Конец политического католицизма?

18 марта 2012 г. Й. Гаук, 72-летний пастор из Ростока, был избран представителями большинства немецких партий 11-м фе-деральным президентом ФРГ. С избранием Й. Гаука на эту дол-жность два высших государственных поста в республике заняли протестанты, граждане бывшей Германской Демократической Республики. Это послужило определённым поводом для спеку-ляций о том, что «никогда в политике Германии не был выражен так сильно протестантизм как сегодня»[104]. А. Меркель – дочь протестантского пастора и раньше нередко упрекали в недостаточном внимании к христианским ценностям и, как следствие, в потере партией ХДС её консервативного профиля[105].

Особенно сильной критике со стороны католиков канцлер подверглась в 2009 г., когда она позволила себе сделать публич-ное замечание главе католической церкви ‑ Папе римскому за его недостаточно жёсткую позицию в отношении священника Ричарда Вильямсона, известного своими спорными высказыва-ниями о холокосте. Это произошло во время пресс-конференции А. Меркель с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым ‑ лидером мусульманской страны, что ещё больше оскорбило чувства католиков. Извиняться тогда, как ей посоветовал кёльнский кардинал Майсснер, канцлер не стала[106].

Определённым образом этот инцидент отразился на визите Папы в Германию в конце сентября 2011 г. В своей насыщенной программе он выделил время для встреч с католиками из оппозиционных партий СДПГ и «зелёных», что вызвало обеспокоен-ность у консервативного крыла ХДС. Церковь не видит пробле-мы в том, что хорошие католики есть во всех партиях. Но если раньше представители немецкой церкви чувствовали себя в ХДС как дома, то теперь, по словам одного из ведущих немецких ка-толиков, «их в ведомстве канцлера понимают, но домашней ат-мосферы они там больше не ощущают»[107].

Став канцлером ФРГ, А. Меркель нарушила одно из неглас-ных правил партии: большинство министерских позиций в пра-вительстве должны занимать католики. С уходом в отставку цу Гуттенберга из 15 министров таковых в её кабинете осталось лишь пятеро. Тогда как при предыдущем канцлере ХДС Гельмуте Коле подобное было немыслимо: в его кабинете 11 из 19 министров были католиками. И даже в правительстве социал-демократа Г. Шрёдера соотношение в пользу последних было больше[108]. Сама канцлер не раз говорила, что при выборе канди-датов ориентируется, прежде всего, на их талант и способности справиться с поставленными задачами.

Такая тенденция привела к тому, что наиболее консерватив-но настроенные католики почувствовали, что их голос в современной ХДС звучит недостаточно чётко, и организовали в 2009 г. «кружок ангажированных католиков» (AEK). Их целями стало возвращение в партию христианских ориентиров и веры, ко-торых в последнее время ХДС явно не хватает[109]. Шестьюдесятью годами ранее при канцлере К. Аденауэре подобный кружок создали протестанты (EAK), уступавшие по численности католикам. Тогда это объединение сразу же получило статус партийной структуры, что означало помимо финансирования из средств ХДС издания ежемесячного журнала и деятельности бюро, участие председателя объединения в качестве «обладаю-щего правом совета» во всех заседаниях президиума партии и его право вносить от имени организации свои предложения на съездах. Однако кружок ангажированных католиков, в отличие от протестантов, до сих пор не получил официального статуса от А. Меркель и действует по собственной инициативе[110].

Накануне партийного съезда ХДС в Лейпциге, который состоялся 14-15 ноября 2011 г., «ангажированные католики» выпустили манифест. В документе они выразили большую озабоченность развитием партии, которая «теряет свою достоверность и, кажется, уже лишилась своего чёткого неизменного про-филя». Многие постоянные избиратели, по мнению организации, отворачиваются от ХДС потому, что больше не находят в ней христианского ядра. Кроме того, за последние годы им при-шлось стать очевидцами того, как быстро были отброшены когда-то само собой разумеющиеся позиции и убеждения. Кружок ангажированных католиков призвал христианских демократов использовать съезд для начала «нещадного и бесстрашного ана-лиза партии и её содержания»[111]. Однако съезд не оправдал воз-ложенных на него ожиданий. Широкой дискуссии о консервативной составляющей ХДС, к которой призывали представители кружка, не получилось. Ответом на их требования можно считать выступление министра обороны Томаса де Мезьера, который подчеркнул, что «консерватизм – это вопрос не содержания, а позиции»[112].

Главными темами, обсуждавшимися на съезде партии, стали школьная реформа, политика в отношении стран-должников ЕС и введение минимальной оплаты труда. В итоге были приня-ты новые принципы в отношении Европы под девизом «Сильная Европа ‑ хорошее будущее для Германии», что подразумевает также возможность свободного выхода для стран-должни-ков из еврозоны без исключения их из Европейского союза. Раз-работаны предложения по реформированию системы школьного образования, которые предусматривают интеграцию «основ-ной» школы в «реальную». Это должно привести к созданию в Германии двух типов школьных учреждений: «реальных», направленных на подготовку по специальности, и гимназий. При этом Федерации и землям было рекомендовано более активно взаимодействовать друг с другом в вопросе унификации школь-ных аттестатов.

Другим важным событием съезда стало принятие решения о фиксировании на законодательном уровне минимального уро-вня заработной платы. В данном вопросе был принят компро-миссный вариант, предложенный А. Меркель, согласно которо-му государство не будет вмешиваться в тарифную автономию, а размер минимальной оплаты труда будет устанавливаться ра-ботодателями вместе с профсоюзами в зависимости от региональных и отраслевых особенностей[113].

Таким образом, принятие новой программы 15 ноября 2011 г. развернуло Христианский Демократический Союз в левом на-правлении и сделало его более социальным. Если проследить политику партии и развитие её программных установок с момента прихода к власти А. Меркель, то можно констатировать кардинальные изменения во многих традиционных для этого союза областях. Во-первых, это выход из атомной энергетики, который провозгласила партия после катастрофы на «Фукусиме». Во-вторых, правительство, возглавляемое ХДС, разработа-ло и начало проводить военную реформу, предусматривающую отмену всеобщей воинской повинности и перевод армии на кон-трактную основу, что противоречит политическим традициям партии К. Аденауэра. Введение минимальной оплаты труда, при-нятое на последнем съезде, также не является характерной для консерваторов мерой и относится к требованиям социал-демо-кратов. И, наконец, правительство отошло от принципа евроатлантической солидарности во внешней политике, когда воздер-жалось при голосовании по резолюции Совета Безопасности ООН, разрешающей применение военной силы против войск Муаммара Каддафи, и вывело части Бундесвера из всех операций НАТО в Средиземном море по обеспечению военного эмбарго в отношении Ливии.

Современный профиль партии за последние годы существенно изменился. Неудивительно, что некоторые члены ХДС говорят о том, что не узнают свою партию и требуют возврата к её консервативной составляющей, среди прочего апеллируя к тому факту, что традиционные избиратели отворачиваются от неё. Например, только за 2011г. христианские демократы потеряли около 10 тыс. своих сторонников[114]. Но все ли они являют-ся приверженцами католицизма? Точного ответа на этот вопрос нет. Известно, что из всех католиков, живущих в Германии, 75% предпочитают голосовать за ХДС/ХСС, но эта часть составляет лишь 9% от всех избирателей[115]. К тому же в крупных городах, таких как Гамбург, Берлин или Бремен конфессиональная принадлежность вообще не играет заметной роли при выборе. Сни-жение численности членов партии является общей тенденцией, характерной для обеих народных партий. На сегодняшний день количество членов ХДС, так же как и СДПГ не превышает 500 тыс. человек, что практически в 1,5 раза меньше, чем в начале 1980-х гг.[116]

В сложившейся ситуации А. Меркель пытается расширить со-циальную базу Христианского Демократического Союза и отвое-вать избирателей у своих конкурентов, часто следуя за их пере-менчивыми настроениями в ущерб традиционным ценностям партии. В результате многие эксперты и критики упрекают её в отсутствии чётких политических ориентиров и целей. Ведóмая страхом поражения на выборах, А. Меркель очень быстро меня-ет свои убеждения и принимает судьбоносные решения без серь-ёзных консультаций с членами партии, направляя тем самым ХДС «в никуда». С другой стороны, есть предположение, что она старается создать новый, более современный Христианский Де- мократический Союз, который станет своего рода «партией граждан». Именно поэтому А. Меркель проводит политику не «христианского» патриотизма, характерного для ХДС со времён его основания, а «государственного» или «реального», пытаясь привлечь на свою сторону избирателей из новых федеральных земель, которые в большинстве своём не так религиозны.

Под руководством А. Меркель ХДС, несомненно, стала ме-нее консервативной и многопрофильной ‑ партии удалось забрать себе темы, традиционно относящиеся к сфере СДПГ и «зе-лёных». С одной стороны, такая политика расширяет возможно-сти и опции партии для создания новых коалиций и подготавли-вает её к федеральным выборам 2013 г. С другой ‑ дезориентирует избирателей, которые не знают, какое направление ХДС выберет завтра и будет ли она придерживаться этих взглядов в дальнейшем уже без А. Меркель?

Перспективы

23 марта 2012 г. в Сааре состоялись новые земельные выбо-ры, которые можно рассматривать как начало федеральной избирательной кампании. Их главными итогами стали победа ХДС (35,2%) и очередное катастрофическое поражение СвДП, которая, набрав рекордно низкое количество голосов (1,2%), была вынуждена покинуть парламент. Стало очевидно, что христианские демократы способны выигрывать и дальше, однако они уже не могут полагаться на своего традиционного партнёра при создании коалиций, и вынуждены искать новые политические комбинации.

Одним из наиболее вероятных и проверенных вариантов для ХДС является кооперация с социал-демократами в той или иной форме. Однако здесь есть определённые риски ‑ такая кооперация, на наш взгляд, в долгосрочной перспективе может привести к усталости избирателей и ощущению некой предопределён-ности, что отрицательно отразиться на популярности обеих на-родных партий в дальнейшем. Поэтому ХДС будет внимательно анализировать и другую возможность – создание союза с пар-тией «зелёных», тем более что на земельном уровне у них уже был такой опыт, а программы партий позволяют найти точки соприкосновения для совместной работы.

В 2012 г. главной репетицией для партий перед федеральны-ми выборами в бундестаг 2013 г., станут земельные выборы в Шлезвиг-Гольштейне (6 мая) и в Северном Рейн-Вестфалии (23 мая). Они окажутся также решающими для политического бу-дущего СвДП и её лидера Ф. Рёслера. Если либералы потерпят очередные поражения в этих федеральных землях, то им придётся уйти уже из семи ландтагов. Тогда они перестанут представлять гражданское большинство, что может привести к досрочному прекращению чёрно-жёлтой коалиции на федеральном уровне или как минимум к очередным кадровым перестановкам внутри СвДП и правительстве. Ф. Рёслер в данном случае не сможет сохранить за собой посты председателя партии и вице-канцлера ФРГ.

В долгосрочной перспективе свободным демократам для выхода из кризиса необходимы не только новые сильные лидеры, способные объединить партию и повести за собой её сторонников, но и хорошо продуманная программа. Если в 2009 г. либералы воспринимались немецкими избирателями как «партия одной темы», то по прошествии 3-х лет работы с ХДС/ХСС они превратились в «партию без темы». Более того, её переста-ют воспринимать как часть либерального движения.

Отсутствие новых интересных идей, способных увлечь бóль-шую часть общества и, как следствие, утрата инициативы в диа-логе с избирателями – общая проблема, характерная для тради-ционных партий Германии. Наряду с разочарованием избирате-лей это может привести к тому, что партия «пиратов» займёт прочные позиции на левом фланге партийно-политического ландшафта ФРГ, а её представители войдут в ландтаги других федеральных земель. Кроме того, возможны усиление спекуля-ций на правом фланге и рост популярности популистских идей, чем могут воспользоваться, праворадикальные движения и Национал-демократическая партия Германии.

Глава 5*

Немецкая политическая элита:

Настоящее и будущее

На первый взгляд вопрос «Что представляет собой политическая элита ФРГ?»[117] может показаться чрезвычайно простым. Достаточно рассмотреть биографии некоторых так называемых перспективных политиков, скажет иной аналитик, и указать на то, что они будут определять судьбу Германии и Европы. Одна-ко всё, как и всегда, не столь очевидно. Известные американские депеши познакомили общественность с интересными характеристиками немецких политиков. 24 марта 2009 г. американский посол в Германии написал о канцлере А. Меркель: «Ко-гда она загнана в угол, [то] может быть настойчивой, но она из-бегает риска и редко креативна». По мнению немецких либералов, как следует из тех же американских дипломатических де-пеш, министр финансов В. Шойбле – «неврастеник» и «раздра-жительный старик», видящий «везде угрозы». Х. Зеехофера, пре-мьер-министра Баварии и главу ХСС, американцы «упрекают» в незнании и популизме (он, по их мнению, «непредсказуемый политик»). Прежний конкурент Меркель на пост канцлера и те-перешний глава фракции СДПГ в Бундестаге Ф.-В. Штайнмайер, с точки зрения американских дипломатов, «больше технократ, чем политик»[118]. Любопытно, что немцы на американские «разоблачения» практически не прореагировали.

Многое непонятно в процессах, происходящих в современной политической элите Федеративной Республики. Сначала по-литики в правящей чёрно-жёлтой коалиции вспомнили детсадовский возраст и открыто обзывали друг друга соответствую-щими этому возрасту ругательствами[119]. Потом ряд премьер-ми-нистров земель в течение 1,5 лет, находясь в лучшем политиче-ском возрасте, добровольно отказались от должностей по причине «усталости от должности». Неожиданно А. Меркель заяви-ла относительно обнаруженного в кандидатской диссертации министра обороны цу Гуттенберга плагиата, что она не пригла-шала в правительство «научного ассистента». Из чего можно бы-ло заключить, что мораль в политике, по всей видимости, особой роли может и не играть. Затем Кристиан фон Бёттихер, хри-стианский политик, сделавший хорошую карьеру[120], вдруг оказался втянут в любовную историю с 16-летней. И пресса не ме-нее 2-х недель активно обсуждала, что это была «необычная лю-бовь»[121]. Кстати, фон Бёттихер по собственной инициативе пре-кратил эту тайную связь, так как она, несмотря на «необычную любовь», имела «потенциал для угроз и вымогательства», хотя о ней якобы знало его окружение и уважительно к этому отнеслось. После чего несовершеннолетняя «помогла» попасть информации об их отношениях в прессу; фон Бёттихер был вынужден уйти в отставку.

Молодые политики (министр экономики Рёслер, министр по вопросам семьи К. Шрёдер) не скрывали в интервью, что пришли в политику лишь на некоторое время и не собираются оста-ваться политиками всю жизнь. 33-летний К. Линднер, оставив пост генерального секретаря СвДП в сложное для партии время (под угрозой её непрохождения в следующий Бундестаг), пи-шет оптимистично в Твиттере: «Trendwende kommt!»[122], демон-стрируя тем самым, что он продолжает бороться за победы либералов. Федеральный президент К. Вульф находится в состоя-нии войны со средствами массовой информации, которую сам же спровоцировал. Журналисты обсуждают подробности его отпусков, спонсорства при издании книг и т.п. Возможный кан-дидат на пост канцлера от СДПГ на следующих выборах П. Штайнбрюк оказывается высокооплачиваемым депутатом: он, не посещая заседания нижней палаты, выступает с речами за го-норар[123]. За последние 2 года он выступил только с несколькими речами в Бундестаге, а на ¹/₃ важных голосований отсутствовал. В Европейском комитете Бундестага его видели не более чем на 20% от общего числа заседаний. Некоторые депутаты предполагают, что он ни разу не принял участия ни в одном за-седании от начала до конца. Проблема в том, что ему полностью оплачиваются заседания.

Благодаря сопротивлению депутатов бундестага Германия до сих пор не ратифицировала Конвенцию ООН по борьбе с коррупцией, в которой взятки депутатам уголовно наказуемы. Среди государств, которые вместе с Германией не ратифициро-вали Конвенцию, находятся Сирия, Чад и Судан. Причём вначале ратификацию перенесло правительство Шрёдера, а теперь собирается ничего не делать в этом направлении правительство Меркель с любопытным обоснованием: нельзя ограничивать воз-можность общения депутата с обществом. Следовательно, лоббисты не откажутся от возможности беспрепятственно влиять на политический процесс в Берлине и в землях. Стоит лишь упо-мянуть в этой связи закрытые политические клубы в Берлине, членство в которых стоит несколько тысяч евро в год и где, в основном, и происходят рабочие встречи депутатов и лоббистов. То, что депутат от «зелёных» Х.-К. Штрёбеле во время отпуска занимался ловлей рыбы в запрещённом месте, прошло без вни-мания, так как на общем политическом фоне этот поступок гре-хом уже не является. Часть политической элиты Германии, таким образом, больше не играет роль морального образца и не демонстрирует ответственности. Всё описанное выше происхо-дит в период финансового кризиса, когда политики востребова-ны как никогда. Впрочем, как и их ответственность. Так что же представляет собой нынешняя политическая элита ФРГ?

В ней отсутствуют харизматичные лидеры. Политики среднего поколения, стремившиеся укрепить власть и влияние, но не уверенные, что при Брандте или Коле у них получится индивидуальное восхождение, были вынуждены образовывать группи-ровки: такие, к примеру, как известный триумвират Шрёдера, Лафонтена и Шарпинга в СДПГ или знаменитый Анденский пакт в ХДС. История последнего особенно примечательна. В него входили Фридрих Мерц, в прошлом один из инициаторов рыночного курса ХДС на партийном съезде в Лейпциге 2002 г., ушедший в отставку и ставший адвокатом; Кристиан Вульф фе-деральный президент (до 17 февраля 2012 г.) и прежний премь-ер-министр Нижней Саксонии; Роланд Кох, бывший глава земли Гессена; Петер Мюллер, экс-премьер Саара и относительно недавно избранный в Федеральный суд; Оле фон Бойст, бывший первый бургомистр Гамбурга; Гюнтер Оттингер, бывший глава Северного Рейна-Вестфалии и теперешний еврокомиссар по энергетике. В общей сложности 15 мужчин-политиков, среди которых было согласовано, что кто-то из них возглавит партию, а кто-то станет канцлером. Следует обратить внимание на то, что «заговорщическое» направление даёт о себе знать в «кризисном» менеджменте федерального президента Вульфа. Оно, по всей видимости, повлияло и на психологию входивших в не-го политиков: с одной стороны, они были готовы долго ждать своей роли и подходящего места. Тот же Вульф в речи при вступлении в должность президента указал на то, что ожидание в течение 9 лет поста премьер-министра было продолжительнее, чем процедура его избрания федеральным президентом в 3-м туре голосования. С другой, они не привыкли быть открытыми, им приходилось постоянно что-то скрывать. Меркель, уз-нав о пакте, разгромила его[124]. О нежелании видеть и формировать лидеров в партиях свидетельствует принцип двойного руководства у «зелёных» и партии «левых». Отсутствие харизматичных лидеров означает появление новых технократических примеров вхождения в политику и выживания в ней. Нежелательность харизматичности была обусловлена, на мой взгляд, двумя причинами:

1) политическим долголетием политиков-лидеров, что за-ставило стоявших в очереди претендентов образовывать тай-ные группировки и политические сети;

2) объединением страны. А. Меркель вспоминала, что она не была оппозиционером, но приучилась в ГДР либо молчать, либо демонстрировать, по её словам, «лёгкую провокацию»: носить иногда джинсы, хотя это было запрещено; заниматься на занятиях по марксизму физикой и т.п.[125] Закрытость западной политической элиты, таким образом, соединилась с закрытостью воспитанных в ГДР политиков. Та же Меркель, приходя к власти, «свергала» Коля и Шойбле, а на вопрос, почему Шойбле ничего не узнал о её знаменитой статье в «FAZ», ответила без раскаяния: «Я исходила из того, что он не считает появление статьи правильным»[126].

Политики-технократы, среди них и Меркель, показывают примеры политической карьеры, где успех зависит от умения ждать, действовать правильно в нужное время, мало считаться с прежними лидерами, прежней традицией и идеями, профессионально выполнять полученную или отвоеванную для себя работу. Тем самым политика теряет свою специфику, превраща-ется в обычную работу, которую после определённого времени можно и нужно менять, а вероятность ухода зависит не от ответственности и верности партии, а от того, получена или завоё-вана работа политика и в каком возрасте это произошло. Вероятность остаться в политике выше, если усилий затрачено боль-ше и возраст не допускает профессиональную мобильность. Высказывания молодых политиков свидетельствуют именно об этом[127]. Ностальгия по прошлому типу лидерства выразилась в январском (2012 г.) заявлении Зеехофера в Вильбад Кройте, со-гласно которому снятие Штойбера в 2007 г. было, по его мнению, ошибкой. Такие личности (!), по Зеехоферу, нельзя заменить без последствий. Прежние «заговорщики» в ХСС потребовали прекратить дебаты по этому вопросу.

Не случайно популярность политиков в обществе резко воз-растает, как только им удаётся выйти из анонимной политической элиты. Следовательно, обществу до сих пор необходимы политические лидеры, а не только бюрократы. Теперешняя эли-та не прощает неординарных явлений и шагов. Примером блестящей карьеры и быстрого ухода является Карл Теодор цу Гут-тенберг, провозгласивший честность и ответственность в политике. В интервью «Rheinischer Merkur» 3 июля 2009 г. он заявил: «Будучи депутатом, принимаешь на себя высокую ответст-венную задачу. Такую задачу... можно выполнять, если ...сохра-няешь почву под ногами...»[128]. Он обещал говорить правду насе-лению, в частности о войне в Афганистане. Цу Гуттенберг демонстрировал иной образ политика: молодой, финансово незави-симый, счастливый в браке и семье. Его любили немцы и пресса, но его не любили в политической элите, даже в собственном консервативном лагере. Шойбле, по всей видимости, с раздражением сравнил цу Гуттенберга с популярной в Германии певи-цей Леной Майер, победительницей Евровидения. Зеехофер тер-пел цу Гуттенберга, потому что тот благодаря своей популярности приносил дополнительные голоса избирателей. В ХСС, даже после критических замечаний бывшего министра обороны относительно преувеличенных требований оставаться единствен-ной народной партией, надеялись в начале 2012 г., что он даст согласие на выдвижение своей кандидатуры на выборах 2013 г. в Бундестаг. Подобное поведение одно партийцев свидетельствует о том, что в политической элите есть понимание того, что немецкому обществу нужны лидеры, желательно молодые и яр-кие. Они помогают политической элите выживать. Парадоксаль-но, но популярность цу Гуттенберга остаётся среди немцев довольно высокой. Пока он отказался от возвращения. Одну причину можно назвать уже сейчас: по всей видимости, ситуация в политическом ландшафте, а значит и среди политических элит, настолько непредсказуема, что преждевременное возвращение может связать цу Гуттенберга обязательствами больше, нежели простое ожидание развития событий. Если Зеехофер проиграет выборы в Баварии, то цу Гуттенберг сможет стать одним из наиболее реальных претендентов на пост главы ХСС.

О вине цу Гуттенберга не имеет смысл дискутировать. Но по непонятной причине ни пресса, ни аналитики не стали разбирать события, приведшие к его отставке. Они интересны, так как показывают механизм «заговора» элиты. Цу Гуттенберга защи-щали, но как-то неохотно. 12 февраля 2011 г. бременский профессор Андреас Фишер-Лескано захотел написать рецензию на диссертацию цу Гуттенберга и, якобы уложив спать детей, сел за компьютер. Профессор вводит в поисковую систему несколь-ко строк из диссертации и удивляется, что они совпадают с тек-стом, имеющим другого автора. Данный факт весьма сомнителен, так как мало кто из рецензентов будет вводить случайные строчки из текста в поисковую систему. Через 4 дня обвинения в плагиате были опубликованы в «Süddeutsche Zeitung». Факт появления разоблачений в этой газете также вызывает вопросы: почему выбрана крупная газета, издающаяся в Мюнхене? Во Франкфурте-на-Майне можно было бы обратиться в либеральную «Frankfurter Rundschau», а ещё севернее и в «Der Spiegel». Сомнительно, что эти издания отказались бы от публикации сенсационного материала. По всей видимости, особое внимание было уделено тому, чтобы статья вышла именно в Баварии, а тем самым затронула бы и федеральное правительство, и ХСС, и цу Гуттенберга. Не было ли здесь предварительной договорённости? Странным образом бременский профессор больше не появлялся в истории. О нём почему-то забыли, хотя он, без сомнения, – ключевое звено. Как видно из приведённой в сноске биографии Фишера-Лескано, он сторонник социал-демократи-ческих взглядов; а согласно опубликованным работам не занимался ни в 2010 г., ни в 2011 г. проблематикой, которая как-то могла заставить его приняться за изучение книги цу Гуттенбер-га, тем более написать на неё рецензию. До сих пор не ясно, по чьей просьбе это было сделано. Конечно, Фишер-Лескано – че-ловек самостоятельный и имеющий большой опыт, поэтому не исключаю, что он действовал из убеждения[129]. Далее ситуация также не проясняется. Цу Гуттенберг переговорил с Меркель, та выразила ему полное доверие. Затем происходит непонятное: Ламмерт, спикер Бундестага, в адрес цу Гуттенберга перед социал-демократами заговорил о «гвозде в могилу нашей демократии». Слова Ламмерта в политическом ландшафте Федеративной Республики мало интересны, так как он критически настроен к методам руководства Меркель, а его должность и пове-дение при верности принципам ХДС идут скорее на пользу пар-тии. Но тот факт, что министр образования Шаван, близкий к Меркель человек[130], перестала быть дипломатичной в высказва-ниях и сказала, что ей стыдно за министра, заставляет предположить, что без канцлера подобная самостоятельность не могла бы осуществиться. Вполне оправдан вопрос, что узнала Меркель за это время, чтобы с помощью Шаван лишить его полной поддержки. 23 февраля 2011 г. цу Гуттенберга назвали лгуном в Бундестаге. Краткое описание событий, способствовавших его отставке, таким образом, заставляет задуматься об их причинах и их подоплеке.

Технократизм политической элиты делает непонятными правила вхождения в политику. Канцлер Меркель на традиционной летней пресс-конференции 2011 г. говорила о собственной «спокойной страстности» в политике, чем вызвала смех со-бравшихся журналистов, так как одно с другим явно никак не связано. В другом интервью она же упомянула качество политика нового столетия: больше молчать, прежде чем предлагать решения. Но молчат не только, когда обдумывают решения, но и когда не знают, что делать и сказать. В ХДС в настоящее вре-мя можно наблюдать доминирование политиков-статистов. Но-вые премьер-министры в Гессене и в Нижней Саксонии не хотят высказываться на общенациональные темы, предпочитая заниматься местными проблемами, например, франкфуртским аэро-портом и вызываемым им шумом в ночное время. Молодые ли-ца в ХДС также не харизматичны. Ф. Миссфельдер, возглавляю-щий молодёжную организацию ХДС и являющийся внешнеполитическим уполномоченным фракции ХДС/ХСС в Бундестаге, не оригинален и крайне сдержан в своих высказываниях. К тому же, выбранная им проблематика не даёт возможности претендо-вать в будущем на большее, так как экономические и внутрипо-литические темы им практически не затрагиваются[131]. На юго-западе имеет смысл обратить внимание на Таню Гённер[132], политика жёсткого и прямолинейного. Насколько известно, Меркель ей симпатизирует. За ней нужно наблюдать, т.к. она – одна из тех, для кого политика не смежная, а основная профессия.

В ХСС ситуация не радужнее. М. Зёдер, к примеру, скорее карьерист. Об этом свидетельствует его согласие возглавить Министерство финансов Баварии, хотя, как отмечают аналитики, в этой сфере он мало что понимает. М. Зёдера данное обстоятельство явно не смутило. Перевесило в его согласии то, что министр финансов по важности – второй пост после премьерминистра в политической иерархии земли. Его дальнейшее политическое продвижение маловероятно. Даже если он и станет во главе Баварии, то это будет не продолжительное правление. Что касается женского фактора в ХСС, то партия не привыкла выдвигать на значимые посты женщин, и в ближайшие 5-7 лет, несмотря на принятую квоту, в этом направлении мало что измениться.

Фракция ХДС/ХСС в бундестаге управляется с помощью практически регулярных воскресных встреч канцлера с главой фракции Ф. Каудером[133]. Что касается последнего, то он не самостоятелен и предан Меркель. Характерной чертой Каудера является способность читать речи без конспекта. Благодаря это-му складывается впечатление, что он говорит свободно и иск-ренне, хотя за свободным говорением скрываются содержатель-но 1-2 тезиса, по всей видимости, заранее обсуждённых с канц-лером. От них Каудер не отходит. В этой связи речи Каудера крайне бедны. Он вынужден подчас голосовать и делать то, что не соответствует его убеждениям.

У социал-демократов З. Габриэль имеет лучшие шансы стать кандидатом на пост канцлера на следующих выборах, но при этом он вынужден будет «бороться» с другими претендентами – Штайнмайером и Штайнбрюком. Габриэлю не удалось вместе с генеральным секретарём А. Налес осуществить в 2011 г. партийную реформу, которая обеспечила бы вовлечение в процесс принятия кадровых решений граждан Германии, не состоящих в СДПГ. Социал-демократы подтвердили, что партийная демократия возможна, но без привлечения населения. Партийная кон-куренция (борьба) опасны, так как они могут ослабить социал-демократов, а у партии нет за исключением относительно моло-дой Налес, которая на посту генерального секретаря начала рас-ставаться со своими левыми убеждениями и всё более занимать центристскую позицию, перспективных кадров.

«Зелёные» сознательно отказываются от лидерства, и Трити-ну приходиться не показывать амбиций. Он пока одна из влия-тельных фигур среди «зелёных». Винфрид Кретчманн, которому в 2011 г. было 63 года, неоднократно заявлял, что может остать-ся на посту премьер-министра на один срок. Для него главным является изменение ситуации в Баден-Вюртемберге. К тому же, печально известный штутгартский вокзал Кретчманну строить придётся, хотя «зелёные» и выступают против.

То, к чему может привести кадровый кризис элит в Германии, можно наблюдать на примере либералов. Нет сомнения в том, что либеральная идея в политическом ландшафте страны необходима. Однако партийное руководство оказывается неспо-собным донести до избирателя либеральную политику. Кризис либералов, хотя об этом и не пишется, – это кризис либеральной элиты, её неумение или нежелание развивать тематику либерализма. Совершенно непонятно, почему именно Рёслер возглавил партию. М. Брёккер, автор вышедшей в 2011 г. его биографии, писал: «У того, кто занимается биографией Филиппа Рёслера, возникает впечатление, что... начало [его] жизни пробудило в нём сильное желание жить в устойчивых структурах, в которых он чувствует себя хорошо...»[134]. А что происходит, когда эти структуры начинают рушиться? Теперешний генеральный секре-тарь СвДП и относительно близкий друг Рёслера Патрик Дёринг сказал в интервью «Stern», что Рёслер – не «борец», а политик, «оформляющий путь»[135]. По сути, у либералов остаётся пока только один борец – 66-летний Райнер Брюдерле, нынешний глава фракции СвДП в Бундестаге.

Итак, одна проблема технократического лидерства заключена в том, что яркие политики не могут долго существовать в этом политическом пространстве; другая – технократы уничто-жают представление о партийном мировоззрении, активно превращая партии в PR-организации, целью которых является выиграть выборы, а не отстоять на выборах идеалы и мировоззре-ния. В ХДС, к примеру, неожиданно заговорили не только о хри-стианских, но и об иудейских корнях в партии, придумав формулу «христианско-иудейский». Партии перестали оформлять общественные отношения и предлагать альтернативы, то ради чего они и должны существовать. Их главной задачей в идейном плане становятся идеологические инновации. Элита тем самым разучивается думать мировоззренченски. А это приводит к тому, что количество так называемых табуизированных тем лишь увеличивается. Известная книга Т. Саррацина служит тому под-тверждением. Автор, и это вновь осталось без внимания, упрекал политическую элиту в неспособности действовать. «В управ-ление политическим, экономическим и общественным развити-ем, – писал Саррацин, – следует включить то, что хотят достиг-нуть, а также реалистическую оценку существующих взаимосвязей. Каждый, кто размышляет об обществе или хочет участвовать в его оформлении, действует... на основании нормативной связи. Если же он при этом не обращает внимания на природу человека или оценивает её неправильно, он живёт и дейст-вует в рамках искажённого изображения»[136]. За прошедшие 1,5 года со времени выхода книги элита не сделала ничего, чтобы принять брошенный ей вызов, хотя те же социал-демократы были заинтересованы в проведении широких дебатов о состоянии партии: идеи Саррацина поддержало большинство членов и сто-ронников СДПГ. Таким образом, немецкая политическая элита, отказываясь от мировоззрения и формирования общества, предоставляет возможность действовать радикальным силам, политикам, которые способны расшатать политическую систему страны. К тому же она практически не учитывает демографиче-ский фактор: примеры политиков турецкого происхождения на высоких постах в 2011 г. остаются редкостью.

Собственные недостатки политическая элита Германии пытается компенсировать заигрыванием с прессой, потому что та может помочь в создании имиджа. Этим отличался цу Гуттенберг. В теперешнем скандале вокруг федерального президента Германии[137] именно эта сторона наиболее интересна, хотя на неё не обращают внимания. Находясь за границей, Вульф позво-нил главному редактору «Bild» Каю Дикманну, но не смог пере-говорить с ним напрямую. «Bild» не хочет публиковать текст ос-тавленного на автоответчике сообщения, но в то же время познакомила с ним редакции других СМИ. В итоге с большой до-лей вероятности сообщение могло выглядеть следующим образом[138]: «Добрый вечер, господин Дикманн. Я звоню из Кувейта. Нахожусь в пути к эмиру... и поэтому здесь слишком загружен работой... Почему Вы не можете понять, что глава государства находится за границей и подождать, когда я вечером во вторник вернусь... и в среду организовать обсуждение, где я с господином... редакторами переговорю, если они захотят, поясню ситуацию и потом мы сможем решить, как мы будем вести войну ... Я всё открыл, предоставил информацию с заверением, что она не будет использована. Её же используют теперь не напрямую, это означает, что я подам иск против журналистов, завтра, адво-каты получили соответствующее поручение... Уже в течение не-скольких месяцев планируется невероятная история ... Уже несколько лет был слух, что Машмайер как-то с этим связан. Мы показали, что всё это чепуха. А теперь появились другие истории, которые также чепуха. Мне хочется, чтобы мы об этом просто переговорили... Если Вы не захотите ждать до среды и скажите: ОК, мы хотим войны и будем её вести. Я нахожу это крайне безответственным со стороны Вашей команды, и поэтому уже теперь дол<