Трансцендентализм , иррационализм

Вопрос о том, как происходит познание окружающего мира, каков

источник знания, интересовал философов с давних пор. Начиная с ан-

тичности до XIХ в., в философии было два подхода к этому вопросу:

одни философы – сенсуалисты или эмпирики – считали, что мы познаём

мир чувствами; другие – рационалисты (от лат. rationalis – разумный) –

утверждали, что разумом.

Сенсуалисты, к числу которых относятся Эпикур, Ф. Бэкон, Локк,

Фейербах и др., полагали, что чувства – единственный достоверный ис-

точник наших знаний. Чувства нас никогда не обманывают, дают нам

самую точную информацию. Уж если я взялся рукой за горячий утюг,

то точно буду знать, что это такое. А в наших размышлениях кроется

источник ошибки. Основной лозунг сенсуалистов: чтобы знать – надо

19

видеть! Видеть в широком смысле слова – видеть, слышать, обонять,

ощущать и т. д. Основные формы чувственного познания – ощущение

(когда мы воспринимаем какое-то отдельное качество: теплое, тяжелое,

синее и т. д.), восприятие (когда мы воспринимаем целостный образ

предмета, видим, например, яблоко, человека) и представление (когда

мы можем представить себе наглядно и конкретно предмет, который

сейчас не видим и не ощущаем).

Рационалисты, такие, как Платон, Декарт, Спиноза, Лейбниц

и др., напротив, полагали, что чувства наши слабы и недостоверны.

Чувствам __________не дана сущность вещей, не дано прошлое, не дано будущее.

Зато все это доступно разуму. Нельзя что-нибудь одновременно знать

и не знать: либо я знаю, либо не знаю. Но можно одновременно видеть

и не видеть, например закрыв рукой один глаз. Лозунг рационалистов:

чтобы видеть – надо знать! Поскольку мой глаз не вооружен мыслью,

знанием, я не увижу того, что мне нужно. Допустим, я открываю зад-

нюю стенку телевизора; если я не изучал электронику и электротехнику,

я там ничего не увижу, кроме бессмысленного для меня переплетения

проводов, схем и т. д.

Основными формами рационального познания являются формы

нашей мысли: понятие, суждение, умозаключение. Понятие открывает

нам какой-нибудь существенный признак вещи. Очень многие явления

мира даже представить себе нельзя, например скорость света или ис-

кривляющуюся в трехмерном пространстве Вселенную, но можно по-

нять. Суждение – это такая связь между понятиями, в которой что-либо

утверждается или отрицается, например, яблоня – это дерево. Умозак-

лючение (силлогизм) – это такой способ мышления, когда мы из двух

суждений можем непосредственно вывести третье, например:

Все люди смертны.

Иванов – человек.

Следовательно, Иванов смертен.

Сенсуалисты утверждали, что все наше знание – из опыта, из кон-

кретного индивидуального опыта отдельного человека, а рационалисты

считали, что из опыта никаких всеобщих и необходимых знаний вывес-

ти нельзя. Допустим, я хочу открыть или подтвердить закон всемирного

тяготения. Беру большой камень и подбрасываю его. Зная массу Земли

и массу камня, я могу, в принципе, конечно, рассчитать скорость, с ка-

кой камень будет каждый раз стремиться к Земле. Но все дело в том, что

из своего личного (индивидуального) опыта я не могу делать выводы

относительно всей Вселенной. Нет никакой гарантии, что выводимый

мною закон будет работать везде и всегда. Я могу подбросить камень

сто раз, тысячу раз, но не могу быть уверенным, что в тысячу первый

20

раз он упадет, а не улетит в небо. Как же все-таки Ньютону удалось от-

крыть этот закон?

Рационалисты полагали, что знание – не из опыта, а из головы. Но

как оно попало в мою голову, если я предварительно не пытался уви-

деть, попробовать, поставить эксперимент? Знания, объясняют рацио-

налисты, в голову не попадают, они всегда там находятся в виде врож-

денных идей. Знанию, если это действительно знание, научить нельзя –

его нужно «вспомнить». И Платон, и Декарт, и Лейбниц, и многие дру-

гие рационалисты утверждали, что если правильно развивать человека,

то он неизбежно придет к открытию законов, к новому пониманию ми-

ра, к новому видению.

Таким образом, в философии к концу ХVIII в. сложилась странная

ситуация: знаний человечеством накоплено много, а откуда эти знания –

толком неизвестно.

Разрешить эту проблему попытался Кант в своей знаменитой кни-

ге «Критика чистого разума». Кант настолько глубоко и нетрадиционно

переосмыслил идеи рационалистов и сенсуалистов, дал настолько яркое

и глубокое понимание сути человеческого познания, что его филосо-

фию стали называть коперниканским поворотом. Как Коперник корен-

ным образом изменил наши представления о Солнечной системе, так

и Кант изменил наши представления о познании.

В книге Канта «Критика чистого разума» три главы: 1. Трансцен-

дентальная __________эстетика, или Учение о чувственности, или Как возможна

математика? 2. Трансцендентальная аналитика, или Учение о рассудке,

или Как возможно естествознание? 3. Трансцендентальная диалектика,

или Учение о разуме, или Как возможна философия?

По Канту, математика возможна потому, что у нас есть две транс-

цендентальные, не вытекающие из опыта формы чувственности: про-

странство и время. У нас есть чувство пространства вообще, поэтому

возможна геометрия, ибо мы понимаем, что теоремы, доказываемые на

треугольнике, нарисованном на доске мелом, имеют отношение к лю-

бому треугольнику, где бы он ни был нарисован; что любая прямая есть

кратчайшее расстояние между двумя точками, т. е. у нас есть чувство

пространства вообще. И у нас есть чувство времени вообще, что делает

возможным последовательность счета все равно чего. Следовательно,

возможна арифметика.

В главе о трансцендентальной аналитике Кант попытался преодо-

леть односторонность сексуализма и рационализма, полагая, что и чув-

ства, и разум играют одинаково важную роль в познании. Но есть еще

одна удивительная, весьма таинственная по своей природе человеческая

способность, из которой вырастают и чувства, и разум, способность во-

ображения, причем чистая способность воображения.

21

Мы можем себе помыслить не фокстерьера, не бульдога, не пуде-

ля, а просто собаку вообще. Мы можем помыслить себе треугольник

вообще, дом вообще, человека вообще. Хотя таких вещей, как собака

вообще или дом вообще, в природе не бывает.

Однако с таких «чистых» предметов начинается всякое человече-

ское познание. Разум с помощью способности воображения так пере-

плавляет, перетасовывает данные чувств, что в конце концов получает

чистый предмет, вещь, закон. Многие миллионы людей видели падаю-

щие предметы, но нужно было мощное воображение Ньютона, чтобы

в хаосе случайных событий увидеть строгий, повторяющийся и необхо-

димый закон.

Чистое продуктивное воображение, согласно Канту, есть резуль-

тат сверхъестественного внутреннего воздействия в нас. Это сверхъес-

тественная способность, которой владеет человек и которая делает воз-

можным познание. Мы имеем право формулировать законы относи-

тельно всей природы (как в случае с законом всемирного тяготения), не

потому что выводим эти законы из своих индивидуальных пережива-

ний, наблюдений и обобщений, а потому что пользуемся силой, намно-

го превышающей наши ограниченные человеческие возможности.

Эта сила – дар, данный нам свыше, результат сверхъестественного

внутреннего воздействия в нас, это сила самой природы или Бога, кото-

рую мы можем почувствовать в себе, освободить ее, заставить служить

себе. В этом смысле Кант говорил, что рассудок диктует природе зако-

ны вообще. Законов вообще, чистых законов, в природе нет. Они – про-

дукт человека, его чистой способности воображения. И в природе,

и в социальной жизни есть хаос случайных событий, есть перепутан-

ность и переплетенность связей, и только наше воображение может из

этого хаоса выявить и воспроизвести в строгих и точных формах пред-

меты, объекты, законы и т. д.

Например, законы астрономии нельзя увидеть, разглядывая в те-

лескоп звездное небо, законы истории нельзя узнать, посмотрев в окно

или прочитав газету. Астрономы тысячи лет разглядывали звездное не-

бо, но только гений Кеплера «увидел» в движении звезд и планет точ-

ные и ясные законы небесной механики.

Таким образом, все наши знания в том виде, в каком они у нас

есть и доступны нашему пониманию, взяты не из окружающего мира.

Этот мир дает лишь сырой материал, служит пищей и толчком нашему

воображению. Но наши знания и не от человека, они не являются про-

дуктом его произвольной фантазии и не заложены заранее в нем напо-

добие картофеля, лежащего в мешке.

Все открытия и изобретения специалистов любой области всегда

движутся в рамках чьей-то первичной интуиции. Кто-то первый увидел,

22

чье-то воображение нарисовало общую картину или контур проблемы,

у кого-то хватило смелости в игре своего воображения увидеть откры-

тие новых горизонтов и заявить об этом.

Наличие у человека воображения, не просто фантазии, а продук-

тивного воображения, когда он может вообразить себе предмет, очи-

щенный от всех случайных черт, проявлений, «увидеть» закон в чистом

виде, форму, тип и т. д., свидетельствует о человеческой свободе.

А именно человеческая свобода лежит в основе всех подлинно глубоких

и важных знаний.

В учении о трансцендентальной диалектике, отвечая на вопрос,

как возможна философия, Кант утверждал, что философия в отличие от

естествознания имеет дело не с «чистыми» предметами, а с идеями.

Здесь наша способность воображения бессильна, мы ничего не можем

себе представить, когда говорим о Боге, свободе или бессмертии. Это не

знания, а идеи, которыми оперирует разум. Когда разум пытается пре-

вратить идеи в знания, он впадает в противоречия, в антиномии. Нельзя

доказать существование Бога, но нельзя его и опровергнуть; нельзя до-

казать, что человек свободен, но и нельзя опровергнуть наличие свобо-

ды в человеческом мире и т. д. Идея поднимает человека на такую вы-

соту, с которой видно очень многое, и потому разум, согласно Канту, –

это высшая познавательная способность. Разум направляет рассудок

к определенной цели, пытается заглянуть за горизонт имеющегося зна-

ния, стремится свести все в единую систему. Разум является, кроме то-

го, условием нашей свободы, позволяя подняться над природной зако-

номерностью, над фактом, открыть __________в человеке другую природу – сво-

бодную и творческую, сверхчувственный субстрат всех человеческих

способностей. Это высшая цель разума, а философия является наукой

об этой высшей максиме. От философии, а точнее, от метафизики зави-

сит и прочное благо человеческого рода.

Представители иррационализма (Шопенгауэр, Бергсон в др.) счи-

тали, что можно преодолеть кантовский запрет на познание вещи-в-

себе. Человеку дана возможность видеть и воспринимать мир таким, ка-

ков он сам по себе, воспринять непосредственно, поверх культуры,

с помощью интуиции, мистического видения, особой сверхчеловече-

ской проницательности. У Канта такая способность оставлена только

Богу, иррационалисты полагают, что такой способностью обладает ге-

ний. Обычный человек, согласно Шопенгауэру, смотрит на мир с точки

зрения пользы, и для него мир распадается на ряд предметов, которые

можно использовать или отбросить как бесполезные; можно сказать,

что разум любого нормального человека устроен подобно ситу. И толь-

ко гений, поднятый силой духа, не позволяет, чтобы его сознанием ов-

ладело __________абстрактное мышление, категории разума. Он отдается созерца-

23

нию, всецело погружаясь в него, наполняя сознание покойным видени-

ем предстоящего объекта природы, теряется в этом предмете, забывает

свою индивидуальность, свою волю, свои утилитарные практические

интересы, становится «чистым субъектом», ясным зеркалом объекта.

В таком созерцании кажется, что существует только предмет и нет ни-

кого, кто бы его воспринимал, нельзя отделить созерцающего от созер-

цания, они сливаются в одно. И тогда то, что познается, представляет

собой уже не отдельную вещь, а идею, вечную форму.

Шопенгауэр в своей работе «Мир как воля и представление»

(1818) описывал то, что в индийской философской традиции называется

медитацией. Созерцание – это умное видение, видение сущности, фор-

мы, приобщение к бытию. Сущность гения состоит в преобладающей

способности к такого рода созерцанию, и так как последнее требует

полного забвения личности (ее корыстных интересов, эгоизма, пресле-

дования пользы, выгоды), то гениальность есть не что иное, как пол-

нейшая объективность. Только гению и только в сфере искусства дос-

тупно истинное познание мира.

Подобным же образом Бергсон сто лет спустя в книге «Творче-

ская эволюция» (1907) писал, что Кант в своей философии руководство-

вался только категориями рассудка и разума, т. е. интеллекта. Но чело-

веческий дух шире интеллекта, он включает в себя еще и способность

интуиции, которую Бергсон определил как особый род интеллектуаль-

ного вчувствования (или симпатии), посредством которого мы проника-

ем внутрь предмета, чтобы слиться с тем, что в нем есть единственного

и невыразимого. Интеллект – это формальное познание, понятия и зако-

ны – это моментальные снимки с движущихся предметов, но на снимках

они выглядят застывшими и неподвижными, не такими, как в реальной

жизни. Интеллект имеет дело с расчлененной, застывшей в однородном

пространстве материей, т. е. с искусственным миром, который сам же

конструирует. Интуиция постигает мир в его живом развитии. Интел-

лект занимается анализом, он без конца умножает количество точек

зрения на предмет, чтобы дополнить вечно неполное представление, ко-

торое все равно остается чисто внешним описанием, поскольку имеет

дело с тем, что можно разложить на части, типизировать.

Но живое не раскладывается на части и не типизируется. Так, ка-

ждый человек неповторим и своеобразен, и познать его можно только

интуитивно, почувствовать его душу, а интеллект может описать чело-

века лишь внешне: рост, вес, цвет волос и т. д. Человек привык жить

внешней жизнью, не чувствуя в себе могучих инстинктивных сил, дове-

ряя науке и тем, кто говорит от ее имени. Интуиция у современного че-

ловека – это крохотный огонек, горящий в ночи, в которой оставляет

человека интеллект. Только искусство, произведения гения являют нам,

24

согласно Бергсону, яркий пример могущества интуиции, пример под-

линного и глубокого познания мира.