных инвесторов [10].

Для повышения конкурентоспособности российской продукции необходимо прежде всего снижать затраты на энергоносители и транспортные услуги, независимо от конъюнктуры на мировом рынке, что экономически вполне возможно и оправданно. Между тем в результате реформ доля этих затрат в себестоимости отечественной продукции в целом по России подпрыгнула с 11-12% до 45-60%, а в Сибири — до 90% и более, что привело к банкротству еще недавно процветающие промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Такая ситуация тем не менее исключительно благоприятна для беспрецедентных в мировой истории по масштабам финансовых афер и спекулятивной наживы, для вторжения иностранного капитала.

Если в транспортных расходах будем ориентироваться на мировой рынок, то страна расползется, как лоскутное одеяло, на экономически обособленные районы, каждый из которых будет тяготеть к ближайшему зарубежному соседу [З]. В частности, Сибирь окажется вынужденной все больше изолироваться от европейской части страны, северная ее часть может превратиться в периферию США и Канады, а южная — стать фактическим протекторатом Китая и Японии.

Стратегия освоения сырьевых ресурсов Сибири имеет первостепенное геополитическое значение. Любое месторождение, подчеркивает академик Н. Л. Добрецов, основано на трех китах: на самом природном ресурсе, на технологии и на средствах обеспечения экологически и социально безопасного использования этого ресурса. Если у нас не будет передовых технологий и средств компенсации экологического ущерба, то нашими ресурсами овладеют страны, имеющие необходимые для этого технологии и капиталы, а сибирякам придется довольствоваться ролью дешевой рабочей силы при своих ресурсах [11]. При таком сценарии пострадавшей стороной станет вся Россия, за исключением посредников.

Если базовые отрасли промышленности будут тем или иным образом отчуждены от России и полностью переведены в рамки рыночных отношений, то разговоры о защите окружающей среды можно заканчивать. Экспансия западного капитала в Россию пока еще идет подспудно, с подготовкой плацдарма на будущее, когда сложатся условия большей защищенности этого капитала. Наиболее же чистые в экологическом отношении производства высокотехнологической продукции, приносящие наибольшие дивиденды, развитые страны сохранят у себя и не будут сожалеть, если они окончательно деградируют в России.

Несмотря на своеобразие различных сибирских районов, у них имеются общие проблемы и интересы, определяемые прежде всего пространственной организацией производства, связанной со значительной протяженностью транспортных коммуникаций, огромными территориями. Это обстоятельство всегда учитывали и царские министры, и советское правительство, поддерживая относительно дешевые цены на энергетические ресурсы, железнодорожные, речные и гужевые (а затем и на воздушные) перевозки, так как прекрасно понимали, что в противном случае возникнет экономическая, а следовательно, и политическая обособленность регионов, представляющая угрозу целостности и геополитической устойчивости российского государства.

Практически все сибирские регионы характеризуются высоким удельным весом производства и переработки сырья, значительной долей оборонного комплекса в экономике и недостаточной развитостью производственной и социальной инфраструктуры. Если по величине произведенной полезной продукции на душу населения Сибирь в 2-3 раза превышает соответствующий показатель Европейской России, то по показателю душевого потребления соотношение обратное. Москва, сосредоточивая около 85% финансовых ресурсов страны, несмотря на опережающие по сравнению с общероссийскими темпы падения материального производства, все более превращается в город-паразит, высасывающий жизненные силы из всей страны, и особенно из ее восточных районов. Проникнутый горькой иронией афоризм «Все внимание — Сибири, все деньги — Москве» все более точно отражает суть политики нынешней центральной власти.

Сибирь оказывается, таким образом, в положении двойной колонии: по отношению к Европейской России, к Москве, а затем по отношению к развитым странам Запада. Вместе с тем объективно Сибирь в современных условиях все более приобретает ключевое экономическое и геополитическое значение, именно ей, возможно, удастся сыграть ведущую роль в процессе глобального поворота на путь устойчивого развития. Реализация этой возможности зависит прежде всего от субъективного фактора: во-первых, научного осознания задачи и правильного определения путей ее решения, во-вторых, распространения сведений, в-третьих, создания в стране соответствующего нравственного настроя с помощью всех заинтересованных сил, в-четвертых, — и это самое главное — преодоления пассивно-созерцательных настроений и направления энергии масс на утверждение в стране подлинного народовластия.

Ситуация в стране, и в особенности в Сибири, по оценкам ученых, сложилась крайне тяжелая — происходит распад экономики, что связано с резким ухудшением геополитической ситуации. Если не будут приняты решительные меры и не будет проявлена политическая воля, подчеркивает директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН академик В. Кулешов, то можем потерять Сибирь для России и можем потерять этот регион в целом [12]. «А ведь с потерей Сибири и Дальнего Востока от России останется только географическое понятие и разрушение 300-летней истории землепроходцев и переселенцев», — считает академик Г. Толстиков [13], и с ним нельзя не согласиться.

В связи с тем, что специфические интересы разных сибирских территорий во многом совпадают, приобретает особую актуальность задача выработки общеполитической стратегии развития Сибири. Формирование федерации по принципу объединения «суверенных» национальных автономий на административно-политической основе было волевым решением, не отвечающим объективным потребностям общего прогресса, которое привело к тяжелым последствиям. Необходима новая модель экономико-экологической, социологической и геополитической интеграции сибирских земель, имеющих разумную степень самостоятельности в решении своих насущных вопросов, но действующих скоординированно в общероссийских национальных целях.

Ведущие ученые Сибири и Дальнего Востока под руководством академика В. А. Коптюга еще в середине 90-х годов разработали основы программы перехода человечества на путь устойчивого развития, определив в ней место нашей страны [14]. Принятие ее способствовало бы возрождению великой России.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Раппопорт А. Деколонизация Сибири — проблема XXI века // XXI век. 1997. № 1.

2. Сибирская газета. 1993. № 8.

3. Хорев Б. С. Очерки геоглобалистики и геополитики. М., 1997.

4. Ефимкин М. М., Дремова Л. И. Население восточных районов России в региональной политике государства //Человек, труд, занятость. Вып. 1. Новосибирск, 1996.

5. Развитие народного хозяйства Сибири. Новосибирск: Наука, 1978.

6. Соболева С. В. Демографический потенциал Сибири: настоя­щее и будущее // Человек, труд, занятость. Вып. 1. Новосибирск, 1996.

7. Карнацевич И. Энергетические ресурсы климата — одно из главных богатств Сибири // Наука в Сибири. 1994. № 24.

8. Конторович А. Э. Концепции и реальное дело //Наука в Сибири. 1993. № 48.

9. Быковский В. А. Экологические вопросы при разработке нефтяных месторождений Крайнего Севера. Екатеринбург, 1999. С. 7.

10. Добрецов Н. Л. Глобальные проблемы физики Земли и геологии // Наука на грани тысячелетий: Материалы лектория НГУ. Вып.1. Новосибирск,1997.

11. Добрецов Н. Л. Дрейф России //Советская Россия. 1996. 3 сент.

12. Наука в Сибири. 1997. № 22.

13. Толстиков Г. Науки слишком много не бывает // Наука в Сибири. 1997. №24.

14. Коптюг В. А., Матросов В. М., Левашов В. К., Демянко Ю. Г. Устойчивое развитие цивилизации и место в ней России. Про­блемы формирования национальной стратегии. Владивосток: Дальнаука, 1997.

Заключение

Исполненная глубокого смысла и возвышенного трагизма гамлетойская дилемма «Быть или не быть?» к концу двадцатого столетия выродилась в примитивно-приземленное «Выживать или погибать?». Первый вариант вопроса предполагает, что бытие лишь постольку имеет смысл и ценность, поскольку связано с нравственным совершенствованием и духовным возвышением человека. Второй выражает менталитет людей, поглощенных ожесточенной конкурентной борьбой, движимых инстинктом самосохранения.

Тотальная коммерциализация общества, пронизывающая все его поры, порождает непримиримые противоречия, внутренние и внешние, в отношениях с окружающей средой. Переход к устойчивому развитию — единственная альтернатива глобальной катастрофе. Для осуществления этой беспрецедентной по глубине и масштабности цели прежде всего нужно радикальное переосмысление философско-методологических основ и всей исторической практики.

Методологию можно вкратце определить как философию научного поиска и основанного на его результатах практического действия. Первая ее задача — упорядочение и классификация устанавливаемых в ходе исследования фактов, вторая — определение их смысла и значимости, а третья состоит в выявлении среди них фундаментальных фактов. Под фундаментальным понимается факт наибольшей в исследуемой области значимости, понимание которого позволяет адекватно и логически непротиворечиво интерпретировать множество других фактов, а следовательно, выявлять их сущность и закономерные взаимосвязи между ними.

Среди философских систем, претендующих на научность, пальму первенства заслуживает та, которая позволяет в своих рамках давать более убедительное, согласующееся с выводами других наук разъяснение наибольшего числа эмпирически и теоретически установленных, практически проверяемых фактов действительности. В качестве второго важного критерия эвристической ценности философской системы следует принять ее способность быть надежной опорой и общей концептуальной основой специальных, особенно комплексных междисциплинарных, исследований, выполнять интегрирующую функцию, которая становится ведущей при осмыслении и практической разработке глобальных проблем современности. Диалектический материализм, на наш взгляд, соответствует таким критериям.

Вместе с тем это обстоятельство не исключает, наоборот, предполагает всемерное использование методологических результатов, полученных в рамках других философско-мировоззренческих систем. Так, в данной работе особое внимание уделено трудам А. Уайтхедз, И. Прягожина Т. Куна и многих других исследователей, придерживающихся весьма различных взглядов. При достаточно критическом отношении и творческом переосмыслении любые серьезные философско-методологические работы могут быть полезными в научных поисках, если это не ведет к эклектике и нарушению целостности общей теоретической концепции.

Первый (основной) фундаментальный факт нашего бытия состоит в том, что экспансивно-гомеорезный способ взаимодействия общества с природой, практиковавшийся тысячи лет, исчерпал свои прогрессивные возможности, а дальнейшее его использование ведет в предвидимой перспективе к самоуничтожению человечества.

Второй фундаментальный факт заключается в том, что человечество вступило в такой период развития, что обеспечение его безопасности становится не менее важным, чем дальнейший прогресс.

Третий фундаментальный факт — мировое сообщество уже создало необходимые материально-технические основы для разрешения этого противоречия и восхождения на новый, качественно более высокий уровень своего бытия.

Четвертый фундаментальный факт — мир стал однополюсным, что в геополитическом отношении означает доминирование интересов и тоталитарный диктат одного военно-политического блока, противостоящего остальному миру. В социально-экономическом аспекте данное обстоятельство выражает пятый фундаментальный факт — разделение человечества на привилегированное меньшинство («золотой миллиард») и непривилегированное большинство.

Самая представительная в истории человечества, по сути научно-практическая, конференция в Рио приняла в 1992 г. концепцию устойчивого развития в качестве единственно возможной альтернативы надвигающейся мировой катастрофе. И хотя практические результаты ее пока более чем скромные, тем не менее сделан первый, пусть очень маленький, но верный шаг по этому пути. Именно первый шаг часто бывает самым трудным.

Человечество, заметил К. Маркс, ставит перед собой только такие задачи, которые оно может разрешить, ибо при внимательном изучении оказывается, что необходимые предпосылки для такого решения уже имеются или, по крайней мере, находятся в процессе становления. Постановка проблемы устойчивого развития, по-видимому, лишь одно из проявлений этой общей закономерности. Отсюда не следует, что вопрос однозначно предрешен положительно, дается лишь методологическая установка на всемерный поиск реальных путей и возможностей такого решения, основанная на общей гипотезе, что необходимое решение существует, то есть оно возможно и практически осуществимо.

В итоге проведенного исследования выявлено семь порядков сущностей понятия «устойчивое развитие», развернуто и проанализировано его многостороннее содержание, предложена, как представляется, достаточно емкая и максимально сжатая дефиниция применительно к предмету исследования.

Дана новая, более широкая, по сравнению с имеющимися, интерпретация понятия «духовность», позволяющая установить некоторое взаимопонимание и согласие между людьми различных мировоззрений, но признающих человека высшей самоценностью, со всеми вытекающими отсюда последствиями, и духовную самоценность объектов природы, независимую от их непосредственной полезности. Показано фактическое существование в истории человечества двух противоположных парадигм отношения к экологии — экофильной и экофобной — и сделан вывод, что преобладание одной из них в разные эпохи в конечном счете определялось конкретными формами общественного бытия.

Вместе с тем доказано, что устойчивое развитие на уровне обеспечения равновесного природопользования может, в принципе, достигаться на основе одной из двух альтернативных социально-политических парадигм. Одна из них — демократическая, гуманистичная по глубокой сути, официально декларируется на всевозможных международных миротворческих форумах, но реализуется в редких случаях. Вторая — тоталитарная, она предполагает благополучное «выживание» так называемого «золотого миллиарда» за счет остальной части человечества. Эта парадигма открыто не пропагандируется, но жестко и последовательно проводится на деле в качестве реальной геополитики.

Философско-методологическая концепция возрастающей роли общественного сознания по отношении к бытию конкретизирована в теории образовательной революции, утверждающей противоположную общепринятой новую парадигму образования в качестве необходимого условия и важнейшего фактора перехода любого общества на путь устойчивого развития. Доказано, что из новой парадигмы следует необходимость принципиально новой стратегии образования, которая диаметрально противоположна фактически осуществляемой во всех странах консервативно-эволюционной. На основе традиционной (общепринятой) парадигмы выход из мирового кризиса образования невозможен даже при самом обильном финансировании этой сферы.

Именно Россия сегодня явилась средоточием всех противоречий глобальных проблем современности, причем в наиболее обостренных, экстремальных, их проявлениях. В Советском Союзе, как нигде, наглядно проявилось основное положение материалистической диалектики о том, что самые мудрые идеи и решения, будучи преувеличенными, абсолютизированными, превращаются в глупость и абсурд, что при известных условиях сила становится слабостью, преимущества — недостатками. Основные причины развала страны, бесспорно, обусловлены внутренними противоречиями.

В современных условиях задача возрождения страны неразрывно связана с переходом ее из крайне тяжелой, экстремальной ситуации к состоянию устойчивого гомеостата («выживания»), а затем — на путь устойчивого социального и экологического развития в оптимальном режиме. От успеха или неуспеха этой задачи зависят в решающей мере судьбы мира. Возрождение России — необходимое условие предотвращения всемирной катастрофы и благополучного устойчивого развития всего человечества.

Предложенная методология и общая теоретическая концепция вряд ли встретит единодушное одобрение читателей. Тем не менее, следуя принципу Тура Хейердала, мы стремимся видеть в своих оппонентах не противников, а помощников, которые способствуют продвижению на бесконечном пути научного поиска истины.